Два героя августа 2020 года - это Лукашенко и Навальный.
И они в чём-то очень похожи, хотя и прямо противоположны друг другу в том выборе, который они сделали.
Оба харизматики, оба - высокие, видные мужики, агрессивные альфачи, манипуляторы и нарциссы, созданные для политики, но - природных данных ведь никогда не бывает достаточно для успеха.
Нужно что-то ещё.
И, как сказал бы Лесков, в этом месте судьбы их стали сильно разниться.
Выдающееся свойство Лукашенко состоит в том, что он сделался совсем не тем диктатором, каким мог бы быть, если б захотел.
За эти тридцать лет мы видели уйму начальников, шедших по одной дороге: взял власть, всех выгнал на мороз, оставив одних охранников и пиарщиков, заработал миллиард, купил дворец и яхту, оскандалился, добровольно-принудительно ушел, после чего уплыл в сторону красивой жизни.
Что вместо этого сделал Лукашенко?
Он взял на эту свою воображаемую яхту, в это будущее, которое могло бы быть его личным будущим - и ничьим больше, - всю страну. Вообще всю, со всеми её тракторами и коровниками, со всеми до боли знакомыми тетками, теми самыми, которых мы видим в любом райцентре.
Вместо того, чтобы разделить всю государственную получку, все наши субсидии - на трёх с половиной придворных, а остальное пропади пропадом, - он поделил то, что у него было, на всех.
Самым возмутительным образом сохранил прошлое целиком, харкнув в поганую рожу всем законам либеральной экономики.
И если это не подвиг, то, что тогда подвиг.
Навальный пошёл в другую сторону.
Когда он только возник, казалось, что он - это вторая серия Путина 1999 года, что если Путин тогда поставил точку в истории смуты и восстановил, насколько мог, сам порядок вещей после пятнадцатилетнего дурдома, то Навальный - станет уже первым лидером-националистом, и однажды сделается образцом для большинства, но образцом уже не остаточно советским, а русским.
С этими своим потенциалом, с этим большинством - он и поступил как банальный иуда, совершенно по-ельцински запродав свой политический талант за три копейки быстрого успеха тем нехорошим людям, которых политкорректно можно назвать members of moscow intellegentsia.
И вся история его успеха - это постоянное редуцирование, сокращение тех, к кому обращался этот незаурядный, будем честны, человек, сокращение будущих избирателей до какой-то совсем уже непотребной молодёжной секты.
Потому что так проще.
Ведь эти, у которых то Крым, то 9 мая, а то им в телевизоре про коварных американцев рассказывают, - они ещё когда раскачаются, ну их. Они не нужны.
То ли дело менеджеры с воздушными шариками.
Это как у маркетологов: да, у взрослых денег заведомо больше, но ведь у них есть сложившиеся привычки, и с ними надо разговаривать всерьез, убеждать. Зачем? Есть подростки, а у них хоть и всего пять рублей от папы с мамой, но зато все прибегут прямо сейчас.
И вот эта легкость, с которой Навальный спустил в унитаз всё то, что было дано ему как мало кому, и променял трудное влияние на огромную страну - на аплодисменты тухлой intelligentsia, а потом и вовсе девятого Б класса, - это непростительное предательство.
А Лукашенко своих трактористов не предал.
И даже когда простецов подучили себе на погибель кричать "уйди-уйди" - он стоял и держал удар.
И на этом хотелось бы поставить точку.
Но не получается.
Потому что царство Лукашенко, о котором он так заботился, которое он так удивительно берёг, - всё равно неизбежно закончится. И, хотя мне так хочется его победы, я понимаю, что вместо этого он просто должен сдаться России, чтобы чуть позже не сдаться Речи Посполитой и Великому княжеству Литовскому, когда время сделает своё жестокое дело.
И, наоборот, хотя Навальный не вызывает ничего, кроме отвращения, я надеюсь, что он пойдёт на поправку. Что бы ни было с ним на самом деле (вопящую пропаганду "тиран отравил!" лучше не слушать) - невозможно переступать через самое простое человеческое несчастье во имя "борьбы". Иначе чем мы отличаемся от его секты, совсем недавно глумившейся над женщиной, потерявшей ребенка, и только из-за того, что она возглавляет не тот телеканал.
И короткая мораль.
Несомненно, политика груба и практична.
Но великим политиком делается только тот, у кого, кроме этой животной грубости, кроме этого инстинктивного прагматизма, - есть что-то ещё.
