Сообщество «Китай-Го (中国)» 12:50 15 января 2020

Иван Зуенко: «Китайский Романов» - Дэн Лицюнь

11 марта 1985 года на пленуме Политбюро ЦК КПСС произошло историческое событие – вместо умершего накануне Константина Черненко новым генсеком ЦК был избран Михаил Горбачёв. Началась «Перестройка»...
А ведь мог быть избран и другой кандидат – и тогда развитие нашей страны, как твердят любители сослагательного наклонения в истории, пошло бы по совсем другому пути. Наиболее вероятной альтернативой Горбачёву был Григорий Романов, сторонник «жёсткой линии», укрепления партийного верховенства и модернизации с опорой на социализм.
Примечательно, что в истории Китая тех же 80-х годов был весьма схожий сюжет. И закончился он весьма схожим образом. Ровно 33 года назад – 15 января 1987 года – за место генсека ЦК КПК спорили консерватор-сторонник «жёсткой линии» и апологет «мягких реформ». Победил реформатор – Чжао Цзыян, которого в нашей стране действительно часто называют «китайским Горбачёвым» (не вполне корректно).
Мы же сегодня вспомним неудавшегося «китайского Романова» - им был 72-летний шеф отдела пропаганды по имени Дэн Лицюнь 邓力群. О нём в России вспоминают редко (даже статьи в русскоязычной «Википедии» нет), хотя личность это была во многих смыслах примечательная.
Во-первых, на протяжении всего периода реформ он олицетворял собой консервативное, ортодоксально-левое начало в руководстве Компартии Китая. Во-вторых, он оставил после себя интереснейшие мемуары – один из наиболее ценных источников по политическому процессу Китая 1980-х годов из тех, что доступны на данный момент историку.
Дэн Лицюнь был «Дэном № 2» в истории партии, поэтому его зачастую так и называли «Маленький Дэн» 小邓 – в отличие от «Почтенного Дэна», Дэн Сяопина. При этом к своему однофамильцу он никогда не был близок, придерживаясь других взглядов.

двойной клик - редактировать изображение


«Маленький Дэн» был родом из Хунани, из обеспеченной и образованной сельской семьи. Его старший брат сделал карьеру при гоминьдановском правительстве и входил в руководство провинции. Дэн Лицюнь в 1935 году поступил в Пекинский университет, но вскоре увлёкся политикой и, не доучившись, отправился к партизанам-коммунистам в Яньань.
Его «патроном» стал Ван Чжэнь, земляк-хунанец и один из первых генералов Народно-освободительной армии Китая. В 1950 году Ван Чжэнь был отправлен «усмирять» Синьцзян, который незадолго до этого имел реальный шанс стать независимым государством под советским протекторатом. В Синьцзяне Дэн Лицюнь был его «правой рукой».
Как и Ван Чжэнь, Дэн Лицюнь отличался фанатизмом в вопросах верности Коммунистической партии Китая и тем, что в характеристиках СС, если верить Ю. Семёнову, называлось «беспощаден к врагам рейха».
В результате в Синьцзяне Ван и Дэн наделали таких делов, что специальным приказом Мао Цзэдуну пришлось отзывать их из региона, где матери пугать детей: «будешь себя плохо вести – придёт Ван Чжэнь».
Истории о том, как местных мусульман под штыками заставляли есть суп из свинины, вполне напоминают сегодняшние дни, но для начала 1950-х это был перебор. Так Дэн Лицюнь снова оказался в Пекине, где некоторое время пробыл секретарём у другого своего земляка Лю Шаоци, а потом начал работать по вопросам идеологии.
К началу «культурной революции» он являлся заместителем главного редактора главного партийного журнала «Хунци», специализируясь на таких темах как теория марксизма-ленинизма и патриотическое воспитание.
В годы «культурной революции», как и большая часть старых кадров, не связанных непосредственно с НОАК, был репрессирован. Отягчающими факторами в служебной характеристике Дэна было родство с крупным чиновником-гоминьдановцем, а также близость к «главному внутреннему врагу» - Лю Шаоци. В общем, на клеймо «контр-революционера» хватило.
Впрочем, обошлось без жести. На перевоспитание его отправили недалеко – в Шицзячжуан, да и реабилитировали в «первой волне» - в 1974 году, ещё при жизни Мао Цзэдуна. Зато факт гонений пошёл "в зачёт" после смерти Мао, когда Дэн Лицюнь при всех своих ортодоксально-левых взглядах избежал клейма «маоиста» и «выдвиженца культурной революции».
После своей реабилитации Дэн Лицюнь работал в исследовательском центре Госсовета, а в 1978 году сразу стал вице-президентом Китайской академии общественных наук. Затем возглавил Исследовательский центр ЦК КПК и, наконец, в 1982 году стал «шефом пропаганды» всей Компартии.
Подобная карьерная траектория предполагала положение главного идеолога партии, хотя, как мы знаем, в реальности с конца 1970-х эта ниша была плотно занята генсеком ЦК КПК Ху Яобаном, который всю жизнь больше занимался не практическими, а теоретическими вопросами. (Реальный лидер партии и государства Дэн Сяопин, напомним, формально «лишь» возглавлял Центральный военный совет, продолжая всё контролировать и выстраивая систему «коллективного руководства»).
Вообще, представляется, что возвышение Дэн Лицюня неотрывно связано с руководящим положением своего антагониста - Ху Яобана, и объясняется маниакальным стремлением Дэн Сяопина всё время балансировать силы в партийной элите.
Выглядеть это, по мнению «Почтенного Дэна», видимо, должно было вот так:
«Если главный идеолог (Ху Яобан) откровенно тяготеет вправо, то пусть рядом с ним будет идеолог, которого тянет влево (Дэн Лицюнь). Более того, разрешим ему громко и открыто критиковать руководство. Пусть расцветает сто цветов, пусть соперничает сто школ!»

Так Дэн Лицюнь стал выразителем мнений всех тех, кто был недоволен содержанием и динамикой реформ. Если отбросить личные моменты (Ху Яобан, например, почти всех раздражал своим снобизмом и барскими замашками), недовольство это было связано с двумя моментами:

1) ослаблением центрального планирования, что постоянно приводило к перегреву экономики,
2) снижением роли партии в жизни общества.

Если Ху Яобан и Чжао Цзыян полагали, что партия в конечном итоге должна отойти от административного и хозяйственного управления, то Дэн Лицюнь сотоварищи считали, что, напротив, партия должна управлять всем.
Сейчас, 30 лет спустя после описываемых событий, можно констатировать, что победила точка зрения Дэн Лицюня. Однако, в середине 1980-х к победе была ближе линия его оппонентов.Кроме того, Дэн Лицюнь, которого современными терминами можно назвать «охранителем», агрессивно относился к западным веяниям в быте, моде, поведении молодёжи. Он стал вдохновителем печально известной «кампании по борьбе с духовным загрязнением» 1983 года, которая, с одной стороны, идёт вразрез с нашими представлениями о 1980-х как о времени либерализации общественной жизни, с другой стороны, даёт представления о постоянных качелях «влево-вправо», которыми наполнена вся история этого периода.
Ни к каких серьёзным результатам эти гонения на стиляг и любителей послушать у себя дома пластинки Терезы Тенг, конечно же, не привели, но имя Дэн Лицюню сделали. Для одних он стал главной надеждой партии на спасение и возрождение. Для других – «держимордой» и воплощением всего архаичного, феодального и отсталого.
Когда Ху Яобан протащил на место шефа отдела пропаганды своего ставленника Чжу Хоуцзэ, «Маленький Дэн» лишился своей главной должности, но оставался членом секретариата ЦК КПК – технического, но влиятельного органа, который организовывал работу Политбюро и его постоянного комитета.
Когда в январе 1987 года Ху Яобана обвинили в попустительстве буржуазной либерализации, что месяцем ранее привело к студенческим волнениям, и сняли со всех постов, возникла необходимость выборов нового генерального секретаря ЦК КПК. Именно Дэн Лицюнь считался кандидатом от условных «консерваторов», для которых разжалование Ху Яобана означало автоматическое усиление.
Среди аксакалов Коммунистической партии Китая, так называемых «восьми бессмертных КПК», у Дэн Лицюня были сильные сторонники – Чэнь Юнь и Ли Сяньнянь, которые к середине 1980-х из «умеренных реформаторов» превратились скорее в «консерваторов», а также старый знакомый Ван Чжэнь, который, дай ему волю, вообще бы половину партактива к стенке поставил – за предательство дела героических отцов.
Однако, самого главного «бессмертного» - Дэн Сяопина – консервативный настрой его однофамильца пугал. Кроме того, «Почтенный Дэн» по-прежнему хотел занимать положение «тигра над схваткой», а это значит, что генсеком нужно было ставить фигуру, которая была бы ему всем обязана и не могла опереться на более-менее сформировавшуюся фракцию.
Ставка была сделана на умеренного реформатора Чжао Цзыяна, который на тот момент возглавлял правительство и фактически управлял экономикой. И хотя именно Чжао два года спустя пришлось обвинять в потворствовании «тяньаньмэньским событиям», тактическое решение Дэном было принято правильное:
Реформы, в несколько скорректированном виде, продолжились. Новый состав Постоянного комитета ЦК КПК был сформирован таким образом, что Чжао Цзыян не имел в нём большинства и фактически не мог ничего сделать без одобрения Дэн Сяопина. Руководить экономикой поставили консерватора – Ли Пэна, который, однако в 1987 году был слишком молод, чтобы претендовать на пост генсека (всего-то 59 лет). Хотя, как пишут в мемуарах, «Чжао Цзыян семь раз просил Дэн Сяопина оставить его на посту премьера Госсовета, а не делать генеральным секретарём партии».
Как говорят недавно опубликованные источники, Дэн Лицюню в качестве компенсации предложили пост в Политбюро, что позволяло бы ему критиковать и блокировать наиболее одиозные инициативы реформаторов.
«Маленький Дэн» согласился, однако судьба его неожиданно пошла по наклонной. Причём по причинам, которые в Китае были возможны только в 1980-е годы.
В октябре 1987 года состоялся 13-й съезд Компартии, на котором Дэн Лицюню нужно было избраться в Центральный комитет, откуда его, согласно достигнутым договорённостям, уже бы «избрали» в Политбюро – как раз по «консервативной квоте», вместо 75-летнего Ху Цяому. Однако, в тот год действовали достаточно прогрессивные правила избрания – и количество кандидатов в ЦК было больше, чем количество мест в нём.
И случилось так, что Дэн Лицюнь набрал меньше всего голосов среди кандидатов и не попал в число 175 членов ЦК КПК. Репутация «держиморды» и гонителя реформ неожиданно сыграла свою роль. Неслыханный прецедент. Фиаско!
Дэн Лицюнь ушёл со всех постов, хотя продолжал получать персональную пенсию в том размере, как если бы он был членом Политбюро – за своего протеже похлопотал заботливый Чэнь Юнь. Но и находясь вдали от Чжуннаньхая, неугомонный Дэн продолжал распекать китайскую Компартию, которая слишком далеко ушла от марксизма-ленинизма и «духа Яньани»:
В событиях весны 1989-го он увидел мрачное подтверждение своим идеям о несовместимости рыночного пути и власти Коммунистической партии. На «инспекционную поездку Дэн Сяопина на юг» в 1992 году непочтительно ответил разгромной статьёй «Держать выше знамя диктатуры пролетариата».
Первые годы Цзян Цзэминя воспринял со сдержанным одобрением, но, когда Цзян взялся за приватизацию госпредприятий, Дэн Лицюнь снова взял в руки бумагу и кисточку и заклеймил того как капиталиста и ревизиониста.
В 2001 году написал открытое письмо, критикующую концепцию «Трёх представительств», заявляя, что членство буржуазии в Коммунистической партии недопустимо.
В общем, критиковал власти побольше иных либералов и демократов. Так что книга воспоминаний «Двенадцать лет (1975-87 гг.) вышла не в КНР, а в Гонконге. Случилось это в 2005 году.
В 2015 году несгибаемый старик скончался в возрасте 99 лет, намного пережив обоих своих оппонентов – и Ху Яобана, и Чжао Цзыяна. Всё-таки жизнь вне власти более способствует долголетию.

Источник

Cообщество
«Китай-Го (中国)»
Cообщество
«Китай-Го (中国)»
1.0x