Постоянные обстрелы Запорожской АЭС силами киевского режима и атака «неизвестных саботажников» на газопроводы «Северный поток» и «Северный поток — 2» 25-26 сентября обозначили, а подрыв Крымского моста 8 октября, ответственность за который взял на себя всё тот же киевский режим, окончательно подтвердили, что конфликт на Украине перерастает в новую мировую войну.
Правда, не столько в ядерную, возможностью которой «альянс демократий» сверхактивно пытается шантажировать все человечество, сколько в инфраструктурную, где контроль над критически важными объектами энергетики, транспорта, связи и так далее, включая способность их вывода из строя, особенно необратимого вывода, оказывается намного весомее захвата территорий и городов, битв танковых армий, военных флотов и воздушных армад.
Этот инфраструктурный момент всегда присутствовал и в войнах прошлого, чему можно привести множество показательных примеров — например, историю японской агрессии против США в годы Второй мировой войны, во многом вызванную «нефтяным эмбарго» со стороны американцев, или эвакуацию советской промышленности на Восток в начале Великой Отечественной войны, но в настоящее время он впервые приобрел решающее значение. И у такого перехода — две взаимосвязанные причины: технологический прогресс в экономике и технологический прогресс в сфере вооружений.
Современные государства и общества существуют во все более сложных и, соответственно, все более уязвимых для внешнего воздействия многоуровневых технологических контурах непрерывного цикла, разрушение которых ведет к быстрому «выгоранию» этих государств и обществ изнутри. Первой ласточкой в этом отношении можно считать «гуманитарную интервенцию» США и их союзников по НАТО против Югославии в 1999 году (операция «Союзная сила»), в ходе которой весьма развитую гражданскую инфраструктуру последней почти «вбомбили в каменный век». Почти по аналогичной процедуре те же акторы обошлись с Ливией в 2011 году.
Однако эти действия велись в основном конвенциональным оружием, имевшим существенные ограничения как по дальности действия, так и по точности поражения целей, а потому соответствовали понятию скорее ограниченной военной операции, чем инфраструктурной войны. Для нее понадобилось развитие новых типов вооружений (сверхточных, повышенной дальности и скрытности, гиперзвуковых, основанных на новых физических принципах и т. д.), а также в новых конфликтных пространствах, пока — в пространстве информационных технологий по преимуществу, но за этим неизбежно последуют пространство инвазивной экологии («первая ласточка» — пандемия COVID-19) и, не исключено, климатическое и популяционно-генетическое пространства. Впрочем, это уже более отдаленные перспективы, но сам рубикон инфраструктурной войны уже пересечен, никаких сомнений здесь нет.
И не стоит думать, будто такое пересечение носило односторонний характер. Во всяком случае, Россия уже успешно провела испытания гиперзвукового оружия по суперзащищенным объектам советских времен на территории Украины, способным выдержать ядерный взрыв, вывела в море на боевое дежурство АПЛ «Белгород», способную нести «суперторпеду» «Посейдон», неоднократно проходили сообщения о масштабных «хакерских атаках» на компьютерные сети Украины и её западных «кураторов», гиперзвуковой планирующий крылатый блок «Авангард» с ядерной силовой установкой, тоже поставлен на вооружение (на Западе в связи с этим активно следят за появлением следов рутения-106 в атмосфере). Наконец, совсем недавно Минобороны РФ заявило о проведении «экспериментов» с иностранными космическими спутниками. Что выступало в качестве инструмента подобных экспериментов: сверхвысотная система РЭБ «Торнадо» или боевые лазеры «Пересвет», не уточняется, но в западной прессе разгоняется информация о проблемах сети Starlink Илона Маска, а сам американский миллиардер выступил с рядом инициатив по срочному завершению конфликта на Украине. О том, что за время российской спецоперации в США произошли аварии минимум на 18 комплексах, производящих сжиженный природный газ (СПГ), тоже сообщается, но причины такой «СПГ-эпидемии» американской стороной пока не называются.
С учетом подобного фона артиллерийские и ракетные обстрелы Запорожской АЭС, подрыв «Северных потоков» (в худшем для нас случае — управляемыми подводными беспилотными аппаратами) и, тем более, Крымского моста (при помощи набитого аммиачной селитрой грузовика) технологически выглядят уже вчерашним, если не позавчерашним днем. Даже в использовании БПЛА массовое применение по украинским объектам «Гераней» явно перевешивает эффект беспилотников, используемых силами киевского режима. Тем не менее в «альянсе демократий» делают вид, что комплекс российских возможностей по ведению инфраструктурной войны их никак не касается и не может коснуться от слова «совсем». Что, само собой, не соответствует действительности. Но англосаксонские элиты по привычке «тянут до последнего» — видимо, рассчитывая решить проблему одним из испытанных ими террористических способов.
Так что информационную войну Россия проиграть США и их союзникам ещё может. А вот инфраструктурную — уже никак. Потому те и грозят ядерным Армагеддоном, практически напоказ готовя провокации с атомным оружием на территории «незалежной».
Публикация: Федеральное Агентство Новостей
