Марксизм выступает как комплекс интересов и идеалов тех сил, которые отрицают капитализм внутри совокупного общественного процесса, но не на основе субстанции, не в рамках действительного процесса производства, а на основе функций капитала, с их помощью. Здесь функциональные аспекты совокупного процесса общественного производства в целом обрушиваются на один из его элементов (или на несколько элементов).
Марксизм — идеология целостного функционального отрицания капитала. Получается, что марксизм объективно есть идеология тех социальных групп, которые воплощают в своем бытии функциональные аспекты капитализма как противостоящие субстанциальным и отрицают вторые с позиций первых. Маркс ошибочно посчитал персонификатором функционального отрицания капитализма пролетариат, с которым ошибочно же отождествил европейские, прежде всего английские, низы первой трети XIX в. Капиталистический же, формационный пролетариат на самом деле является персонификатором субстанции, агентом капитала как содержания и действует внутри него. Поэтому-то социал-демократическое движение лишь первоначально выступало против капиталистических порядков, а затем постепенно интегрировалось в них, поскольку противоречие, отрицание здесь имеет место в рамках одного качества — субстанции, а потому не может быть полным: это означало бы самоотрицание, социальное самоубийство рабочего класса ядра капсистемы.
Борьба рабочих ядра капиталистической системы против капитала под знаменем марксизма была не столько адекватным марксизму политическим движением, сколько результатом временного, обусловленного неразвитостью самого капитализма совпадением, ещё не полной обособленности, расчлененности двух принципиально различных форм социального отрицания — внутрикапиталистического, в рамках самого капитала (овеществленного труда) как субстанции, с одной стороны, и антикапиталистического — отрицания капитала как субстанции его социальной функцией — с другой. Можно сказать, что длительное время функциональное отрицание капитала внутри самого капитализма проявлялось в неадекватной ему содержательной форме и (или) совпадало с неадекватной формой. Однако по мере развития капитализма база для этого истончалась и исчезала.
Вехи этого процесса — идеологический и организационный кризис социал-демократии и марксизма на рубеже XIX-XX вв. (ревизионизм против ортодоксии на Западе, меньшевизм против большевизма, особенно в его крайней, необольшевистской — ленинской — форме в России), крах II Интернационала во время Первой мировой войны, австромарксизм и, наконец, Бад-Годесберг (1959), который формально зафиксировал фактически уже наступившую смерть «ортодоксального марксизма» и антикапитализма «рабочих партий». И. Валлерстайн «с подачи» Н. Элиаса верно называет эту разновидность «марксизмом партий», но ошибочно сваливает в одну кучу Каутского, Ленина и Сталина, социал-демократические и коммунистические партии, демонстрируя непонимание непартийной природы коммунистической партии, их властного содержания и принимая форму за содержание.
В ядре, в центре капиталистической системы, где капитал силен прежде всего как субстанция, его функциональное отрицание вообще имеет крайне мало шансов на успех (Франция — 1871 г., Германия — 1918, 1923 гг.) и может существовать лишь до поры как элемент внутрикапиталистических «стадиальных отрицаний». Иное дело — полупериферия и периферия, где сильны функциональные аспекты капитала, а субстанциально он слаб; где капитал выступает прежде всего как функция, нередко — в некапиталистической или раннекапиталистической форме — и где сама капиталистическая эксплуатация носит функциональный характер и развивается на основе не столько местных доиндустриальных производительных сил, сколько мирового рынка и индустриальных производительных сил ядра. В результате чего, несмотря на слабость или даже отсутствие местной капиталистической субстанции, противоречие между субстанцией и функцией капитала носит острый характер, а функция значительно более сильна и автономна, чем в ядре. В такой ситуации принципиально возможен полный отрыв функции от субстанции, приобретение ею самостоятельности и создание адекватной ей структуры, отрицающей капитализм. Поскольку отрицание носит функциональный характер, исходное социальное содержание агента отрицания значения почти не имеет.
В результате марксизм как идеология находит адекватную себе социальную ситуацию на полупериферии мировой капиталистической системы, не зависит жёстко и непосредственно от социальной природы персонификатора отрицания и от уровня развития производительных сил данного общества (вспомним Ленина, Мао, Кастро и т.д.). Генетически марксизм становится идеологией захвата власти (государства), а функционально (или негативно содержательно) — идеологией обеспечения индустриального развития на антикапиталистической основе в национально ограниченных рамках (отрыв функции от субстанции в мировом масштабе в условиях промышленного капитализма, — а именно его противоречия и выражает исходно марксизм как идеология, — невозможен). При этом идеология утрачивает свои идеологические характеристики и превращается в отрицающую идеологию как явление власть-знание, универсалистские претензии которого становятся фактором легитимности существования этой власти в национально-ограниченном пространстве. Это и есть марксизм-ленинизм, т.е. идеология марксизма, превратившаяся во власть-знание, утратившая черты идеологии и борющаяся с немарксистскими идеологиями уже не только как с немарксистскими, но и как с идеологиями, точнее, как с Идеологией.
«Марксизм-ленинизм» отрицает либерализм, консерватизм и «неленинские формы марксизма» не по отдельности, не как рядоположенные, а в целом, как целое, как Идеологию. Будучи коррелятом коммунистического строя, т.е. всевластия власти, «власти власти» («кратократии» — термин, предложенный мной в конце 1980-х годов для определения социальной природы советского общества), снявшим в себе, выражаясь марксистским же языком, «противоречие между базисом и надстройкой» и оказавшимся по ту сторону этого противоречия, «марксизм-ленинизм» не может терпеть и отрицает любую идеологическую форму, поскольку она автоматически, самим фактом своего существования подрывает основы его бытия как не-идеологии по сути. В то же время внешне, по форме «марксизм-ленинизм» должен был оставаться и остаться идеологией — так же, как негосударственная, отрицающая государственность структура СССР должна была внешне, по форме выступать как государство со всеми внешними атрибутами. Таковы правила игры — Большой Игры — мировой капиталистической системы: любая суверенная политическая структура, чтобы быть допущенной в игру, должна выступать элементом межгосударственной системы, т.е. государством, по крайней мере внешне. Аналогичным образом любая идейная система Современности — «доидеологическая», «антиидеологическая» или «неидеологическая» — должна выступать как идеология.
Это касается не только «марксизма-ленинизма», но, например, таких форм, как национализм или исламизм. Сам по себе национализм идеологией не является. Однако в идеологизированном поле Современности он автоматически превращается в идеологию. Точнее, приобретает её внешние атрибуты и должен претендовать на идеологический статус.
Если национализм исторически возник на Западе в современную эпоху, т.е. в том месте и в том времени, с которыми исторически тесно связана идеология и которые суть социокультурное «магнитное поле», породившее идеологию как явление, то исламизм к этому всему не имеет никакого отношения. Его религиозный, интегралистский и антизападный характер не содержит в себе ничего идеологического. Однако поскольку исламизм возник как реакция на идеологическое и социокультурное давление Запада, капитализма, поскольку он выступает как идейно-политическое средство борьбы в современной мировой капиталистической системе, функционально, негативно и формально он приобретает идеологические черты. Западной универсалистской идеологии, будь то либерализм или марксизм, исламизм противостоит как идеология. Правда, по мере ухода Современности в прошлое и в связи если не с упадком, то с ослаблением универсалистские идеологий либерализма и марксизма антизападные идейные течения, по-видимому, все меньше будут примерять идеологические одежды и станут выступать в адекватной им этноцивилизационной или религиозной форме — этот процесс уже вполне различим. Иранская революция 1979 г. — тому пример и иллюстрация.
Повторю главное: в идеологизированном мире Современности идеологическую форму приобретали даже такие идейно-политические явления, структуры и институты, которые содержательно возникали как отрицание идеологии, как антиидеология. И это несовпадение было внутренним системообразующим противоречием указанных явлений, структур и институтов. Нетрудно заметить, что несовпадение и противоречие, о которых идет речь, повторно-зеркально воспроизводят внутри форм, возникших на основе несовпадения субстанции и функции капитала, на основе противоречия между субстанцией и функцией, — эти самые несовпадение и противоречие интериоризируют их, превращая во внутреннее противоречие негативно-функциональных форм. Но противоречие это уже выступает как таковое между содержанием (антикапиталистическим) и формой (капиталистической, буржуазной), которую они вынуждены принимать в соответствии с логикой функционирования мирового капиталистического целого, в которое они вписаны, хотя и со знаком «минус». Это относится и к «марксизму-ленинизму».
Именно в форме «марксизма-ленинизма», трансформирующегося затем в «маоизм», «чучхе» и т.п., марксизм успешно распространялся на полупериферии и периферии. Особенно в тех странах Азии, где идейные («религиозно-этические») системы фиксировали жёсткое закрепление групповых социальных ролей и полномасштабную регуляцию их властью, т.е. были «власть-знанием» генетически, на «докапиталистической» основе, а не как отрицание капитализма и его идеологий. «Недоидеология», если можно так некорректно и метафорически выразиться, и «постидеология», «гиперидеология» совпали по негативу — как «азиатские способы производства» и «реальный коммунизм». Но это — далеко не единственная причина успеха «марксизма» («марксизма-ленинизма») в неевропейском мире.
Из предисловия к книге А. Кустарёва «Нервные люди: Очерки об интеллигенции» (М.:Товарищество научных изданий КМК, 2006)
Рис. Алексея Беляева-Гинтовта
Нажмите «Подписаться на канал», чтобы читать «Завтра» в ленте «Яндекса»
-
Сергей
28 июля 2017 в 22:53Комов
Андрей Ильич,
Вам не кажется это предложение слишком сложным?
"Борьба рабочих ядра капиталистической системы против капитала под знаменем марксизма была не столько адекватным марксизму политическим движением, сколько результатом временного, обусловленного неразвитостью самого капитализма совпадением, ещё не полной обособленности, расчлененности двух принципиально различных форм социального отрицания — внутрикапиталистического, в рамках самого капитала (овеществленного труда) как субстанции, с одной стороны, и антикапиталистического — отрицания капитала как субстанции его социальной функцией — с другой."
Скажите как художник художнику, Вы понимаете о чём пишите.
-
Александр
29 июля 2017 в 01:10Гринь
Марксизм- это учение о всемирной исторической роли пролетариата как создателя бесклассового коммунистического общества.
Марксизм - материализм, если короче. Марксизм более передовое учение чем идеализм, но он не отбрасывает Гегеля, а отрицает с удержанием (снимает).
Марксизм не во что не трансформируется. Как писал Ленин, невозможно понять марксизм, не поняв науку логики Гегеля, теорию борьбы классов Тьерри, Минье, Гизо и экономическую теорию Смита.
То что есть в Китае и КНДР это конечно лучше чем существующий капитализм в России, но все равно это ревизионизм. Куда он заведет известно, туда же куда и завел СССР.
Маркс писал, что в первой фазе Коммунизма (социализме) 1935-1961 г.г. он рождается с родимыми пятнами капитализма. И борьбу необходимо вести еще в течении очень долгого времени.
Очень мне нравится товарищ Фурсов, но рассуждать о марксизме по производным, тоже самое что изучать ораторское искусство не по трудам Цицерона, а по учебникам.
И, конечно, присоединяюсь к Сергею Комову. Текст уж боле силен))
-
Лев
29 июля 2017 в 16:37Козленко
А.Г.
Ничего ещё с КНДР не ясно.
Гегель это о-го-го!
Кто у нас серьёзно постигал Гегеля в подлиннике?!
Ленин и то не успле вполне его освоить.
-
Андрей
29 июля 2017 в 06:09Быков
Андрей Ильич прав в том что разложение капитализма обуславливает некую субстанцию из аморфных государств, где роль всех государственных институтов стремится к нулю, что служит безусловной гарантией не только усиливающей роли международных корпораций, зачатки которых можно обнаружить еще до принятия христианства, но и окончательного подчинения всего человечества строго ограниченной финансовой субстанции.
Государственные образования служащие своеобразной защитной скорлупой, методично разбиваются, словно молотком, всевозможными санкциями, войнами, революциями.
Безудержная миграция из Азии и Кавказа, обязательный фактор, для выполнения глобальной задачи по уничтожению России. Рост нелегитимного населения убирает последний барьер на пути полного уничтожения наукоемкой промышленности и в конечной гибели России.
-
Владимир
30 июля 2017 в 06:17Бровкин
"...хотя и со знаком «минус». Это относится и к «марксизму-ленинизму»".
Это еще один как бы крест на могилу «марксизма-ленинизма».
Наукообразный.
Но их и так там уже тьма тьмущая.
Зачем же их вновь и вновь-то самоотверженно и героически воодружать-сооружать?
Неужели - мало!
Может быть хватит? Ведь предыдущие рассказывают куда как убедительно о непродуктивности этого занятия.
Вот на этом во всей этой истории можно абсолютно и с довольным видом ставить точку. Хороший историк Фурсов. Но и ему, читая его, доверяй, да проверяй.
Как впрочем, и всякому другому.
Что до статьи — она не для Интернет-чтения. Слишком мудрено написано. До всех ли дойдет то, что в ней сказано? Ведь все жаждут что бы их читали? А тут — этакий ребус.
-
Andre
30 июля 2017 в 16:48pavlo
Марксизм это булыжник в руках евреев....С помощью этого булыжника происходили революции ....
-
Владимир
31 июля 2017 в 06:30Бровкин
Примечание к последнему комментарию:
Булыжник — это оружие пролетариата.
Это настолько очевидное историческое определение, что оспаривать его как-то даже неловко — это как минимум явная и смешная неграмотность и нелепость, так же как и говорить о евреях, как об исключительных носителях понятия «пролетариат».
-
ТВ
31 июля 2017 в 13:11Д
Запад как идеолог законопослушности и занятости, а Восток - как вера (религия) увеличения и производства потребительных товаров и торговля в условиях конкурентности.Т.е. Запад подразумевает конкурентности и борется с ней законами, а Восток борется силой и числом.В ,итоге, и там и там торгуют и производят и борются с мошенничеством и коррупционерами,но по-своему.Теперь все банки (деньги) Восток отдал номинально Западу ,своему торговому конкуренту.Восток еще может конкурировать с Западом,п.т. у них в руках осталась торговля.Запад всеми силами стремится отобрать у Востока торговлю, пытаясь с помощью своих и китайских товаров "отучить" их торговать.Ищут идеологию для Востока и коммунизм - один из них! Мы же отрицаем торговлю и деньги(банки) и даем их всем кто заявит права .Обязанностей и наказаний им нет. Мы для Запада вообще не конкуренты и не противники,нам нечего им противопоставить. Мы сотрясаем воздух и полностью поглощены Востоком и ПОЭТОМУ Западу пока у нас нет места.Когда Восток разучится торговать?! И когда наша страна будет предоставлять права на торговлю и банки только Западу?! Вот ЧЕГО добивается Запад...Не только своими и китайскими товарами,но и постепенное "отлучение" Востока от наших территорий с помощью запугивания русской агрессивностью и т.д. Мы враги Западу не потому, что торгуем с Китаем (Китай сам кого хочешь съест) , а п.т. торгуем (дружим) со Ср.Азией и Бл.Востоком .Сейчас не империи, а антиимперии,чтобы волноваться Западу по поводу сотрудничества с одним каким-то западным государством (они все заодно и поставки одному удешевляют только стоимость товара для них).