И НАЧАЛАСЬ ПАНДЕМИЯ, СЛОЖЕН СЮЖЕТ И НЕПРОСТ…
Третья мировая война, именуемая холодной, в результате которой должны были распасться две империи (социалистические), Китай и СССР, и в которых не все было в порядке с правами человека, закончилась двумя знаковыми событиями.
Боями на площади Тяньаньмэнь, в 1989, где горели танки, выли заламывая руки отчаяния и страха перед тьмой тоталитаризма, нависшей над Китаем, кареты скорой помощи, и деловито суетились и сновали туда сюда дирижеры этого действа с мегафонами в руках.
По результатам которых Китай, как и впоследствии СССР, он должен был сам распасться в силу ущербности социалистической экономики, нехватки туалетной бумаги в магазинах, колбасы в холодильниках, отсутствия многопартийности и свободных выборов, которые мы сегодня полномасштабно и знаково наблюдаем раз за разом у себя. Апофеозом чего будет в скорости электронное голосования, в результате которого народ, ставший электоратом, лишится обременительной процедуры ходить на избирательный участок.
Но номер на площади Тяньаньмэнь тогда — обломился.
И главный прораб идущего на заклание СССР, помнится, выразил тогда более чем горькое и неутешное сожаление о том, что в Китае события пошли не так, как то было угодно мировой демократии и тем, кто этой демократии так искренне сочувствовал.
А потом наступил черед СССР.
И при всем обломе с Китаем — это был более чем впечатляющий приз.
От которого до сих пор кому-то сыпятся более чем восхитительные и обильные коврижки и пряники.
Теперь же наступила пандемия, которой многие продвинутые теоретики рисуют рожки, и не без основания, 4-й мировой.
Но возникает вопрос: она, 4-я, не является ли продолжение еще тогда не законченных как бы событий на площади Тяньаньмэнь? То есть — банальным продолжением все-той же третьей?
Но в таком случае тогда все это деление их на 1, 2, 3 — все это суть условные деления. А есть она одна единственная. Мировая. И нескончаемая.
А кого с кем, тут уж долго и распространяться как-то даже и неловко.
Но все это предисловие здесь вот к чему.
Был в начале Великой Отечественной войны народный вариант песни «Синий платочек», который чаще всего и прежде всего, ассоциируется с именем замечательной советской певицы Клавдии Шульженко.
Вот он:
Двадцать второго июня,
Ровно в четыре часа,
Киев бомбили,
Нам объявили,
Что началася война…
А вот новый вариант этой песни, относящийся нас к реалиям теперь уже сегодняшнего дня
Теперь — к началу пандемии.
И началась пандемия.
Думай Ванюшка, решай,
Что с тобой будет Россия?
Что с тобой будет Китай?
И началась пандемия.
Сложен сюжет и непрост.
СМИ что есть сил заблажили,
Русский решая вопрос.
Где-то Ухань засыпает.
Маску одев на себя…
Мышью летучей летает,
Снова над нами беда.
Где ей конец — кто то знает?
Домыслов пестрый наряд…
Мышью летучей летает
Крылья ее шелестят.
Я слышал эту песню в трамвае. Ее пел, стараясь перекричать стук трамвайных колес о рельсы и гул улицы, надтреснутым голосом парень в помятой шляпе, истово рвя струны своей старенькой облупленной гитары. В ящике звезды с привычной ныне заголенной до немогу подтанцовкой, песни такие не поют. Там поют только о любви, о любви и еще раз о любви к себе подобным. И о любви к деньгам.
А это песня была — про беду.
Народная.
Спел, и прошелся затем с ней по трамваю, благодаря всех едущих вместе с ним в таком же потрепанном и латаном-перелатанном трамвае за внимание.
Бросали, глядя сумрачно настороженными глазами из-под масок куда-то как бы в сторону, негусто.
