Грядущая катастрофа и как с ней бороться. Часть 5
Социализм 1.0, каким он был в СССР (Анти-капитализм)
Есть известная формула: отрицание отрицания. Это один из базовых законов диалектики, по которым развивается вся неживая и живая природа. Отрицает самое себя, свое прежнее течение горная река, когда меняет старое русло, обходя обрушившийся каменный завал. Отрицает себя рыба, которая погибает в нерестовой реке, отметав икру, выполнив свой биологический «долг» продолжения рода. Отрицает себя мать, когда перед расстрельной ямой загораживает своим телом ребенка от пуль двуногого зверя, который считает себя сверхчеловеком. Отрицает себя, свои прежние идеалы и способы жизни обезумевшая от собственного незнания и бессилия страна, когда дружно голосует за возврат к отношениям и порядкам, давно скомпрометировавшим себя самыми страшными в истории человечества рукотворными катаклизмами. Это ли не доказательство того, что подчиняется этому закону и человек, человеческое общество.
Да, капитализм естественно-историчен, закономерен в своем возникновении и развитии. Да, капитализм имел и имеет свои бесспорные преимущества и достижения перед предшествующими формами самоорганизации общества. Но. Капитализм и преходящ! Его язвы и пороки были высвечены размышляющему миру выдающимися литераторами Европы и Российской Империи еще в ХIХ-м веке. Но. Он был признан виновным в гибели и неисчислимых страданиях десятков миллионов людей уже в Первую Мировую войну. Именно поэтому в 1917 году он был системно, сущностно (а не как во времена Парижской Коммуны) отвергнут народами новой Советской России. И это отрицание было закономерным не только по своей цели, но и по логике и механизмам, которыми оно осуществлялось.
Мать никогда не родит внука – она может родить только сына (или дочь). Мутирующий в биологическом организме ген никогда не изменяется одномоментно-двукратно. Он подвергается изменению однажды, а вторично может быть мутирует еще раз спустя годы и десятки лет.
Капитализм сам был своеобразной «мутацией» цивилизационного организма человечества. Но он реализовал локальные, частичные изменения одной общностной продолжительной частнособственнической и обменной социально-экономической формации, состоящей из подформаций рабовладения, феодализма и капитализма. Капитализм лишь частично модифицировал (как в свое время и феодализм) частнособственнические производственные и обменные отношения, включив в состав объектов собственности, обращающихся на рынке обмена, еще и подсистемы «тело» и «рабочая сила» наемного работника. Но на сами глобальные частнособственнические отношения капитализм «не посягал».
Другое дело марксизм-ленинизм и социализм 1.0.
Отрицание капиталистической частной собственности
Марксизм признал ограниченными и тупиковыми все совокупные частнособственнические отношения. Он поставил целью ликвидацию частной собственности принципиально и категорически. Марксизм поставил целью устранение со «сцены жизни» буржуазии, как класса, и полное освобождение работающего человека от отношений наемного труда и эксплуатации. Совершенно и навечно. Это означает, что после социалистической революции должен был быть осуществлен отказ не от каких-либо нюансов перераспределения правомочий над какими-то неведомыми тогда подсистемами наемного работника (Маркс видел только одну – «рабочую силу») между частями общества (буржуазией и наемными работниками), а полный отказ от всего, чего бы то ни было, частного.
Логика отрицания «требовала» не того, чтобы каждый конкретный индивидуальный наемный работник получил какое-то там дополнительное право, а того, чтобы ни один конкретный человек-капиталист и весь класс капиталистов в целом, больше никогда не имели прав собственности на средства производства. Логика однократного отрицания «подсказывала», что собственность на средства производства (особенно крупные) больше никогда не принадлежала никакому конкретному человеку (чтобы, например, тот, из сознательного пролетария не обратился в нового эксплуататора). Таким внеличностным и сверх-личностным субъектом не частной собственности виделось только государство.
Логика отрицания «требовала» установления антикапиталистической собственности.
Поэтому, Ленин, большевики отменили частную собственность фактически и национализировали ее в пользу государства. Логика отрицания требовала этого так неистово, что иногда «под замес» попадала и личная собственность граждан. С тех пор в Советской России и СССР основной формой не частной, а общенародной, общественной, считавшейся социалистической, собственности на основные и крупнейшие средства производства общества стала форма государственной собственности. Во времена НЭПа был осуществлен частичный возврат к мелкой частной собственности. В сельском хозяйстве после коллективизации функционировала колхозная форма общенародной собственности, которая впоследствии соседствовала с совхозной собственностью. Некоторое время существовали и артели (артельная форма собственности) и кооперативы (кооперативная форма собственности). Но государственная до последних дней СССР оставалась господствующей.
Но являлась ли в действительности государственная собственность формой социалистической общенародной, общественной собственности? Ведь государственная форма собственности присутствует и в капиталистическом государстве (например, собственность НАСА (Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства) или ФБР (Федерального бюро расследований) в США. А потому, государственная форма «не обязана» по определению (только по названию) быть социалистической.
С другой стороны, является ли государственная собственность формой общенародной, общественной собственности? Ведь, что есть государство? Государство есть совокупность (система) институтов, органов, организаций, учреждений, предприятий и людей в них занятых, специально выделенная обществом из своего имущества, или вновь созданная для выполнения особенных, специфических функций обеспечивающих наиболее общие, касающиеся всех членов общества, условий благополучного сосуществования членов общества внутри самое себя и за его пределами. Государство есть, проще говоря, специальная часть имущества и людей общества, обслуживающих это имущество. Большая или меньшая часть общества. Многие граждане государства могут за всю свою жизнь никогда не работать в государственных структурах, и никоим образом не владеть, ни распоряжаться этим имуществом, собственностью государства.
Вместе с тем, правом пользования государственной собственностью, правом использования ее, правом извлечения пользы от физической эксплуатации государственной собственности обладают все граждане общества. Например, правом бесплатного пользования системой бесплатного образования или медицинского обеспечения (как это было в СССР). И все же, само по себе право пользования теми или иными продуктами эксплуатации государственной собственности существует и в капиталистических государствах (например, пользование национальной навигационной системой GPS). А наемные работники в капиталистических странах также пользуются (получают зарплату) частью созданного ими продукта эксплуатации частных средств производства. А кроме того, правом технического, технологического распоряжения частным средством производства (в пределах своих традиционных или инструктивных полномочий) обладают работники в любой социально-экономической формации (гребцы на галерах распоряжаются тем, как именно им грести веслом, доярки распоряжаются во время кормления и дойки помещичьими коровой и ведром, токарь на капиталистическом или советском заводе, частично, одинаково распоряжается рабочими органами станка и т.д).
И здесь необходимо напомнить, что право собственности на средства производства описывается реализацией в максимальной степени всеми тремя правомочиями собственности: правом владения, правом распоряжения и правом пользования. Частичная реализация отдельных правомочий этой триады не является условием и подтверждением полного права собственности (подробнее см. разделы 3.3.6.1 – 3.3.6.11 «Собственность на средства производства» книги «После-«Капитал» http://safonchikvn.ru/ ).
С другой стороны, любой работник любого института государства (министерства, предприятия…) не является полноправным (в полной мере, в полном объеме) собственником государственной собственности. Он всегда реализует только часть совокупных полномочий многих частичных собственников. Над любым из таких работников всегда был и будет вышестоящий начальник, который по закону о «социалистической» собственности всегда может отменить любое решение своего подчиненного. И над всеми ними стоял только один высший и «конечный» государственный служащий – глава государства, который по всем вопросам имел максимальные полномочия и мог принимать окончательные решения (которые, при этом, могли быть плодами коллективной работы).
Управление государственной собственностью в СССР осуществлялось главным образом, преимущественно, посредством выстраивания и функционирования в обществе иерархической вертикально интегрированной системы организаций, учреждений и предприятий, имеющих соответствующие хозяйственные структуры и штат работников. Полномочия всех штатных рабочих мест и вектор реализации принятых решений формировались в направлении сверху-вниз. Конфигурация совокупной системы управления собственностью была чрезвычайно консервативна и инерционна. Оценка результативности выполнения трудовых обязанностей всех работников осуществлялась субъективно (с первичной опорой на вещественные или стоимостные показатели) вышестоящими работниками и органами в направлении снизу-вверх. Количество промежуточных звеньев передачи управляющий воздействий и актов оценки результативности их исполнения было чрезмерно большим. В целом, глобальная структура общественного разделения труда и по средствам производства, и по кадровому составу оставалась малоэффективной. Исключения составляли предприятия и отрасли народного хозяйства, которым правительство страны уделяло чрезвычайное внимание, в которых концентрировались лучшие материальные и человеческие ресурсы. Они-то и обеспечивали те выдающиеся успехи экономики, которыми гордились и продолжают гордиться люди СССР и современной России.
Очень многое в стране зависело от, так называемого, человеческого фактора, от того где и какому руководителю в весьма противоречивых условиях удавалось создавать исключительные производственные структуры, подбирать соответствующие кадры и волевым путем обеспечивать их адекватное материальное и моральное стимулирование. С уходом этих лидеров с предприятий или из жизни их передовые предприятия, как правило, теряли завоеванные позиции.
В целом, в производственных отношениях, в конкретных отношениях совокупных прав государственной собственности в СССР складывались существенные диспропорции как в общественной технической, технологической, так и кадровой системе разделения труда. Отсюда и неизменное отставание страны от лидеров капиталистического мира по уровню общественной производительности труда.
Таким образом, нужно сделать следующие выводы.
1. Государственная форма всей собственности общества является безусловно необходимой формой собственности на те совокупные средства производства и имущество общества, которые выделены обществом государству для осуществления его специфических функций и задач. Эффективность управления государственной собственностью самым существенным образом зависит от эффективности в ней системы вещественного и кадрового разделения труда.
2. Государственная форма собственности на средства производства не есть полный эквивалент общенародной общественной собственности, а есть лишь отдельная форма собственности всего общества. Она не подменяет собой всю общественную общенародную собственность. Доля государственной собственности в совокупной собственности общества должна соответствовать объему и характеру функций государства в конкретных условиях его жизни. Особенно она может быть велика в переходное от капитализма к социализму время.
3. Государственная социалистическая собственность (государственная форма в условиях подлинно социалистического государства) будет качественно отличаться от капиталистической государственной собственности за счет повышения ее качества под воздействием благотворного влияния лучших отношений, реализованных в обществе на основе индивидуально-коллективной формы социалистической общественной собственности.
4. Наиболее эффективной формой общественной общенародной собственности подлинно социалистического общества является обозначенная в основных отношениях в предыдущем разделе индивидуально-коллективная форма.
5. Подмена индивидуально-коллективной формы социалистической собственности государственной формой была важнейшей, но, видимо, исторически неизбежной, обусловленной недостаточным знанием К. Марксом и В.И. Лениным подлинной диалектики форм собственности, ошибкой большевиков и коммунистов, обусловившей последующий развал СССР и крах теории и практики социализма.
Пришло время осуществить новый акт познавательного и созидательного отрицания. Отрицания незрелого антикапитализма СССР в подлинный социализм Российской Федерации.
Отрицание капиталистического рынка
Капитализм развил феодальный способ существования и развития общества, посредством более глубокого разделения труда и развития еще более широких и глубокий обменных отношений в обществе. Мы увидели выше, что это было достигнуто, в первую очередь, благодаря наделению наемных работников после буржуазных революций правом собственности на свои системы «тело» и «рабочая сила» и вовлечению этих подсистем в рыночный оборот. Со временем капиталистические обменные отношения, капиталистический, империалистический, глобальный рынок достиг очень высокого уровня и высокого качества. Но. Капиталистический рынок уже в начале ХХ-го века был скомпрометирован многими кризисами перепроизводств отдельных товаров и постоянной нехватки других многим членам общества. Капиталистический рынок был скомпрометирован существованием колоссальной эксплуатации действующих наемных работников и, одновременно, гигантской армии безработных. Наконец, капиталистический рынок был скомпрометирован всеобщей гигантской неэквивалентностью обмена и наличием колоссального имущественного расслоения населения обществ и государств.
Карл Маркс осмыслил и описал эти пороки, выявив системный механизм капиталистического неэквивалентного обмена «рабочей силы» наемного работника на «производительные услуги» капитала, показав механизм присвоения капиталистом прибавочного продукта наемного работника, как источник прибыли и процента на капитал. Маркс показал механизм накопления капитала и его сверхнакопления в отдельных отраслях, как перманентный источник кризисов капиталистического общества.
Марксистская теория социализма поставила задачей противопоставить стихийному до образования «финансовых цунами» метанию капитала, периодически, буквально, переворачивающего общество с ног на голову, плановое управление общественными хозяйственными пропорциями и процессами производства и удовлетворения потребностей людей.
Марксистско-ленинское представление о механизмах реализации такой планомерности и пропорциональности сводилось, главным образом, к марксову пониманию общества, как громадной «единой фабрики», развивающей свою структуру и деятельность под волевым руководством капиталиста и выстроенной им пирамиды (или пирамидки) управления.
Такое представление (даже не теория) «диктовало» большевикам целесообразность создания на национализированных предприятиях, в отраслях органы учета и контроля, выстраивавшиеся в иерархическую «пирамиду учета». Логика гражданской войны «диктовала» необходимость мобилизации под «государственным крылом», функционирующим в форме, опять-таки, иерархических органов обобществления, накопления и распределения, ограниченных потребительских и промышленных ресурсов. Логика последующей индустриализации и коллективизации «потребовала» «сплетения» всех этих пирамидок и пирамид в единую взаимодействующую структуру или сеть. Были созданы комиссии и комитеты, управления и наркоматы, ГосПлан, ГосСнаб и другие министерства и ведомства, совнархозы.
В середине или в итоге пути все эти построения сопроводились соответствующей мощной теоретической базой. Теперь теоретическая схема общественного воспроизводства выстроилась в следующую последовательность разделов: производство – распределение – обмен – потребление. Обмен между равноправными субъектами рынка был потеснен распределением. И не только старым классовым и межотраслевым, но и распределением «носков и спичек» по всему народному хозяйству и за его пределами (СЭВ). Обмену достались колхозные рынки, придорожная и спекулятивная торговля.
Есть твердо установленное научное правило работы механических и прочих систем. Чем система сложнее, структурированнее, чем больше в ней элементов и связей между ними, тем ниже надежность и результативность такой системы. В работе сложнейших государственных систем учета и контроля, оценки труда и принятия решений это правило, эта закономерность реализовались в полной мере. Когда масштаб экономики существенно возрос, когда критически увеличилась сложность целостной системы, тогда ее эффективность стала резко падать.
Еще важнее то, что, в действительности, обмен первичнее распределения. Он и возник раньше, чем распределение и, собственно, включает распределение в себя, как свою особенную форму. Обмен возник, как первичное отношение равноправных субъектов (мужчины и женщины в семейном разделении труда, свободных и равных товаропроизводителей на внутриобщинном и межобщинном рынке). Распределение же начинает утверждаться при неравенстве членов семьи или других участников обмена (например, нетрудоспособности ребенка или больного ее члена). Распределение играет роль формы неэквивалентного обмена системных объединений, в которых отдельные элементы играют неравную роль (в СССР было распределение ресурсов между неравными в экономическом отношении союзными республиками, между смежными и зависимыми друг от друга отраслями экономики). Особенно характерно распределение в обеспечении функционирования преступных сообществ при ярко выраженной неравноправной иерархичности построения их структур.
Особенно пагубную роль в неадекватном занижении роли обмена в жизни социалистического общества сыграл фундаментальное утверждение Карла Маркса о том, что обмен товаров в капиталистическом обществе осуществляется эквивалентно, по стоимости. Неэквивалентность Маркс узрел только в обмене «рабочей силы» наемного работника на «производительные услуги» капиталиста. И хотя в 3-м томе «Капитала» Маркс пришел к обмену товара не по стоимости, а по рыночным ценам, его базовое и фундаментальное отношение «висело «дамокловым мечем» при всякой марксистско-ленинской аналитике и синтезировании социалистического общества.
И теоретикам, и практикам социалистического строительства представлялась совсем не затруднительной замена обмена товаров по ценам, хотя и колеблющимся, но близко от стоимости, распределением, построенным на достаточно точном учете затрат труда при производстве.
В действительности, в капиталистическом обществе обмен товаров осуществляется по их потребительным ценностям, которые изначально (по субъекту своего формирования) являются индивидуальными и многочисленными, и значительно отличающимся от стоимости и в начале, и в конце «жизни» всякого товара (от первого появления в обществе, до полного исчезновения). Априори достоверно узнать и учесть достаточно точно в механизмах распределения эти индивидуальные субъективные ценности в принципе невозможно. Это и объясняет тот факт, что в советском, якобы, социалистическом обществе обычным явлением стали товарные и структурные диспропорции общественного производства и потребления – тот самый, пресловутый дефицит.
В целом можно сказать, что перво-социалистическое отрицание плановым производством и распределением продукции капиталистического рыночного производства и обмена стало примером недиалектического отрицания, примером антикапиталистического, а не подлинно социалистического разрешения капиталистических рыночных противоречий.
В целом нужно говорить, что замена частнокапиталистического рынка обмена товарами и услугами антикапиталистической системой иерархического командно-административного планирования производства и распределения продуктов стала 2-й важнейшей ошибкой первостроителей социализма, причиной развала СССР и краха марксизма-ленинизма.
Пришло время сделать новое, второе и неизмеримо более продуктивное отрицание отрицания. Общие направления такого отрицания были обозначены в соответствующем разделе выше.
Отрицание притворной буржуазной демократии
Капитализм кичится своей представительной демократией. Да, она исторически более прогрессивна, чем сословное общество или монархия. Капитализм допустил к управлению государством людей, не являющихся аристократами и властителями по крови. Да, ныне право голосовать по той или иной выборной технологии за того или иного кандидата в различные сменяемые по составу органы местной, региональной и государственной власти реализовано в большинстве стран капитализма для большинства членов общества. Да теперь иногда президентами стран становятся и бывшие актеры. Но.
Уже давно было показано, что власть в классовом капиталистическом обществе имеет классовый характер, что в нем власть является лишь завуалированной формой диктатуры господствующего класса, класса буржуазии, кланов владельцев крупного капитала, а не народа в целом.
Буржуазная представительная демократия уже давно скомпрометирована большими финансовыми залогами, необходимыми при регистрации кандидатов, необходимостью сбора гигантских средств в избирательные фонды, ангажированностью буржуазной прессы, покушениями и убийствами неугодных «сильным мира сего» кандидатов, диктатом партийной принадлежности или отсутствием таковой.
По-существу, буржуазная демократия является замаскированной притворной формой народовластия.
Марксизм –ленинизм вскрыл этот притворный характер и поставил целью социалистического движения и социалистического общества реализацию подлинной социалистической народной демократии. Лениным и большевиками ее рабочей формой была признана форма советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Позднее эти советы были преобразованы в советы народных депутатов местного, регионального, республиканского и верховного уровня, избираемые прямым всеобщим и тайным голосованием. В советах разных уровней широкое представительство получили лучшие представители различных социальных групп населения: передовые рабочие и колхозники, интеллигенция, инженеры, ученые, военные, педагоги и врачи. Важнейшим критерием для отбора кандидатов в депутаты были их трудовые достижения и принадлежность к передовой коммунистической партии.
Важнейшими отличительными особенностями такой формы власти были совместительный характер работы депутатов (они продолжали трудиться по своим производственным специальностям, а для исполнения властных полномочий собирались на периодические сессии и съезды). Депутаты были в значительной степени связаны с народом и подотчетны ему. При отзыве некоторых из них большую роль играли соответствующие партийные организации и профессиональные союзы. Важнейшей отличительной особенностью советской формы представительного народовластия было совмещение в советах представительной и исполнительной форм власти – советы всех уровней назначали подотчетные им исполнительные комитеты, в которые часто попадали бывшие депутаты советов разных уровней.
Однако, со временем, с усложнением решаемых задач, требовавших большего профессионализма и рабочего времени, все большую роль в деятельности советов стали играть их постоянно действующие президиумы и их аппараты. А сессии и съезды депутатов утрачивали свое представительское во власти значение. Постепенно Советская Власть обюрокрачивалась, отрывалась по уровню доходов, обеспечению потребляемыми благами, по образу своей жизни от простого народа. Увеличивалось число злоупотреблений властью и должностных преступлений, нарушений социалистической законности. А эффективность принимаемых решений уменьшалась.
Дело дошло до того, что многие представители региональной и союзной партийной и государственной власти, посещавшие зарубежные страны, стали испытывать сомнения и разочарования в реальной советской действительности, в непогрешимости идейно-теоретической базы социалистического общества. А некоторые из них, позднее, опустились и до отказа от социалистических убеждений, до предательства интересов народа, партии и государства. Чем это все закончилось многим хорошо известно.
Пришло время делать очень глубокие выводы. Пришло время делать новые отрицания негативного опыта.
В СССР нам не удалось разрешить губительнейшее противоречие необходимости совместить безусловный высочайший профессионализм во властных органах государства и кажущейся неизбежности «бронзовения» и «золочения» субъектов представительной власти, отрыва от интересов избравшего их народа. Ожидания от низового и трудового народного представительства в органах власти не оправдались. И это ожидание следует признать 3-й важнейшей ошибкой марксистско-ленинской теории социализма.
Сегодня успешными видятся следующие три механизма устранения обозначенного противоречия.
1. Непременным условием выдвижения кандидатов в законодательные органы власти должно стать профессиональное образование в области государственного управления и знание диалектико-материалистической теории подлинно социалистического общества (членство в подлинно социалистической партии).
2. Непременное участие каждого жителя территории, региона, государства в установлении величины фонда оплаты труда работников соответствующего органа власти и заработной платы (премии) отдельных работников по желанию гражданина, посредством простановки знаков в местах (клетках) опросных листов, соответствующих понижающих (-15%, -10%, -5%) и повышающих (0%, +5%, +10%, +15%) коэффициентов во время ежемесячных опросов граждан и по отдельному требованию каждого гражданина. Слугам народа должен устанавливать размер заработной платы непосредственно сам народ (непосредственно каждый гражданин).
3. Непременным условием работы работников законодательной и исполнительной власти должна стать периодическая ротация их в органах обоих ее ветвей.
Да здравствует подлинный социализм! Социализм 2.0!
