«Дорогие друзья, мы не публикуем адрес приюта!
В связи с тем, что непорядочные люди подбрасывают
ненужных щенков и котят. А также были случаи
насилия над проживающими в приюте животными.
Просим отнестись с пониманием!»
Бесконечная ледяная насыпь, крошечная поселковая дорога, занесенная высокой стеной грязного мартовского снега. Шиномонтаж, пропускные пункты на неведомые заводы и ежеминутное рычание многотонных фур за спиной, каждый раз заставляющее невольно вздрагивать - вот, этот сейчас точно задавит!
«Пройдете большой пустырь, там будет коттедж с красной крышей. Как не видите?! Его нельзя не заметить, вы вообще в ту сторону пошли?!», - женский голос в трубке. Илона - мой GPS-навигатор в будничном безлюдье тихого поселка. Именно она хозяйка небольшого собачьего приюта в нескольких километрах от Москвы.
Калитку открывает Нурик - парень азиатской внешности лет тридцати в сине-оранжевой куртке. «Ну, заходи!», - подгоняет он. Другой мир, здравствуй! Впереди - бесконечное поле грязи, снега и стремительно несущаяся прямиком на меня стая собак. Тяжело вздыхать о сложной судьбе четвероногих, сердобольно восклицать о равнодушии и безрассудстве человеческом где-нибудь в теплой кофейне - несомненно, это куда удобнее. Но тут не до метафизики: «Закрывай быстрее калитку, сейчас выбегут!». Оборачиваюсь - в пятидесяти метрах целая свора собак, недовольно и злобно рычащих. Делаю совершенно глупый и бесполезный шаг назад. Нурик?! А Нурика уже и след простыл... «Давай, иди во двор!», - слышу уже знакомый голос издалека. Псы разных мастей и размеров обступили со всех сторон - посторонний на их на территории. Чужаков нигде не любят.
За очередной оградой - широкая равнина. Здесь на земле лежат сваленные доски, тряпки, стоит несколько будок. В ямку пытается забиться одинокий пес - товарищи то и дело задевают его, кусая за ухо или набрасываясь со спины. Тот не отвечает и зарывает морду в снег - видимо еще не окреп и очень слаб, а таких обижать всегда легче. У псов все, как у людей, или наоборот...
На входе в приют висит плакат «Вместо убийства - стерилизация и приюты!». «Тихо, я кому сказал!», - усмиряет взволнованных собак Нурик. Мы оказываемся во дворе. Псы здесь повсюду - в отдельных, совместных барьерах, просто гуляющие по территории. Меня вновь встречает многоголосный рев - собаки мечутся от недовольства, преграждая дорогу и утыкаясь носом в замерзшие руки.
Рядом с барьерами стоит девушка и курит. «А вы здесь работаете?», - спрашиваю. Она положительно кивает.
У Лены нет одной особой должности - отвечает за многое: она и смотритель, и помощник, и волонтер. Живет в городе неподалеку. Семи собакам она буквально спасла жизнь - в питомниках практически невозможно выходить щенков.
«Получилось так, что в приют привезли нестерилизованную суку, и она забеременела. Родилось семь щенков. Собака была старой, молока у нее не было. Ребята пытались их выходить - не получилось. Шесть щенков погибло, остался всего один. Ну, я и не смогла - положила его в шапку и повезла домой - выкормили малыша коровьим молоком. Потом мне Илона позвонила - шесть щенков подкинули к воротам, нулевых вообще. Пришлось снова забирать к себе и выхаживать. Вырастили, всех пристроили, только моя первая, Ева, осталась. Ева, Евочка, иди сюда!». К Лене тут же подлетает небольшая серая дворняжка и закидывает лапы на грудь. Девушка берет собаку на руки: «Это моя грудная дочка!». Ева бесконечно довольна - она нервно ерзает на руках, облизывает лицо и руки, утыкается мордочкой в Ленины плечи, пытаясь выразить свою безграничную любовь...
В коридоре на подстилке сжался небольшой коричневый пес. Двигаться ему сложно. «У нас много таких», - поясняет Лена. Мы входим в крохотную жилую комнатку. Часы с вклейкой иконки Божьей Матери и подкова «на удачу» на ободранной двери. У телевизора на матрасе пристроилась немолодая женщина и маленький грязно-белый пес. «Это Нина, наша кормилица». Нина и живет, и работает в приюте уже три месяца. Много улыбается и постоянно гладит своего любимого Шарпусю. На вопрос, приходилось ли ей до этого работать с животными, смущенно отвечает «нет». Женщина охотно соглашается провести экскурсию по приюту.
Как только выходим во двор - все псы бросаются к Нине и начинают бегать вокруг. Видно, что все собаки ее очень любят. Нина когда-то была спортсменкой - занималась греблей. Выигрывала всесоюзные и международные соревнования. «Когда я сюда шла, думала, что Илона меня не возьмет. Инвалид - кому он нужен?». Нина хромает, одна из рук у нее не работает. «Может, инсульт был, кто его знает. А к врачам - не пойду, сразу группу дадут, кому я тогда буду нужна? А жить как-то надо...». Мы с «кормилицей» подходим к клетке с двумя черными щенками. Они еще совсем крохи, глаза недавно открылись. Кто-то подбросил к приюту. Как здесь не скрывать адрес? Оставлять на улице подкидышей не могут, но и мест в питомнике не хватает катастрофически. Именно поэтому некоторые собаки живут в совмещенных барьерах. Бывает, что общего языка друг с другом не находят. Склоками и боями между четвероногими здесь никого не удивишь. Дерутся в основном с новичками. Часто для кого-то из питомцев драка оказывается последней. За оградой бродит черный пес без уха - подрался с кем-то из соседей. Чужаков нигде не любят.
Мы с Ниной бредем по узкому дворовому проходу. Собаки сами подбегают к нам, чтобы поприветствовать Нину и обнюхать нового гостя. Среди них и Леня - старая бродяга темно-коричневого окраса без одного глаза. Леню привезли больным - вместо глаз было два гнойника. Пес по-прежнему слаб, старость берет свое. Леня тычет мордочкой в камеру. «Не надо меня этой стороной, у меня и другой глаз есть!- шутит Нина,- скажи, меня уже никто не возьмет...».
Работники приюта переживают не столько из-за того, что собак берут редко, а потому что периодически питомцев возвращают обратно. Как в магазине игрушек получается. Несколько дней поиграться, а когда надоест - сдать в магазин. Многие не рассчитывают своих возможностей и с собаками просто не справляются. Недавно забрали общую любимицу и старожилу приюта – Мкаду - собаку, которая была найдена на московской кольцевой. Сейчас весь приют переживает за судьбу Апреля - собаки-колясочницы, у которой не работают задние лапы. Такое животное все равно, что ребенок-инвалид, находиться с которым нужно круглые сутки. Вернут - не вернут?
Рыжик радостно скачет по двору. Ему хочется со всеми общаться, такого дружелюбного пса не найдешь во всем приюте. Сейчас он немного окреп и поправился - его долго выхаживали. Надорванное ухо почти зажило, а вот другая травма - глубокое повреждение задней лапы даст о себе забыть еще не скоро. Дворняжка попала под машину, вытаскивали ее буквально из-под колес. Рыжику сделали операцию, левый бок у него сейчас полностью оголен. Единственная опасность для пса на данный момент - это постоянный риск простудиться.
«Привыкаешь к такой работе не долго, а собак - их нечего бояться. Они добро чувствуют,- говорит напоследок Нина, уходя варить похлебку, - а какие тут могут быть истории? Все - бродяги...». Нина спрячется в сумраке комнат - больше с ней поговорить не удастся. Не удастся потом и забыть, с какой тоской «кормилица» произнесла последнюю фразу.
А тем временем в одной из комнат Нурик и Лена ставят капельницу - в приют на днях привезли овчарку, всю в гематомах и ссадинах. Что с ней произошло - никто толком не знает. Пса взяли из больницы, там и вовсе некому тщательно ухаживать за мохнатыми пациентами. Лена зажимает страдальцу лапы - двигаться во время процедуры нельзя. Нурик устанавливает все необходимое. Оказывается, он до этого семь лет работал в приютах и умеет делать практически все. Про себя Нурик рассказывать отказывается. «Ты что, записываешь? Не, тогда я не буду», - машет он рукой и после этого все время на меня поглядывает. Измученный пес судорожно скулит под капельницей.
«Белла, Белла, Беллочка!», - разливается звонкое по двору. Молодая девушка зашла в барьер к одинокой грязно-снежной породистой собаке. «Это же морена, представляешь! - говорит она восхищенно, - у нас их целых три! Это вообще необычная история! У одного богатого француза был частный приют - он держал дорогих и породистых собак. А потом француз жестко запил, собак запустил. Они все тощие были, больные!».
Наташа приехала из Украины на заработки с мужем. Живет здесь третий месяц, скоро поедет обратно домой. «Тяжело здесь, работаешь, считай, сутки, постоянно в грязи, в какашках. Мы вот с мужем денег заработали - и обратно теперь, домой. Платят здесь сносно, для Украины это же вообще деньги бешеные! Я работу к вечеру всю обычно поделаю, и потом иду с собаками гулять - им же в неволе тяжко, им же простор нужен. А кто гулять-то будет? Волонтеров мало у нас, а эти все - что с них возьмешь, они ничего не делают. Конечно, русские на такую работу не пойдут». Наташа глубоко вздыхает и спешит загонять собак по вольерам – времени-то уже седьмой час. Скоро стемнеет. Чужаков не любят. Нигде.
