Сергей Анатольевич Сокуров Юрий Владимирович Лебедев
Вводное слово Алексиса Палеолога
Произведение в письмах – не ново. Как правило, в этом жанре образы раскрываются в переписке двух лиц, в эпистолярном диалоге. Но у меня появилась возможность обойтись без одного из адресатов. Не потому, что его письма мне недоступны. Просто без них можно обойтись. Почему? Сейчас поясню.
Их автор, писатель С.А. Сокуров – не зачинщик переписки. Первенство в ней принадлежит Ю. В. Лебедеву, - известному литературоведу, д-ру филол. наук, исследователю творчества И. С. Тургенева; его печатные труды, в том числе учебники, используются в школах разных уровней, отмечены государственными наградами.
Юрий Владимирович, в кругу интересов которого исключительно русская литература ХIХ века, неожиданно для себя вдруг открыл в последние годы современного писателя Сергея Сокурова, притом (что здесь замечательно) на портале ЗАВТРА. По впечатлению литературоведа, современный прозаик и стихотворец будто явился своими сочинениями из литературного круга И.С. Тургенева. Юрий Владимирович написал Сергею Анатольевичу. Завязалась переписка критика и писателя, сверстников: первому миновало 80 лет 1 января 2020 года, второй отметит равнозначный юбилей 9 апреля на музыкально-литературном вечере, задуманном общественностью наукограда Реутов.
Так почему же (поднимемся на несколько строк выше) я уверен, что при характеристике двух юбиляров могу обойтись без ответных писем Сокурова учёному филологу? Ответ прост. Ведь как мы переписываемся друг с другом?... Рассказываем о своём и в конце спрашиваем: «А что у вас?». Не таков в переписке Ю.В. Лебедев. В одном письме, если к месту, он обрисовывает эпизоды своей жизни и тут же ставит рядом, выпукло, в красках своего адресата, не всегда комплиментарно, но честно, благожелательно. Таков талант, способный воочию представить постороннему читателю сразу двух участников переписки.
Для настоящей своей работы я использовал не все письма Юрия Лебедева Сергею Сокурову, бумажные копии которых представлены в музее народного образования при гимназии наукограда Реутов. И позволил себе, как автор подборки, придать им вид литературного произведения.
И так, ниже - избранные письма литературоведа и критика замеченному им писателю.
Я размещаю здесь эту публикацию как юбилейное подношение одарённым разработчикам русского художественного слова. Кто подвергнет сомнению их дар, тот изречёт мысль, которая есть ложь.
I.
Сергей Анатольевич, простите меня за бесцеремонное обращение к Вам, но не могу удержаться: хочу выразить Вам глубокую благодарность за статью в защиту Лермонтова («Немытая Россия» - история одной фальшивки. – А.П.)… Всегда с удовольствием читаю Вашу публицистику и художественную прозу на сайте газеты «Завтра» и в других интернет-изданиях. Заглядываю в «дискуссионные клубы», наслышан о Вашей борьбе во Львове от её участников. Вы собрали вокруг себя мужественных людей, и сейчас ведёте себя со злопыхателями на форумах по-бойцовски. Берегите себя. Ваш Ю. Лебедев.
II.
В 2013 году академия образования запретила к изданию подготовленный мною в «Просвещении» цикл учебников с 5-го по 10 классы. По заключению РАО, учебники пронизаны воспеванием православных ценностей, что не может быть принято в стране светского образования, многонациональной, разноконфессиональной.
Я обратился за поддержкой в «Изборский клуб» и лично к А. А. Проханову. Но никакого ответа не получил. Это меня крайне озадачило. Ведь члены этого клуба, судя по публикациям, глубоко озабочены судьбою современной школы. И я подумал, что моя фамилия у них на подозрении. Но почему?!
На мои крики о помощи не откликнулся и Союз писателей России вместе с Валерием Николаевичем Ганичевым, которого я знаю лично и даже вхожу в состав «Высшего творческого совета» этой организации. Не откликнулся и С. Е. Кургинян в «Сути времени». Комитет государственной думы по образованию, куда я отправил прошение, тоже отмолчался. Да и кафедру мою ликвидировали, слили с кафедрой русского языка и журналистики. А университет, лишив имени Н. А. Некрасова, слили с технологическим университетом. Всё это так глупо и так горько, что не хочется и говорить.
Между словом и делом в нашей несчастной стране существует ныне зияющая пропасть.
III.
Весь день сегодня читаю «Историаду» и просто ошеломлён Вашей эрудицией и поэтическим даром. Это сочинение под стать «Дон Жуану» Байрона. Вот какой дерзкий замысел Вам удалось в XXI веке задумать и осуществить! По ходу чтения заглянул в финал и позавидовал, что это произведение написал не я. Особенно впечатлила строфа: «Предательства такого Божий свет // Не знал с Потопа десять тысяч лет» !!!
Правда, в оценке советской эпохи я более мягок, чем Вы. Но это нисколько не снижает моего восхищения и этими страницами Вашей поэмы.
Но в то же время во многом, ох, как во многом Вы правы. Вспоминаю, что моя деревня жила в те годы как птица-подранок. Военное лихолетье и голод 1947 года вымотали её силы. В 1950 году вышел на экраны фильм «Кубанские казаки», о котором Вы тоже пишете. Фильм пробудил в народе недоумение и тревогу. Где нашли такое богатое село, где набрели на такую райскую сказку? После этого фильма горько стало видеть покрытые соломой дома и скотные дворы, раскатанные в грязь дороги, печать убожества, лежавшую на всём. С 1917 года прошло более тридцати лет, а в нашем селе ведь так и не построили ни одного дома, ни одной школы, ни одного хозяйственного помещения!
IV.
Теперь опять о прозе. Рассказ «Голоса старого дома» напомнил мне своей мистической глубиной и классической отточенностью «таинственные повести» позднего Тургенева. Замечательно!
Теперь о рассказе «Первые уроки классовости пионера Серёжи Сокурова». Вы талантливы, интересны, точны, но, как мне кажется, слегка перегружены неприятием советского «агитпропа». Ведь не только барабанному патриотизму учили нас в школе.
Повесть «Гиблое место» (в книге «Послесловие», 2018г.) покорила меня не только характерами Закиры с Иванкой, не только рождёнными на разломах земли великанами, не только советскими бесчинствами, но более и прежде всего романтически-загадочными и убедительно явленными в повести связями истории земной коры с историей человечества.
Если бы я был молодым, я бы после этой повести бросил свою филологию и обратился к геологии. Мы всё рвёмся в Космос, но не знаем, что таится у нас под ногами. Я понял, дорогой мой, что в исторических изысканиях Вы остаётесь геологом, что и придаёт им поэтическую правду и неожиданную, неизведанную прежде глубину.
Что касается «Острова Санарова», то у меня тоже была мечта - одинокая избушка в глухом лесу.
V.
Сергей Анатольевич, дорогой! Вас раздражают глупые «комментаторы». Они Вас доконают! Плюньте на них, не читайте, что они о Вас пишут, не ввязывайтесь в пустые споры с людьми, которые Вас никогда, никогда не поймут. Берегите своё внутреннее спокойствие. И не только для себя! Данный Вам Богом талант тратить на пустые пререкания неразумно, самоубийственно и преступно…
Повторяю: не якшайтесь с окололитературной толпой, которая сидит на комментариях в своё удовольствие, благо делать ей больше нечего, да и делать-то она, кроме этого, ничего не умеет!
VI.
У меня, к юбилею Тургенева, вышел в Москве в издательстве «Классика» роскошный подарочный «Ваш Тургенев» – неподъёмный кирпич, «гламурно» разукрашенный и безумно дорогой. Это издание для современных богатеев. Никакого гонорара я, разумеется, не получил. Со мной расплатились за него несколькими экземплярами, один из которых, «серебряный», стоит 25 тысяч. Стыдно даже писать об этом.
VII.
Очень любопытны два ваши этюда о Пушкине. О «мистической» связи двух стихотворений – сонета Яшовского и «Я памятник воздвиг себе…» Пушкина – действительно диву даёшься. Но! А вдруг Пушкин мог узнать об этом сонете от Мицкевича или, что ещё более вероятно, от Каролины Собаньской?
Целомудрие Пушкина в стихах действительно поучительно для современных «секс-скотников».
В живописный этюд Ваш мне захотелось уйти и остаться там навсегда среди снегов, елей, рядом с великим спутником.
Поскольку уж мы коснулись поэзии, возвращаюсь к «Историаде». Роман в стихах (или поэма) достоин издательства «Просвещения».
Но состав редакции литературы год назад был полностью уволен, и теперь там засели совершенно незнакомые мне люди. Знаю только, что заведующая редакцией – поклонница Президента Российской академии образования Людмилы Вербицкой, которая убеждена, что из школьной программы нужно исключить роман Льва Толстого «Война и мир», а также некоторые романы Федора Достоевского. И каково?
Можно попробовать связаться с издательством «Русское слово», в котором редакцией литературы заведует Алексей Владимирович Фёдоров, близкий мне по духу человек.
Будем ждать лучших времён с надеждой, что рукописи и впрямь не горят, хотя эта надежда в ХХ веке попиралась не раз и самым немилосердным образом. А о нынешнем времени – и говорить нечего: рубится под корень всё дерево русской культуры.
Погрузился в Ваш роман «Сказания дерева КОРЪ». Замечательный замысел – показать кровное единство всего многоцветья народов на просторах Великой России!
VIII.
Ваши последние стихи овеяны лунной тайной, утончённой тоской по истинной любви.
Стихи вместе с фотографией добрые, тёплые – с проникновенной августовской грустью и с надеждой на возможность перемен в привычном круговороте нашей жизни. А природа в этом году на такую перемену довольно внятно намекает. Но, как мне показалось, строка: «Наблюдать всюду времени ход» – неудачна. Важное словосочетание «ход времени» в ней «проглатывается» в ритмическом движении стиха. Попробуйте, не изменяя смысла, её исправить!
Спасибо сердечное за Вашу русскую речь, которую вы достойно бережёте и которой самоотверженно служите. Если бы я был поэтом, то был бы счастлив написать такие стихи!
А вот Иван Сергеевич Тургенев сказал однажды — и «припечатал» навек: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя — как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!».
Вы, дорогой Сергей Анатольевич, приумножаете силу и чарующую красоту нашего родного языка! Берегите себя и пишите больше.
Сегодня послал Вам свою последнюю книжку «О слово русское, родное…», которая созвучна Вашим стихам. Наш университет выпустил её к моему 75-летию. Учебники вышлю позже.
Рискую послать Вам и отрывок из моих воспоминаний о послевоенном детстве.
IX.
Спасибо за талантливые поминальные стихи, проникновенные и неотразимые в своём праведном возмущении, в своём русском укоре «слезинкой ребёнка», в упреках нам.
Но мне кажется, что беда не только в свойственном русским людям, разгильдяйстве, как сказал президент и как Вы вслед за ним это повторили. Мне кажется, что беда и в самой государственной системе, которая оправдывает жадную толпу «олигархов», стоящую у трона.
В кемеровской трагедии я вижу что-то роковое…
X.
Простите, что не всегда откликаюсь на Ваши публикации. Вот одна из причин: писал оппонентские отзывы на две докторских диссертации, каждая из которых более 500 страниц, а одна из них оказалась ещё и образцом филологического суемудрия. Измучился, пока сделал эту работу и решил, что больше таких отзывов писать не буду.
Но Вас читаю с неослабевающим интересом. Ваши проникновенные стихи об уходе мамы напомнили мне о своём горе, случившемся в 2008 году. Моя мама прожила 90 лет – по-видимому, Господь дал ей такую долгую жизнь за погибшего в 26-летнем возрасте под Киевом моего родного отца. Мне не суждено было его увидеть. Его, сельского учителя, взяли в армию в 1939 году за три месяца до моего рождения.
После войны я нашёл себе отца – с тем же именем (Владимир) и с той же фамилией (Лебедев).
Ваш рассказ «Голос ночью в океане» («Маркизские острова») особенно удачен, просто удивителен, в описании плавания героя в океане. Как это Вам удалось? Вы хороший пловец?
Загадка генетической памяти мне понятна: с детских лет вижу сны с миром церквей, как в Суздале, хотя впервые увидел этот чудный город зрелым человеком и удивился: оказывается, знал его давно, он часто являлся мне во сне. А причина – не менее трёх поколений сельских священников в роду.
Всё, что случилось с Вашим героем, – фантазия или правда? Но в любом случае сам мой вопрос – показатель Вашего художественного таланта!
XI.
Покорил меня Ваш рассказ «Нежность» («Не обещайте деве юной»). Прочёл два раза и буду читать ещё.
Ну, и какой же вы атеист, дорогой мой! Только глубоко верующий человек может написать столь пронзительный рассказ о вечной любви.
Спасибо, дорогой Сергей Анатольевич, за Ваше «Прощание с землёй», так органично совпавшее с божественной музыкой Свиридова.
«Мой август» с Вашего пера, всколыхнул в моём старческом сердце безвозвратно ушедшую юность. Очень трогательный и поэтически проникновенный этюд. Кстати, в Вашей прозе таится нечто «тургеневское». Ведь именно Тургенев придал русской прозе поэтическое изящество и глубину.
«Изваяние сатаны» меня вновь привлекло недоступной простому смертному, но открытой геологу и поэту тайной истории земли. Сколько загадок она бережёт в себе и как властно воздействует на человека, формируя его характер!
Ваш светлый этюд «Русая коса» вернул и меня в годы юности. С моей Верой я сдружился на первом курсе института в 1957 году – с тех пор мы с ней и живём вместе более шестидесяти лет.
А что вам прислать в музей – я не понял? Рукопись, или какую-нибудь книгу с автографом? И как зовут мою ученицу?
Прочёл Ваши горькие страницы «Моя перестройка». Господи, среди каких предателей нам довелось жить на закате дней! Правда, у нас, в России провинциальной, всё это протекало менее остро и болезненно. Но нравственное падение правящей верхушки КПСС было столь же отвратительно и бесстыдно.
В Вашей «нетипичной» истории («Жизнь, промелькнувшая сбоку») раскрывается типичная трагедия художественного таланта: вымышленная жизнь приобретает над ним свою могущественную власть и начинает вытеснять «мелькающее сбоку» повседневное существование. По-моему, с этой стороны никто к проблеме писательской трагедии так близко не подходил и никто так точно и тонко её не освещал. Спасибо за доставленное удовольствие. Надо бы этот этюд опубликовать в каком-то бумажном исполнении. Ведь все наши электронные «публикации» – «тень, бегущая от дыма». Ветер подует и всё разнесёт. Надеюсь, что Вы издадите ещё хотя бы одну книгу.
Ваш рассказ «Голубая дымка» тоже прочёл на одном дыхании, меня тронула его тёплая, светлая интонация и очень близкое мне чувство «связи времён», в которую у Вас вошли ненавязчиво и человечно как старые довоенные приметы Закарпатья, так и ваши детские, пионерские годы. Но это всё, как Вы понимаете, «к слову». А по сути, – какой же тёплый рассказ, всю жизнь нашу обнимающий голубым, небесным, цветом.
Глубоко тронул пронзительный рассказ о Касе – какая горькая правда стоит за ним! А Ваши «Покуты» напомнили мне Достоевского: «…Вместо юной кипучей крови наступает кроткая ясная старость: благословляю восход солнца ежедневный, и сердце моё по-прежнему поёт ему, но уже более люблю закат его, длинные косые лучи его, а с ними тихие, кроткие, умилённые воспоминания, милые образы изо всей долгой и благословенной жизни…».
XII.
Я сейчас утонул в документах, открывающих жизнь моей «малой родины» на протяжении полутора веков. После «Метрических книг» погрузился в «Сборники постановлений уездного земства», выставленные в Интернете. Я ещё раз убедился, как искажённо трактовалась работа земств в советской историографии. Всё, что существовало в моём волостном селе, было построено в конце XIX – начале XX века, начиная от школ и кончая фельдшерским пунктом, клубом, магазином, пожарным депо, конюшнями, зерноскладами и т. д. В советский же период ничего не строилось, а земские постройки ветшали, догнивали и к началу восьмидесятых годов умерли. На месте большого села образовалось дикое, заросшее бурьяном «урочище»…
XIII.
Я, окончив воспоминания и учебные книги, нахожусь в состоянии душевной депрессии. Так всегда бывает по завершении большого труда. Надеюсь, что встреча со студентами, которым я буду в первом семестре читать курс истории русской литературы последней трети XIX века, как-то меня «встряхнёт» и «освежит».
Перечитал написанное. Разве так нужно было написать о Вас, дорогой Сергей Анатольевич, как это попытался сделать я на сайте Самарина? Позволю себе повториться. Соглашаюсь с мнением читателей, которые отметили у Вас добротный слог, удачный сплав поэзии и истории, стиль, тяготеющий (в хорошем смысле) к опыту классиков русской литературы.
Возьмём к примеру «Горшки и черепки». Рассказ художественно совершенен и очень близок людям нашего поколения горькой жизненной правдой.
И, наконец, о "Бессмертном полке". Не зря композитор Елена Палант обратила внимание на Ваши стихи и написала к ним музыку. Успех песни на конкурсах и фестивалях говорит сам за себя. Песня достойна стать гимном Движения.
XIV.
Ещё раз обратил внимание на Ваше стихотворение «Пейзаж с обителью». Ну откуда же к Вам пришло убеждение, что «Отец, не сможет нас признать», поскольку «наш мир внутри изломан и порушен»? Именно таких грешников, вроде нас с Вами, эту «изломанность и порушенность» осознающих, и обещает Он простить в первую очередь. Вспомните, что сказал Христос разбойнику по правую руку от Него: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю».
А то, что Вы сделали, открывая Музей народного образования в округе Наукограда, вложив в это свою душу, зачтётся Вам и в этой и в будущей жизни, которая будет за смертным порогом. Будет, и будет!!! Иначе всё наше существование бессмысленно, дорогой мой!
Заключение от А. Палеолога
Я поздравляю уважаемых литературоведа и писателя с восьмидесятилетием и надеюсь, что в новый юбилей мне предоставится возможность продолжить эту эпистолярную тему.
