Дуэли и поэты: русское измерение.
Это было на рассвете. Я стоял на назначенном месте с моими тремя секундантами. С неизъяснимым нетерпением ожидал я моего противника. Весеннее солнце взошло, и жар уже наспевал. Я увидел его издали. Он шел пешком, с мундиром на сабле, сопровождаемый одним секундантом. Мы пошли к нему навстречу. Он приближился, держа фуражку, наполненную черешнями. Секунданты отмерили нам двенадцать шагов. Мне должно было стрелять первому: но волнение злобы во мне было столь сильно, что я не понадеялся на верность руки, и чтобы дать себе время остыть, уступал ему первый выстрел; противник мой не соглашался. Положили бросить жребий: первый нумер достался ему, вечному любимцу счастия. Он прицелился и прострелил мне фуражку. Очередь была за мною. Жизнь его наконец была в моих руках; я глядел на него жадно, стараясь уловить хотя одну тень беспокойства... Он стоял под пистолетом, выбирая из фуражки спелые черешни и выплевывая косточки, которые долетали до меня. Его равнодушие взбесило меня. Что пользы мне, подумал я, лишить его жизни, когда он ею вовсе не дорожит? Злобная мысль мелькнула в уме моем. Я опустил пистолет.
А.С.Пушкин. “Выстрел”.
Дуэль как социокультурный феномен имеет глубокие традиции. Её прародители— воинские и судебные поединки раннего Средневековья. Нередко в это время битва начиналась с того, что перед строем выезжали или выходили богатыри или даже полководцы и вызывали из стана соперников «на честный бой» желающих померяться силой. Вызов мог сопровождаться насмешками и оскорблениями в адрес противников и демонстрацией собственной удали и мастерства. Победа расценивалась как знамение, пророчество, поэтому иной раз само сражение оказывалось излишним.
Лаврентьевская редакция «Повести временных лет» и Никоновская летопись содержат подробный рассказ о войне Мстислава с племенным союзом касогов, возглавляемых Редедей, в 1022 г, который воспет и в «Слове о полку Игореве»: «Песнь пояше… храброму Мстиславу, иже зареза Редедю предъ пълкы касожъскыми».
В русской практике XII-XVI-го столетий существовал и свой вариант судебного поединка, несколько отличный по форме от европейского jus Dei — “поле”. Не зафиксированный Русской Правдой, он, тем не менее, надёжно подтверждается единогласными подтверждениями множества не связанных между собой источников – свидетельствами арабских историков и путешественников, дипломатическими соглашениями, поговорками ("В поле две воли, кому бог поможет"). Cхватка происходила наедине, без свидетелей, в поединке не использовали ни железо, ни воду, ни огонь, бились чистым оружием — палицей.
Полем, или судебным поединком, по “царскому” Судебнику 1550 г. мог быть решен всякий процесс, в котором истец или ответчик не могли представить ясных доказательств и в то же время не хотели признать доказательств противной стороны. Заемное дело от рубля, бой или оскорбление и увечье, поджог, душегубство, разбой и даже тяжбы о поземельном владении — предметы, тяжбу о которых дозволялось решать полем. Свидетели той и другой стороны также могли доказывать всякому оспаривающему правдивость своих показаний полем. Закон дозволял лицам, которым по их положению было неудобно или которые сами не хотели лично биться на поле, выставлять за себя наемных бойцов, или, по тогдашнему выражению, „наймитов“.
Места судебных битв сохранили свое древнее предназначение “полей”, например, московская церковь Троицы в полях, близ Владимирских ворот, на Никольской улице. В Троицком посаде местом битв было пространство перед монастырскими воротами, а в 1560 г. указано для них новое место в селе Клементьеве. Существовал строго определенный порядок поединка. Вместе с тяжущимися к бою являлись окольничий, дьяк и недельщик. Поручники (секунданты) могли стоять у поля, но без всякого оружия. Часто присутствовала и праздная публика, несмотря на указание закона о недопущении к полю людей, непричастных к тяжбе.
Собственно дуэль как способ защиты чести для представителей “благородного сословия” возникает в Европе. Первый известный дуэльный кодекс - Flos Duellatorum in Armis of Fiore dei Liberi - появился около 1410 г. в Италии. Много позже, на основе итальянских возникли первые французские дуэльные кодексы - «Восемьдесят четыре правила» и Le Combat de Mutio Iustinopolitain (1583).
Местами проведения поединков французских дворян становятся пустыри при аббатствах Сен-Мартен, Сен-Жермен и Пре-о-Клер, где сложили свои головы десятки тысяч “людей шпаги”. Королевская власть боролась с поединками, издавая декларации (1613, 1617, 1623) требуя, чтобы оскорбленные дворяне вместо дуэли подавали жалобы в суд маршалов. Эдикт от 1624 года предоставил парижскому парламенту юридическое основание для осуждения на смерть заочно. Кардинал Ришелье, несмотря на свою личную трагедию (его старший брат был убит на дуэли, и род Ришелье пресекся), советовал Людовику XIII соизмерять наказание с виной и не карать всех дуэлянтов смертью, а ограничиться “административным взысканием”. Новый эдикт, изданный в 1626 году, предусматривал за вызов на дуэль лишение должностей, конфискацию половины имущества и изгнание из страны на три года. За дуэль без смертельного исхода – лишение дворянства, шельмование или смертная казнь. За дуэль со смертельным исходом – конфискацию всего имущества и смертную казнь. Дуэль с привлечением секундантов расценивалась как проявление трусости и подлости и каралась смертью вне зависимости от ее исхода. Людовик XIII поклялся не допускать помилования дуэлянтов и потребовал от своего секретаря никогда не подписывать писем о помиловании, а от канцлера – никогда не прилагать к ним печать.
Жестокие меры не уничтожили институт дуэли, о чем свидетельствуют не только романы Александра Дюма, но и новые дуэльные кодексы. Составленные в XVIII – XIX веках.
Code Duello (или “двадцать шесть заповедей”, 1777), составленный джентльменами-представителями пяти ирландских графств.
Кодекс графа Шатовильяра (1836) — созданный поименованным графом, приводящий в систему правила дуэли, реально существовавшие на первую половину XIX века во Франции.
Американский дуэльный кодекс Джона Лайда Уилслона (1858) — созданный на основе ирландского кодекса юристом и заядлым дуэлянтом, экс-губернатором Южной Каролины.
Кодекс графа Верже (1879) — наиболее авторитетный французский дуэльный кодекс, суммирующий правила проведения дуэлей, бытовавшие во Франции.
В дуэлях дворян Западной Европы XIV—XVII вв. чаще всего использовалась лёгкая шпага или рапира в паре с дагой (кинжалом), так как это было единственное оружие, которое в пределах города дворянин мог носить при себе вне службы. Оружие законных дуэлей (судебных поединков) назначалось судом и могло зависеть от сословия соперников. Так, соперники простого звания могли драться на дубинах, палках или топорах, для дворян же такое оружие считалось недостаточно “благородным”.
В XVIII веке на дуэлях всё большее распространение получает огнестрельное оружие, главным образом — парные курковые однозарядные пистолеты, сглаживавшие различие в возрасте и физической силе дуэлянтов. Причем оружие должно было быть незнакомым никому из противников. Обычно каждый из противников делал только один выстрел. Если оказывалось, что в результате оба соперника оставались невредимыми, считалось, тем не менее, что честь восстановлена и дело окончено. В случае, когда секунданты договаривались о дуэли “до результата” или “до ранения”, пистолеты заряжались вновь и дуэль повторялась либо с самого начала, либо, если это было оговорено, с изменением условий (например, на минимальной дистанции).
Первaя из известных дуэлей в Московии произошлa 30 мaя 1666 г. между двумя нaёмными офицерaми «полков иноземного строя» — шотлaндцем полковником Пaтриком Гордоном и aнгличaнином мaйором Монтгомери. Подобные случаи повторялись, что побудило цaревну Софью в укaзе от 25 октября 1682 г., разрешавшем всем служилым людям Московского государствa носить личное оружие, одновременно зaпретить поединки.
Пётр I, создaвaя регулярную aрмию и флот, вынужден был привлекaть для службы инострaнных специaлистов. Случавшиеся между ними дуэли постепенно проникали и в среду русских офицеров. Царь, во всем преследовавший государственную пользу, крайне негативно воспринимал бесполезную с этой точки зрения гибель офицеров. Первым законодательным запретом дуэлей петровской эпохи стал указ “О нечинении иноземцaм никaких между собой ссор и поединков, под смертной казнью”, изданный 14 янвaря 1702 годa. В нём говорилось: “Приезжим рaзных госудaрств служилым иноземцaм, как выших так и нижних чинов…под смертным стрaхом…ни за кaкие ссоры и недружбы на поединки с сaблями и шпaгaми” не “ходить”.
Гвардейская поправка к самовластью в эпоху дворцовых переворотов сформировала значительно более высокий уровень дворянского самосознания и повысила автономность дворянства по отношению к власти. Дворянская честь в это время зачастую не находила достойного применения на полях сражений, что способствовало возрождению практики дуэлей. В июне 1729 года граф Матвеев и герцог де Лириа повздорили на званом обеде, наговорили друг другу много «поносных» слов и резкостей, в результате чего Матвеев вызвал герцога на дуэль. Французское культурное влияние, начиная с Елизаветы, усилившееся в период войн с Наполеоном и заграничных походов, также имело свой “дуэльный” аспект.
В России долго не было своего дуэльного Кодекса, все усилия секундантов сводились лишь к тому, чтобы поставить противников в равные условия. Кроме того, дуэль воспринималась не как ритуал, не как регламентированная процедура снятия бесчестия, а гораздо острее - как судебный поединок, Божий суд. Поэтому русская дуэль была смертоноснее европейской.
Спасением русского дворянства являлось лишь то, что далеко не все вызовы на дуэль завершались поединком.
У Александра Сергеевича Пушкина было по разным сведениям от двух до трёх десятков дуэлей, из коих лишь 4 состоявшихся. Поэт был отменным стрелком, попадал с 20 шагов пуля в пулю. Но во время дуэлей (кроме последней) он ни разу не пролил кровь противника и во всех поединках не стрелял первым.
Дуэли для Пушкина были почти неизбежны. Имея репутацию изрядного карточного понтера, задиры, ревнивца и дамского угодника, темперамент эфиопа и щепетильность англичанина, сложно не попасть в ситуацию, когда “дело чести” важнее доводов разума, когда сплетни, недоброжелатели, завистники и случайности – всё становится орудием злого рока.
Доподлинно неизвестно, была ли в действительности у Дантеса компрометирующая связь с Натальей Николаевной. Поэту было достаточно того, что Дантес открыто и даже демонстративно оказывал красавице Натали знаки внимания на балах, словно специально давал повод для новых сплетен. Наконец, в ноябре 1836 г. Пушкин и некоторые его знакомые получили анонимные письма, в оскорбительном тоне намекающие на “патент рогоносца”, выданный поэту. Этот пасквиль переполнил чашу терпения, и Пушкин вызвал Дантеса на дуэль. Вызов от имени приемного сына принял сам посланник Нидерландов в Петербурге Луи Геккерн, но попросил о двухнедельной отсрочке. Пушкин согласился подождать. За эти две недели Дантес успел посвататься к сестре Натальи - Екатерине Гончаровой и получил от нее положительный ответ. Дуэль пришлось отложить, и Пушкин забрал вызов обратно, не желая делать свояченицу несчастной. 10 января 1837 года отпраздновали свадьбу. Однако после бракосочетания Дантес возобновил свои ухаживания за Натальей Пушкиной.
Возобновился и поток сплетен, слухов, оскорбительных намеков и гнусных анонимок, и 25 января 1837 года поэт написал Геккерну-старшему злое письмо, где заявлял, что не желает видеть обоих родственников у себя в доме. На этот раз вызов был принят, и 27 января на Черной речке состоялась дуэль. Оба участника получили ранения – Пушкин в живот, Дантес в руку. Поэт скончался через 2 дня, а Дантес вскоре выздоровел. Однако, личным приказом императора, был под конвоем навсегда выслан из России.
Его убийца хладнокровно
Навел удар... спасенья нет:
Пустое сердце бьется ровно,
В руке не дрогнул пистолет.
М. Ю. Лермонтов. “Смерть поэта”.
“Пустое сердце” Жорж Шарль Дантес умер 2 ноября 1895 года, прожив 83 года, сделав заметную политическую карьеру и не раскаявшись в содеянном в Петербурге.
Спустя более полувека после дуэли на Черной речке дуэли в России были фактически узаконены Александром III. Император-прагматик попытался совместить защиту дворянской чести с пристальным государственным контролем. 13 мая 1894 г. были изданы “Правила о порядке разбирательства ссор в офицерской среде”, согласно которым суд общества офицеров имел право назначить поединок и отказаться от него можно было только выйдя в отставку. Уголовная ответственность за дуэли не отменялась, но тем, кто будет стреляться “по правилам” и “согласно высочайше установленного порядка” было обещано помилование.
Вслед за этим появилось сразу несколько дуэльных кодексов (В. Дурасова, С. Важинского, А. Суворина, «адаптированный» кодекс Б. Тонского, перевод кодекса Ф. фон Болгара, генерал-майора И. Микулина и другие). Пожалуй. Наиболее авторитетным считался кодекс Василия Дурасова— русский дуэльный кодекс, созданный на основе европейских кодексов и с учётом практики дуэлей в России.
По его правилам в 1909 году состоялась знаменитая дуэль между поэтами Н.С. Гумилевым и М.А. Волошиным. Спустя 72 года на месте роковой дуэли Пушкина и Дантеса, Максимилиан Волошин и Николай Гумилев стрелялись на пистолетах середины ХІХ в., также из-за женщины.
Николай Гумилев познакомился с молодой поэтессой Лизой Дмитриевой в 1907 г. в Париже, а весной 1909 г. они снова встретились в Петербурге. Между ними вспыхнули чувства, о которых Дмитриева писала так: “Это была молодая звонкая страсть… Много раз просил меня Н. С. выйти за него замуж, никогда не соглашалась я на это; в это время я была невестой другого”.
Весной 1909 г. Гумилев с Дмитриевой поехали в Коктебель к Максимилиану Волошину. По безыскусному признанию Дмитриевой: “Судьбе было угодно свести нас всех троих вместе: его, меня и М. Ал. – потому что самая большая любовь моя в жизни, самая недосягаемая, это был Максимилиан Александрович. Если Н. Ст. был для меня цветением весны, “мальчик”, мы были ровесники, но он всегда казался мне младше, то М. А. для меня был где-то вдали, кто-то никак не могущий обратить свои взоры на меня, маленькую и молчаливую”.
Волошин вопреки этим словам, обратил на молодую поэтессу самое пристальное внимание, и Гумилеву пришлось уехать из Коктебеля с прекрасной новой поэмой “Капитаны”, но одному.
16 ноября 1909 г. Гумилев предпринял последнюю попытку вернуть Дмитриеву: поэт сделал ей очередное предложение и опять получил отказ. После этого в Петербурге возникли слухи о том, что Гумилев разглашает весьма интимные подробности романа с Дмитриевой. Волошин публично дал “обидчику” пощечину – что было однозначно воспринято как вызов на дуэль. Алексей Толстой, свидетель этой сцены, впоследствии и секундант Волошина признавал тем не менее невиновность Гумилева: “ "В Мариинском театре, наверху, в огромной, как площадь, мастерской Головина, в половине одиннадцатого, когда под колосниками, в черной пропасти сцены, раздавались звуки "Орфея", произошла тяжелая сцена в двух шагах от меня: поэт В[олошин], бросившись к Гумилёву, оскорбил его. К ним подбежали Анненский, Головин, В. Иванов. Но Гумилёв, прямой, весь напряженный, заложив руки за спину и стиснув их, уже овладел собою. Здесь же он вызвал В[олошина] на дуэль… Я знаю и утверждаю, что обвинение, брошенное ему, – в произнесении им некоторых неосторожных слов – было ложно: слов этих он не произносил и произнести не мог”.
Последняя дуэль между поэтами состоялась 22 ноября 1909 г. Оба участника поединка опоздали: автомобиль Гумилева застрял в снегу, а Волошин потерял в сугробе калошу и долго ее разыскивал. Дуэль производилась на следующих условиях: на пистолетах, на 25 шагах, стреляют по команде сразу. Гумилев требовал стреляться на расстоянии пяти шагов, до смертельного исхода.
Секундант Волошина князь Шервашидзе так описал поединок:
“ Макс взвел курок и вдруг сказал, глядя на Гумилева:
“Вы отказываетесь от Ваших слов?”
Гумилёв:
“Нет”.
Макс поднял руку с пистолетом и стал целиться, мне показалось – довольно долго. Мы услышали падение курка, выстрела не последовало. Я вскрикнул:
“Алёша, хватай скорей пистолеты”.
Толстой бросился к Максу и выхватил из его руки пистолет, тотчас же взвел курок и дал выстрел в землю.
“Кончено, кончено”, -
я и еще кто-то вскрикнули и направились к нашим машинам. Мы с Толстым довезли Макса до его дома и вернулись каждый к себе. На следующее утром ко мне явился квартальный и спросил имена участников. Я сообщил все имена. Затем был суд - пустяшная процедура, и мы заплатили по 10 рублей штрафа. Был ли с нами доктор? Не помню. Думаю, что никому из нас не были известны правила дуэли. Конечно, вопросы Волошина, вне всякого сомнения, были недопустимы...”
К счастью, дело обошлось без кровопролития. Империя умирала, деградировали её властные институты, социальные опоры, даже дуэли превратились в фарс с 10 рублёвым штрафом. Но жажда справедливости, стремление защитить честь не умерла ни тогда, ни много позже. В период заката следующей, уже советской империи, Леонид Филатов полушутя-полусерьёзно постулировал:
Не важно то, что вас нечаянно задели,
Не важно то, что вы совсем не из задир,
А важно то, что в мире есть ещё дуэли,
На коих держится непрочный этот мир!..
Леонид Филатов. “Песенка о дуэлях”.
