Как-то древнегреческий философ Антисфен, невольно услышав разговор нескольких афинян о роскошной и сытой жизни одного известного горожанина, мечтательно воскликнул: "Такую бы жизнь – детям врагов наших!".
Уже сама реакция этого мудрого человека на вопрос говорит нам, что не так он прост, а, скорее, глубок и многомерен, и, следовательно, стоило бы в нём разобраться, в меру сил и возможностей. Тем более, что касается он каждого из нас, поскольку в итоге сводится к вопросу о том, "что такое хорошо, и что такое плохо", что полезно человеку, а что во вред, т.е. – к познанию добра и зла.
В принципе, вопрос формирования, не говорю человека в полном смысле духовного, а хотя бы одухотворённого, то бишь ещё телесного, коренится в возврате тех качеств в нём, которые заложены Творцом изначально, и которые не утрачены насовсем в результате грехопадения, т.е. обретения "кожных покровов" (читай – телесности), а лишь ушли до поры до времени в глубины подсознания. Следовательно, одухотворение есть долгий и болезненный процесс извлечения из подсознательных глубин всего того, чем наделил нас Создатель, возвращения к самому себе, к тому состоянию чистоты и непорочности, которые неотделимо присущи каждому человеку исконно, пусть до поры лишь потенциально.
Тут не обойти стороной вопроса: а на кой ляд стоило огород городить? В плане – зачем нужен был и какой смысл в себе имеет сам процесс низвержения всего и вся в пропасть адского бытия, чтобы затем ценою неимоверных усилий, подобно мифическому Сизифу, взбираться снова вверх, перекатывая ещё при этом с собою камень, немалых размера и веса? То есть потерять свой человеческий духовный статус, пасть в скотское состояние, а затем снова подниматься обратно к нему же – к высокому духовному?
Смысла, целесообразности и неизбежности процесса такого восстановления высокого своего статуса человеком коснёмся чуть ниже, а пока высветим тему: что может помочь каждому из нас и всем купно в таком нелёгком и воистину сизифовом труде? Тем более, что это касается, повторяю, каждого! А поможет в этом нелёгком вопросе нам следующее изречение: "если ты чувствуешь боль, ты – организм; если ты чувствуешь чужую боль – ты Человек!". Из него видно, что определяющим человеческим качеством есть способность переживать чужую боль, как собственную! А если так, то в каждом человеке должно быть и стремление, если не свести на нет, то хотя бы помочь уменьшить боль ближнего так, как, если бы она была твоею! И если погашение боли в себе нуждается в принятии неких средств извне (от пилюли до сочувственного утешения матери, друга, вообще ближнего), то помощь другому в преодолении боли может быть осуществлена лишь через отдачу, искреннюю и бескорыстную, с твоей стороны! Следовательно, процесс становления тебя как человека, процесс твоего одухотворения прямо пропорционален тому, сколько ты отдаёшь! И, сами понимаете, что отдача каких-то материальных вещей тут стоит на последнем месте, равно как и понимание самой боли не сводится исключительно к боли физической, к боли телесной, пусть и включает их в себя.
Итак, отдавать. Это не выдумка, не измышления и не отсебятина, ибо Сам Спаситель призывал к отдаче, к жертвенности и, наконец, к самопожертвованию, как высшей форме отдачи! А значит, эта установка приобретает вес незыблемого закона вселенной! В соответствии с ним: пусти по течению реки хлеб, и через время к тебе приплывёт такой же, только с маслом! Если продолжить это, пусть и весьма упрощённое, построение, то к тому, кто выше по течению реки пустил хлеб с маслом, приплывёт уже буханка с маслом и икрой, и так далее – по нарастающей. Подобный вид бытия возможен и даже неизбежен, если подавляющее большинство людей соизволит проникнуться этой идеологией отдачи, единственно оздоравливающей, спасающей и формирующей из эгоистичных себялюбивых особей настоящих людей.
Естественно, как и всё новое, всё высокое, подобная идеология рождается с кровью, в страданиях и муках. Но оно того стоит, ибо порождённый ею плод – это прекрасное явление высшего человека, взамен человека ветхого. И пусть никого не вводит в заблуждение потускневший и даже замаранный сей эпитет, ибо он здесь употреблён в настоящем и истинном своём значении. Сколько уже на нашей памяти их было – этих эрзац-"высших" рас, эрзац-"избранного" народа, эрзац-"высших" слоёв общества, эрзац-"высших" идеологий, фундамент коих неизменно базировался на принципе привилегий и неких исключительности и избранности. Лишь одна исключительность была в них исключена – это отдача до жертвенности, проявление заботы обо всех других до самопожертвования! То есть все эти "высшие" да "избранные" на самом деле были явлениями ветхого замеса, проявлениями банального полу-скотского бытия, дурно пахнущего эгоизмом и себялюбием, в котором человек был ещё и не "человеком вовсе, а личинкой", как говорится в одном замечательном, совсем из иной эпохи, советском фильме "Наше призвание". А с каким трудом, с какими сложностями из такой "личинки" произрастает человек, можно проследить, скажем, на примере Кондрата Майданникова в шолоховской "Поднятой целине".
Таким образом, всеобщий принцип вселенского бытия - принцип отдачи, - способствующий формированию и закреплению в человеке его высших качеств, необходимо сопряжен с трудностями перехода, когда старое и ветхое, уступая место новому, не сдаёт своих позиций без боя, без сопротивления.
Отсюда можно сделать вывод, что настоящий новый человек формируется трудностями и негораздами в его жизни, и не только, выражаясь чеховским слогом: "выдавливая по капле из себя раба", а и претерпевая неизменно выпадающие суровые испытания на этом пути, в том числе и сознательно отказываясь от изобилия (если оно ему доступно), праздной неги (при том же условии), тяготящего и разлагающего ничегонеделания! Или как образно сказано в уже упомянутом выше фильме "Наше призвание": "Озверелый от безделья Сашка…". Тут уместно уточнить тот перевёрнутый факт, что озвереть от безделья свойственно лишь человеческому существу – существам скотских наклонностей такое не грозит. Им грозит совсем иного рода озверелость, та, что практически в буквальном смысле происходит в лихое наше время, ловко освоенное такими вот сашками, озверелыми от безделья, от пресыщенности, от потребления в три глотки… Эту озверелость понимали уже люди античности, о чём говорится в самом начале на примере афинского философа Антисфена, мечтавшего, чтобы изнеженная и пресыщенная жизнь, была не у них, у греков, а у "детей их врагов". Кстати, этот же древний мудрец изрёк ещё одну любопытную мысль – оцените: "Я предпочёл бы безумие наслаждениям"! Каково! То есть нега, сибаритство, сладенькое в еде, в привычках, в поведении, неотрывно связанные с ними достаток и богатство, – эти "заманчивые" и столь притягательные в наше время вещи, если их измерять не тупо в телесных координатах, а по шкале иного достоинства, тянут потяжелее сумасшествия! Но, увы, все в безудержной этой склонности к сладкому сломя голову спешат "записаться в сумасшедшие", вкусить этого, на первый поверхностный взгляд такого невинного и такого желанного нектара. А ведь ещё не так давно известный русский писатель П. Л. Проскурин задумчиво-вдохновенно произнёс: "Жить потому и хорошо, что трудно". Вникните в эти слова! Осмыслите их! Усвойте!..
В обозримом прошлом нашей страны нечто очень стоящее в здоровом общественном устроении уже было близко, уже была пройдена практическая закалка всех и каждого трудовыми свершениями индустриализации и коллективизации, боевым огнём Великой Отечественной войны, уже была выработана теоретическая метода в виде "Морального кодекса строителя коммунизма"!
То есть "огонь и вода" уже были пройдены, – вот те самые формирующие человека новой эры трудности. Тогда казалось, что недалёк уже час, когда страна, в которой живут и работают люди, "гвозди бы делать" из которых, люди, готовые горы сворачивать во имя всеобщего блага и процветания, воспарит, наконец, над остальными странами и народами планеты! Станет им примером и образцом, как следует жить, работать и учиться, дабы воплотились мечты и чаяния человечества!.. Увы, не сложилось, не вышло пройти "медные трубы", не сдюжили, дали слабину… И теперь снова, как тому, трудяге Сизифу, нужно будет тяжело и упорно подниматься на высокую крутую гору, катя перед собою тяжеленный камень, который символизирует не что иное, как тяжкий труд духовного возрастания и становление человека, вкупе с преодолением ним соблазнов!
Всё в этом мире, как известно, выстроено по аналогиям. Скажем, для того, чтобы сформировать тело атлета, человеку необходимо долгие годы денно и нощно изнурять себя тяжкими физическими упражнениями. В перспективе у него разовьются группы мышц, которые изменят пропорции его тела, придадут им гармонический вид силы, твёрдости и выносливости. Сочетание же физических нагрузок и нагрузок морального плана сформируют в нужную сторону не только тело, но и дух человека, придав ему силы, стойкости и духовной крепости Рахметова! И, наоборот, нега, изобилие и расслабленность сделают из человека и в прямом и в переносном смысле медузоподобное, бесформенное существо, доверху напичканное к тому же массой слабостей, страстей и пороков!
И, наконец, вернёмся к вопросу, прозвучавшему в начале: в чём смысл и целесообразность низвержения человека сначала в инфернальное бытие, а затем весьма трудное и болезненное его возвращение к самому себе, в своё первоначальное состояние чистоты и невинности? Вопрос сей адресован как бы Самому Создателю, и проще всего на него ответить было бы, вероятно, словами: "пути Господни неисповедимы"! Но, коль мы сами обозначили себе стезю восхождения, то негоже нам искать лёгких дорог.
(Однако, дабы не увеличивать и без того немалый объём этих выкладок, придётся ухитриться изложить материал вкратце, намётками. Кому же интересно ознакомиться с вопросом более подробно, привожу ссылку).
Итак, возврат к самому себе… Выше была допущена некоторая неточность в выражении "первоначальное состояние чистоты и невинности", из-за которого, собственно и получается весь этот сыр-бор. Поскольку первозданная эта чистота, равно как и невинность, есть совсем не то же самое, чем являются они же в окончательном варианте, то бишь после их восстановления! Человек и всё творение в изначальном райском своём состоянии тоже нельзя сравнивать с человеком и миром, прошедшими через горнило падшести и греховности, читай – познавания добра и зла! Ибо, если период "до" сравним с этакой детской бессознательной прострацией, то период "после" можно описать, как состояние возмужалой зрелости, период наработки стойкого иммунитета ко злу во всех его проявлениях, ибо все они уже познаны, переработаны и, если можно так сказать, "классифицировано" осознанны на фоне добра! А потому они, оба эти состояния "до" и "после", условно названы по ту сторону добра и зла, поскольку ни "до", ни "после" добра и зла не существует. В первом случае ещё не существует, а во втором – уже не существует! Посему Рай и Царство Небесное – понятия несопоставимые! Ибо лёгкая будто эфир, бессознательная, до-познавательная чистота и невинность человека Рая не может ни по каким параметрам приблизиться к увесистой от познаний, осознанной и апробированной, чистоте Царства Небесного! Это почти тот случай, когда, как незамысловато утверждает народная мудрость, "за битого двух небитых дают"! Следовательно, как нетрудно понять, процесс такой эволюции совершенно необходим и обязателен, подобно тому, как необходим и обязателен для каждого существа процесс возрастания из несмышлёного дитяти в умудрённого опытом и знаниями мужа!..
P.S. Вас никогда не смущал тот парадокс, что практически все ветераны Великой Отечественной войны вспоминают о фронтовых своих буднях с чувством ностальгии и сердечного трепета, порой со слезами на глазах? С чувством какого-то особенного ощущения фронтового окопного братства, как высшего проявления отношений, какие только возможны между людьми! В чём тут дело? Ведь, казалось бы, нечеловеческие условия - голод, холод, жара, неустроенность, часто усугубляющиеся нечистотой, нательными насекомыми, иными "прелестями" военного бытия, с не покидающим ни на минуту страхом быть убитым или изувеченным, - должны были сделать своё дело, превратив любого в "тварь дрожащую" за своё утлое судёнышко-тело! Должны были переформировать человека-солдата в полного эгоиста и индивидуалиста. Ан, нет! Формирование, за редкими исключениями, происходило как раз в обратном направлении, когда отдать жизнь "за други своя" (вот он – наш принцип отдачи, самопожертвования в действии!) было высшим мерилом, присваивающим человеку, если можно так сказать, знак высшего качества или проходной бал сдачи экзамена "на человека"! Не многие, сдавшие тот экзамен, оставались в биологической жизни, но, уверен, все без исключения они прошли врата жизни вечной!..
