Милые друзья!
Вот новые притчи, которые являются мне на козьей Золотой Горе...
ОТ ЮРОДИВОГО ТИМОФЕЯ ИЗМИГУЛА
Я очнулся в ночи русской… бездонной…
Окрест Гефсиманский Cад…
Только вместо олив… кипарисов и сосен
Одне иуды стоят…
Да…
Ах, Россия моя…
Русь…
Расея…
Необъятный Ты что ль Гефсиманский Cад…
Только вместо зарубленных… загубленных…
Лежачих берёз… сосен… кедров… дубов беззащитно безвинных
Одне свежие пни…
Да лесорубы… лесогубы… иуды стоят
А иные на пнях сидят…
Ах, не пни ли на пнях бдят…
Ах, не это ли Русский ад…
Ах, куда Ты забрёл
И разросся,
Гефсиманский Сад…
МАТЬ - АЗЬЯ
Я яростно сплю…
Иль не сплю…
Покрываясь бездонно горящим джигитом…
Айххх…
Но утром, увяв на корню,
Он спадает с Меня ,
Как всадник убитый
С лихого коня…
Ойххх…
И вновь всем джигитам Востока
Распахнута Я одиноко…
И семенем всенеобъятным …
Неутолимо… неумолимо азийским… жестоким…
Залью Всю Планету…
Всю Землю -
До самых Плеяд…
Я -
Азья - Мать…
СТАРЫЙ ОВИДИЙ НАЗОН
Поэт не должен доживать до старых сонных дней…
Ведь не поёт зимою соловей…
Дервиш Ходжа Зульфикар
Я променял Пегаса на осла…
Парнас – на Козию гору…
Слона – на муравья…
А Колизей – на призрачный трактир… кабак…
И вот теперь
В земной пыли
Купаюсь … брежу… стражду я…
И тля падучая… пахучая… падучая… земная
Объяла крылия небесные моя…
Господь!
Тогда зачем поэт без крыл орла…
Зачем в колодезь павшая звезда…
УМИРАЮЩИЙ САД
О, Господь!
Я стар…
И уже не могу поливать цветы и дерева…
И засыхает мой нагорный …
Заживо заброшенный… безвинный сад… сад…
И мой единственный друг…
Золотой дряхлоногий…
Дряхлолапый волкодав Палван
Тайно ушёл на горы помирать…
Чтоб я его смерть не увидал…
И он моей кончины чутко не узнал…
И только клочья шерсти золотой
На травах высохших лежат…
…Прощай , четверолапоногий брат…
А мне ещё Господь оставил дни и ночи без тебя…
Зачем…
Не знаю сам…
Но по ночам все 248 костей моих бытийственных
Болят … молят… скрипят…
Как ветхая… бухарская калитка в заброшенный мой сад…
О, Господь!..
Но я всё стражду…
Всё молюсь Тебе…
Всё я необъятно… бездонно… вселенски…
По – детски…
Блаженно рад… рад…
И только жаль безвинно
По – сиротски усыхающий
Мой сад… сад… сад…
Ах, все люди на земле
Умирают от одиночества …
И сады тоже…
В ЗЛАТООСЕННЕМ САДУ
В моём нагорном саду златоосеннем
Я сижу под золотой древней шахской шелковицей нежновеющей
И ем золотой текучий персик…
И золотой лист летит,
Тихо касаясь моего лица буддийского… блаженного,
Как мать дитя новорожденное…
О, Творец…
А разве есть смерть?..
И зачем она?..
Если есть сад златоосений …
Золотой персик…
Золотой лист, летящий в тленность…
И мать, склонившаяся над новорожденным…
И за дувалом жадно дышит,
Воздымая груди - пирамиды
Переспелая … перемлелая
Персиковая Латофат – Лань -
Вдова – соседка…
Безутешно… яро нежная…
Господь!
И где тут Место Смерти…
БЫТИЕ… НЕБЫТИЕ… ИНОБЫТИЕ…
Философ сказал :
- Есть Бытие…
Есть Небытие…
Есть Инобытие….
Дервиш сказал :
- Есть Бытие…
Есть Инобытие…
А Небытия – нет…
И Смерти – нет…
Ты видел дряхлый… деревянный…
Самодельный… кишлачный… дрожкий мостик
Над весенней бешено прибывающей рекой?..
И река уносит мостик…
Так уходит смерть…
Так тает Небытие…
Фото И. Дмитриевой - Ванн
