Юрий Георгиев "Музыка сирен"

ГЛАВА 4

…Происшествие в ночном клубе «Молот» было первым большим делом Рика Мартина. Он прибыл в Нью-Йорк из Нового Орлеана, после окончания Полицейской Академии, и, соответственно, ожидал любого подвоха со стороны начальства, тем более, что не понаслышке знал о творящемся в Нью-Йорке беспределе уличных банд и беспрецендентных вспышках насилия. Но дело о гибели пятерых девушек во время концерта мало кому известной группы «Holland Dreams», поручили именно ему, тридцатилетнему новичку. Видимо, шеф посчитал, что этого ему на первое время будет достаточно.

Когда Рик прибыл на место, клуб уже был оцеплен нарядом полиции, вызванном кем-то ранее. Протолкнувшись сквозь толпу любопытных, среди которых уже мелькали репортеры из местных газет, инспектор прошел в помещение. Как обычно в таких случаях, из здания никого не выпускали. В вестибюле ожидали своей очереди множество зрителей. Тела девушек были накрыты простынями, и рядом с ними суетился коронер, низенький, сутулый мужчина, лет сорока пяти, с большими залысинами. Показав ему значок, Рик поинтересовался у него о причине смерти. Он развел руками:

-На первый взгляд, все признаки внезапной остановки сердца. Что-либо сказать еще пока сложно.

-Может, тут дело в передозировке наркотиков? – предположил инспектор.

-Вряд ли. Возможно, необходимо более тщательное обследование. Хотя я все-равно сомневаюсь, что тут дело в наркотической перегрузке. Похоже, у них были проблемы с сердцем.

-У всех пятерых сразу? – недоверчиво нахмурился Рик

Врач ничего не ответил. Но к Рику подскочил очень взволнованный мужчина в очках.

-Инспектор, что, собственно говоря, происходит? – вскричал он, вытирая пот со лба платком.

-А вы, собственно, кто такой? – инспектор смерил его взглядом.

-Извините, - он чуть поклонился, - совсем забыл про манеры. Дениел Багсли, хозяин заведения.

Рик представился и сунул ему под нос жетон.

-Как вы думаете, что с ними произошло? – не отставал Багсли.

-Я хотел бы спросить об этом у вас, - грустно улыбнулся Рик.

В этот момент его кто-то схватил за плечо. Оглянувшись, он увидел Тома Кравинца, своего напарника, немолодого мужчину, лет сорока восьми, с глубокими морщинами, бороздившими мясистое, упитанное лицо.

-Какого черта, Рик? – воскликнул он, - почему ты приехал без меня?

Инспектор поморщился - постоянно что-то жующий Том был ему неприятен. Этот инертный толстяк производил на него унылое впечатление. Рик хотел сказать, что вовсе не обязан посвящать его во все дела, однако сдержался. Начальство решило сделать их напарниками, и ему, конечно, виднее, но сам Рик был об этом совершенно иного мнения. И знать его ИМ совершенно необязательно. Ведь он пока здесь новичок.

-Не получилось вызвать тебя по рации, - просто сказал он. Работая всего неделю, Рик заметил, что новый напарник ему только мешал, однако об этом вслух не распространялся.

-Здесь неподалеку есть прекрасное кафе, - мечтательно произнес толстяк. - Там продают лучшие в мире пончики. Ну, я и не удержался, чтобы по пути туда не заглянуть. Нужно было требовательнее меня вызывать, - он доел пончик, облизал жирные пальцы и произнес, - рассказывай, что здесь происходит?

Однако Рик был уже в другом конце вестибюля, где беседовал с подругой двух погибших девушек.

Мелани рассказала все, что видела, умолчав лишь про репетицию, где Дебби упала в обморок. Ей очень не хотелось, чтобы подозрения упали на Дейва. Да и его музыка здесь совершенно ни при чем, как посчитала она. Однако инспектор смекнул, что девочка явно чего-то не договаривает, о чем и не преминул ей сообщить.

-Значит, уже перед концертом Дебби была бледна? – сощурившись, переспросил он, глядя ей прямо в глаза.

-Да, и поначалу мне казалось, что она нездорова, - кивнула Мелани.

-А ее подруга, Вероника?

-Та, кажется, была в полном порядке.

Рик достал блокнот и чиркнул туда несколько слов.

-И значит, под конец концерта вдруг обеим стало плохо? – уточнил он, с недоверием глядя на девушку.

Мелани кивнула и инспектор задал вопрос, который давно вертелся на языке:

-Как ты думаешь, они приняли перед концертом какой-нибудь наркотик? Экстази, или что-нибудь в этом роде? – Темные глаза Рика, казалось, сверлили и под этим взглядом девушка потупилась.

-Насколько я знаю, нет. – тихо, но твердо промолвила она.

-А ты сама не любительница подобных развлечений? – вопрос был задан, что называется - в лоб, и она испуганно содрогнулась.

-Нет-нет, что вы, нет! Я даже пиво не пью!

-Хотелось бы тебе верить, - задумчиво кивнул Рик.

Затем настала очередь побеседовать и с самими музыкантами. Если с Кирком разговор ничего не дал, то от Майка Рик узнал кое-что новое. А именно то, что днем, на репетиции, Дебби упала в обморок, когда Дейв заиграл свою новую, недавно написанную сольную партию. И первая смутная догадка шевельнулась в его голове.

С самим Дейвом разговор происходил в маленькой гримерной, куда Рик предложил пройти. Музыкант показался инспектору рассеянным и замкнутым. Том Кравинц уселся рядом на стул, и в полуха слушал разговор, жуя арахис, который доставал из маленького пакетика.

-Так ты и есть тот самый Дейв Холланд, непризнанный гений, как ты себя считаешь, - насмешливо произнес Рик, смерив его взглядом.

Дейв внутренне вспылил, да как смеет этот коп так насмехаться над ним?! Но внешне, однако, постарался не подать вида.

-Кто вам сказал, что я гений? – музыкант жестом правой руки отбросил со лба прядь вьющихся волос. Он достал сигарету и закурил, глубоко затягиваясь. Затем плюхнулся на один из стульев задом наперед, положив подбородок на спинку и расставив в стороны ноги в ковбойских сапогах.

«Самоуверенный сукин сын!» – отметил про себя Рик. Однако вслух произнес:

-Как кто? Твои друзья!

-Вы имеете ввиду музыкантов, или девок, которых я трахнул? – Не стесняясь и не смущаясь, Дейв открыто окидывал инспектора презрительным взглядом.

-И тех и других.

Дейв от возмущения сплюнул на пол:

-Да по какому праву вы так со мной разговариваете?! Я что, по вашему, преступник?

-Как раз это мы скоро и узнаем, - Рик достал из кармана сигареты и тоже закурил, не сводя взгляда с музыканта, который с угрюмым видом изучал грязный пол.

-Значит, пока я подозреваемый, - это прозвучало почти издевательски.

-Один из подозреваемых, скажем так. Ответь мне, Дейв, что за музыку ты играл на репетиции, когда стало так плохо Дебби?

-Дебби? – музыкант нахмурил лоб, - кто такая? Ах, да, одна из тех шлюшек, что Майки притащил на репетицию. Помню-помню. Небось наглоталась там какой-нибудь дури. Я – то тут причем?

Рик подошел к нему почти вплотную. Глаза его недобро сверкали.

-Почему ты уверен, что она наглоталась, как ты выразился, дури?

-Знаешь, парень, – подал голос Том, - это серьезное обвинение. Ты видел, как она принимала наркотики?

-Господи, да ничего я не видел! Я просто предположил. Быть может, ей стало просто плохо… от чего-то другого.

-От чего же? – нахмурился Том, но Рик обернулся к нему: - Прошу, не встревай! Позволь мне самому.

-Да делай как знаешь, мне-то что, - отмахнулся тот.

-По крайней мере обвинять меня в чем-либо бездоказательно. – Дейв снова глубоко затянулся.

Рик подошел к куче сваленных в углу ярких костюмов, и задумчиво посмотрел на висевший на стене плакат с концертным снимком Шакиры.

-Ну хорошо, Дейв… А что за соло-партию ты играл на репетиции?

-Я придумал ее только вчера и хотел показать остальным музыкантам. Только и всего. Обычная репетиция, не более того. Уж не хотите ли вы сказать, что девчонке стало плохо от музыки?

-Возможно. Все возможно, - Рик подошел к Дейву и посмотрел ему в глаза. – Скажи мне, а на концерте ты играл это соло?

-Конечно, - кивнул тот.

-И когда же?

-В самом конце. Кирк еще был против того, чтобы ее играть.

-Кирк был против? – Рик нахмурился, - и почему же?

Тем временем Том доел арахис и скомкал пустой пакет.

-А хрен его знает, - Дейв пожал плечами, - быть может, посчитал, что она еще сыро звучит…

-А ты не думаешь, что это не просто совпадение? От твоей музыки Дебби стало плохо еще на репетиции. А на концерте пять девушек умерли во время ее исполнения?

Музыкант усмехнулся.

-Я еще раз повторяю - это бездоказательно! Как от музыки может стать плохо?! Это же бред!..

-А я повторяю - пять человек погибли во время твоего концерта! И именно во время исполнения твоего соло. Это не шутка! Мы еще восстановим все в точности по минутам.

-Инспектор, мне кажется, это пустая затея, - Дейв закинув ногу на ногу, отшвырнул сигарету за плечо. Никто еще не умирал от музыки. Да вас на смех поднимут!

-Не тебе просвещать! – сердито воскликнул Том.

-Но пять человек не могут умереть одновременно ни с того ни с сего, - не сдавался Рик.

-Возможно, - кивнул музыкант, - но причем здесь моя музыка? Это обычная партия соло-гитары на самом обычном концерте! И ничего больше, поверьте! Наверняка тут дело в чем-то другом.

-Позволь мне решать - в чем тут дело, - рассердился Рик. Он замолчал, и собравшись с мыслями, продолжил: - Мне нужно послушать эту твою соло – партию. К вечеру дай мне кассету или диск с ее записью.

-Я же говорю, я вчера только придумал свое соло. Оно пока не записано.

-Так запиши, и к вечеру принеси мне лично. Как ты будешь записывать, это меня не касается. Но чтобы к вечеру запись была у меня! Надеюсь, все понятно?

Дейв вышел из гримерной мрачнее тучи. После разговора с инспектором его не покидало чувство тревоги. Это же надо – обвинить его непонятно в чем! Уж что-что, но убить с помощью соло на стареньком «Гибсоне», - все это чушь собачья. Да такое и в голову не может придти! Теперь-то уж точно он сомневался в компетенции нью-йоркских копов. Да, конечно, с девушками случилось что-то вроде приступа эпилепсии, но это же их проблемы, а музыка, сыгранная во время концерта точно ни при чем! Слова, прозвучавшие из уст инспектора, не более чем бред!

В вестибюле, в толпе он заметил дожидавшихся его Кирка и Майка. Вид у них был тревожный и испуганный. Дейв неспеша подошел к своим коллегам по группе.

-Похоже, накрылась наша группа медным тазом? – полушутя изрек Майк, хотя его вид оставался мрачным.

-Знаешь, в чем меня обвинял этот самонадеянный коп? – Дейв покачал головой, - в том, что девчонки погибли от моей музыки! Вы только представьте – от моей музыки! Как вам такое?

-Не знаю, но я ведь говорил тебе, что лучше не играть это соло на концерте, - мягко заметил Кирк.

-Кирк, дружище, и ты туда же? Я просто поверить не могу! Вы что, белены объелись, мать вашу?! – воскликнул Дейв.

-Я, конечно, не знаю, но возможно в этом что-то есть, – задумчиво протянул Кирк, - быть может, это и насмешка судьбы, но пожалуй, не стоило его играть?

-Ну ты даешь! – процедил сквозь зубы Дейв.

В этот момент к ним подскочил Дениел Багсли. Вид у него был до того разъяренный, что, казалось, все волосы у него на голове торчали дыбом от злости.

-Чтобы я вас больше не видел в своем клубе! – вскричал он, - Вы видели, что произошло?! Теперь на мне несводимое пятно! Убирайтесь с моих глаз! Мне только копов не хватало!

-Ладно, ладно, - примирительно пробормотал Дейв, - это было недоразумение, несчастный случай. Не стоит кипятиться!

-Ах, не стоит?! – хозяин клуба окончательно пришел в ярость, - так вот, если я вас еще раз увижу, то подам на вас в суд! Музыканты хреновы!!! Испоганили мое заведение… Да я вас сгною!!!

-Кажется, нам больше не поиграть вместе, - задумчиво произнес Майк, - конец рок-группе, да?

-Совершенно верно, конец! – он подтолкнул их к выходу, - конец всему! Убирайтесь отсюда подобру-поздорову!

-А может, напротив, - задумался Дейв, - стоит поговорить с журналистами, и этот случай прибавит нам рекламы?

-Как ты можешь говорить такое! – Кирк несильно ткнул его кулаком в бок, - ты, конечно же, пошутил…

-Вовсе нет. Быть может, это идея.

-Да пошел ты со своей идеей! – огрызнулся Кирк.

-Вы как хотите, но я пас, - согласился с ним Майк, - прощайте. И с этими словами он затерялся в толпе. Следом за ним пошел и Кирк, бросив на Дейва уничтожающий взгляд, и на прощание промолвив, - счастливо оставаться, гений!..

После разговора с инспектором Мелани была в шоке. Живя в Нью-Йорке, она привыкла ко многому, но то, с чем ей довелось сегодня столкнуться, не укладывалось в голове. Смерть сразу пятерых девушек на концерте в одно и то же время и без каких-либо явных причин было для нее зловещей загадкой. И среди погибших – две ее знакомые, из которых одна – лучшая подруга. Мелани сложно было сейчас понять, что больше никогда она не увидит Веронику, не услышит ее звонкого голоса и зазывного смеха! Она ушла туда, откуда никогда не бывает возврата. Это чрезвычайно огромная потеря за один вечер, поначалу не предвещавший ничего дурного. И уж конечно, она была уверена, что причина всего этого в чем угодно, только не в Дейве, ее милом Дейве, которого она бы не променяла ни на кого на свете! Только бы познакомиться с ним!..

Мелани уже собиралась покинуть тесное, пропахшее потом и дымом сигарет помещение клуба, как вдруг… ее сердце забилось в сладостном предчувствии. Прямо перед ней в толпе стоял Дейв. Вид у него был сосредоточенный, во рту дымилась сигарета, а окольцованные перстнями пальцы правой руки сжимали свой неизменный «Гибсон» в кожаном футляре. Сейчас или никогда! – твердо решила девушка и на ногах, ставших вдруг непослушными, она подошла поближе. Кровь ударила ей в голову, когда улыбнувшись, она произнесла:

-Привет, Дейв! Как дела?

На этот раз он удостоил ее взглядом, в котором(о, счастье!), сквозил интерес, и даже ответил:

-Привет, крошка. Иногда мои дела бывали намного лучше.

-Мне очень жаль, что так произошло, - промолвила она, потупившись, - меня зовут Мелани. Я подруга этих девушек, ну… в общем подруга Дебби и Вероники.

-Ах, вот оно что… - задумчиво произнес Дейв, - прими мои соболезнования. Но имей ввиду, я в этом не виноват.

-Я знаю, - промолвила она еле слышно, - я давно хотела познакомиться с тобой. Я без ума от тебя и твоей музыки, - «Боже, что я несу!» - в панике подумала она.

-Мне лестно это слышать, крошка.

-Пожалуйста… - она хотела сказать «не называй меня крошкой», но вместо этого, промолвила: - …давай уйдем отсюда.

Дейв смерил ее взглядом и, судя по всему остался доволен:

-Мы можем взять пива и поехать ко мне домой. Если, конечно, не возражаешь…

Больше всего на свете он сегодня не хотел оставаться в одиночестве, и эта девушка, хоть и малолетка, но вполне подходит. А почему бы и нет?! Не обязательно же ее сразу тащить в постель, можно и просто поболтать. Это сейчас как нельзя кстати!..

-Конечно, не возражаю, - она неловко улыбнулась.

Перед клубом, на стоянке стоял «Харлей Девидсон», и Дейв неспеша снял с него цепь, оседлал и крикнул:

-Садись сзади. И придержи гитару.

Кивнув, Мелани взобралась на мотоцикл, ее руки обхватили талию музыканта, одетого в кожаную куртку. Правая рука ощущала гриф «Гибсона» в кожаном чехле. Несмотря на моросящий холодный дождь, Мелани была счастлива, ведь сегодня сбылась самая заветная мечта – она рядом с Дейвом Холландом. Сидит сзади на мотоцикле и обнимает за талию. Более того – он попросил присмотреть за его гитарой. А это великая честь, о большем она не смела и мечтать!..

-Держись, как следует! – крикнул Дейв и мотоцикл сорвался с места и понесся по ночной и грязной Нью-Йоркской улице в центр Манхеттена, навстречу неоновой рекламе и небоскребам, горящих гирляндами огней…

После бесконечных допросов и разговоров у Рика Мартина невыносимо разболелась голова. Однако по пути в участок он продолжал размышлять о случившемся. Показания свидетелей фокусировались лишь на одном человеке – Дейве Холланде. Этот музыкант хранил в себе какую-то тайну. Но какую? Рик вспомнил, как парень держался на допросе, с какой откровенно хамоватой и показной самонадеянностью отвечал на вопросы. И все это, пожалуй, неспроста. Музыкант, вероятно, сам напуган до смерти. Или знает кое-что, о чем боится рассказать. Но по крайней мере парню что-то не дает покоя. Знать бы только – что!..

В участке Рик задумчиво присел за свой рабочий стол. Время было уже довольно позднее, и почти все сотрудники разошлись по домам. Оставался лишь Том, который развалился на стуле рядом, размешивая ложечкой черный кофе из автомата. Рик поинтересовался, нет ли у него аспирина и получив отрицательный ответ, потер пальцами виски. Головная боль упорно не проходила.

-Ну, как тебе этот рокер? – сонным голосом поинтересовался Том, отхлебывая кофе.

Рик пожал плечами.

-Знаешь, с первого взгляда сложно сказать что-либо однозначное.

Том произнес глухим голосом:

-По моему, тут все ясно.

Дейв посмотрел напарнику в глаза.

-Что ясно?

-И музыканты, и фанатки одним миром мазаны, - он шумно отхлебнул кофе, и выругался, потому что горячий напиток пролился на грудь, испачкав рубашку, - всегда обкуренные, как гады, тут и говорить нечего.

-А если экспертиза установит, что они не принимали наркотиков? Что тогда? Твоя теория рассыплется, как карточный домик? – в голосе Рика послышался сарказм.

Том почесал за ухом.

-Все девчонки, которые слушают такую музыку – наркоманки, это факт! О них и говорить бестолку!

-Ты знаешь, я попросту тебе удивляюсь, - заметил Рик, - как с такими взглядами тебе удалось так долго продержаться в полиции?

-Да, брось, старик, нужно проще ко всему относиться. Вот и все.

-Да, но к работе нужно относиться серьезно. Если мы завалим это дело…

-Ну и что тогда? – Том усмехнулся и забросил ногу на ногу, - объясняю, ничего страшного не будет. По крайней мере, мир не перевернется.

-Но это ведь мое первое дело здесь, в Нью-Йорке, - возразил Рик, - не забывай об этом. И если тебе на все насрать, это не значит, что и другим тоже.

Он потерял всякий интерес к Тому. Боль в голове потихоньку стихала, и Рик почти с облегчением вздохнул. Аспирин на этот раз не понадобился. Но ему по-прежнему не давал покоя Дейв. Этот парень явно что-то знает, и это ЧТО-ТО нужно обязательно выяснить. Нужно встретиться с ним еще раз, и в самое ближайшее время!..

…Дейв развалился на кровати в бутылкой пива в руке. Старенький «Гибсон» был уже аккуратно расчехлен и лежал рядом. Мелани неторопливо оглядывала жилище своего обожателя, где по-прежнему царил творческий беспорядок. Дейв первым нарушил молчание:

-Ну и как, тебе нравится?

Девушка улыбнулась.

-Настоящая богемная атмосфера. И здесь рождаются твои песни?

Музыкант пожал плечами и неторопливо отхлебнул пива.

-Не только здесь… Понимаешь, в жизни полно всякого, чего и не объяснишь сразу… Временами на тебя накатывает… какая-то волна что ли…

-…вдохновения, - мягко подсказала Мелани, присев рядом на замызганный стул. Ее кумир, по видимому, не особо заботился о своем домашнем очаге, это она заметила сразу. Вероятно, он из тех молодых музыкантов, предпочитающих жить только одним днем.

-Вдохновение? – он сделал крупный глоток пива. – Ну, может быть, и так. Я в этом вопросе особо не парюсь.

-У тебя девушка есть? – робко поинтересовалась Мелани, с интересом разглядывая видавшую виды, однако, бесценную гитару.

-Девушка? – переспросил он, пожав плечами, - у меня даже жена была. Когда-то.

-И где же она сейчас? – в глазах Мелани промелькнула тоска.

-Разбежались, - он еще раз отхлебнул пива и уточнил:

- Прожили год вместе и разбежались в разные стороны, как корабли в море.

Он поглядел на нее помутневшими глазами, и сказал:

- Послушай, если хочешь можешь взять пиво из холодильника.

Взглянув на старый, гудящий холодильник с облупившейся краской, она отрицательно покачала головой.

-Спасибо, я не пью. – ответила с улыбкой, - маленькая еще.

-А сколько тебе лет? – поинтересовался он как бы между прочим.

-В декабре исполнится семнадцать, - ответила она и пересела на кровать.

Какое-то время они молчали. Дейв допивал свое пиво, а Мелани тоскливо подумала о еще не законченной школе и скучных занятиях, где почти все – и ученики, и преподаватели считали ее чужой. Наконец, Дейв взял в руки гитару. Девушка с интересом следила за его движениями. Хоть инструмент и не был подключен к усилителю, он взял несколько аккордов. Нежные, мелодичные звуки чуть слышно ласкали душу.

-Я иногда играю на не включенной гитаре, - объяснил он, продолжая мягко перебирать струны, - отрабатываю технику и все такое… Да и соседей не хочу зря злить. У них и так на меня зуб.

-И почему же?

Он пожал плечами, и, взяв в рот медиатор, заиграл правой рукой переборами.

-Потому что они мерзавцы! Особенно одна. Домохозяйка. На редкость отвратительная старушенция!.. Вообще хочет меня сжить со света.

-Ты ей сделал что-то плохое? – Мелани почувствовала в своем голосе хрипотцу и несколько раз откашлялась, прочищая горло.

-Да ровным счетом ничего!.. – Дейв говорил раздраженно, - просто она меня считает одним из бездельников, которые словно прыщ на носу добропорядочного общества. Вот и все. Надеюсь, понимаешь.. – бросив на девушку быстрый взгляд, он едва заметно улыбнулся.

-Конечно. – Она рассмеялась.

Дейв нахмурился.

-Ты находишь в этом что-то смешное?

Она покачала головой.

-Нет-нет, Дейв, не обижайся… Просто рок-музыканты – это отщепенцы. Не расстраивайся, так всегда было и будет. И раз уж ты избрал такую стезю…

-…то должен терпеть, - закончил за нее Дейв, и, взяв в руку медиатор, провел по струнам. Он вновь посмотрел на девушку, которая нравилась ему все больше и больше. – Ты сказала, вдохновение играет главную роль в моем творчестве. Ведь так? – он вопросительно посмотрел на нее. Под этим взглядом Мелани слегка смутилась.

-Это, как правило, происходит со многими. Разве нет? – Она раньше замечала, что глаза у Дейва серо-голубые и очень ясные. Только сейчас взгляд его стал мутным от пива. Наверное, таким людям бывает сложно лгать?

-Я этого совершенно не понимаю, - он отложил гитару в сторону и закурил. – Слово-то какое-то странное: вдохновение. По правде сказать, я не понимаю, что это такое. Когда утром просыпаюсь, то первое, чего мне хочется, это взять в руки инструмент и играть, играть, играть!.. И так каждый день. Иногда приходят новые, неожиданные мысли…

-Но это ведь и есть вдохновение.

-Каждый день? – переспросил он в свою очередь, затягиваясь сигаретой, - понимаешь, без музыки я не мыслю своей жизни. И не хочу заниматься больше ничем.

-Я имела ввиду другое. Ведь не каждый же день тебя посещают новые мысли и чувства во время игры? Вот это оно и есть.

Некоторое время Дейв размышлял над ее словами.

-Возможно, ты и права.

-Скажи мне, Дейв, ты давно играешь на гитаре? – поинтересовалась она, незаметно подвинувшись к нему поближе.

-Всю свою жизнь. С шести лет. Но вначале я овладел фортепиано, мать в детстве сама занималась со мной. И в десять лет мне впервые подарили гитару. Самую простенькую. И с тех пор я не расстаюсь с гитарой всю жизнь.

-А где сейчас твоя мама?

Дейв вздохнул и возвел взгляд к облупившемуся потолку.

-В Лос-Анджелесе. Она вышла замуж не так давно. И живет вроде бы счастливо.

-И ты с ней не видишься?

-Я с ней созваниваюсь… Послушай, давай поговорим о чем-нибудь другом.

Какое-то время они молчали и каждый думал о своем, потом Мелани спросила:

-Хочешь посмотреть фотографии, которые я сделала сегодня на свой мобильник?

Снимки были нечеткие, местами затемненные, на некоторых вообще не разобрать лиц. Но один из них Дейву особенно понравился, уж очень здорово он получился с гитарой наперевес, рядом с микрофоном, лицо волевое и решительное. «Можно сделать плакат, - подумал он, - если бы на мобильниках камеры не были такого низкого качества».

-Тебя не утомил сегодняшний вечер? – поинтересовалась Мелани, когда Дейв принес из холодильника очередную бутылку пива и они вновь устроились рядом на кровати, - Я имею ввиду гибель девушек и бесконечные расспросы копов.

-Да пойми же, я даже не представляю, как это произошло, - он начал заметно нервничать, даже лицо немного перекосило, словно от боли, - Что бы там ни было, я абсолютно ни при чем…

-Дебби и Вероника… Их нет. Для меня сегодня это, как удар, - она посмотрела на часы. Половина двенадцатого…

-Извини, мне нужно позвонить домой.

Сделав звонок, который Мелани называла перекличкой, и выяснив, что мама дома и не особо волнуется, она вернулась, но присела на этот раз на стул. Дейв с задумчивым видом продолжал терзать струны гитары.

Вдруг в дверь требовательно постучали. Он нехотя поднялся и вышел в узенькую прихожую.

-Ты кого-то ждешь? – спросила Мелани. Он отрицательно покачал головой.

-В общем-то нет… Хотя, быть может, это копы, - неуверенно пробормотал Дейв, - после сегодняшнего они не оставят меня.

Сняв цепочку, он открыл дверь, и увидев непрошенных гостей, буквально оторопел, отступив на шаг в глубину квартиры.

Гостей было трое. Один из них, самый здоровый, с квадратной челюстью и уродливым шрамом через всю правую половину лица, первым прошел в квартиру. За ним следовал некий поменьше ростом, бритый наголо, одетый в черный кожаный костюм. Завершал шествие толстяк в черном костюме и при галстуке, с острами, выразительными глазками и застывшей улыбкой на гладковыбритом лице.

-Здравствуй, Дейв, - еще шире улыбнулся толстяк, без приглашения проходя в квартиру.

-Привет, Карл, - несколько опешил хозяин и посторонился пропуская всех в комнату.

Это, конечно же, был Карл Бюхлер, тот самый… Впрочем, о нем Дейв до самого последнего момента предпочитал не думать, постоянно оттягивая момент встречи, пока она все-таки не состоялась.

-Решил тебя навестить, - мерзко ухмыльнулся Карл, доставая из кармана сигарету. Бритый наголо тут же услужливо поднес зажигалку. Прикурив, толстяк пустил к потолку облако дыма.

-Спасибо, Реджи, - кивнул он лысому и присел на один из грязных стульев. Оглядев квартиру, от посмотрел на Дейва: - Да, обстановочка у тебя еще та. Свинарник, да и только! Неужели трудно как следует обставить квартиру или хотя бы прибраться?

При этих словах верзила со шрамом фыркнул, и деловито встал позади Карла, заложив руки за спину. Реджи тем временем прошелся по комнате, рассматривая постеры с рок-группами, висевшими по стенам. Дейв промолчал, а толстяк добавил:

-Ну да, конечно, ты никогда не стремился к чистоте, верно, Дейв?

Мелани встала со стула и отошла к стене. Ей это все очень не понравилось, и она замерла в испуге.

-Что тебе нужно, Карл? – произнес Дейв. – Мы говорили с тобой на днях, и долг я тебе отдам, как только смогу.

Долг составлял тридцать тысяч долларов, которых у Дейва, разумеется, не было. Несколько лет назад Карл, которого, как Дейву казалось, он знал довольно неплохо, одолжил ему денег на аппаратуру. Конечно, он знал, что Карл ведет нечистую деятельность, густо замешанную на незаконных оборотах чего бы там ни было. Возможно даже оружия и наркотиков. Возможно. Поскольку Дейв не знал этого наверняка. И попросту не придавал значения. К тому же, с Карлом его познакомил один из давних приятелей, которого Дейв знал чуть ли не со школы, который представил толстяка как истинного знатока музыки и музыкального продюсера. Окрыленный деньгами, Дейв купил старенький «Гибсон». Ходили слухи, что на нем играл сам Ричи Блекмор. Гитара пришлась ему по душе, она словно всю жизнь дожидалась своего нового хозяина, которым на полных правах и стал Дейв. Хороший инструмент, считал он, - это самое главное! И гитара исправно служила ему все это время. Остальные деньги были потрачены на мотоцикл «Харлей Девидсон», а также на всевозможные «примочки», фузы и усилители, и самая малая часть - на оплату квартиры. Дейв считал, что постепенно сможет вернуть долг, играя концерты в течение двух лет, однако на деле все вышло иначе. И вот сейчас он оказался у разбитого корыта без гроша в кармане. И пожаловал Карл со своими головорезами. Все это не просто так, отчего неприятно посасывало под ложечкой.

-Мне бы получить свои деньги, - произнес Карл, - и чем скорее, тем лучше.

-Прошу тебя, Карл, дай мне еще один шанс, я сейчас без гроша. Но обещаю, я сейчас устроюсь на новое место и за полгода я смог бы…

-Ты меня не понял, - перебил его Карл, - мне деньги нужны сейчас.

-Но мы же договорились, - возразил Дейв, нервно сжимая пальцы, - что ты дашь мне отсрочку.

-Парень, мне надоело твое дерьмо, - рассердился Карл, улыбка к этому времени окончательно сошла с его лица, - я ждал два года, и теперь мне надоело! Тем более, после сегодняшнего случая в клубе к тебе на хвост сели копы, а мне это совершенно ни к чему! Так что, будь добр, верни мои деньги!

Дейв отрицательно покачал головой.

-У меня сейчас вообще ничего нет. Делай, что хочешь, но денег у меня нет!

Карл окончательно вышел из себя, его глаза метали молнии.

-А я и сделаю, что хочу, в этом можешь не сомневаться! – вскричал он и обратился к верзиле со шрамом: - Билли, мальчик мой, покажи этому волосатому ублюдку, что к чему!

Верзила подошел к Дейву, мерзко ухмыльнулся. И внезапно резко ударил его стальным кулаком под дых. Дейв согнулся пополам, хватая ртом воздух. И тут же ребром ладони нанес несильный, но меткий удар по шее. Музыкант рухнул на пол, как подкошенный. Мелани закричала, прижавшись к стене. Ее сердце отчаянно билось. Реджи тем временем достал из-за пояса магнум тридцать восьмого калибра и, поигрывая им, подошел к Дейву, корчащемуся на полу. Сильно размахнувшись, он ударил его ногой в тяжелом кованном ботинке в лицо. Тот коротко вскрикнул, схватившись рукой за разбитый нос.

-Извини, детка, что вынуждены производить столь неприятную беседу на твоих глазах, - обратился Карл к обезумевшей от увиденного девушке, - но пойми, твой парень нам кое-что задолжал. Человеческого языка не понимает, и мы вынуждены ему это объяснять по другому. - Затем он вновь обратился к Дейву: - Надеюсь, ты понял, что мы шутить не намерены?

Тот молчал, держась за окровавленное лицо. Реджи наклонился, и схватив его за волосы, поднял голову вверх. Тот вскрикнул от боли.

-С тобой босс разговаривает, засранец! – воскликнул Реджи, тряхнув его за волосы.

-Можете забрать мой мотоцикл, - пролепетал музыкант, - но больше у меня ничего нет.

-Мне не нужен твой сраный мотоцикл, - изрек толстяк, - мне нужны мои деньги. Ты влип, парень, и на этот раз как следует!

Билли подошел к Мелани, и схватив ее за руку, толкнул в сторону кровати. Девушка закричала. Мобильник сорвался с ее пояса и упал на пол.

-Садись на кровать, шлюха, и сиди, полюбуйся на своего дружка.

Она хотела поднять свой мобильник, но Билли ее опередил, ударив по нему каблуком. Мобильник смялся, из него во все стороны разлетелись детали.

-Вот так-то, - ухмыльнулся он, - не будешь звонить копам.

-Билли, мальчик мой, - демонстративно нахмурился Карл, - что за манеры? Разве так можно обращаться с дамой?

Мелани разрыдалась, сотрясаясь всем телом.

-Мне очень жаль, что ты стала невольной свидетельницей этой разборки, - мягким голосом добавил толстяк, - ты оказалась не в том месте и не в то время. Повторяю, мне жаль, но мы вынуждены так поступить.

Реджи взял в руки старенький «Гибсон», и резко размахнувшись, изо всех сил ударил гитару об пол.

-Нет! – только и успел закричать Дейв, но было поздно – корпус гитары треснул, развалившись на несколько частей, гриф отлетел и повис на струнах.

-Нет! – еще раз крикнул музыкант, но уже безнадежно. Сколько же боли было в его голосе! Закрыв лицо руками, он разрыдался. Реджи неспешно подошел и с улыбкой на лице с силой ударил его ногой в живот.

-Реджи, хватит с него, - примирительно произнес толстяк, и снова обратился к Дейву, совсем убитому горем: - В общем так, парень. Гитара - вещь наживная. Ты всегда сможешь ее купить. Ты моли Бога, чтобы я не сделал такого, без чего бы ты уже не смог нормально жить дальше. Например, я могу изуродовать пальцы твоих рук. И ты никогда уже не сможешь играть на гитаре. Представь, как тебе подобная перспектива?

Толстяк наклонился над ним, внимательно наблюдая, какую реакцию произвели его слова. Дейв кивнул.

-Так вот, парень, мне деньги нужны через два дня, пока тебе окончательно не сели на хвост копы. Где ты их будешь доставать, меня не волнует. А пока, чтобы тебе лучше искалось, и чтобы ты ненароком не сообщил копам о нашем сегодняшнем разговоре, мы заберем с собой ее. – Он кивнул на сидевшую на кровати дрожащую Мелани, которая услышав эти слова, испуганно вскинула голову.

-Пожалуйста, - пролепетала она, - не надо! Я сегодня только с ним познакомилась. Пожалуйста, - глаза ее снова наполнились слезами, и размытая тушь потекла по щекам, - отпустите меня, прошу вас!

-Извини, девочка, но мы не можем этого сделать, - сварливо произнес толстяк.

-Я попробую что-нибудь сделать, - произнес Дейв, поднимаясь с пола, и тут же снова упал, сбитый на пол ударом ноги Билли.

Внезапно Мелани вскочила и со всех ног бросилась к двери.

-Держите девчонку! – крикнул толстяк, и в следующую секунду Билли ловко подставил ногу, и девушка споткнувшись, упала на пол.

-Помогите!!! Помогите!!! – истошно закричала она, и Билли навалился на нее всем телом, пытаясь зажать рот. И тут же вскрикнул, ударив ее по щеке.

-Вот сучка, укусила меня, - он схватил ее и, прижав к стене, вытащил из кармана охотничий нож. Медленно он поднес лезвие к ее шее, - только пикни, и я вырежу тебе глаз. Только попробуй еще раз крикнуть, сучара! Пожалеешь, что родилась на свет!

Девушка тяжело дышала, глядя на лезвие ножа, в ее глазах стекленели слезы, растекшаяся по щекам тушь придавала ей отдаленное сходство с Элисом Купером.

-Пожалуйста, - всхлипнула она, - вы раздавили мой мобильник. Но можно мне позвонить маме, чтобы не волновалась?

При этих словах Реджи и Билли залились смехом.

-Конечно, - ухмыльнулся Карл, - чтобы она потом сообщила копам? Нет, номер не пройдет. Никаких звонков. Пока этот засранец, - он кивнул на Дейва, - не вернет мои деньги.

…Вскоре они направились к двери, Реджи волочил упирающуюся девушку, которой на всякий случай залепили рот лейкопластырем.

-Запомни, парень, у тебя только два дня, - напомнил Карл уже у самой двери. И Билли напоследок ударил его ногой в живот, отчего Дейв, уже успевший подняться на ноги, снова сложился пополам.

Они ушли, оставив после себя гнетущую тишину и безысходность…

…Какое-то время Дейв тупо сидел на стуле, прижимая к разбитому лицу мокрую тряпку и обреченно глядя на разбитый «Гибсон». Гитара была безнадежно сломана и ее было уже не починить, не склеить и не собрать. Разбросанные где попало ее части будто молча упрекали его: «Как ты мог допустить, что со мной так поступили?! Разве я не служила тебе верой и правдой?.. Разве я подводила тебя хоть раз?»

С большим трудом до него постепенно доходил смысл всего, что произошло за сегодняшний день. Перечеркнуто было все! Дела обстояли -хуже некуда! Он остался без гитары, без средств к существованию, его группа развалилась. Более того, за два дня он должен где-то раздобыть тридцать кусков, иначе ему конец! И не только ему, а к этой девушке с которой он только сегодня познакомился. Нельзя сказать, что она была ему безразлична. За несколько часов, проведенных вместе, он почувствовал к ней неподдельный интерес. Словно она стала для него единственной опорой в этом одеревенелом и безнадежном мире. Вздохнув, Дейв проковылял к холодильнику и достал бутылку пива.

В это время в дверь постучали. Дейв опустился на стул и дернул за кольцо, открывая пиво. Затем жадно приложился к горлышку бутылки, прикидывая в голове, кто бы это мог быть. Вряд ли эти ублюдки вернулись. Скорее, это ненавистная миссис Сандерс. Услышала шум и пришла скандалить, стерва! Дейв почувствовал, как жгучая ненависть поднимается у него изнутри.

-Входите, не заперто, - хотел крикнуть он, но только прошептал. Дверь осторожно открылась и в квартиру вошел Рик Мартин.

Вздохнув, Дейв напряг голос:

-Вам-то что нужно, детектив? Как вы мне надоели за сегодняшний день!

Рик ответил не сразу, с любопытством оглядывая жилище музыканта. Затем промолвил:

-Просто я проходил мимо, и подумал, а что, если ты по мне как следует заскучал?

-Мне сейчас не до шуток, - Дейв снова приложился к бутылке.

-Да какие могут быть шутки, - Рик поставил на ножки валявшийся стул и присел на него. Добавил: - Но по тебе видно, что ты жаждешь поговорить.

-Я вас не приглашал, - буркнул Дейв, угрюмо глядя мимо инспектора.

Тот поглядел на останки «Гибсона» и покачал головой.

-Как же ты теперь будешь без такого дорогого инструмента играть свою музыку? – задумчиво поинтересовался он. Казалось, он наслаждается ситуацией, хотя, это было не так.

Дейв не выдержал:

-Что вам надо?! Убирайтесь отсюда ко всем чертям! – его вдруг окрепший голос зазвенел на всю комнату, - пришли насладиться моим поражением?!

-Нет, зачем же так? – произнес Рик на редкость спокойным голосом, - кажется, ты попал в беду.

-Это не ваше дело! – захрипел Дейв, с ненавистью оглядывая инспектора, - я вас не звал!..

-Скажи мне лучше, эти люди, которые вышли от тебя несколько минут назад… Кто они?

-Я повторяю, это не ваше дело! – истерично взвизгнул музыкант, - я не желаю с вами разговаривать!..

-Успокойся, парень, - миролюбиво промолвил инспектор, - истерика - это удел женщин.

-Будете мне лекции читать? – зло осведомился Дейв, и не выдержав, бросил недопитую бутылку в стену. Она разлетелась вдребезги и по старым обоям расползлось темное пятно, распространяя по комнате резкий пивной дух.

-Ты им что-то должен, не так ли? – продолжал допытываться Рик по-прежнему ровным голосом.

-Даже если и должен, то вам какое до этого дело?

-Быть может, я смогу помочь. Только ответь мне - кто эти люди и чего им от тебя надо?

-Да идите вы в жопу, инспектор! – резко бросил Дейв, закрыв лицо руками.

-Мы ведь можем поговорить с тобой и в другом месте. Например, в моем кабинете.

-С какой стати? – он отнял руки от лица, разглядывая инспектора так, словно видел его в первый раз.

-Не забывай, что ты один из подозреваемых в гибели пятерых человек. Я могу ведь тебя и задержать до выяснения обстоятельств.

-Как бы не так! – издевательски воскликнул Дейв, - у вас нет на это достаточных оснований, инспектор.

-Ну, хорошо, - немного смягчился Рик, - с этими людьми вышла девушка, у которой рот был заклеен лейкопластырем. Возможно, это похищение, и ты можешь стать соучастником. Ты лучше расскажи мне все.

-Вы что, меня пытаетесь запугать? – снова взвился Дейв. – А ну вон из моей квартиры! Я не желаю с вами разговаривать!

Рик встал и прошелся по комнате.

-Ну что ж, это, конечно, дело твое, - его голос приобрел металлический оттенок, - но имей ввиду, девушка, которая вышла отсюда с этими выродками, одна из свидетельниц. Я ее узнал, это Мелани Сконфорд. А похищение свидетеля - серьезное преступление. И у меня есть основание считать, что ты в этом замешан. Так что, советую хорошенько подумать.

Он с удовлетворением наблюдал за реакцией, которую произвели его слова. Дейв теперь хоть и выглядел несколько сконфуженно, однако сдаваться не собирался:

-Это еще придется доказать, мистер Мартин. А я готов спорить, что у вас ничего на меня нет!

-Но обязательно появится. Это я могу гарантировать. – Он наклонился, разглядывая безнадежно раздавленный, раскуроченный мобильник. – Могу я это забрать?

-Конечно, я как раз собирался это выбросить, - огрызнулся Дейв, которого, казалось, в этот момент ничего не интересовало.

Рик достал из кармана маленький полиэтиленовый пакетик и аккуратно сложил в него остатки мобильника.

-Зачем он вам?

-Сдается мне, он принадлежал Мелани, - задумчиво произнес Рик, - кто знает, может и Sim–карта еще цела.

-Сомневаюсь.

Немного поразмыслив, Рик направился к двери, но на пороге оглянулся:

-Все-таки подумай о сотрудничестве. Мой тебе совет: как следует подумай!

С этими словами он вышел из квартиры, аккуратно прикрыв за собой дверь. Дейв остался наедине со своими противоречивыми мыслями….

ГЛАВА 5

…Резко щелкнув, лифт остановился на уровне его окна. Двери открылись, но в кабине царил полный мрак. Единственным источником света, был тусклый фонарь на лбу неизвестного. Судя по всему, он был в каске, как у шахтеров или строителей. Свет фонаря рассеивался по комнате, и рассмотреть его лицо было невозможно. Незнакомец прильнул к стеклу, вглядываясь в комнату. Где-то вдалеке послышался гудок локомотива.

-Ты слышишь этот гудок? – прошелестел по комнате чей-то еле слышный голос, - он едет прямо к тебе в квартиру. Он едет по твою душу. Молись, пока можешь!

За окном послышались возня и хриплое дыхание. Затем стекла буквально взорвались, осыпав его осколками. Сделав шаг, неизвестный ступил прямо на подоконник, и затем спрыгнул на пол комнаты, луч света на каске, казалось, ослепил.

…Закричав, Альберт проснулся. Он лежал на смятых простынях, его волосы слиплись от пота. За окном стояла полная темень. И снова, снова этот кошмар!.. Быть может, это знамение свыше? Перевернувшись на другой бок, он попытался успокоиться. Но сердце безумно колотилось. Уснуть больше не удалось. Почти до самого рассвета…

Зная, что в будние дни на всех московских вокзалах перерыв в электричках был до часу дня, Альберт приехал на Савеловский как раз к этому времени. Погода хоть и немного наладилась, но по-прежнему обдавало холодной сыростью. Небо слегка просветлело, срывались какие-то жиденькие осадки с крупинками снега. Прохожие спешили по своим делам, ежась под ветром.

Купив в кассе билет в оба конца, Альберт сел в последний вагон первой, отходящей после перерыва электрички, не забыв перед этим разузнать, что она точно останавливается на станции Орево. Вагон был почти пустой, если не считать нескольких немолодых мужчин и женщин, нагруженных многочисленными тюками и сумками. Альберт сел на деревянное сидение напротив старика в сером пальто, сосредоточенно и сердито читавшего свежий номер «Московского Комсомольца». Временами он хмурился, раздосадованно покачивая головой.

В вагоне было холодно, и Альберт поплотнее закутался в свою куртку-аляску, подняв капюшон. Сейчас он чувствовал себя идиотом. Ехать на край света, непонятно к кому! Почти что «на деревню к дедушке», как у известного классика. И что ему скажет этот бывший афганец? Петр ведь ясно сказал, что тот не в себе. Неужели дело стоит того, чтобы мерзнуть в этой электричке, бросаясь словно в полынью в какую-то авантюру... Хотя с другой стороны, Петр - человек серьезный. По крайней мере так утверждала Диана, которой он специально перезвонил после разговора с ним. Диану он знал давно, а она попусту говорить не будет, уж в этом он был уверен. Дело того стоило, хотя Альберта и терзали некоторые сомнения.

На одной из остановок в вагон ввалилась толпа молодежи – парней и девушек с рюкзаками за плечами, и вагон сразу наполнился веселым шумом, и смехом. Заиграла музыка – какая-то «попса». Но у Альберта отлегло от сердца, столько бодрого духа привнесли молодые люди в этот полумертвый, как казалось, вагон. От них веяло жизнью, и у Альберта тоскливо сжалось сердце – как давно он не ощущал в себе беспечного молодого задора, не смеялся от всей души… Плохое настроение вместе с сомнениями постепенно отступало. Зато старик, сидящий напротив, несколько раз недовольно оглянулся на шумящих ребят, всем своим видом выражая свое неудовольствие…

Чтобы размяться, согреться, Альберт вышел в тамбур. Там стоял какой-то замухрышка в замызганной одежде и грязной кепке, похожий на гастарбайтера, и задумчиво смолил сигарету без фильтра. От него дурно пахло, Альберт отошел в противоположный конец тамбура и вытащил сигарету. Машинально прочитал надпись на стене: ОКОЛО КРУГА ПО КРУГУ. И еще: ЗАЛЬЦМАН.

Закурив, он снова задумался о странном месте, куда сейчас направлялся, и еще более странном человеке, к которому спешил. Мелькнула мысль, - а что если его не будет дома, и не солоно хлебавши придется тащиться назад…

…Альберт вышел на платформу в компании с ворчливым стариком, сидевшим напротив и женщиной бальзаковского возраста с двумя вместительными сумками. Здесь, за городом, было гораздо холоднее, с неба накрапывала какая-то изморозь, а солнце без следа скрылось за тяжелыми тучами. Временами налетал пронизывающий до костей ветер. В этот послеполуденный час платформа была почти пуста. Кругом грязь и мусор. Около перевернутой урны бродячая собака неопределенной породы жадно доедала брошенный кем-то пирожок. Альберта встретило полное запустение. Унылый пейзаж пригородной подмосковной станции – привычное явление, но сейчас, в этот тусклый осенний день, он особенно бросался в глаза, навевая печаль.

Спустившись по ступенькам платформы, он прошел мимо двух старушек, торгующих солеными огурцами и воблой. У заколоченного газетного киоска валялся труп кошки, исклеванный воронами, которых, судя по хриплому карканью, доносящемуся с вершин голых деревьев, здесь водилось немало. Альберт даже спросил себя, как можно жить в таком захолустье, и ответа на этот вопрос найти не мог, это было выше его понимания.

…Он неспешно двинулся по тропинке через голое, осеннее поле. Дорогу полностью развезло от бесконечных дождей, и его ноги в кожаных сапогах, с усилием месили жидкую грязь. Тропинка заканчивалась у небольшого леса, волей тысяч человек превращенного в свалку мусора. Здесь повсюду валялись консервные банки, бутылки, старые велосипедные шины... Навстречу попались две крупные, очень грязные бездомные собаки. Вид у них был жалкий. Навострив уши, они на миг остановились, и, казалось, поглядели на незванного гостя с удивлением,будто бы говоря: «Ты новенький, мы тебя раньше не видели! Что ты забыл здесь, в такой запущенной дыре?..»

За лесом начиались одноэтажные строения. Некоторые удивленно глядели на него. Асфальт под ногами был весь разбит и разворочен, местами попадались глубокие лужи. Все здесь, казалось, съедено запустением, словно металл коррозией. Странно, но до сих пор ему не попался ни один современный коттедж, которыми сейчас славится Подмосковье, где почти вся земля давно скуплена новыми русскими. Но этот уголок подобная участь похоже не затронула, что оставалось для Альберта загадкой. «Нужно обязательно об этом поинтересоваться у Максима», - подумал он, и завернув за угол, увидел описанный Петром ярко-оранжевый дом, который своим видом резко выступал из унылого пейзажа. Его окружал зеленый забор, а участок был с любовью ухожен. Вдоль дороги тянулись аккуратно подстриженные кусты, в глубине усадьбы виднелся колодец. Чуть поодаль стоял открытый гараж, из которого выглядывала новенькая серая «Ока». На покатой крыше была установлена круглая спутниковая антенна.

Альберт подошел к калитке и тронул ее. Она оказалась незапертой, и он медленно прошел во двор, в котором никого не было видно.

-Эй, хозяин! – негромко позвал он и прислушался.

Никакого ответа. Откуда-то из кустов на крыльцо выпрыгнул ухоженный и пушистый рыжий кот. С любопытством разглядывая непрошеного гостя, устроился на ступеньках. Поднявшись на крыльцо, Альберт подошел к двери и негромко постучал. Никакого ответа. Рыжий кот за его спиной принялся сосредоточенно умываться. Альберт толкнул дверь, которая оказалась незапертой, и застыл на пороге, ослепленный царившей в доме темнотой.

-Эй, есть кто здесь? – крикнул он в темноту, и секунду спустя шагнул за порог. Сердце бешено колотилось. Наверняка его нет дома. Тогда почему не заперта дверь?

Как следует поразмыслить он не успел, дверь захлопнулась и он оказался в кромешной тьме. В нос ударил запах сырости и старых тряпок. И в следующий миг, казалось, заговорила сама темнота:

-Стой, где стоишь! – голос был резкий и довольно высокий. Без сомнения, он принадлежал немолодому мужчине.

-Добрый день… - Альберт немного сконфузился, пытаясь привыкнуть к темноте, в которой маячил чей-то силуэт, - Петр Баранов говорил о моем визите.

-Я тебя спрашивал? – послышался ответ. Скрипнула половица под тяжестью шагов, и тот же голос добавил: - Будешь отвечать, когда я задам вопрос.

Силуэт подошел ближе, и Альберту в подбородок уперся холодный ствол. Это ему совсем не понравилось, он попытался обратить все в шутку:

-Разве так встречают гостей? – С упреком спросил Альберт, хотя сердце бешено колотилось.

-Молчать! – рявкнул голос, - отойди к стене! – Он подчинился. И тотчас прихожая озарилась ярким светом. Первое, что бросилось в глаза, это дуло автомата Калашникова, направленное ему в лицо. Человек, державший оружие, был коренаст и одет в камуфляжную форму. Длинные до плеч, наполовину седые волосы, висели как пакля, густая с сединой борода, скрывала почти половину лица, холодные глаза пристально изучали гостя.

-Вы Максим Мельников, ведь так? – прервал Альберт нависшее грозное молчание.

-Может быть, и так. – молвил хозяин дома, которому можно было дать лет пятьдесят, - а ты что за хер?

-Я же говорю, меня зовут Альберт, Петр Баранов должен был предупредить о моем визите… Пожалуйста, уберите автомат, а то как-то неловко…

Максим усмехнулся, но оружие все-таки опустил.

-Ладно, извини, - он вдруг широко улыбнулся, обнажив неожиданно крепкие, почти белые зубы, - это была проверка. Насколько я знаю, ты журналист?

-Вы всегда встречаете гостей таким образом? – поинтересовался Альберт, входя в комнату.

-Журналист - шакалья профессия, - заметил Максим, прислонив автомат к стене, - ну да ладно, проходи и чувствуй себя, как дома. А это, - он кивнул на автомат, - просто привычка.

-Ничего себе привычка… Так ведь и до смерти пугать можно.

-Да ладно, - Максим махнул рукой, - сейчас такое время, что надо быть начеку! А этим – он кивнул на автомат, - вряд ли кого проймешь, даже школьника.

Альберт оглядел жилище бывшего воина. Прихожая, если можно было ее так назвать, представляла собой свалку старых вещей – курток, пальто, телогреек, которые, видимо, не помещались на вешалке, расположенной в углу, за дверью. Пол был деревянным, стены голые, если не считать круглого зеркала и небольшой тумбочки под ним. В дальнем углу висело несколько икон, вероятно, очень старых, поскольку лики на них потемнели от времени. Прихожая вела в небольшую комнату, где стояла кровать, а посредине - круглый стол, по стенам стояли шкафы с книгами, в углу на тумбочке – небольшой телевизор с видеомагнитофоном. В углу, рядом с видавшим виды диваном – допотопный старый телефон с круглым диском. На диване спал серый, пушистый кот.

-Присаживайся, - Максим указал на один из стульев, - по такому поводу можно и выпить.

-Спасибо, - Альберт аккуратно присел на диван, стараясь не разбудить кота, однако тот и ухом не повел.

-У меня есть хор-р-роший самогон, - сообщил Максим, - собственного изготовления. Уверен, ты его оценишь.

-Надеюсь, - Альберт до сих пор не мог избавиться от шока первой встречи с Максимом. Все-таки, правильно Петр предупреждал, что он со странностями. Интересно, закончились ли на этом сюрпризы?..

Между тем хозяин достал из холодильника большую бутыль с самогоном, огурцы, соленые грибы, и нарезал хлеб неровными большими ломтями.

-Рюмок у меня нет, только граненые стаканы, - сообщил он, не оборачиваясь, - очень даже по-русски, а, как ты считаешь?

-Мне все равно из чего пить, - вяло откликнулся Альберт.

-Ну и отлично. Тогда сейчас…

-Послушайте, Максим, можно поинтересоваться, почему эта земля такая дикая, запущенная?

-Дикая? – Он посмотрел на того с недоверием.

-Я имею ввиду, почему эти места до сих пор не скуплены какими-нибудь воротилами? Ведь сейчас недвижимость, участки скупаются на корню. А здесь – тишь да гладь…

-Не знаю… - Максим пожал плечами, - по мне, так и слава Богу. А насчет богачей, - он кивнул в сторону окна, - за лесом есть несколько частных фермерских хозяйств. Все, как положено.

-Но почему здесь нет дорогих дачных коттеджей, вилл, и тому подобного? Все-же это Подмосковье.

-Администрация не хочет арендовать этот поселок под дачные участки. Видимо, у них есть на то причины, - Максим обернулся и кивнул на стол, - Иди сюда, давай выпьем за знакомство, - Он почти до краев наполнил стаканы.

-Мне не очень много, - запротестовал Альберт, - А то развезет. Самогон все-таки.

-Да будь ты мужчиной, - Максим протянул стакан, - в горах Афгана мы, бывало, делили на глотки обычную воду. Представляешь, простую воду! Потому что ее там очень мало. И только попав туда, начинаешь ценить то, к чему привык. Начинаешь ценить жизнь… Давай же выпьем за знакомство! - Он поднял свой стакан, и они чокнулись.

Самогон обжег горло, словно кипяток. Наколов вилкой несколько соленых грибков, Альберт мигом их проглотил. Максим же выпил самогон, словно воду, даже не поморщившись. Затем достал черный «Жетан», и чиркнул спичкой. Закурил и Альберт. Некоторое время они молчали. Наконец Максим спросил:

-Ну и чем же ты еще занимаешься, кроме терзанья пера?

Альберт пожал плечами, не зная, как подступиться к этому странному человеку.

-Когда-то я мечтал стать музыкантом. Хотел играть качественный, хороший «Хард-н-Хеви». Но теперь пишу. О той же музыке.

Максим усмехнулся.

-Ты считаешь, что этого достаточно? Чтобы писать о музыке, ее нужно по крайней мере понимать.

-Я ее понимаю, - возразил Альберт, - и вообще, к чему подобные замечания?

-Ты сказал, что из тебя не получилось музыканта. А несостоявшиеся музыканты - всегда критики, - глубокомысленно заметил Максим, затягиваясь крепким «Жетаном».

-Я сам не захотел этого, - снова возразил Альберт, задумчиво глядя на спящего серого кота, чем-то напомнившего пушистый половичок. Самогон уже начал действовать, и Альберт ощущал неловкость. – И я отнюдь не критик.

-Критик – понятие образное. Ты не особенно обижайся на мою болтовню, - Максим раздавил сигарету в обрезанной банке из-под пива. – Однако, сдается мне, что ты пришел ко мне по важному делу, - он прижал палец к губам, и опасливо посмотрел на зашторенное окно, - Тихо! Тш-ш, чтобы не услышал кто-нибудь посторонний.

-Вы кого-то опасаетесь? – поинтересовался Артур, отправляя почти докуренную сигарету в ту же алюминиевую банку с обрезанными краями.

-За мной они постоянно следят. Я даже опасаюсь, что нет-нет, да и присылают шпиков, чтобы поймать меня на крючок, - он погрозил пальцем, - но клянусь Богом, им это не удастся! – Он снова посмотрел на своего гостя, - потому я тебя и проверил, когда ты пришел. И сразу понял, что ты не их человек.

-Но кто за вами следит? Кто эти люди? И почему следят? – в замешательстве спросил он.

В ответ он снова прижал палец к губам.

-Тише. Давай лучше не будем об этом. Возможно, мой дом на прослушке, - на миг в его глазах появился безумный блеск.

«Боже мой! – подумал Альберт, - Похоже он просто псих! Стоило ли тащиться сюда?» – Он почувствовал себя разочарованным.

-Хорошо, - вдруг, словно прочитав его мысли, совершенно иным тоном промолвил Максим, - ты ведь пришел сюда по делу, и потому перейдем к нему прямо сейчас. – Он тяжело поднялся из-за стола, прошел в конец комнаты, и толкнул еще одну дверь, до этого казавшуюся незаметной. - Прошу!

Изумленный Альберт застыл на пороге, не поверив глазам.

-Проходи, проходи, не стесняйся, - улыбнулся хозяин дома.

Альберт прошел в комнату, восхищенно качая головой. Она полностью была заставлена аппаратурой самого высшего класса. Чего здесь только не было! И сразу несколько музыкальных центров со множеством колонок, больших и маленьких, всевозможная видео-аудио аппаратура, усилители, сразу несколько вертушек для старых, добрых виниловых пластинок, и на месте окна, которого здесь почему-то не было – огромный жидкокристаллический телевизор. Но самое главное – по стенам тянулась нескончаемая вереница застекленных полок, на которых стояли в ряд тысячи и тысячи виниловых пластинок. Целая коллекция. На некоторых полках стояли и CD-диски, которых было значительно меньше.

Заметив, как опешил Альберт, хозяин с гордостью улыбнулся:

-Я обожаю звучание виниловых пластинок. Только на них и остался живой звук. Цифровуха им и в подметки не годится! Я собираю винил давно, и сейчас ни капли не жалею об этом.

-Вот это коллекция, - с восторгом вымолвил Альберт. И повернувшись к хозяину, поинтересовался:

-У тебя, наверное, есть практически все?

-Да что ты! – тот махнул рукой, - все невозможно собрать даже за всю свою жизнь. Я собирал лишь то, что считаю самым значительным. К примеру, у этого нашего общего друга…

-Петра Баранова? – подсказал Альберт.

-У Петьки, - кивнул Максим, - коллекция намного меньше, хотя он такой же старый меломан… Когда-то мы с ним вместе начинали собирать. Но у него сейчас в основном «цифра», - Максим поморщился, словно от зубной боли, - А ведь она пожирает качество, как кашалот мелкую рыбешку!

Он подошел к одной из полок и, вытащив один из виниловых дисков, протянул гостю.

-Ты ведь по поводу этого, да?

Увидев пластинку, он почувствовал, как перехватило дыхание. Не веря своим глазам, он вертел в руках один из альбомов группы «Извержение Вулкана».

-Откуда это у тебя?

Хозяин махнул рукой.

-Да так, купил в свое время на черном рынке, году эдак… - он на секунду задумался, - …в восемьдесят четвертом. Я вообще всегда старался следить за новинками. Сто пятьдесят рублей отвалил за этот диск по тем временам. Я всегда все свои деньги тратил исключительно на музыку.

-Ничего себе! – Альберт в восхищении вертел в руках диск. Но фотографии группы там не было. Обложка представляла собой абстрактную графику, напоминающую морские волны. Да и пластинка называлась «Wives of Darkness». Внизу стояло клеймо звукозаписывающей фирмы, выпустившей альбом – «White Music Records».

Когда Максим поставил пластинку на проигрыватель и дом наполнил виртуозно исполненный Power Metal, они снова сели за стол и хозяин стал привычно наполнять стаканы.

-Мне совсем чуть-чуть, - слабо запротестовал Альберт.

-Как скажешь, - он налил гостю на донышке, а себе почти полный стакан. Когда они выпили и самогон снова обжег горло, Максим промолвил: -В то время так не играли…

Альберт молча кивнул, в очередной раз восхитившись великолепной, ни на что не похожей, игрой.

-Ты знаешь, что группа бесследно исчезла в девяносто втором году? – наконец спросил он.

Хозяин с готовностью кивнул.

-Конечно, как не знать? – и затем спросил с хмурым видом: - И ты решил заняться журналистским расследованием?

-Совершенно верно, - кивнул Альберт, хрустя соленым огурцом.

-Ты уверен, что это тебе необходимо? – вдруг произнес Максим.

-Это было задание для моего журнала, - он пожал плечами, - да мне теперь и самому интересно.

-Не знаю, как тебе сказать… Ты еще молодой, полный энтузиазма, но. - Максим на секунду задумался, его острые глаза смотрели в упор, - но скажу тебе прямо, не лезь в это дело.

-Но почему? – изумился Альберт.

Хозяин неспешно закурил, продолжая пристально изучать гостя. Взгляд у него был настороженный.

-Видишь ли, с группой связана какая-то темная история. Думаешь, ты первый, кто решил разгадать их тайну?.. А тебе не приходило в голову, почему фотографии музыкантов нет ни на одном их альбоме?

-Вероятно, коммерческий ход, только и всего.

-Если бы. – Максим сердито хмыкнул. - Еще раз повторяю, ты хорошо подумал, прежде чем браться за это дело?

Альберт почувствовал себя полностью обескураженным, но тем не менее старался не подавать вида:

-Я не совсем понимаю тебя, уважаемый ценитель музыки.

-Давай без пижонства, ладно? – поморщился Максим. – Могу тебе сообщить, что в девяносто шестом году один из ваших коллег приходил ко мне с такой же просьбой. Просил меня помочь разыскать концы исчезнувшей группы «Извержение Вулкана». Он занимался тем же журналистским расследованием, что сейчас затеял и ты. Я подсказал ему кое-что. Он уехал в Германию, потом звонил мне из Лондона. А после - бесследно исчез. Как сквозь землю провалился. Его искали везде, семья даже наняла частного детектива, но твоего коллегу так и не нашли. Как тебе такой вариант? – спросил Максим, внимательно наблюдая за реакцией гостя.

-Да просто стечение обстоятельств!.. Кстати, как звали пропавшего журналиста?

Максим с опаской бросил взгляд на зашторенное окно и заговорил полушепотом:

-Дмитрий Сагадеев, он работал для молодежного еженедельника «Джокер». Как и ты, приступил к расследованию по заданию редакции.

-Между прочим, участники этой группы похожи, словно близнецы! – промолвил Альберт, стараясь не обращать внимание на странности хозяина.

-Я слышал еще и о том, что группа состоит из одного человека - усмехнулся Максим.

-Не может быть! – выдохнул Альберт, - У меня есть запись их последнего концерта на «Уэмбли» в девяносто втором году.

-Это еще ни о чем не говорит, - снова усмехнулся бывший афганец.

-Извини, но я не понимаю…

-Говорю тебе, оставь, забудь про это дело, - не сдавался Максим.

Альберт наклонился к нему через стол.

-Ты что-то знаешь, да? Что за тайна здесь кроется?

-Поверь мне, лучше об этом ничего не знать, - отмахнулся тот, на этот раз стараясь не смотреть в глаза. – Когда ты обо всем узнаешь, может быть поздно.

-Ну что ж, - Альберт резко выпрямился, - можешь и не говорить. – Он поднялся на ноги, задвинул на место стул. Хозяин с интересом за ним наблюдал. – Так ты мне поможешь или нет?

Некоторое время Максим молча смотрел на молодого гостя с печалью в глазах, хотя, быть может, это только казалось и виной всему была игра света. Затем произнес:

-Ну что ж, ты сам это выбрал…Я знаю одного из техников группы. Его зовут Дольф Флицке, он сейчас живет в Германии в небольшом городке - Франкфурт-на-Майне. Если хочешь, могу дать тебе его адрес. Возможно, он чем-то поможет. Ну а дальше смотри сам!.. Но учти, что за последствия я не отвечаю…

В последующие несколько дней Альберт тщательно проверил информацию, полученную у бывшего афганца по своим, надежным каналам. Хотя он и проникся к этому казавшемуся бесшабашным человеку, что-то в нем настораживало. Он явно был себе на уме. И уж по крайней мере что-то не договаривал. Что он имел ввиду, когда говорил, что группа «Извержение Вулкана» состоит только из одного человека? Он наверняка знает тайну, и это не обычная бравада. Почему он так упорно советовал «не лезть в это дело»? Быть может, тут что-то задевает его личные интересы?.. Но сейчас ясно одно – группу окружает некая тайна. И, как бы там ни было, Альберт был по уши заинтригован всей этой историей. К тому же он всегда считал себя человеком, привыкшим доводить начатое дело до конца. Максим сказал: «Я ни за что не отвечаю». Интересно, что за этим кроется? Безусловно, он хоть и немного «сбрендивший», но наверняка отвечает за свои слова. Хотя, возможно, и сгущает краски. Так размышлял Альберт, усиленно пытаясь расставить все по своим местам…

Дмитрий Сагадеев действительно пропал без вести в ноябре 1996 года во время поездки в Англию, когда он собирал информацию о группе «Извержение Вулкана» для еженедельника «Джокер». Но это было не задание редакции, как у него сейчас, а просто личная инициатива. Дмитрий был большим знатоком музыки, всю свою жизнь писал о музыке, и, стало быть, погиб во имя музыки? Альберту не очень хотелось в это верить. Тем более, что он до сих пор считал исчезновение журналиста простым совпадением. Сколько в наше время пропадает журналистов! Наверное, десятки, если считать горячие точки. Такая уж профессия, и кто ее выбрал, готов нести ее тяжкий крест со всеми возможными потерями.

В самое ближайшее время предстояла поездка в Германию, где жил этот самый Дольф Флицке, который, как полагал Альберт, поможет пролить свет на тайну «Извержение Вулкана». Техник в любой группе - это уже слишком много, это личность значительная. Тем более в группе, которая как и Дмитрий Сагадеев, загадочно пропала без вести, или во всяком случае сошла со звездного горизонта.

Альберт позвонил в редакцию «Music Magazine», и сообщил Валерию Худодееву о своих ближайших планах.

-Хорошо, - ответил главный редактор, - Мы закажем билет на рейс «Москва-Берлин» на двадцать девятое октября. На послезавтра. Разумеется, за счет редакции. Держи меня в курсе расследования и, если что, бросай SMS-ски на мобильник. Возникнут сложности - я всегда помогу!..

«Если я не исчезну вовсе, как Дмитрий Сагадеев» - подумал он, однако вслух произнес:

-Спасибо, - и повесил трубку.

Грустные мысли полезли в голову. «Вот, оказывается, как все просто. Уехал – пропал – не вернулся». И главное никому нет до этого дела!..»

Его начали терзать сомнения, и в груди нарастало смутное чувство тревоги.

На следующий день он заявился в гости к матери, которая жила в старом доме, еще сталинской поры с мощными стенами и высокими потолками. Это была большая, трехкомнатная квартира, знакомая Альберту с детства. Ведь здесь он родился и вырос, там их покинул отец, которого он помнил весьма смутно. Осталось в памяти лишь то, что он работал в государственной Филармонии дирижером оркестра Центрального телевидения и Всесоюзного радио. И еще - был почетным членом Союза Композиторов. Писал симфоническую музыку, и многие его произведения часто передавали по радио. До тех самых пор, пока он не эмигрировал в США. Почему он это сделал, для Альберта было загадкой. Ведь он отнюдь не был изгоем или диссидентом, как многие известные писатели или актеры. Напротив – ему в этой стране были открыты все дороги. Мама говорила, что первое время он писал длинные письма о том, как он осваивается с тонкостями жизни в чужой стране, что ему предоставили работу по специальности. Судя по всему, в Америке, дела у него шли довольно неплохо. Он женился на молоденькой американке и купил в кредит дом где-то в районе Лос-Анджелеса. Но со временем писал все реже и реже, письма были все короче и короче. Потом и вовсе ограничился двумя цветными открытками – на Рождество и День Рождения. А после – замолчал. И никто не знает, как у него продвигались дела за океаном на новом поприще, как дальше сложилась жизнь.

Альберт, как всегда, явился доверху нагруженный продуктами, расстрогав маму до глубины души. На радостях она накрыла стол, и как в былые времена гвоздем вечера был мамин фирменный вишневый пирог по собственному рецепту, знакомый Альберту с детства. Он буквально таял во рту и был любимым лакомством.

Он поведал матери о разговоре с Романом Корниловым, состоявшимся недавно в кафе. Услышав, что у Кристины гепатит С, она всплеснула руками.

-Боже мой, неужели это правда?

-К сожалению да, мама, - с грустью ответил Альберт, рассеянно размешивая сахар в чашечке с чаем.

-И неужели ее нельзя спасти? – мама была в шоке от услышанного.

-От этого не спасают. Роман сказал, что в последнее время ее состояние ухудшилось.

-Господи, и что же теперь? – мама выглядела чрезвычайно расстроенной.

Альберт пожал плечами.

-Роман кладет ее в одну из лучших больниц. Там, сама знаешь, как… Терапия и все подобное. Но только это ее не спасет. Лишь на какое-то время оттянет… - он запнулся и промолчал.

-Бедная девочка, - промолвила мама, которая, казалось, была раздавлена этой новостью, - ведь она еще такая молодая…

-И… не знаю, - Альберт развел руками, - как тебе сказать, но кто-то должен посидеть с Элеонорой. Пока все окончательно не уладится. Я просил Романа, чтобы он нанял няню…

-Не надо никакой няни, - перебила мама, - я с ней пока посижу. Все-таки это моя внучка… Я уже ее давно не видела. Небось, сильно подросла?

-Четыре года, как-никак. Разговаривает, начинает логически мыслить. Слава Богу, никаких отклонений.

-Ну и прекрасно. Одно только огорчает, это бедняжка Кристина. За что ж такое наказание?

-Каждому – свое, как было написано… сама знаешь где.

Глаза мамы заблестели.

-Сынок, не будь таким жестоким.

-Да я так, к слову...

-Беда какая, Алчи( с детства мама называла его не Алик, как все остальные, а именно Алчи, и это его всегда умиляло).

Какое-то время они помолчали, и затем Альберт промолвил:

-Мам, расскажи мне про отца.

Она вздохнула, оторвавшись от невеселых мыслей.

-Я же тебе почти все рассказала.

-Но все-таки почему он уехал? – Альберт ласково коснулся руки матери.

Она задумалась, потом сказала, глядя куда-то в пустоту.

-Я думаю, одна из причин - его скандальный роман.

-Какой роман? – встрепенулся Альберт, - ты мне никогда о нем не говорила.

-Ты в то время был совсем маленьким… А после все было недосуг… В семидесятые годы он познакомился с молодой американской журналисткой из Лос-Анджелеса. Она приехала сюда собирать материал об оркестре, в котором работал твой отец… Этот роман перечеркнул всю его жизнь. Ведь то время было тяжелым, за каждым выездным артистом или музыкантом неустанно следили, ты и сам знаешь, связи с иностранцами не поощрялись.

-И из-за этого он уехал?

Мама снова задумалась, роясь в горьких для нее воспоминаниях, затем сказала:

-Этот роман длился несколько лет. Журналистка, ее звали Клер, за это время несколько раз приезжала, и… и у них все было очень серьезно… В общем, в последний раз она уезжала в Америку уже беременной. – Она тяжело вздохнула… - В общем, Алчи, я не хочу сейчас об этом говорить. Скажу только, что из-за этого отец серьезно пострадал.

-Настолько, что вынужден был уехать? – спросил Альберт, глядя матери прямо в глаза. Хоть это было тяжело, но сейчас он хотел все расставить по своим местам.

-В то время я считала, что отец нас предал. Но сейчас, с возрастом, изменила свой взгляд. Просто знакомство с Клер стало последней каплей. Он не мог вращаться в узких рамках дозволенного в Советском Союзе. Для творческого человека в те годы это было невыносимо. Когда за тобой постоянно следят, когда настойчиво твердят, что ты должен делать, а что не должен. В общем, Клер показалась ему тем глотком свободы, которой в то время ему так не хватало. Вскоре у нее родился сын, и она прислала вызов. У твоего отца были кое-какие связи и потому документы были оформлены довольно быстро… Он уехал, и я… - у мамы в глазах снова блеснули предательские слезы, - я не обвиняю его. Каждый имеет право выбора. И вот он сделал свой…

Альберту захотелось утешить мать, обнять ее, и он уже корил себя, что затронул эту горькую для нее тему.

-Извини… Я не хотел тебя расстраивать.

Она встрепенулась, точно от долгого сна и ласково поглядела на сына.

-Да я и не расстроилась.

-Через пару дней я уезжаю в Германию.

-Опять командировка?

-Да, но надеюсь, что ненадолго. Когда вернусь, надеюсь и прояснится вопрос с Элеонорой.

-Береги себя, Алчи. Я буду молиться за тебя.

-Я люблю тебя, мама, ты самая лучшая, - с любовью промолвил Альберт, прижавшись к ней…

Этим вечером ему на мобильный неожиданно позвонил Максим Мельников. Альберт нисколько не удивился этому, ведь он оставил бывшему афганцу оба своих телефона на случай, если тот еще что-то вспомнит.

-Алик, я вот что подумал. Ты когда собираешься лететь в Германию?

-Через пару дней, а что?

-Я подумал, а не отправиться ли нам туда вместе?

-Вместе? – Альберт задумался, взвешивая все «за» и «против». По правде говоря, Максим его несколько ошарашил этим своим неожиданным предложением.

-Ты уверен, что хочешь этого?

-Понимаешь, старик, я давно не был в Германии. Да и потом, была - не была, думаю, тебе же будет легче. Я помогу.

-Макс, скажи мне только честно, почему ты хочешь со мной ехать?

-Почему… - он немного замялся, - твое расследование кажется интересным, оно заинтриговало меня. А я знаешь ли, человек любопытный.

-А как же Дмитрий Сагадеев? Его судьба тебя не останавливает?

-Сагадеев был рисковый парень и лез на рожон. Это я точно знаю. Но мы же ведь не такие, правда? Мы будем осторожны… Да и потом, мне кажется, я смогу помочь тебе.

-Хорошо, Макс, допустим мы поедем. Но как же твоя работа? Да и потом технические дела – визы. Загранпаспорт?

-Об этом можешь не беспокоиться, у меня все на мази. Все имеется. Осталось лишь заказать два билета вместо одного. Ты сможешь это сделать?

-Попробую… Ты уверен, что хочешь ехать со мной? – Альберт представил рядом с собой бородатого, неухоженного и психически неуравновешенного афганца, и ему стало как-то не по себе. А что, если он прихватит с собой оружие? Худших неприятностей и представить было трудно. Однозначно, это не лучший вариант. Хотя… Кто знает, быть может, это и к лучшему… - Ты вообще часто бывал за границей?

-Периодически бываю. Особенно в Германии. Там у меня друзья. Я хотел наведаться туда весной. И тут твой неожиданный визит. Ты мне понравился, парень. И я подумал, а почему бы не рвануть сейчас вместе?

Альберт помолчал, собираясь с мыслями.

-Хорошо, - наконец произнес он, - я закажу еще один билет на рейс «Москва – Берлин» на послезавтра.

-Ты уверен, что получится? Что удастся заказать за такое короткое время?

-Уж в этом-то я абсолютно уверен. У меня свои связи!..

ГЛАВА 6

Мелани уже в который раз оглядела стены небольшой комнатушки, куда ее заперли несколько часов назад. Даже примерного своего местонахождения девушка не знала, - ее привезли сюда с завязанными глазами и втолкнули в эту комнату, закрыв дверь на ключ. Постепенно до нее стал доходить смысл положения. Ее захватили в качестве заложницы, словно в каком-нибудь триллере. Дейв вляпался в очень неприятную историю, задолжав деньги какой-то мафии, и теперь ее судьба полностью в их руках. С нею могут сделать, что захотят, если через два дня Дейв не принесет деньги. И не сколько-нибудь, а целых тридцать тысяч. Господи, зачем она вообще сегодня поперлась в этот клуб?! Зачем она, словно дура, поехала в гости к Дейву?! И именно сегодня заявились они. И теперь за историю с Дейвом приходится расплачиваться. Сейчас бы она отдала все на свете, чтобы вернуться всего на несколько часов назад! Но это невозможно, ведь жизнь – это не кино!!!

Положение было практически безысходным, ее лишили мобильника, и она не могла даже позвонить домой и предупредить маму, что не придет домой ни сегодня, и завтра. Мама, наверное, уже с ума сходит! Возможно, она вообще не вернется домой. Быть может, ее попросту убьют и сбросят тело в какой-нибудь канализационный люк. Поскольку она – нежелательный свидетель. «Боже, но почему я не знала, что Дейв, мой когда-то любимый Дейв, оказался тесно связан с такими страшными людьми?!» - Не в силах больше сдерживаться, она разрыдалась.

…Она не знала, который сейчас час, и сколько она просидела в этой конуре, но интуитивно чувствовала, что время уже почти утреннее. Комната представляла собой помещение с диваном и несколькими тумбочками. Голые, грубо выкрашенные серой краской стены, словно в каком-нибудь притоне. Под потолком голая лампочка. На полу – потрескавшийся линолеум. И больше ничего – никаких окон или какого-нибудь другого выхода, кроме плотной двери, запертой на стальной засов, как в тюремной камере. Ни туалета, ни умывальника – только вонючее ведро в углу, как издевательский намек, что его в случае необходимости можно использовать по назначению.

Она подошла к двери и прислушалась – за нею стояла мертвая тишина. «А может, про меня просто забыли? – мелькнуло в голове, - Может, они никогда сюда больше не придут? Им не придется даже меня убивать. Я так здесь и умру от голода и жажды, а мое тело мумифицируется. Здесь меня никогда никто не найдет!..»

В этот момент в коридоре послышались шаги. Отпрянув от двери, Мелани снова уселась на диван, словно в камере смертников, ожидая услышать свой приговор. Сейчас ей казалось маловероятным, что этих людей можно как-то уговорить отпустить ее на все четыре стороны.

Заскрипели открываемые засовы и тяжелая дверь распахнулась. В тусклом свете, льющемся из коридора, на пороге возникла грузная фигура Карла, за которым маячили еще двое, наверное, Билли и Реджи. Толстяк неспешно вошел в комнату, на его устах застыла та же мерзкая улыбка, что и в квартире Дейва. Сейчас Карл был в фиолетовом костюме, белая рубашка расстегнута, лаковые туфли начищены до блеска. Толстое лицо лоснилось от жира, и Мелани заметила, что у него несколько подбородков. В руке он держал незажженную сигару.

-Ну, как вам здесь сидится, юная леди? - осведомился он с улыбкой, которая стала еще гаже. Остальные остались стоять у порога, с довольным видом наблюдая за происходящим.

Толстяк тяжело опустился на единственный в комнате стул, и вытащив из кармана носовой платок, вытер вспотевшее лицо. Его редкие, зачесанные назад волосы еще больше подчеркивали круто выпуклый лоб. Заплывшие жиром глазки с интересом изучали девушку. Он вставил в рот сигару и кивнул в сторону двери:

-Билли, мальчик мой, дай-ка мне огоньку.

Наголо бритый крепыш незамедлительно щелкнул зажигалкой, и когда толстяк прикурил, тут же отошел в сторону двери.

-Что вы собираетесь со мной делать? – собственный голос показался Мелани чужим.

-Как тебя зовут, прелестное юное создание? – спросил Карл, пыхтя сигарой, словно паровоз.

-Мелани… - ее глаза налились слезами, - мистер, вы ведь не сделаете мне ничего плохого? – Впервые за всю жизнь сейчас ей было по-настоящему страшно.

При этих словах Реджи и Билли громко рассмеялись, но толстяк так сердито взглянул в их сторону, что смех сразу же оборвался.

-Да что ты, Мелани, - произнес он, - как мы можем сделать что-то плохое такой маленькой девочке?

-Вы меня отпустите? – осторожно поинтересовалась девушка.

-В общем, дело обстоит так, - лицо толстяка приняло серьезное выражение, по крайней мере, мерзкая улыбка сползла с его физиономии, - Твой дружок задолжал мне деньги. И не просто задолжал, а сильно подвел меня. Я в нем разочаровался, а ведь мы с ним были друзьями. Отличными друзьями! И если завтра он не вернет мне мои деньги, боюсь, расплачиваться придется тебе.

-Но я ведь его даже толком не знаю! – воскликнула девушка дрожащим голосом, - Мы только вчера с ним познакомились! Откуда я знала, что он так вас подвел?! Поверьте мне, я не имею к этому никакого отношения.

-И об этом я тоже знаю, - кивнул Карл, выпуская кольца дыма, - Но я человек деловой и не привык подсчитывать убытки. Боюсь, что здесь нет выбора.

-Но я вижу, что вы добрый человек, какой вам прок от такой девчонки, как я? – произнесла она со слезами в голосе, - Зачем я вам нужна? Клянусь, я никому ничего не скажу!

-Никакого проку, - согласился толстяк, - но это заставит такого разгильдяя, как Дейв, задуматься. А когда на твоей совести чья-то жизнь, то волей-неволей задумаешься. К тому же, я не очень добрый человек.

При этих словах у двери снова послышался смех, и опять Карл прекратил его одним лишь движением бровей.

-Я очень вас прошу, мистер, - умоляюще произнесла Мелани, глядя на толстяка, глазами, полными слез, - прошу вас, отпустите меня!...

-Я не могу этого сделать, - в его голосе появились железные нотки. И в этот момент девушка ясно поняла, ей никогда не разжалобить этих бандитов. А это значило… Ей не хотелось даже думать об этом, но во всей неприютной обстановке комнаты, в жестах Карла она угадывала, что обречена.

Прошло несколько часов с тех пор, как ушел Рик. И только сейчас Дейв полностью осознал то, что случилось за один сегодняшний вечер. Во время концерта погибли пять девушек, в чем его пытаются обвинить. Его группа полностью развалилась, двери клуба «Молот» теперь закрыты для него навсегда. Его гитара, его милый, бесценный «Гибсон», который так любил прикосновения его рук, чувствовал каждое движение его пальцев, безнадежно разбит. И надо же случиться, что именно сегодня заявился этот прощелыга Карл, чтобы востребовать долг. Дейв-то надеялся, что тот подождет, по крайней мере еще какое-то время, допустим, несколько месяцев, как уже случалось раньше. Но сегодня Карлу словно вожжа под хвост попала!.. И они захватили Мелани, с которой он только познакомился, и за вечер понял, что у него с этой девушкой много общего. Она вовсе не похожа на этих девиц, стремящихся лишь переспать с ним. Карл и его банда могли с ней сделать что угодно, в чем Дейв не сомневался. И он не в силах помешать! Потому что таких денег за двое суток ему никогда не найти. Если только не пойти на ограбление. Но Дейв точно знал, что он не такой, как эти парни с улицы. Он музыкант, а не грабитель, и никогда не пойдет на преступление. И даже если бы пошел, то провалился, талант нужен даже для того, чтобы правильно и ловко ограбить и не попасться. Это – не для него.

Остается лишь взять деньги у кого-нибудь в долг, но это тоже невозможно – такую сумму ему никто не одолжит. Да и сам Дейв сомневался, что у его друзей или знакомых водятся такие деньги. Быть может, позвонить матери в Калифорнию? – мелькнуло вдруг у него в голове. – Вдруг она поможет?

Однако он отбросил и эту мысль. Пять лет не общаться, ни ответа, ни привета, мать даже не знает жив ли он… И вдруг – бац, словно гром среди ясного неба: «Мама, привет, как дела? Не одолжишь ли тридцать штук на неопределенное время?…» Как вам такое?... Нет, конечно, этот вариант отпадает.

Дейв открыл очередную бутылку пива, на этот раз оказавшуюся последней, и грустным взглядом окинул осколки «Гибсона». Вместе с болью в его душе нарастало отчаяние…

Из полузабытья его вырвала мелодия мобильного телефона. Достав его из кармана кожаных джинсов, Дейв взглянул на совершенно незнакомый номер. Секунду поколебавшись, он поднес телефон к уху:

-Слушаю.

-Дейв Холланд? – мужской приятный баритон он тоже слышал впервые.

-Кто это говорит? – Дейв затаил дыхание, подготовившись к худшему. Какой сюрприз преподнесет этот звонок?

-Вообще-то мы незнакомы. Я представляю ассоциацию «Eternal Music Corporation». Я – Самюэль Брендон, ее вице-президент. Можете называть меня мистер Брендон.

-И что же вы хотите, мистер Брендон? – без энтузиазма спросил Дейв.

-Хочу сказать, мы следили за вашим творчеством. Постоянно присутствовали на концертах, в особенности на вчерашнем в клубе «Молот». Честно сказать, я лично был потрясен…

Дейв почувствовал, что заводится с полоборота:

-Потрясены чем? Смертью пятерых девушек? Или все-таки моей игрой?! Знаете, если это какая-нибудь очередная шутка…

-Не кипятитесь, Дейв. Нам очень жаль этих девушек, поверьте мне! Крайне жаль, что так получилось. Речь пойдет лично о вас. Вы великолепный музыкант. Еще раз простите за мою бесцеремонность и бестактность. У вас был тяжелый день. И мне жаль, что у вас неприятности.

-Что вы хотите, мистер Брендон? – настойчиво повторил свой вопрос Дейв, взглянув в окно на улицу, где уже начинало светать.

-У меня к вам деловое предложение. На все сто процентов.

-Что значит «на все сто процентов»?

-Это значит, что вам пора переходить на качественно новый уровень. Вы сами знаете, что вы виртуоз и добились высокой техники игры. И ваша группа, эти несчастные Майк и Кирк в подметки вам не годятся. Мы знаем, что вас выгнали из клуба, и группа на грани распада, мы знаем, что за вами следит полиция. Вы остались ни с чем. И потому у нас к вам деловое предложение.

-Я слушаю,– нетерпеливо произнес Дейв, которого, уже ровным счетом ничего не интересовало.

-Вы можете поработать на нашу ассоциацию. В накладе вы не останетесь, платим мы хорошо, так что, в материальном плане можете быть спокойны.

-Но почему именно я? Сколько в стране в больших городах хороших клубных команд и музыкантов. Почему именно я?

-Мы занимаемся поисками молодых талантов. Откапываем уникальных музыкантов, просеивая кванты песка и грязи через наше сито, в поисках бриллиантов. Поймите, мистер Холланд, вы именно тот, кто нам нужен.

-Любопытно… А чем занимается ваша ассоциация? Что я там буду делать, где играть, а главное - что? Какую музыку?

-Для этого нужно встретиться и спокойно обсудить все детали.

-И когда мы можем встретиться?

-Прямо сейчас. Можете спуститься вниз. Через дом от вас увидите длинный черный «Линкольн». Там я вас и буду ждать. Скажите только - заинтересовало ли вас наше предложение?

-Ну в общем-то… конечно… Впрочем, я так до конца и не понимаю, можно ли вам верить, мистер Брендон?

-Вы ничего не теряете, уверяю вас.

-Но почему бы вам самим не зайти ко мне домой?

-В данном случае в этом нет необходимости.

-Это еще почему? – усмехнулся Дейв.

-Поверьте, мистер Холланд, у меня на это свои причины. Так что могу я вас ждать, скажем, через десять минут?

-Разумеется, - ответил Дейв и невидимый собеседник отключился.

Терзаемый сомнениями Дейв допил пиво и отшвырнул бутылку в угол комнаты. Она упала с пустым звоном, но не разбилась. Оглядев ободранные стены комнаты с портретами рок-музыкантов, он надел кожаную куртку, и шагнул за порог, захлопнув дверь. Он слышал, как резко в предутренней тишине щелкнули запоры. Ненавистный дом, где он снимал квартиру на протяжении нескольких последних лет, спал, погруженный в сладкие предрассветные грезы. Секунду постояв в раздумье, он прошел через коридор, и, сбежав по лестнице вниз, выскочил на еще окутанную ночной дымкой пустынную улицу.

Первое, что бросилось ему в глаза, это раскуроченные и разбитые останки того, что раньше было мотоциклом «Харлей Девидсон». Кто-то, может, это были люди Карла, а может, обычные уличные хулиганы, безумно постарался. Колеса и аккумулятор напрочь отсутствовали, фара разбита, а корпус погнут и искорежен. Цепь, которой он пристегивал мотоцикл, сиротливо болталась на фонарном столбе, к которому он пристегивал свой обожаемый личный транспорт. Оглядывая то, что осталось от «Харлея», Дейв ощутил, что ему не хватает воздуха, хотя на улице гулял ледяной сквозняк.

Направляясь на встречу к загадочному мистеру Сандерсу, он подумал, что в сущности ничего от этого не теряет. Все, что только можно было потерять, он уже потерял вчера вечером. И даже больше. Если он сейчас не исчезнет, не сменит место жительства, то ему угрожают большие неприятности. И может, даже более крупные, чем он мог предположить.

Подняв воротник кожаной куртки, Дейв зашагал к назначенному месту встречи. 142 – я улица была пустынна, временами налетал порыв ветра, перегоняя по асфальту пустые банки из-под пива и бумажный мусор. На душе было тоскливо и холодно, намного холоднее, чем на этом замусоренном клочке города. На углу стояла исписанная нецензурными словами телефонная будка с разбитыми стеклами, которой не пользовались уже лет пять, с тех пор как мобильная связь стала общедоступной даже для малоимущих слоев населения. Рядом с будкой среди груды картонных коробок спал какой-то бродяга. Неужели когда-нибудь и я так закончу? Дейв поежился.

За углом стоял черный «Линкольн». Без лишних слов он открыл заднюю дверь:

-Мистер Брендон?

-Садитесь, прошу вас, мистер Холланд. – Сидящий за рулем полуобернулся. Это был мужчина тел пятидесяти пяти, в темном плаще, довольно худощавый. В полутемном салоне машины его густая, аккуратно уложенная шевелюра была без намека на седину. Лицо совершенно непритязательное, темные глаза с интересом его изучали.

Плюхнувшись на заднее сидение, Дейв захлопнул за собой дверцу, с удовлетворением ощутив, что в салоне автомобиля намного теплее, чем на улице.

-Я слушаю вас, мистер Брендон, - произнес он, доставая из кармана сигарету, - здесь можно курить?

-Курите, курите, - не оборачиваясь кивнул мужчина.

Дейв закурил и выдвинул пепельницу из двери, которая была настолько девственно чистой, словно здесь, на заднем сидении, до сего дня вообще не курили.

-Они разбили ваш мотоцикл, - заметил мистер Брендон, снова обернувшись, - они забрали вашу девчонку, да и вы сами выглядите не лучшим образом.

-К чему вы все это говорите? – он приложил руку к лицу. Кровь уже давно остановилась, но разбитый нос и опухшие губы все еще болели.

-У вас тяжелая ситуация...

-Можно подумать, что вы этому радуетесь, - угрюмо буркнул Дейв.

-Как вы могли подумать! Поверьте, мне искренне жаль! Вот я и подумал, что сегодня самое время для нового делового предложения. Поверьте, это того стоит. Вы не будете разочарованы.

-Вы можете мне помочь? – у Дейва внутри шевельнулась слабая надежда, - если я им не отдам к завтрашнему дню тридцать штук, они могут…

-Насчет этого можете быть совершенно спокойны, - мистер Брендон снова полуобернулся, и добавил:

- Я вчера был попросту потрясен вашей игрой. Честное слово, потрясен!..

-Как можно такое говорить, когда погибли люди! Этот проклятый концерт я навсегда запомню! Как нечто отвратительное!

-Ну зачем же вы так, - покачал головой Самюэль Брендон, - мне и вправду жаль, что так получилось с этими девушками. Но ведь вы и сами понимаете, что нет худа без добра. Клянусь, мистер Холланд, скоро все неприятности покажутся вам недостойными даже воспоминаний. Если, конечно, вы согласитесь на наше предложение.

-Хорошо, но что от меня требуется? – поинтересовался Дейв, сейчас понимая лишь одно: надо быть настороже. Он знал множество примеров, когда люди опрометчиво соглашались на казалось бы, заманчивое предложение, а потом всю оставшуюся жизнь жалели об этом. Не станет ли он одним из них?

-Играть, сочинять свою музыку. Совершенствоваться, как музыкант. Вы же профессионал! Творческий процесс для вас основное. Да вы и сами это прекрасно понимаете.

-Но ведь я… Не знаю как выразиться… ведь я буду работать не один?

-Конечно, не один. Вы будете работать с нашими специалистами.

-А чем вообще занимается ваша ассоциация? – спросил Дейв. Сигарета докуренная до фильтра, обожгла пальцы и он раздавил ее в девственно чистой пепельнице.

-Музыкальными исследованиями в области музыкологии и парапсихологическими процессами влияния музыки на развитие общества.

-Что-что? – не понял Дейв. – Вы занимаетесь научными исследованиями?

-Не только… Впрочем, это вас не должно пугать. Вы получите все условия для творческого роста. Вас никто не будет в этом ограничивать. Вы будете играть в свое удовольствие и получать за это деньги, которые раньше вам и не снились. Разве не об этом вы мечтали?

-В общем-то я всегда мечтал о рок-группе, мечтал выступать на сцене.

-Но ведь рок-сцена подразумевает собой прежде всего какие-то жесткие рамки. Поймите, вы когда-нибудь вырастите из них, и впоследствии будете горько сожалеть о годах, потраченных совершенно впустую на рок-сцену и смазливых молоденьких фанаток. Разве не так? Сколько музыкантов уже в зрелые годы горько жалели, что впряглись в эту машину, именуемую шоу-бизнес! Сколько из них из-за этого покончило с собой, а сколько потонуло в вязком болоте наркотиков! Как вы не понимаете, что шоу-бизнес диктует свои акульи правила, что вам никогда не уйти со сцены, не признав свое поражение! Мы же предлагаем вам гораздо большее, чем банальная рок-сцена, на которую вы сможете вернуться, как только пожелаете!

Наступило молчание. Дейв отрешенно смотрел, как за стеклом машины ветер гонит по улице мусор. Наконец он сказал:

-Что и говорить, предложение заманчиво. В принципе, я не против. Но что, если… Нужно поговорить более детально.

-Это можно устроить, скажем, сегодня, в три часа дня в нашем офисе… - неторопливо произнес Самюэль, и добавил: - Поймите, работа у нас - это все равно что еще одно музыкальное образование. Только высшее и наиболее полное. Вы наберетесь опыта, повзрослеете и как музыкант, и как личность.

-Хорошо, - кивнул Дейв, - значит, в три часа дня вы за мной заедете… А пока мне просто необходимо все это обдумать.

-Без вопросов, мистер Холланд. Взвесьте все, как следует. А в три часа я отвезу вас в офис.

-Спасибо за знакомство, - буркнул Дейв, и, полный противоречивых мыслей, вылез из теплого салона машины в промозглый холод пасмурного нью-йоркского утра.

Мучительно тянулись часы с тех пор, как Карл закрыл за собой прочную дверь. Мелани полулежала на диване, с тоской оглядывая комнату. Сбежать отсюда совершенно невозможно… Никакой, даже самой слабой надежды и на то, что в этих бандитах есть хотя бы отголоски милосердия. Это она поняла сегодня утром из разговора с Карлом, после которого все, даже самые отчаянные и нереальные надежды иссякли, как дым. Мелани не могла поверить – всего лишь сутки назад она беззаботно в своей комнате вовсю слушала «Motley Crue», строя совершенно невероятные планы насчет вчерашнего вечера. Что ж, если так, то реальность несколько переусердствовала, расчеркнув жизнь на две половинки – до вчерашнего вечера и после. Что же впереди, известно лишь одному Богу… Словно по чьей-то злой иронии она оказалась в ситуации, где исключались все варианты спасения. В комнате, кроме стула, дивана и тусклой лампочки под потолком, не было совершенно ничего. Никаких предметов, которые можно использовать, чтобы выбраться отсюда.

Уже сейчас она чувствовала, как во рту и горле пересохло от жажды. А что дальше? Ведь неизвестно, сколько ей придется здесь просидеть, пока… Нет, ей просто не хотелось об этом даже думать!..

Из-за двери не доносилось ни единого звука. Ее истязатели вероятно ушли и сейчас наверняка со смаком пьют виски и расслабляются, и им невдомек, что она в этой пустой комнате почти полностью сломлена. Для них она просто еще одна пешка, которую в случае необходимости можно и убрать. И в самом деле, зачем лишние свидетели?.. Боже, как она могла об этом не подумать раньше?! Свидетелей ведь никогда не оставляют в живых! Сколько раз она об этом читала в детективах в мягких обложках, которые часто покупала мать, чтобы скрасить еще один унылый вечер. Дешевые книжки, которые по карману малоимущим, что называется – «почитал – выбросил»… Сколько раз она видела это в фильмах по телевизору. Бандиты могут сколько угодно рассуждать о милосердии, о чести, но эти понятия были им абсолютно неведомы. Сейчас она еще нужна им, как страховка, но если Дейв не принесет деньги(а она была уверена, что не принесет), то она из страховки превратится в лишний балласт. И нежелательного свидетеля, которого всегда убирают. Так уж заведено. Да и самому Дейву(в этом она уже не сомневалась!), на нее глубоко наплевать. Они даже толком не познакомились. И какое ему дело до очередной «девчонки на вечер», каковой для него она наверняка сейчас и являлась!.. Кто бы мог подумать, что за какие-нибудь несколько часов жизнь может развернуться на 180 градусов, и превратиться в полный кошмар безо всякой надежды на спасение?!

Лампочка под потолком внезапно щелкнула и комната погрузилась в полную темноту. «Только этого еще не хватало!» - ужас объял мозг Мелани. Темноты она боялась с детства. Даже когда она поздно приходила домой и нужно было подняться по лестнице на второй этаж, в спальню, она всегда старалась стремглав пробежать это расстояние, чтобы поскорее очутиться в комнате, где слева от входа находился выключатель. Лишь оказавшись в ярко освещенной комнате, она чувствовала облегчение. Но сейчас… она чувствовала себя на грани паники, и по телу прошел озноб. Ведь с раннего детства она знала, что с темнотой всегда приходит он! Она всегда боялась тьмы, и насколько можно, старалась оттягивать встречи с ним. Но он приходил. И хотя чаще всего лишь в виде голоса, звучавшего в голове, но тем не менее Мелани знала, как он выглядит. В шляпе с широкими полями, в кожаных, обтягивающих джинсах и ковбойских сапогах с металлическими носами, пересеченные цепочками. На нем всегда был черный плащ, и его смертельно бледное лицо пересекали два уродливых шрама, второпях зашитые грубыми нитками. Длинные, грязные, неопределенного цвета волосы висели паклей до плеч. Иногда он курил длинную сигарету в мундштуке. Его пальцы, были сплошь в перстнях с рогатыми монстрами, и на шее висел огромный череп с перекрещенными костями. Его голос и манера говорить напоминали Никки Сикса, басиста из группы «Motley Crue». Никому, ни одной живой душе она не рассказывала о нем, боясь быть осмеянной. Хотя, возможно, в этом виновато ее бурное воображение, но Мелани была уверена в обратном – он не принадлежал воображению, а попросту существовал сам по себе. Как существуют закаты и рассветы, дождь или снег. Или, например, телевизор. Он являл собой признак данности, к которому можно было относиться по всякому, но он был. Своим воображением можно было лишь сделать его более ярким и контрастным, или напротив – немного смягчить тона.

Он говорил ей о чем-то страшном, грязном, и с этим нельзя было ничего поделать. Хотя, может быть, он являл собой темную часть ее сознания? Мелани силилась это понять и, возможно, так оно и было. Но темнота пугала ее еще больше. Она казалась настолько осязаемой, словно была живым существом. И эта комната, из которой нельзя выйти, где ее заперли, словно подчеркивала безысходность ситуации.

…Когда ей было десять лет, она случайно оказалась взаперти в подвале старого ремонтируемого дома. Этот кошмар запомнился на всю жизнь…

Ее отец тогда еще жил с ними, и между родителями еще только намечался разрыв в отношениях, давший позже роковую трещину… Но она хорошо помнила отца – широкоплечего, с волевым, мужественным и обветренным лицом. Его густые волосы всегда были подстрижены ежиком, он курил трубку и занимался ремонтом машин. Когда в семье произошел разлад, он уехал в Сиэттл с новой подругой, которая была вдвое моложе Сандры. Мама так сильно переживала развод, что между бровями у нее пролегла первая морщинка, а под красными от постоянных слез глазами, пролегли глубокие тени.

…Ремонтируемый дом, построеный в викторианском стиле, с широкими колоннами и длинными узкими окнами стоял на соседней улице. И однажды(о, этот день Мелани никогда не забудет!), она отправилась туда в компании друзей – девятилетней Дженнифер, дочкой соседей, с родителями которых постоянно дружила Сандра, и десятилетнего Боба, мальчишки, с которым в школе она сидела за одной партой.

Поговаривали, что в этом доме водятся привидения, и потому, бывшие хозяева продали его за бесценок и перебрались жить куда-то в Калифорнию. И вот дети решили проверить на себе, действительно ли в этом доме есть привидения.

Дом был двухэтажным, с покосившимися дверьми и шелушащейся краской. Был еще не поздний вечер. Кругом дома грудой лежал строительный материал, стояли банки с краской, мешки с цементом и газовые баллоны с аппаратом для сварки. Рабочие уже ушли, хотя дверь оказалась незапертой. Освещения не было. Внутри дома пахло какой-то затхлостью. Наверное, так пахнут все старые дома. Боб шел первым, мужественно сжимая в руке фонарь, за ним крались Мелани с Дженнифер, которая, будучи по природе трусихой, пошла в дом лишь за компанию и после утомительных уговоров. Как и подобает в таких случаях, родителям, они ничего не сказали.

-Нужно пойти на чердак, - остановившись, глубокомысленно изрек Боб, в темноте блестя своими очками, обмотанными изоляционной лентой.

-Почему на чердак? – шепотом спросила Дженнифер.

-Ты просто трусиха, Джен, - усмехнулся Боб, направляя на нее фонарь, - мы еще ничего не видели, а ты вон уже вся дрожишь.

-Да иди ты, очкарик! - Отмахнулась та, - я боюсь вовсе не привидений.

-Тогда чего же?

-Здесь могут быть какие-нибудь бродяги. Родители говорили…

-Ты просто маменькина дочка! – оборвала ее Мелани, и повернувшись в Бобу, спросила: - Так скажи, почему на чердак?

-Говорят, привидения водятся именно на чердаке, - глубокомысленно изрек тот.

-Что-то я сомневаюсь насчет чердака,- покачала головой Мелани, - нужно пойти в подвал. Привидения можно найти только там.

-Ты в этом уверена?

-Конечно. Ты что не смотрел фильм Лючио Фульчи «Дом на краю кладбища»? Или «Зловещие Мертвецы»?

-Конечно, смотрел, но это ведь только кино.

-Но именно кино отражает жизнь! – как одержимая стояла на своем Мелани.

-Ну, что ж, пошли… - нехотя согласился Боб, и Мелани с облегчением вздохнула.

(О, как же сейчас она жалела, что тогда, в детстве, друзья послушались ее!!!)

Они прошли через темный, замусоренный холл, где стояли козлы, и два ведра с инструментами.

Наконец, они нашли спуск в подвал. С трудом приоткрыв тяжелую, массивную дверь, Боб посветил на скользкие, покрытые плесенью ступени. Из подвала несло сыростью и старыми тряпками.

-Вы как хотите, но я туда не пойду, - подала сзади голос Дженнифер, к которой на этот раз прислушались. При входе в подвал всех охватило какое-то неясное чувство омерзения и страха.

-Не знаю насчет привидений, - задумчиво произнес Боб, - но там наверняка водятся крысы и пауки.

-Что, вы совсем сдрейфили?! – возбужденно воскликнула Мелани, - Дай сюда фонарь!

-Ты собираешься туда идти? – Казалось, Боб не верил своим глазам.

-Я должна туда пойти, понимаешь? Я должна доказать себе, что не боюсь. Привидения – это сказки!

-Как же, как же! - Издевательски произнес Боб.

-Ты тоже, прямо, как девчонка! – Взяв у него фонарь, Мелани шагнула вниз, в темноту, освещая фонариком ступени.

И тут случилось непредвиденное – облегченно вздохнув, Боб прислонился к открывающейся вовнутрь, тяжелой двери в подвал, и она, качнувшись, с тяжелым скрипом, захлопнулась, - сработали старые, проржавевшие замки, оставив Мелани в темноте и отрезав путь к выходу. От неожиданности она выронила фонарь и он разбился о каменную ступеньку, и погас, бесполезно запрыгав вниз. Мелани окутала полная темнота.

Напрасно она кричала, молотя кулачками в тяжелую дверь, та держалась намертво. Смертельно перепугавшись, Боб и Дженнифер рванули к выходу, надеясь хоть на какую-нибудь помощь. Но на улице, в уже сгущающихся сумерках, не было ни души, лишь где-то вдалеке лаяла собака…

Перепуганные дети решили разойтись по домам и ничего не рассказывать своим родителям, опасаясь взбучки. Ведь взрослые под видом неминуемого наказания вообще запрещали ходить в этот дом.

Так Мелани оказалась запертой до утра в подвале «дома с привидениями». Та ночь на всю жизнь отразилась на хрупком восприятии девочки черным пятном кошмара. Даже сейчас она с содроганием вспоминала случившееся давно. Она ощущала себя заживо погребенной в сыром склепе с крысами. Шелест их лап по бетонному полу она слышала всю ночь. Она кричала так, что почти охрипла. Но тщетно, вокруг за целый квартал не было ни души. Даже если бы кто-нибудь и проходил мимо дома, то вряд ли мог слышать крики девочки за массивной дверью.

Когда устала кричать, она опустилась на корточки и заплакала. Но со временем, глаза стали привыкать к темноте. Подвал оказался заполненным старой мебелью, кипами ветхих журналов и поношенной одеждой. Больше здесь ничего не было, не считая пыли и паутины. И, разумеется, крыс, которые бегали не переставая. Временами какая-нибудь из них касалась ее ноги, и тогда Мелани испуганно взвизгивала. Нельзя сказать, что она особенно боялась крыс или пауков, но от щемящего состояния безысходности было просто невыносимо. Родители уже точно сходят с ума, не в силах предположить, куда пропала их единственная дочь. Ей было невыносимо холодно, и нащупав в темноте поверхность стола, она нашла несколько старых курток и сделала себе подобие лежанки. Но заснуть, конечно, так и не удалось.

Всю ночь сознание рисовало мрачные картины, одну страшнее другой. Она, обессилевшая от крика, лежала в темноте, прислушиваясь к крысиной возне на полу. И вот тут впервые появился он.

«Ты думаешь, что дверь закрылась случайно? – послышался в голове голос, так напоминающий голос Никки Сикса. - Эти засранцы тебя специально сюда заманили. Они разрабатывали этот план в течение нескольких дней. Они хотели, чтобы ты заживо сгнила в этом склепе! Они ненавидят тебя, хоть и прикидываются твоими друзьями!»

«Почему ты так думаешь? – машинально спросила про себя Мелани, и голос тут же ответил:

«Потому что у тебя нет друзей, Мелани! Ты и сама об этом знаешь. Даже для родителей ты обуза! Они будут просто рады, если ты здесь сдохнешь заживо вместе с крысами.»

«Ты не знаешь моих родителей, - воскликнула Мелани, - ты врешь, они любят меня!»

«Мелани, ты и сама знаешь, что я говорю правду. Знаешь, но боишься в этом сознаться. Ты – нежеланный ребенок, и своей никчемной жизнью ничего другого и не заслуживаешь. Ты просто омерзительна! Посмотри на себя – ты сплошное уродство, как внутри, так и снаружи. Ты пустая, и мир ничего не потеряет, если тебя вдруг не станет.»

«Замолчи! Ты меня не знаешь!»

«О, нет, я знаю тебя гораздо лучше чем ты думаешь! Лучше бы тебе сразу покончить с собой, прямо здесь, в подвале!»

-Замолчи! – воскликнула Мелани на этот раз вслух.

Но в ту ночь он так и не замолчал. Голосом басиста «Motley Crue», он настойчиво и с упоением описывал всевозможные способы самоубийства, всю ночь отчаянно уговаривая Мелани решиться на этот роковой шаг…

…Под утро она едва не сошла с ума. Сознание заметно помутилось, и впоследствии она поняла, что то же самое можно испытать, например, приняв слабую порцию ЛСДили мескалина. Это психиатры называют измененным состоянием сознания. Мелани бы выразилась точнее – помутненным состоянием сознания, что по ее мнению, было ближе к истине.

Лишь утром появившиеся рабочие услышали ее отчаянные крики. Несколько часов они пытались взломать тяжелую дверь, но поняв тщетность своих усилий, вызвали команду спасателей и те разрезали дверь автогеном. Первое, что ей хотелось сделать после своего заточения, это поцеловать землю, от которой в ту ночь она успела основательно отвыкнуть, словно побывав целую вечность на планете ужаса, именуемой АД.

Он оставил ее в покое, лишь когда спасатели уже почти разрезали дверь. Но напоследок пообещал обязательно вернуться:

«Я теперь никуда от тебя не уйду!. С этого дня мы всегда будем вместе. И с наступлением темноты я снова вернусь!»

…И вот сейчас она снова заперта в темной комнате. Только на этот раз бессмысленно дожидаться рассвета, ибо крики уже не помогут. Будущее представлялось ей весьма туманным, если оно вообще у нее есть. Казалось, время теперь вовсе остановилось. И сейчас из темноты снова появился он. Мелани ощутила его холодное дыхание. И хотя ее глаза уже полностью привыкли к мраку, сгустившемуся в комнате, и она могла различать окружающую обстановку, теперь она его видела довольно четко. Шелестя плащом, он отошел от стены, где материализовался из густого мрака, и неторопливо присел на единственный стул.

«Ну что, Мелани, вот мы и снова встретились, -зазвучал у нее в голове знакомый голос, как у Никки Сикса, - надеюсь, ты не очень скучала?»

«Пожалуйста, оставь меня в покое!» – взмолилась Мелани и закрыла глаза. Но это не помогло – теперь и с закрытыми глазами она видела то же самое. Его глаза светились тусклым фосфорическим светом.

«Ты же знаешь, что я НИКОГДА не оставлю тебя, Мелани!.. Ну, как тебе на этот раз? Кажется, послушать «MotleyCrue!» тебе уже не доведется!»

-Прошу тебя, уйди! – произнесла она вслух, - я не желаю тебя ни видеть, ни слышать!

«Хочешь, я расскажу, что тебя ждет? – Его голос приобрел металлический звук, фосфорические глаза смотрели не мигая, - Тебе не выйти отсюда живой. Ты разве не знала, что Дейв с ними заодно? Наивная дура! Тебя изнасилуют и убьют! А твой труп выбросят в сточную канаву! Твоя мать будет довольна, что наконец-то от тебя избавилась!..»

«Ты опять за свое? – Мелани села на диване, и с силой размахнувшись, двинула кулаком в ненавистную физиономию. Кулак прошел сквозь воздух, больно задев о спинку стула, на котором сидел воображаемый субъект.

– Я ненавижу тебя!» – во весь голос закричала она.

«Ты не можешь причинить мне вреда. Я существую лишь для тебя… Так вот, Мелани, советую тебе, очень советую выкрутить перегоревшую лампочку, разбить ее, и осколками перерезать себе вены. Очень эффективный и безболезненный способ. Ты даже ничего не почувствуешь, постепенно уснешь и все. Когда они придут за тобой, ты уже будешь во власти вечных сладких снов. Пойми Мелани, это единственный выход».

-Замолчи! – она заткнула ладонями уши, но это не помогло, ведь голос звучал у нее в голове.

«Да ты просто ничтожна! Даже эффектно покончить с собой не можешь! -Его голос теперь звучал зло, в нем сквозила ненависть, - Если ты не сведешь счеты с жизнью, то вскоре позавидуешь мертвым. Я применю к тебе «кресло» - самую страшную пытку во вселенной! Ты узнаешь, что такое боль и страдания, о которых даже не подозревала!.. Лучше тихо и мирно сама отправься туда, откуда не возвращаются!»

-Нет, это ты - ничтожество! – воскликнула она, - ты не существуешь! Тебя просто нет! Я не желаю тебя слушать! Я выкидываю тебя из своей головы!

«Да неужто? Ты никогда не сможешь это сделать! – в голосе послышался смешок. – Зато я знаю, каково тебе сейчас. Мучает жажда? Что ж, замечательно. Можешь поссать вон в то ведро и потом выпить. Некоторые так лечатся. Но пойми одно – отсюда тебе не выбраться. На этот раз твой жизненный путь подошел к концу. И если ты покончишь с собой, тебе будет легко и приятно. Не нужно будет ничего – ни еды, ни питья. Только один приятный вечный сон и никаких проблем!.. – И вдруг в голосе появилась ярость, - Но если ты этого не сделаешь, то будешь мучиться вечно! И тогда, тебе уже ничто не поможет!»

-Пошел ты в жопу, урод! – Мелани отвернулась к стене и закрыла глаза. Но состояние безысходности овладевало ею все сильнее. Даже трудно дышать. И ночной «гость»прекрасно ощущал ее состояние.

«Что, не дают покоя последние минуты твоей бесполезной жизни? – в голосе послышался смешок. – Говорю тебе, выкрути лампочку, разбей ее и перережь осколками свои вены. Ты умрешь красиво, безболезненно, и главное – будешь свободна. Мы вправе вершить свой выбор, помни об этом!»

«А что, если… - внезапно она ухватилась за лампочку, как за спасительную соломинку, - нужно только встать на стул».

Глаза уже так хорошо привыкли к темноте, что она различала даже малейшие предметы, которых, к сожалению, тут было немного. Встав с кровати, она встала на стул(который он весьма услужливо уступил), и протянула вверх руки. Потолки в комнате были не очень высокими и она легко коснулась перегоревшей лампочки рукой. Он находился где-то рядом, и знакомый голос послышался снова:

«Вот молодец, хорошая девочка, выкручивай же ее! Самоубийство – великая благостыня, помни об этом. Стоит лишь умереть и врагам тебя уже не достать!»

Стараясь не внимать его словам, она аккуратно, стараясь не потерять равновесие, схватилась левой рукой за патрон, а правой выкрутила уже остывшую лампочку и встряхнула ее. Послышался слабый звук, это внутри перемещалась перегоревшая спиралька. Она слезла со стула и снова легла на диван, еще толком не зная, что делать со своей находкой. Но уж по крайней мере, кончать с собой она не собиралась.

«Теперь разбей ее! – послышался знакомый голос, который стал омерзительным, - Разбей же ее, тупая сука! Разбей, чего ты ждешь?!»

«Я не хочу говорить с тобой!» – воскликнула она с усилием воли. Ее мысли путались, перед глазами все плыло, и все сильней и сильней давала о себе знать нечеловеческая жажда.

«Могли бы хоть оставить стакан с водой, изверги!» - подумала она в отчаянии. Сейчас она чувствовала себя абсолютно измотанной и уставшей, чтобы хоть как-то рационально мыслить.

«Разбей же ее, разбей!» - не унимался надоедливый голос, с которым сейчас совершенно не хотелось вступать в бесполезные дискуссии, все происходящее казалось просто горячечным сном без конца и начала. Он продолжал еще что-то говорить, но теперь ей было все равно. Отвернувшись к стене, и продолжая прижимать к себе перегоревшую лампочку, точно любимую игрушку, она и сама не заметила, как ее сознание унеслось в неведомую даль… Она заснула…

С превеликим трудом Дейв привел себя в относительный порядок. И когда в три часа спустился вниз, то знакомый черный лимузин уже ждал его у подъезда. Вероятно, такие люди, как Самюэль Брендон, вообще никогда не опаздывают. Музыкант был гладко выбрит, и сейчас был одет в кожаный костюм и черную рубашку. Волосы он зачесал назад и перетянул резинкой в конский хвост. Опухоль с разбитого лица уже почти спала, отчасти благодаря льду из морозильной камеры. Все утро он размышлял над заманчивым предложением, и наконец твердо решил, что согласиться все-таки стоит. А почему бы и нет? Ведь он музыкант, и весьма неплохой, а ему предложили новую работу. Почему он должен отказываться?! Держаться нужно с достоинством, говорить сдержанно и сейчас он просто обязан произвести неплохое впечатление. Ведь в конце концов он ничего от этого не теряет!..

В коридоре он наткнулся на миссис Сандерс. Ее волосы были накручены на бигуди, лицо густо намазано кремом-маской. На ней был домашний халат, под которым массивное тело подрагивало при каждом шаге, словно студень. Увидев идущего навстречу Дейва, домовладелица остановилась и уперла толстые руки в бока.

-Так-так, - ее губы поджались, скрипучий голос не предвещал ничего хорошего, - когда ты заплатишь мне за три месяца? Когда, скажи на милость?! – она с трудом сохраняла спокойствие, хотя судя по ее виду, это давалось нелегко.

Дейву захотелось щелкнуть ее по носу, и он с трудом сдержался.

-Я, наверно, скоро съеду отсюда, - произнес он, с отвращением оглядывая толстую тетку, - и, пожалуйста не надо на меня орать, я вам не мальчик для битья. – И не оборачиваясь, и больше не обращая на нее внимание, заспешил вниз по лестнице.

-Ах вот ты как заговорил?! - вскричала миссис Сандерс так, словно ее в задницу укусил клещ, - да чтобы завтра духу твоего здесь не было, шпана! И чтобы заплатил мне все до копейки, - она наклонилась и уже кричала в самый пролет, - я полицию вызову, слышишь, полицию! – Визгливый скрипучий голос еще долго звучал у него в ушах.

Дейв открыл дверцу «Линкольна» и скользнул на заднее сидение.

-Ну, что, мистер Холланд, - сразу деловито осведомился Самюэль Брендон, - вы подумали над предложением?

Дейв ответил не сразу, сделав вид, что до сих пор раздумывает:

-Я принимаю его… В противном случае я бы не сел к вам в машину, - голос его звучал настолько твердо, что он и сам этому поразился.

-Ну и отлично. Президент корпорации уже ждет вас.

Глядя на проносившиеся за окном улицы Нью-Йорка, тонущие в осенней мгле, Дейву казалось, что все это происходит не с ним. И сейчас он просто посторонний наблюдатель, перед которым развертывается картина действия. За всю дорогу он не произнес ни слова, Самюэль тоже помалкивал. Лишь когда лимузин остановился возле высотного здания из тонированного, отражающего солнечный свет стекла и бетона, полуобернувшись, он промолвил:

-Ну, вот и приехали.

Они прошли через вращающиеся стеклянные двери и поднялись на бесшумном лифте на восьмой этаж, где по-видимому, и находился офис «Eternal Music Corporation». Прошествовав мимо сдержанных, молчаливых охранников, которые при виде Самюэля слегка улыбнулись и кивнули, они оказались в просторном офисном помещении, где за стойкой сидели две миловидные, в меру накрашенные блондинки. Поздоровавшись с девушками, Самюэль представил им Дейва:

-Один из самых талантливых музыкантов, - он чуть улыбнулся, - Играет так, словно родился с гитарой!

Девушки приветливо улыбались.

Кабинет президента ассоциации был объемен, внушителен, со вкусом обставлен и оборудован. Пол застелен бархатистым ковром, а мебель дорогая, но не броская. По стенам стояли застекленные шкафы из красного дерева с книгами, в основном по психологии и музыковедению. Огромный письменный стол занимал чуть ли не треть кабинета. На стенах висело несколько репродукций картин Сальвадора Дали – «Искушение Святого Антония», «Невидимый бюст Вольтера», «Девственница, самоувлетворяющаяся своим целомудрием» и «Измышления чудовищ». Дейв в очередной раз восхитился богатой фантазией Дали, к которому относился с трепетом и обожанием. И почти целую стену занимала огромная плазменная телевизионная панель. Кабинет мягко освещался потолком-светильником. Справа от стола стояли диван и мягкие кресла. Перед ним - кофейный столик. На письменном столе несколько компьютеров и небольшой ноутбук. И никаких бумаг, лишь только электронные часы-календарь. Да еще несколько дорогих телефонных аппаратов и какая-то аппаратура, предназначения которой Дейв так и не понял.

Президент ассоциации сидел в удобном вращающемся кресле и когда они вошли, разговаривал по мобильному телефону. Он был грузным, пожилым мужчиной с гладко зачесанными назад волосами и холодным взором темных глаз. Он был одет в строгий черный костюм с жилетом. На лице очки в тонкой золотистой оправе. Ногти рук отполированные и ухоженные, на безымянном пальце левой руки – большой перстень-печатка.

Жестом приглашая присесть, он завершил разговор:

-Конечно, конечно, завтра мы непременно свяжемся. Извините, у меня дела. Всего наилучшего… Привет вашей жене.

После чего устремил свой взор на продолжающего стоять на ногах Дейва.

-Здравствуйте, мистер Холланд, - на его строгом лице мелькнула едва заметная улыбка, - рад видеть вас в своем офисе, - он вышел из-за стола и подошел к Дейву чтобы пожать ему руку. - Приятно познакомиться, я Грегори Стайлер, президент корпоративной ассоциации «Eternal Music Corporation». Присаживайтесь.

Дейв сел в мягкое кресло рядом со столиком, Самюэль разместился рядом, на диване, непринужденно забросив ногу на ногу. Было совершенно очевидно, что об был здесь своим человеком и чувствовал себя в этом кабинете, как дома. Президент тем временем вернулся на свое место. Дейв сконфузился, чувствуя неловкость, поскольку не привык к такой официальной обстановке. Разглядывая носки своих ковбойских сапог, Дейв нервно проглотил комок в горле. «Надо с чего-то начинать!» – подумал он.

-Я рад с вами познакомиться, мистер Стайлер, - он неловко улыбнулся, - но… я не совсем понимаю, что от меня здесь требуется.

Президент улыбнулся, а Самюэль неловко кашлянул.

-Не спешите, мистер Холланд, - произнес Грегори Стайлер, - и главное не волнуйтесь. – Голос у него был приятный и успокаивающий. «Словно у психолога-терапевта», – подумалось Дейву.

– Может, хотите чего-нибудь выпить? Виски, мартини, коньяк, содовая?

-Пожалуй, виски.

Президент подошел к небольшому мини-бару, расположенному в недрах стены, и, налив одну четверть шотландского скотч-виски, протянул стакан Дейву.

-Благодарю вас, - он сделал глоток. Виски было великолепным.

-Мы знаем, что вы прекрасный музыкант, - между тем продолжал президент, - знаем и про вашу группу «Holland Dreams». Жаль, что она развалилась! У вас ведь уже были свои поклонники.

-Это все мелочь, - улыбнулся Дейв, - пока не было ничего серьезного. Но я удивлен, что вы заметили меня и пригласили. Но только – что конкретно от меня требуется?..

-То же, что и всегда. Вы будете играть свою музыку.

Дейв изумленно произнес:

-Вы сказали «играть свою музыку»? Но для кого? И перед кем? Мистер Стайлер, я прежде всего музыкант, и потому хочу вас спросить - чем вы здесь занимаетесь?

Грегори пожал плечами, и подумав, плеснул себе в стакан немного содовой из сифона, который он достал из мини-бара.

-А что, Самюэль Брендон разве вам не объяснил?

-Конечно, объяснил… Но только в общих чертах. Хотелось бы поточнее определить свои задачи и обязанности на новой работе. А то пока я вижу лишь кота в мешке. Может, это жутко секретно? – Дейв снова улыбнулся. В ответ улыбнулся и Грегори:

-Да какие здесь секреты, - он махнул рукой, - вы по-прежнему будете играть свою музыку, а наши специалисты - проводить соответствующие тесты и исследования.

-Интересно, какие же?

-Это вас не должно волновать. Вы будете играть, сочинять новую музыку, у нас есть несколько неплохих студий, вы будете довольны, уверяю вас.

-Мистер Стайлер, раз я иду к вам работать, то для меня не должно быть ровно никаких секретов. Скажите мне, что за тесты и исследования? Я должен знать - для чего, для каких целей я работаю.

Президент залпом допил содовую и поставил на стол пустой стакан. Глядя на него, Дейв отхлебнул еще глоток виски.

-Мы исследуем влияние музыки на подсознание, изучаем импульсы человеческого организма. Воздействие музыки на все, без исключения, сферы жизнедеятельности. Вам этого достаточно?

-Но с какой целью вы это делаете?

-Молодой человек, - Грегори нацепил на нос очки, и, скрестив руки, уставился на музыканта пристальным взглядом, - когда я писал научную диссертацию на тему «Развитие личности человека под влиянием и воздействием музыкотерапии», многие коллеги, мягко говоря, меня не понимали. Но теперь я вполне состоялся: и как ученый, и как врач, и как человек, полностью отвечающий за свою сферу деятельности. Да-да, именно так: я не только врач, а прежде всего – ученый! И потому мне необходимы более тщательные исследования. Именно поэтому, мы и привлекаем к сотрудничеству самых талантливых и одаренных музыкантов, работающих в самых разных музыкальных направлениях и жанрах. Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство? – улыбаясь, президент не сводил с Дейва глаз.

Дейв размышлял над его словами. «Не торопись, не торопись, - говорил ему внутренний голос – старайся произвести достойное впечатление! Покажи, что ты вполне солидный и самодостаточный человек!»

-Не совсем. Ваш помощник… извиняюсь, вице-президент мистер Брендон, говорил что-то о музыкологии и парапсихологическом влиянии музыки на развитие общества.

Он взглянул на молчаливо сидевшего Самюэля, который при этих словах как-то странно улыбнулся. И эта улыбка очень не понравилась Дейву.

-Мистер Холланд, - Грегори достал золотистую сигарету, и щелкнул дорогой зажигалкой - наши исследования довольно обширны. И потому, разумеется, в какой-то степени затрагивают и социологию. Без этого никак нельзя, поверьте мне. К слову сказать, мы довольно обширно работаем и с общественным мнением, и даже со средствами массовой информации, включая телевидение и интернет. Чтобы плодотворно работать, мы должны быть в курсе всего.

-А Сальвадор Дали тоже имеет к этому какое-то отношение? – Дейв кивнул на репродуции картин знаменитого художника, которые висели прямо за спиной президента.

-Нет-нет, - улыбнулся он, глубоко затягиваясь сигаретой, - живопись - это личное. Я убежден, это есть у каждого. А Дали – моя давняя страсть. Его картины морально поддерживают меня, даже в самую трудную минуту.

-Мне тоже нравятся его работы, - не преминул сообщить Дейв, и это было правдой.

-Вот видите, у нас уже есть общие интересы, - рассмеялся Грегори, - нам будет легче работать вместе.

-Я в общем-то согласен. Только, видите ли, у меня возникло множество проблем личного характера, - откашлявшись, произнес Дейв. «Что ты говоришь, болван! – закричал внутренний голос, - что ты несешь?! Не будь посмешищем!»

Однако Грегори с готовностью кивнул:

-Да-да, мы в курсе, - он бросил быстрый взгляд на Самюэла, с лица которого к этому времени уже сошла неприятная улыбка, - мы все знаем. И попытаемся все уладить. Мы предоставим вам шикарную квартиру в Пентхаузе, откроем счет. Так что можете не волноваться.

-Да, но как я с вами расплачусь? – с беспокойством спросил Дейв, вертя в руках стакан, в котором оставался еще один глоток ароматного виски.

-Уж об этом-то ровным счетом волноваться не стоит! Мы предоставим кредит. Это обычная практика для наших сотрудников. Можете быть уверены, что со временем все встанет на свои места.

-Хотелось бы в это верить, - в задумчивости Дейв допил виски и осторожно поставил на стол пустой стакан.

-Уверяю вас, так оно и будет. Уже завтра вы сможете приобрести новую гитару взамен разбитой. А сейчас, если хотите, вас может осмотреть наш врач.

-Это еще зачем? – насторожился Дейв.

-Ну вы ведь вчера пострадали, разве не так?

-Это пустяки, - он махнул рукой – ничего серьезного, пара ссадин.

-Тем не менее стоит показаться нашему врачу. Мы заинтересованы в здоровье своих сотрудников.

-Ну, если вы настаиваете, - Дейв пожал плечами.

-Да, и еще одно. Вы, наверное, беспокоитесь о том, что нужно будет подписать документы. Эта обычная формальность, и вы можете не торопиться. И проконсультироваться с адвокатом. В общем, поступайте так, как вам удобно, мистер Холланд. Чувствуйте себя свободно, мы не собираемся вас стеснять.

Когда Дейв в сопровождении Самюэля Брендона покинул кабинет, Грегори Стайлер откинулся в своем кресле и на несколько минут задумался, скрестив руки. Вид у него был довольный. Затем он достал мобильный телефон и набрал номер. Невидимый собеседник откликнулся почти сразу:

-Ну и как, мистер Стайлер?

-На сегодня дело сделано, можете меня поздравить, мистер Дэннон. – Грегори достал из кармана платок и вытер вспотевший лоб. «Наверняка опять скануло давление» – подумал он. В последнее время его сердце отчаянно шалило, и он об этом прекрасно знал. На последнем приеме кардиолог строго-настрого запретил употреблять алкоголь и настоятельно порекомендовал сократить количество сигарет. Скрепя сердце, Грегори старался следовать предписаниям, однако это не всегда получалось. Нервы есть нервы, и с этим ничего не поделаешь...

-Он согласился?

-Конечно, согласился, мистер Дэннон, куда же ему деваться?

-Хорошо, а остальные птички? Вы собираетесь их разгонять по гнездам?

-О них можете не волноваться, мистер Дэннон. Их среда обитания хорошо известна.

-Поторопитесь, иначе могут прижать хвост. В нашем деле главное – время.

-Зубр о них позаботится. Теперь это его проблема.

-Ну хорошо, если так. Но все-таки поторопитесь.

-Обязательно, мистер Дэннон.

-И постоянно держите меня в курсе.

-Можете не сомневаться, мистер Дэннон.

Связь отключилась и Грегори убрал телефон в ящик стола. Затем покачал головой и глубоко задумался…

(Продолжение следует)