Симфония властей — православный идеал взаимоотношений между церковной и светской властью, в том заключающийся, что светская и церковные власти, по аналогии с Божественной и человеческой природой Христа, — "нераздельны и неслиянны". Торжества по случаю дня обретения мощей Сергия Радонежского и прославления 700-летия игумена Русской земли войдут в историю как знамение симфонии властей. Идеала взаимоотношений власти и народа в ограде Русской православной церкви. Ибо, если: власть в лице президента РФ Владимира Путина — в Успенском соборе Троице-Сергиевой лавры, и народ, что обступил Успенский собор и заполонил собой всю площадь от края и до края, все храмы Троице-Сергиевой лавры в соборной молитве — не симфония, то, что есть симфония тогда?
Власть. Президент России Владимир Путин прибыл в Троице-Сергиеву лавру на торжества прославления Сергия Радонежского в день и час, что называют, "опасный для России". Провокацию — сбитый киевской хунтой "Боинг 777" малайзийских авиалиний — уже сравнили с убийством эрцгерцога Франца Фердинада. Уже назвали последней истерикой вопль Расмуссена: "Не верьте коварному Путину!". Уже Daily Mail вынесла на первую страницу приговор: Putin”s killed my son. Уже оргия сектантов в Киеве забилась в экзальтации, а агитпроп "Эха Москвы" не успевает Путина хоронить… Приступы ярости стряпчих стратегии Pax Americana с демократией образца Югославии, Ливии, Ирака, по мнению политологов и психиатров, вызывает факт фатального непонимания стряпчими логики Путина. Слух: "Путин в храме! Приехал помолиться вместе с нами!" — передавало сарафанное радио Лавры. Только вот "признаков" присутствия президента не наблюдалось. Разве что господин в строгом черном костюме, что прохаживался по акрополю, остановился перед могилой патриарха Сергия (Старогородского), вызвал железной вышколенностью в осанке некое подозрение.
Тайное стало явным.
По окончании литургии Владимир Путин вышел, как сказали бы в старину, — к народу. Среди духовенства, и, подхватив, конечно, ликование площади, произнес пронзительные, как удар в царь-колокол, слова. Он говорил о Сергии Радонежском, о том, что жизнь Сергия Радонежского "восхищает и окрыляет, просветляет умы и сердца наши, открывает путь к вере, к утверждению любви и добра"… Потом Путин приложился в Троицком храме к мощам Сергия.
Неисповедимы пути Духа…
18 августа 1380 года. Русь раздирает междоусобица, гнёт ига Золотой Орды, Мамай, что "решил похоронить всякую память о России под развалинами и пеплом". Князь Дмитрий со князьями и воеводами едет в обитель, к Сергию. Преподобный просит отслушать литургию и остаться к трапезе. "Подобает тебе, Господине, заботиться о стаде, порученном Богом, и выступить против безбожных! Господь Бог тебе помощник… помощь и слава от Господа!"…
18 июля 2014 года. За радостью возвращения домой Крыма пришла трагедия в Новороссии, где под бомбами имени Порошенко гибнут женщины, старики, дети. Трясина "болота"под Красной площадью делает своё дело, да так, что разговоры о "башнях" Кремля окажуется всуе. Не будет "башен" Кремля. Президент Владимир Путин в обители. Преподобный просит отслушать литургию и остаться к трапезе. Трапеза. Встреча с членами Священного синода Русской православной церкви, с делегациями поместных православных церквей. "Помощь и слава от Господа!" — глас преподобного.
"Ублажаем тя, ублажаем тя, преподобный наш отче Сергие", — разнеслось в небе над площадью Троице-Сергиевой лавры. В какой-то момент народ, как один, склонил головы долу, кто-то пал на колени. И вся сила стояния на Угре, сила русского духа в яви встала.
Обитель. Троице-Сергиева Лавра. Помню стены, занесенные снегом, помню залитые солнцем, помню в ретуше дождя. И что за "сила потайная" вынуждает всякий раз в храме среди подрагиваюшего пламени свечей, лампад из разноцветного стекла, чуть освещающих лики иконостаса, выполненного Рублевым и Даниилом Чёрным, в этом средоточении прозрений, таинств и молитвы снова и снова взглянуть на пробоину в тяжелых, чугунных вратах. Память осады обители иноверцами…
Еще несколько месяцев назад Лавра стояла в лесах, как в лесах с полотен Василия Нестерова. Продолжалась реставрация, Лавру готовили к торжествам. И вот леса сняты. Разверзлись небеса… И царство Гвидона — так теперь решила для себя — это и есть Троице-Сергиева лавра с диковинными, как в сказке, храмами с золотыми куполами в обрамлении роз. За морем, то есть за чертой светских страстей, — и вправду "житье не худо".
Сергий Радонежский — это живая связь с горним миром. С русским миром. Торжества прославления 700-летия Сергия Радонежского — это живая Вера русского мира.
Народ. Десять тысяч паломников со всех концов России прибыли на торжества. И я не успеваю записывать названия городов, что называют мне: Пенза, Казань, Пермь, Вологда, Саратов, "нет, вы лучше так и напишите, — Сибирь, нас 68 человек приехало из Сибири", Архангельск, Владивосток… Епархии предложили по храмам принять участие в Крестном ходе, торжествах в Троице-Сергиевой лавре, и вот десять тысяч со всей России прибыли в лавру. Кому-то храм помог с билетами на дорогу, но большинство организовали проезд на свои средства.
— Что такое Троице-Сергиева лавра? — переспрашивает меня барышня лет 20-ти и прячет улыбку смущения. — Мощь России.
Молодежи в Лавре, как говорится, яблоку негде упасть. Учащиеся школ патриотического воспитания, высших учебных заведений, большинство из них — волонтеры. Помогают проведению торжеств, откликаются на оказание помощи пожилым, инвалидам, которых здесь, как нетрудно догадаться, яблоку негде упасть. Выпускник Московского университета, пафосный такой, одетый с иголочки, вдохновенно раздает образки Сергия, и мне уже, не замечая, третий по счету передает, признается: год назад к Богу пришел, и сейчас испытываю такой восторг от грандиозности происходящего, что голова кругом.
Озноб пробирает от возгласов духовенства, умиление в сердцах — вал эмоций обдает девятым валом здесь каждого. Кто-то мужественно справляется, как Николай из Саратова. Говорит — учится в семинарии, но выглядит бойцом ВДВ.
— Православный человек обязан быть воином. Наша Церковь — воинствующая Церковь. Со злом, страстями воевать надо, тому и наш Сергий учит. Иноплеменники, безусловно, чувствует это, и от того еще больше злятся.
Не ошибусь, если скажу, что одно из главных переживаний паломников — Крестный ход. Оторопь, удивление, "слава Богу за всё!", преодоление, благодать — вот, что пережили паломники. Они и сейчас как будто продолжают Крестный ход. Кто-то не выпускает из рук крест, с которым преодолел путь, кто-то не расстается с иконкой. Два дня, 16 и 17 июля, шел Крестный ход. Четырнадцать с половиной километров, жара под сорок градусов, и тени нет укрыться. Крестный ход на четыре километра растянулся.
— Что заставило вас принятие участие? — спрашиваю Валентину Сергеевну, что поиехала из Тамбова.
— Думала не пройду! — сама удивляется. — Любовь Сергия к Отечеству помогает, она и весь Крестный ход была с нами. А как же иначе бы я, мне 78 лет, прошла?!
Оказалась в группе паломников из Прокопьевска. "У нас лица не изысканные, сразу видно, что мы из Кузбасса", — улыбаются. Татьяна Рахова — учитель английского языка, Елена Кравцова — староста одного из храмов Прокопьевска. "Приехали за Кузбасс помолиться и за нашего губернатора Иоанна Тулеева, наш Аман Тулеев принял православие, и теперь молимся за него, и за чиновников наших, чтобы образование в крае не убили". Почти скороговоркой Татьяна Рахова говорит о том, что вот в эти дни сын её на Кузбассе освящает храм во имя преподобного Сергия Радонежского, и снова возвращается к рассказу о Крестном ходе, и окружение поддерживает её. Позади труд и искушения пути, большой поддержкой оказалась новость для нас, что и патриарх Кирилл принимает участие в Крестном ходе. "Мы даже не могли поверить в такое! — и сейчас удивляется Татьяна. — После первого перевала решили — всё! дальше нет сил идти. Кто-то сказал, что и патриарх с нами, ну и как тут не идти? Всю дорогу думала о голгофе". "А я — о совести", — вторит Елена Кравцова.
— Но главное, — хором говорят, — так и напишите! Главное, мы приедем домой и рассказывать всем будем, какие люди в Сергиевом Посаде живут!!! Ведь какие здесь люди! Нас встречали и в городе, и в деревнях, мимо которых шли, кто водой из шланга обдавал, кто трехлитровые банки с водой протягивал! Какая это поддержка была! Мы духовно укреплялись!
Алексей (вот я пишу эти строки, и снова вижу светлые, красивые лица каждого моего собеседника) — будущий учитель, стремится, как он говорит — к педагогической деятельности. Он тоже был участником Крестного хода, разлившегося могучей, полноводной, как Волга в районе Ульяновска, рекой. И тоже не скрывает восторга от события в своей жизни. "Крестный ход — это проповедь Веры, это тяжелый труд, — говорит, — и в организации тоже непростой, но хорошо, если бы такие Крестные ходы устраивали чаще. Удивительная атмосфера сплоченности, сила Веры. Современная культура — постхристианская. И вот, участвуя в Крестном ходе, мы актуализируем ценности Сергия Радонежского, сохраняем наше поле культуры и не забываем нашу главную цель".
— Это какую же? — полюбопытствовала, дивясь и наслаждаясь встречей…. Как это у Георгия Иванова: "русский он по духу, / русский по уму / если я с ним встречусь, / я его пойму"
— Спасения душ наших.
На этом можно было бы поставить точку. Но впереди — человек сокровенный сердца моего, и без которого торжества прославления Сергия Радонежского были бы неполными. Она сидит в коляске под кроной липы, вокруг стрекот фотокамер, суета телевизионщиков, она читает стихи, и в глазах ее, как небо — голубых, сияет радость и то, что называют просветлением.
— Я убогая Екатерина, — так назвала себя, — Рубанкова Екатерина Григорьевна, инвалид 2-й группы. У меня два перелома шейки бедра, кости плохи, вот и получилось, что — колясочница.
Екатерина Григорьевна рассказывает, как добралась до Лавры. "Летела сюда на крыльях! Парень совсем незнакомый, Александр зовут, встретился на остановке в Смоленске, и от Смоленска вез меня до Сафонова, в Сафонове пересели в электричку до Вязьмы, c Вязьмы до Можайска и с Можайска до Москвы. В Москве посадил в электричку на Сергиев Посад и вернулся."
— Куда вернулся? — переспрашиваю.
— В Смоленск! Он сам из Белоруссии, из Минска или Витебска, точно не запомнила.
И она продолжила рассказ о себе. О том, что грешная, что всю жизнь во грехе прожила, сходилась с мужьями, мужья обижали, расходилась, не позволяла себя унизить, а однажды в такое уныние впала, в такое отчаяние, что "и в воде была, и в петеле, и таблетки глотала, хотела заснуть и не проснуться… и всё потому что Бога не знала". "А лет двадцать назад к Богу пришла и счастлива. Я очень люблю и Серафимушку, и Николая Угодничка, и Сергия… Сергий-то у нас первый… И вот здесь благодать-то какая! Хочется жить, и петь, и стихи читать о России".
Мое знакомство с Екатериной Григорьевной и началось с чтения ею стихов. Читала она, как мать поет колыбельную ребенку.
Лжепророками обольщенная,
Продавала себя за грош,
Обнищавшая, разоренная,
В неизведанное идешь…
"Это про нас, про Россию", — перебила сама себя.
Но вечный Бог не забыл Россию…
Екатерина Григорьевна продолжала чтение наизусть, а в моем воображении рисовался "ПГТ" — поселок городского типа Шумячи, стеклянный от мороза, изба на его окраине с провалившимся в сугроб крыльцом, и Екатерина Григорьевна … Одна в избе, сидит в кухне за столом, пьёт чай, переписывает "набело" стихотворение, что минут двадцать назад списала закоченевшими руками с доски объявлений поселкового храма…
Шанель, приревновав к юной красотке герцога Вестминстерского, сбросила с яхты "Летучее облако" в море кольцо с сапфиром — подарок герцога, рассуждая при этом, что сапфиры, дворцы, яхты, как сказал бы Авен, — для "винеров", тогда как для "лузеров" достаточно в утешение церкви. Вот этот взгляд, что, как осиновый кол, всаживает в сознание и отпетый либерал сегодня — есть пропасть, что разделяет русский мир с миром нерусским.
"Где еще, в какой стране? — возглашал патриарх Кирилл на проповеди, — святость — основная доминанта жизни людей? Святость — идеал русского народа, национальная идея. И кто достигал святости — становился героем, героем духа, святильником, и среди таких героев — и цари, и бояре, и купцы, и крестьяне…"
Слава Богу, родился в России
В уникальной великой стране.
Где за души воюют святые
В непрерывной духовной войне.
Подхватил слова проповеди патриарха паломник из Чувашии.
Интрига — чьих дело рук: обеспечение идеального порядка во время торжеств разрешилась со знакомства с Михаилом Анатольевичем Беспаловым. Заместитель атамана Всевеликого войска Донского, он вовсе не отличался той ряженостью казаков, что стала притчей во языцех. Напротив, его форма напомнила мне форму брата, полковника Военно-Воздушных сил.
— 700-летие Сергия Радонежского прославляем, и сколько здесь народа собралось! — не скрывал казак гордости. — Приехали со всех концов страны! Это его, Сергия, небесное покровительство. С Сергия Радонежского и его благословления Дмитрия Донского началась Россия. И сегодня снова Россия собирается, объединяется. Мы опять становимся великой страной. Одни такой факт уважают, другие — боятся.
— И кто сегодня православный человек? — спрашиваю.
— Если казак, то — воин. Донской казак служит Православной вере, Дону и Отечеству. И мы готовы встать за страну горой.
…Вот этот русский мир. Дивный. Поруганный. Загнанный на обочины "ПГТ", изгнанный с родных деревень. Он обретает явь и стать, поэзию и музыку в часы грозы над страной и торжеств в Лавре. Оказавшись в гуще его, отчетливо понимаешь:
Быть русским — дар Божий. И благословление Сергия Радонежского.
Фото Виктора Новикова
