Лирическое введение в тему
В Карпатском регионе прошли без малого полвека моей жизни. Оказался там через год после войны. Галиция и Волынь, Буковина и Закарпатье (Пудкарпатская Русь) уже находились в составе Радянської України. Вскоре «Крымский презент» Хрущёва завершил 300-летнее собирание разноязыких и разноукладных земель, которые окажутся после 1991 года в незалежных границах. В 40-90-х годах в западном углу УССР восстанавливало силы свiдоме (сознательное) українсьтво, которое сегодня правит бал на территории 604 (нет, уже 577!) тыс. кв. км. Их заботливо обхаживала советская власть. Как слон в посудной лавке, она творила (казалось ей) из местных робiтникiв та селян строителей коммунизма, грубо подавляя остатки русинского самосознания, пережившего и «Венский проект» и 590-летнюю полонизацию. Благодаря мудрой(!?) КПСС, сделавшей ставку на «единый», от Карпат до Донбасса, украинский народ, было полностью уничтожено москвофильство, как общественно-культурное и политическое течение. Русинов силком переписали в украинцев и стали воспитывать «советскими украинцами» (заодно карпатороссов). Однако Венские и Берлинские заветы оказались живучими, интеграционный национализм – более заманчив, чем вчення Марксизму-Ленiнiзму, а жалкие подвиги убийц из лесных «схронов» превратились в героические легенды. В умах активной части населения региона, когда запреты на выбор «ориентации были сняты, победил бандеро-фашизм. Такое вiдродження (возрождение) располагает к размышлению. Тем более, когда смотришь не со стороны, а изнутри на Украину, захваченную последователями воякiв СС «Галичина».
Чуточку истории
Строительство украинской соборной дэржавы объективно начал отец Петра I, выделив по южной кромке своих владений полосу для расселения беженцев из Польской Украины. Православный люд бежал от невыносимого гнёта магнатов и безжалостных управителей имений, как правило, иудейского вероисповедания, от католической церкви, нетерпимой и жестокой. Бытует небезосновательное мнение об ужасах российского крепостничества. Но, по сравнению с польским, это её бледная тень. «Быдло» (польск. bydlo – скот) Малой Руси буквально жил в аду, которым владела иноземная шляхта, иноверцы. Беглецы из этого ада селились на царских землях слободами, откуда пошло название края - Слободская Украйна (ныне Сумская и Харьковская области). Позднее, вместе с гетманом Хмельницким, царь Московский и Всея Руси приобрёл в результате долгой войны с Речью Посполитой скромный клочок землицы на левом берегу Днепра (ок. 20% от территории нынешней Украины). Да ещё Москва выторговала у Варшавы Киев. Большего достигла Екатерина II со своими «орлами» во главе с Потёмкиным. Успешно продолжили дело предшественников другие российские императоры и компартийные самовластители.
Разумеется, у фактических «архитекторов незалежной» не было плана создавать то, что мы видим сегодня в Северном Причерноморье. Они строили Государство Российское – единый дом для всех русов и прочих «всяк сущих в нём языков». Но такой план, видимо, изначально существовал в виде возбуждающих, хотя и опасных мечтаний в отдельных головах малороссийской старшины, питомцев Киево-Могилянской академии, вообще среди письменних. Они получат известность как свiдомi вкраїнцi много позже. Число их зависело от обстоятельств. Максимумы отмечены в 1659 году после истребления арьергарда русской рати под Конотопом татарской конницей; 50 лет спустя, когда Карл XII перешёл на левый берег Днепра; в лето 1812, триумфальное для Наполеона (тогда свидомиты поспешили верноподданно преподнести непобедимому корсиканцу нэзалэжну дэржаву Наполеонiду, созданную их воображением в Поднепровье). В ХХ веке историей отмечен бурный рост свидомистского поголовья в Гражданскую войну на территории распавшейся империи и, вторично, распадающегося СССР. Наконец, отборные свидомиты мощным хором заявили о своих грандиозных планах, до сих пор потрясающих Глобус Украины, в начале нового тысячелетия. Там, где они появляются заметной массой, всюду двуличие, измена и разрушения – знаменитые украинские руины.
Промежуточные выводы
Что бросается в глаза? Полку свидомитов прибавлялось, когда Россия оказывалась на опасной черте «быть – не быть», или ослабевала, или, по мнению заинтересованных наблюдателей, теряла способность к сопротивлению, находилась (как же им хотелось!) в состоянии клинической смерти. То есть, представлялось не опасной для действий ей во вред - себе на пользу. Как полночь – лучшее время для татя, так и такое время наиболее благоприятно для сепаратиста. И ещё одно объединяет свiдоме українсьтво. Их мечта о незалежности традиционно окрашена сакральным вопросом, кому краще вiддатися. Не потому, что Москва и Петербург были в прошлом менее предпочтительней Варшавы, Стамбула, Вены, Парижа, Берлина, сегодня – Брюсселя и Вашингтона. А по той причине, что москальска влада считает само собой разумеющимся, естественным принадлежность Украйны-Малороссии к Русскому Миру, и росiйський вибiр Украины должным образом оценить не может, никогда не наградит высшими знаками отличия и материально за верность. А остальные (не москали) способны оценить смену ориентации с востока на запад в полной мере, ибо отрыв Украины от России – первоочередная вековая задача англосаксов и вассальной им Европы, «старой» и «новой». То, что это так, свидетельствуют события последних месяцев. Оценив же по полной, по полной и наградят. Эта мечта греет сильнее, чем российский газ.
Львовские впечатления
Здесь я пропущу эволюцию свiдомого українсьтва. Она описана мной в эссе «Гордиться малым». Сейчас в центре моего внимания – особенности австроукраинского свидомитства («австроукраинцы» у меня – это русины-перевёртыши, отказавшиеся от родового имени ради навязанного Веной названия «украинец»). Отмечу только истоки нынешнего упорства киевской хунты в вопросах унитарности. Большая часть федеративной по сути УССР (от Северского Донца до Збруча) пережила две насильственные украинизации: одну, драконтовскую, в двадцатых годах, когда волею партии и правительства в поголовно русских городах Донбасса и Новоросиии тройки по украинизации под страхом уголовного преследования переводили образование в школах на мову; другую, вялую, при «великом кукурузнике». Достигнутые успехи впечатляют до сих пор: изначально жители Юго-востока разговаривали на особом диалекте русского языка, после тех экспериментов разговаривают на суржике. Кажется, ещё небольшое усилие – и повсюду зазвучит мова в галицком варианте.
После войны Советская Украина округлилась, в основном, за счёт Галичины с плотным населением. Для советских людей почти все они были украинцами, но по данным переписи, проведенной поляками в 1936 году, только 1,7 млн человек назвали себя именем, «рекомендованным» Веной после 1848 года своим подданным Галиции и Лодомерии. 1,2 млн русинов ещё оставались верными «русскому имени».
В конце 60-х годов, во Львове, началась моя дружба с членами неформального кружка милых, образованных старожилов, которые собирались за чайным столом по квартирам друг у друга. Это были дети и внуки узников Талергофа, других австрийских лагерей и тюрем, куда в 1914 году, с начала 1-й Мировой, стали свозить сторонников России и даже аполитичных русинов, верных своему самоназванию. Разговаривали они на литературном русском языке, вставляя в речь слова и обороты, напоминавшие мне и родную речь и мову одновременно. «Мы русские, русины, - получил я разъяснение одного из них, имевшего много неприятностей из-за своего непреклонного русофильства (москвофильство – другой ярлык) с польскими властями, а пуще того – советскими. Фамилий по известным причинам называть не буду: их дети и внуки (многие придерживаются взглядов отцов), живут во Львове, и этим достаточно сказано… От этих людей услышал я «новость», о чём ещё в начале ХХ века знаменитый венский славист академик Ягич писал следующее: «В Галиции, Буковине и Прикарпатской Руси эта терминология («Украина», «украинец» и т. д.), а равно все украинское движение является чуждым растением, извне занесенным продуктом подражания». У многих из моих новых знакомых хранились талергофские сборники. Из них, впоследствии из специальной литературы я составил мнение об этом культурном и политическом явлении, подвергавшемся преследованиями Вены и Варшавы и окончательно разгромленном большевиками.
Галичанские особенности свидомого украйинсьтва
После начала войны (1 августа 1914) началась кампания террора в Галичине против заподозренных в симпатиях к России; заработали военно-полевые суды, тюрьмы наполнились заключёнными, край - виселицами. Беспощадными врагами русских галичан (русинов, которых называли ещё старорусинами, в отличие от младорусинов –украинофилов) были свои же, галичане «украинского» направления, иначе профессиональные украинцы, ещё мазепинцы. Эти общественные полицаи заранее готовили списки неблагонадёжных, по их доносам, поощряемым денежно и другими вознаграждениями, хватали невинных. Австрийские власти арестуют почти всю русскую интеллигенцию и тысячи передовых крестьян. Для ареста достаточно было найти русскую книгу или икону, побывать в России, быть членом читальни легального общества им М. Качковского, читать русскую газету, просто слыть во мнении соседей «русофилом» (по взглядам), или называть свой родной язык russische Sprache. Смотревших на проходящие войска хватали как шпионов. Священник о. Илья Лагола наказан был заключением за найденный у него портрет Льва Толстого(!).
Письмо из архива поэта В. Ваврика: «Надо погромче говорить и писать о том, за что и почему страдали эти люди. Ведь это же было массовое движение русинов, массовое проявление народной воли, его тяготение к Руси, к единокровным братьям, к русскому слову, к русской культуре. Православие и религиозный вопрос вообще были только формальным поводом…». На этот призыв отозвался известный галицко-русский деятель Ю.А. Яворский: «Свой же, единокровный брат, вскормленный и натравленный Австрией «украинский» дегенерат, учтя исключительно удобный и благоприятный для своих партийных происков и пакостей момент, возвёл все эти гнусные и подлые наветы, надругательства над собственным народом до высшей, чудовищной степени и меры, облёк их в настоящую систему и норму, вложил в них всю свою пронырливость, настойчивость и силу, весь свой злобный, предательский яд». Не скупится на оценки другой свидетель тех событий, М.А. Марко: « Австрийское правительство доверяло «украинцам», как своим подданным и интимным лакеям, а в свою очередь наши «украинцы» визжали от радости по случаю такой ласки хлебодателей и из кожи лезли вон, чтобы всячески оправдать это доверие. И они старались…».
Может быть авторы этих строк, как жертвы репрессий, преувеличивают. Тогда дадим слово австрийскому генералу Римлю: “Украинцы являются друзьями Австрии и под сильным руководством правительственных кругов могут сделаться честными австрийцами». Депутат Австрийского Рейхстага Смаль-Стоцкий тремя годами ранее заявил от имени украинского парламентского клуба, что после того как все надежды украинского народа соединены с блеском Габсбургской династии, этой единственно законной наследницы короны Романовичей, угрозой и препятствием пути к этому блеску, кроме России, является «москофильствофо».
Ещё в 1910 году газета «Дiло» связывало безопасность на восточных границах Австро-Венгрии с полной украинизацией Галичины (это ли не признание того, что значительная часть населения не осознавало себя украинцами?). Из приведенного уже понятно: русское движение края представляло опасность отнюдь не для автохтонов. Наместник Галичины Бобжинский в 1911 в Галицком сейме произнёс: «Я борюсь против русофильства потому, что оно является опасным для государства (Габсбургов), борюсь с ним и как поляк, верный польской исторической традиции».
Что ждёт унитарную Украину? Львовский опыт
Ещё до распада СССР я, уже член Союза писателей, покинул геологию ради организации с единомышленниками Русского культурного движения во Львове. В уставе мы назвались «друзьями украинского искусства и литературы». Чем же ответили нам «друзi»? Удушением русскости во всех ее проявлениях от дошкольных учреждений до ВУЗов и театров. В Спiлке письменникiв глава областной организации публично каялся за грех, что переводил на мову… Пушкина. Яркий критик Михайло Косив поставил местным москалям условие: «Или словари, или автоматы Калашникова!». Известные театральные деятели, паны Сыныця и Лесь Танюк разгромили русский репертуар областного Тэатра Ляльок. «Просвiтянка» Нина Бичуя призвала обложить русскую книгу налогом в пользу украинской (её предшественник, некто Вартовый, младорусин-украинец, назвал русскую литературу «шматом гнилой колбасы»). В «Украинском Пьемонте» началось сокращение школ с русским языком обучения и дошкольных заведений, учреждений русской культуры, СМИ. Из 400 русских школ в Карпатском регионе осталось 16 (при острой нужде в 200), были убраны с улиц имена тех, кто собирал Украину, прославлял и её со всем русским миром в произведениях искусства и литературы, уничтожались памятники творцам прекрасного. Во дворах библиотек разводились костры из литературы на языке «оккупантов». Русский культурный центр, русские школы с тех пор испытывают на себе акты вандализма со стороны украинства. Трижды уничтожался бюст Пушкина на фасаде РКЦ, были снесены памятники ему в Дрогобыче и Тернополе. Агрессивная тотальная украинизация стала оскорблять национальное достоинство русскоязычных, вызвать к жизни самодеятельные организации – своего рода цитадели, за реальными или призрачными стенами которых оставалась надежда сберечь духовные ценности русского мира; главную из них – родную речь.
Реалии 90-х годов изменили настроения. Раньше русскость была частью внутреннего мира отдельных индивидуумов, граждан единой страны. Она мирно придавала творчеству и повседневному поведению национальную окраску, не более того. В новых условиях возникла необходимость доказывать право на национальную школу, культурные учреждения, сам язык. В проявлениях русскости появился оборонительный импульс в разной стадии активности вплоть до превентивных выпадов против подавляющей силы. А ею стало обновлённое свiдоме украинство В украинство рекрутировались оскорбленные системой и разочарованные в ней: замороченное простонародье и люмпен-интеллигенция. Найти виновника всех бед, «исконного» врага оказалось просто. Русский, москаль! А с ним виноваты и вся история Московии, ее культура, могучий (а значит, «iмперський») русский язык. Ату его!
Незаконченный пост скриптум
Если бы свидомое украинство завоевало себе незалежность в вооруженной кровавой борьбе, то победители, как Пётр и птенцы гнезда Петрова под Полтавой, явили бы миру образец высокой гуманности в отношении побеждённых, которые были им спутниками на общем историческом пути, делили славу и бесславие, создавали духовное и материальное наследие потомкам. Но независимость вывалилась из потрясенного Кремля как в сказке, позволив безопасно митинговать, шествовать под "национальными прапорами", объявлять суверенитеты едва ли не в каждом селе. Обыватель рассуждает: если без крови и пота, ту самую, как её?.. независимость можно поднять из-под ног, так почему бы не нагнуться. А вдруг впрямь - золотой ключик? Суверенитет же для тех, кто о нем и не мечтал, что тюрьма: попал - не выйдешь. Своя элита не выпустит. Она-то дорвалась. И мовникам такой поворот на руку. Язык Котляревского и Шевченко можно объявить не только первым, но и единственным государственным. "Русское нацменьшинство" (!!!), веками строившее и продолжающее строить Украину, конечно, заговорит, как миленькое, на литературной форме киевско-полтавского диалекта, до неузнаваемости измененного галицкими просветителями, в том числе из Мюнхена и Торонто.
Всё это и многое другое, никаким пером неохватное, под названием украинизации, происходило на моих глазах во Львове четверть века назад. Теперь агрессивный свидомизм в виде воинских фомирований бандеро-фашисткого толка перешёл Днепр, о чём хвастливо заявил провиднык (гауляйтер) Ярош. Что ждёт мою Малороссию? В лучшем случае незавидная судьба англосакского «бантустана» - украйны атлантического мира.
