Авторский блог Егор Штурм 12:08 4 октября 2015

Шафрановый марш: история правого движения в Индии (Часть 1)

История правой идеи в Индии представляет собой причудливое сочетание западных идей и собственных традиций, политической практики и религиозного мышления, самоотверженной борьбы и медитативного созерцания. Внутриполитическая жизнь Индии, как правило, выпадает из поля зрения российских и мировых СМИ, в то время как события, происходящие там, заслуживают самого пристального внимания, а индийские тенденции могут вскоре стать актуальны для всего мира. Поэтому изучение опыта правого движения Индии представляется весьма целесообразным.

Цикл статей об истории право-консервативного движения в Индии был написан мной около года назад для одного информационно-аналитического портала, который более не функционирует, однако представляется, что информация, содержащаяся в этих публикациях, не утратила своей актуальности, и может быть полезна тем, кто интересуется историей и социально-политическими процессами, происходящими на Востоке, где сегодня разворачиваются важнейшие события мировой политической жизни.

В данном очерке речь пойдёт о политической истории индийских правых, которые традиционно выступают под шафрановыми знамёнами индуизма. История правой идеи в Индии представляет собой причудливое сочетание западных идей и собственных традиций, политической практики и религиозного мышления, самоотверженной борьбы и медитативного созерцания. Внутриполитическая жизнь Индии, как правило, выпадает из поля зрения российских и мировых СМИ, в то время как события, происходящие там, заслуживают самого пристального внимания, а индийские тенденции могут вскоре стать актуальны для всего мира. Поэтому изучение опыта правого движения Индии представляется весьма целесообразным.

Истоки политических движений, существующих в современной Индии, следует искать в том историческом периоде, когда страна представляла собой колонию Великобритании. Именно тогда, а точнее в середине XIX века, на авансцену индийской общественной жизни начал выходить класс европейски образованных индийцев, которым предстояло в будущем сформировать костяк национально-освободительного движения и стать политической элитой страны. Класс этот возник не случайно – британской колониальной администрации для нужд управления крупнейшей и наиболее важной колонией Британской империи (неслучайно Индию именовали «жемчужиной британской короны») жизненно необходимо было сформировать слой местных управленцев, которые, заняв должности на гражданской службе (укомплектовать которую исключительно британцами было невозможно хотя бы по чисто демографическим причинам), стали бы надёжным связующим звеном между британским правящим субъектом и коренным населением колонии. Для того чтобы индийцы смогли стать чиновниками на британской службе, им необходимо было дать европейское образование, чтобы они могли общаться с британскими «сахибами» на одном языке (и в прямом и в переносном смысле). Однако, как это нередко случается, первоначальная задумка кроме своей непосредственной цели привела и к неожиданному побочному результату. Наряду с практическими знаниями, необходимыми для дальнейшей деятельности, индийцы усваивали и весь комплекс социально-политических идей, характерных для британского общества того периода. Нация, демократия, парламентаризм, суверенитет и т.п. идеи прочно укрепились в их сознании, и сравнивая воплощение этих идей в Великобритании с индийскими реалиями, индийцы-чиновники, служащие, адвокаты стремились к тому, чтобы эти идеи получили реализацию и у них на родине. Первоначально такие желания носили сугубо реформистский характер – британское правление само по себе оценивалось в целом как благо, речь шла лишь об улучшении тех или иных сторон жизни индийского общества посредством реформ, которые должны были проводить сами колонизаторы. Идя навстречу инициативам индийских подданных империи, в период правления либерального вице-короля лорда Дафферина в 1885 году был создан Индийский национальный конгресс (ИНК), которому предстояло сыграть ключевую роль в индийском национально-освободительном движении, а затем стать важнейшей политической партией независимой Индии. Тогда, однако, ИНК был ещё далёк от превращения в партию в привычном смысле этого слова. Конгресс представлял собой объединение (непостоянное) лояльных Британской империи представителей индийской интеллектуальной элиты. Признавая позитивную роль англичан в развитии Индии, деятели конгресса хотели добиться участия индийцев в управлении их собственной страной.

Кроме «основной линии» ИНК, которую можно охарактеризовать как умеренный светский национализм, в ИНК присутствовала и группа радикалов, лидером которых был Бал Гангадхар Тилак. Тилак и его сторонники были настроены резко негативно по отношению к британской колониальной системе и желали полного освобождения страны от колониального гнёта. Если большинство конгрессистов придерживались мнения о единстве индийцев вне зависимости от религиозной, этнической, кастовой и социальной принадлежности, то Тилак и его сторонники настаивали на исключительной роли индуистов, обращались к великому прошлому Индии. Свои политические акции Тилак зачастую облекал в форму религиозных процессий. Апелляция к индуизму была далеко не случайна – Индия с древнейших времён представляла собой конгломерат различных конфессий и этносов, в мировоззренческом отношении объединённых индусской религией, кроме того, огромную роль в социальной жизни страны играл кастовый строй, как неотъемлемая часть индуизма. Всё это неизбежно наложило отпечаток на социальную структуру общества в рассматриваемый период, которая отличалась чрезвычайной сложностью. Различные социальные и этнические группы населения находились на разных уровнях культурного и социального развития, как правило, не осознавали своей связи с жителями других регионов страны и идентифицировали себя в первую очередь по религиозному или кастовому признаку. Рядовые индийцы были далеки от концепций общеиндийского национализма, носителями и пропагандистами которых являлись интеллектуалы из ИНК, они ощущали свою связь не с абстрактными соотечественниками, с которыми зачастую даже не могли объясняться на одном языке, а с теми, кто принадлежал к одной с ними религии, касте или этносу.

Как уже отмечалось выше, кастовая система является неотъемлемой частью индусской религии, и для того, чтобы правильно понимать те социально-политические процессы, которые имели место в Индии в период становления индийского консерватизма, необходимо хотя бы вкратце остановиться на этом вопросе.

Индуизм, религия подавляющего большинства населения южноазиатского региона, является продуктом эволюции религии ариев, народа, вторгшегося в Индию в начале второго тысячелетия до нашей эры. Сведения о религиозной системе древних ариев содержатся в Ведах – сборниках гимнов богам и описаний ритуалов. Веды долгое время существовали в устной форме и были письменно зафиксированы значительно позже периода их создания. В Индии арии столкнулись с автохтонным населением, представленным в основном дравидами, с которыми арии вели борьбу. Прочно осев в Индии, арии в значительной степени смешались с дравидами, что отразилось и на культуре, и на религии. Из ведийской религии путём плавной эволюции развился индуизм, который впитал многие религиозные представления автохтонного населения Индии. Несмотря на то, что Веды по-прежнему считаются важнейшей частью корпуса сакральной литературы индуизма, в целом он далеко ушёл от своих корней. Однако одна из важнейших частей религии Вед сохранила свою значимость и для индуизма. Речь идёт о варновой системе. В популярной литературе существует тенденция путать понятие «варна» и «каста», что в корне ошибочно и нуждается в пояснении. Общество древних ариев подразделялось на четыре части, т.н. «варны»[1]. Во главе стояли брахманы (жрецы), чуть ниже на иерархической лестнице располагались кшатрии (воины), затем шли вайшьи (земледельцы) и замыкали эту систему шудры, в задачи которых входило услужение представителям трёх высших варн, т.н. «дваждырождённым», которые назывались так потому, что проходили специальную церемонию второго рождения, своего рода приобщения к арийскому сообществу, которая была предписана всем ариям-мужчинам. На самой низшей ступени находились те, кто не был включён в варновую систему, рабы, потомки покорённого местного населения, не-арии, само прикосновение которых считалось оскверняющим.

Слово «каста» имеет португальское происхождение и означает «род, вид, породу»[2]. Происхождение каст остаётся дискуссионным вопросом, принято считать их формирование дальнейшим развитием варновой системы. Система каст чрезвычайно сложна, невозможно даже точно подсчитать их количество, так как в разных регионах существуют различные касты, названия одной и той же касты в разных регионах могут не совпадать, её положение в иерархии общественных связей тоже может быть различным. В целом можно сказать, что касты непосредственно связаны с тем или иным видом деятельности. Например, существуют отдельные касты писцов, ткачей, и даже изготовителей сладостей. Касты, как правило, соотносятся с той или иной варной, что в значительной мере определяет их престиж и статус. Например, каста торговцев, банья, соотносится с варной вайшьев, каста земледельцев-джатов – с варной шудр и т.д.

Кастовая система играла важнейшую роль в жизни индийского общества, которому были чужды европейские представления о гражданской нации. А идея религиозного единства для огромного южноазиатского субконтинента, напротив, была близка и понятна, тем более что именно религия здесь в значительной мере определяла уклад жизни. Подавляющее большинство жителей британской Индии составляли индусы, т.е. последователи индуизма. Второй по численности была мусульманская община, при этом значимость её в жизни общества была чрезвычайно высока. Дело в том, что мусульмане на протяжении нескольких столетий играли ключевую роль в индийской политике, так как после завоевания ими Дели и возникновения Делийского султаната в начале XIII в., они прочно укрепились у руля страны. Династии менялись, но само мусульманское правление на большей части территории Индии сохранялось до самого колониального подчинения страны англичанами. Но и после этого мусульмане во многом сохранили привилегированное положение. Фактически, мусульманская община занимала самый верх и самый низ социальной пирамиды – вверху находились потомки завоевателей, сосредоточившие в своих руках богатства и значительную долю земельного фонда, внизу – выходцы из низших и неприкасаемых каст индийского населения, которые перешли в ислам, привлечённые его идеей всеобщего равенства верующих, дававшей им шанс на эмансипацию.

Многие ндусские лидеры считали мусульман угрозой для индуизма и традиционных индийских ценностей, они считали, что именно индуизм, как исконная и наиболее распространённая религия Индии, должен стать краеугольным камнем общественной жизни. Наиболее крупной организацией, поставившей своей целью борьбу за отстаивание индусских ценностей, стала «Хинду Махасабха» (ХМС, букв. «Большое собрание индусов»), возникшая в 1914 году. К деятельности ХМС и других индусских общественно-полтических организаций сочувственно относился Б.Г. Тилак и другие сторонники индусского национализма в Конгрессе. Сами члены ХМС нередко вступали в ИНК, для того чтобы использовать эту мощную общеиндийскую структуру для достижения своих целей. ХМС стала одной из первых правых политических сил Индии, в основу деятельности которой был положен принцип не гражданского, а религиозного, индусского национализма.

В целом концепцию «индусского национализма» можно определить как попытку консолидации, или, точнее, формирования нации вокруг религиозного мировоззрения. Это явление можно было бы попытаться сравнить с идеями тех, кто сегодня в России отстаивает идею «русский – значит православный», с той разницей, что концепция индусского национализма была вполне органичной и естественной, учитывая, во-первых, степень распространённости религии, во-вторых её значимость в жизни населения, и в-третьих, глубину влияния индуизма на все аспекты повседневной жизни его последователя. Именно поэтому развитие правого движения в Индии пошло по пути неразрывной связи политики и религии, и шафрановый цвет индуизма стал отличительным знаком индийских правых.

Возвратившийся в Индию в 1915 году из Южной Африки, где он занимался юридической деятельностью, а также борьбой за права притесняемого индийского населения, Мохандас Карамчанд Ганди, которому суждено было стать знаковой фигурой для индийской национально-освободительной борьбы, стал активно апеллировать к индусским ценностям. Свои политические концепции и методы борьбы Ганди обосновывал исходя из традиционных индусских концепций и представлений, доступных и понятных большинству населения страны, что способствовало популяризации идей ИНК, который он возглавил. Сам Ганди в своём образе жизни стал придерживаться индусских традиций, принял обет аскезы. При этом Ганди был далёк от идей индусского национализма, проповедуя равное право всех религий на истину. Диалог и примирение между индусской и мусульманской общинами Ганди видел одной из важнейших задач своей деятельности. Индусский образ и риторика Ганди не только способствовали популяризации идей Конгресса, но и в определённой степени выбивали почву из под ног индусских националистов, а кроме того, закрепляли в общественном сознании представление об ИНК как об индусской, а не общеиндийской секуляристской партии.

Стремление многочисленных религиозных меньшинств, и прежде всего мусульманской общины, к политической организации во имя защиты своих интересов способствовало дальнейшему развитию и популяризации идей индусского национализма. В 1925 году возникает крупнейшая индусская организация, существующая и по сей день, – «Раштрия сваямсевак сангх» (Союз добровольных служителей нации). Лидеры новой организацииКешаврао Балирам Хедгевар и Мадхав Садашив Голваркар выступали с жестких антиисламских позиций, требуя утверждения индусов в качестве главенствующей силы в обществе, был сформулирован лозунг «Индия для индусов», зафиксировавший важнейшую цель индусских националистов, а также характер и своеобразие правого движения в Индии, его неразрывную связь с религией.

Важнейший этап в дальнейшем развитии индусского национализма связан с именем Винаяка Дамодара Саваркара. Родившийся в 1883 году Саваркар ещё будучи подростком организовал группу Митра Мела («Собрание друзей»), проникнутую революционными и националистическими взглядами. Поступив в престижный Фергюссон колледж в городе Пуна, юный Саваркар, вдохновлявшийся примерами таких радикальных индийских националистов, как Бал Гангадхар Тилак и Лала Ладжпат Рай, продолжил политическую борьбу, которая подчас принимала довольно радикальные формы. Во время своей учёбы в колледже Саваркар организовал новую политическую группу, получившую название АбхинавБхарат («Молодая Индия»). За свою политическую деятельность Саваркар был изгнан из колледжа, как политически неблагонадёжный, однако ему удалось сдать экзамены и затем отправиться в Англию для получения юридического образования. Но и в далёкой Англии Саваркар не оставался в стороне от борьбы индийских националистов за независимость своей страны. Вскоре из студентов-индийцев, обучающихся в Великобритании, он создаёт Общество «Свободная Индия», целью которого ставится революционная борьба за обретение Индией полной независимости от Великобритании.

С целью разработки оптимальных методов революционной борьбы Саваркар обращается к опыту Сипайского восстания 1857 года, когда сформированные из индийцев сипайские части индийской армии выступили против британских колонизаторов. Изучив историю Сипайского восстания, Саваркар пишет книгу о нём, получившую название «История индийской войны за независимость». Публикация данной книги была запрещена на всей территории Британской империи.

Тем временем в самой Индии брат Саваркара, Ганеш, организовал вооружённые выступления против британцев, и на Саваркара пало подозрение в участии в подготовке этих выступлений. Чтобы избежать ареста, Саваркар бежит в Париж, но там его находят британцы, арестовывают в 1910 году и экстрадируют в Индию, где на следующий год он был приговорён к 50-летнему заключению. В 1920 году ряд деятелей ИНК, в том числе Ганди и Тилак, потребовали освобождения Саваркара, который отбывал заключение в тюрьме на Андаманских островах, печально знаменитой благодаря тяжёлым условиям и пыткам, которым подвергались заключённые. Саваркар был освобождён в 1924 году, однако на определённых условиях, сильно ограничивавших свободу его деятельности и перемещений. К политической деятельности он смог вернуться только в 1937 году.

Для индийской политической жизни было характерно присваивание крупным политическим деятелям тех или иных прозвищ. Так, Мохандаса Карамчанда Ганди звали Махатмой («великая душа»), Бал Гангадхар Тилак стал известен под прозвищем Локаманья («друг народа»). Получил такое прозвище и Винаяк Дамодар Саваркар, которого за его самоотверженную борьбу в народе стали называть Вир («герой»).
Если на начальном этапе своей политической жизни Саваркар просто стремился к достижению политической независимости Индии, добиться которой, по его убеждению, можно было только революционной антиколониальной борьбой, то со временем он всё более склонялся к осмыслению политических процессов сквозь призму религии, видя в индуизме основу индийской идентичности. В тюремные годы он занимается глубоким теоретическим осмыслением и обоснованием борьбы, которую вёл он и его товарищи. Плодом этих размышлений стала написанная Саваркаром в тюрьме программная работа «Основы хиндутвы» (Essentials of Hindutva), в которой он сформулировал важнейшее для дальнейшей истории правой Индии понятие хиндутвы. Буквально термин «хиндутва» означает «индусскость», однако идея Саваркара состояла в том, что хиндутва не означает простую принадлежность к индуизму. Не индусскость является производным от индуизма и чем-то частным по отношению к нему, но напротив, она охватывает все проявления жизни, как духовные устремления, так и обычную практическую деятельность, в то время как индуизм имеет значение лишь как религиозная система. Индуизм, таким образом, является лишь частью хиндутвы. Саваркар заявлял: «Хиндутва охватывает все области мысли и деятельности всего Существа нашей индусской расы» (Hindutva embraces all the departments of thought and activity of the whole Being of our Hindu race). Из этого утверждения, по сути, следовало, что все кто происходит от индусского корня, должны обладать свойством индусскости. Саваркар утверждал, что исконно индийские религии, то есть индуизм, буддизм, сикхизм и джайнизм, в сущности представляют собой единое целое, в отличие от чуждых индийцам ислама и христианства.

После освобождения из тюрьмы в 1924 году Саваркар, который, как было отмечено выше, пока ещё не мог вернуться к непосредственной политической деятельности, сосредоточился на социальных вопросах, которые, однако, также были напрямую связаны с его политическими воззрениями. Он занимался пропагандой языка хинди как единого языка для всей Индии, боролся с таким явлением, как неприкасаемость, поддерживал движение шуддхи (очищения) – возвращение в лоно индуизма представителей других конфессий.

В 1937 году Саваркар, к тому моменту популярнейший политик, герой национально-освободительной борьбы, был избран президентом партии Хинду Махасабха. Основным противником ХМС была на тот момент партия «Мусульманская лига», лидер которой Мухаммад Али Джинна провозгласил концепцию «двух наций», под которыми подразумевал индусов и мусульман (такое осмысление понятия «нация» представляется весьма характерным для индийской специфики). Джинна считал, что им не ужиться в одном государстве, и требовал сначала автономии, а затем и создания независимого государства для мусульман Индии (будущего Пакистана). Принципиальные антагонисты, обе партии, тем не менее, сходились в одном – в своём недовольстве Индийским национальным конгрессом. По мнению индусских националистов, ИНК занимал слишком промусульманские позиции, для лидеров же политического ислама он воплощал в себе прообраз будущего «Хинду раджа» – правления индусского большинства, которое неизбежно наступит после ухода англичан и при котором мусульманской общине, представляющей меньшинство, не приходилось ждать хороших перспектив. А освобождение страны от колониальной зависимости уже виделось не как туманная перспектива, но напротив, как вполне реальное и недалёкое будущее, и контуры этого будущего индийские политики хотели определять сами. Свои коррективы в эти планы внесла война.

Грянувшая в 1939 году Вторая мировая война поставила индийских политических деятелей в сложную ситуацию. Они оказались перед необходимостью нелёгкого выбора, от которого могло зависеть их будущее –поддержать ли в войне метрополию, столь ненавистный «британский радж», проявив лояльность, и завоевать тем самым определённые преференции, или выступить на стороне его противников, которые могли освободить страну от колониальной зависимости.

ИНК, на первом этапе поддержавший Великобританию в её борьбе, затем изменил свою позицию и стал проводить антиправительственные акции, что привело к запрету этой партии в 1942 году и аресту многих её членов (вновь она была разрешена в 1944 году, когда исход войны был уже фактически предрешён). Мусульманская лига выразила свою поддержку британцам, однако ставила условием ответную поддержку ими мусульманской общины, которая должна была выражаться, в частности, в расширении представительства мусульман в различных органах власти. В этот период выдвинутая лидером Мусульманской лиги концепция «двух наций» получила своё логическое завершение – Мусульманская лига взяла курс на создание в будущем независимого государства индийских мусульман (будущего Пакистана), и для осуществления этого плана поддержка метрополии была более чем желательна. Хинду Махасабха под руководством Винаяка Дамодара Саваркара также поддержала британцев, однако причины этого были иными. Старый революционер Саваркар считал, что индусы должны быть лояльны правительству и идти в армию, чтобы учиться владеть оружием, осваивать теорию и практику вооружённой борьбы. Основным лозунгом партии в этот период был «индуинизировать всю политику и милитаризовать индусский мир» ("Hinduize all Politics and Militarize Hindudom").

Наиболее последовательным и непримиримым радикальным борцом против британского господства стал Субхас Чандра Бос. Он родился в Бенгалии (на территории современного штата Одиша), в семье адвоката, 9-м ребёнком (всего детей было 14). Как и его братья и сёстры, Субхас обучался в протестантской школе, а затем в университетской школе Рэвеншоу (Ravenshaw Collegiate School). В 1913 году, блестяще сдав вступительные экзамены, Бос поступает в престижный Колледж Президентства (Presidency College) в Калькутте, одно из старейших высших учебных заведений западного типа в Индии. Уже в годы учёбы в колледже Бос проявил себя как патриот, он не смог стерпеть пренебрежительных высказываний одного из профессоров об Индии и в ответ оскорбил его, за что и был изгнан из колледжа.Вновь поступив, на этот раз в Университет Бенгалии, Бос успешно окончил его в 1918 году, получив степень бакалавра философии, и отправился в Англию для продолжения образования в Кембридже. Обучение в Кембридже открывало для молодого Субхаса перспективу поступления на индийскую гражданскую службу, то есть в колониальную администрацию, которая на тот момент уже частично комплектовалась индийцами. Этого хотел отец Субхаса, но самому ему претила служба колониальным властям, и в 1921 году Бос возвращается в Индию, чтобы активно включиться в деятельность национально-освободительного движения. Первые шаги на политическом поприще Бос предпринял в своей родной Бенгалии, где он начал издавать газету «Сварадж» («Независимость»). Через некоторое время он вступил в ИНК и вскоре возглавил бенгальское отделение партии. Бос присоединился к лидеру партии «Сварадж» Читтаранджану Дасу, крупнейшему лидеру националистов в Бенгалии. Партия «Сварадж» объединила наиболее радикальных членов ИНК, которые хотели стремительных перемен в политической жизни страны и скорейшего обретения независимости от Великобритании, для чего считали необходимыми более решительные действия, нежели кампании гражданского неповиновения, которые проводил Ганди. Несмотря на разницу во взглядах, созданная в 1923 году партия «Сварадж» была дружественна Конгрессу и действовала как его составная часть. Когда Дас был избран мэром Калькутты, Бос получил престижную должность генерального директора Калькуттской муниципальной корпорации, ответственной за поддержание жизнедеятельности города. За свою активную антибританскую пропаганду Бос не раз оказывался в тюрьме, где заболел туберкулёзом.

Члены ИНК были объединены общей целью достижения независимости Индии, однако в остальном их взгляды зачастую сильно разнились. Среди спорных тем были и проблема методов борьбы (заставившая радикалов выделиться в свараджистскую партию), и вопросы будущего территориального деления страны, и вопрос о языке, и многое другое. В политическом спектре преобладали умеренно-консервативные взгляды, характеризовавшиеся уважением к частной собственности, правам крупных землевладельцев, буржуазии. Однако среди многих молодых конгрессистов всё большее распространение получали левые взгляды, чему, по-видимому, в немалой степени способствовала победа Октябрьской революции в России и последовавшее за ним «пробуждение Азии». Субхас Чандра Бос также проникся левыми идеями, он, наряду с будущим премьер-министром Индии Джавахарлалом Неру, возглавил левое крыло партии. Необходимо отметить, что взгляды левых конгрессистов сильно отличались от коммунистических (коммунистическое движение в Индии к тому моменту уже существовало и оформилось в Коммунистическую партию Индии в 1925 году). Принципиальное отличие состояло в уважении к частной собственности, ликвидация которой по примеру Советской России на повестку дня не ставилась. Левые конгрессисты вместо идеи классовой борьбы хотели добиться справедливого общества, основанного на равенстве на базе социального партнёрства, в духе идей европейских социал-демократов.

В 1927 году на Мадрасском съезде ИНК лидеры левого крыла Конгресса Неру и Бос были избраны сопредседателями партии, а Конгресс провозгласил своей целью достижение полной независимости страны.

В 1932 году Бос был вновь арестован. В тюрьме Сеони, куда он был заключён, его здоровье было в короткие сроки сильно подорвано, обнаружились проблемы с сердцем. По мнению некоторых его сподвижников, Босу в пищу и воду могли подмешивать какой-то слабый яд, который стал причиной разрушительных последствий для его организма. Но, даже несмотря на тяжелейшие условия в тюрьме, Бос не терял оптимизма и воли к политической борьбе – он не только сам живо интересовался происходящими на воле политическими событиями, но и организовал специальные политические занятия для заключённых. Вскоре под давлением общественности колониальные власти были вынуждены освободить больного Боса из тюрьмы и разрешить ему отправиться в Австрию на лечение. Середину 30-х гг. Бос проводит в Европе, своими глазами наблюдая становление ультраправых режимов в Италии и Германии. Увиденное производит на Боса глубокое впечатление. Он очень высоко оценивает фашистскую Италию и национал-социалистическую Германию, находя в их государственном опыте множество идей, актуальных, по его мнению, для будущей независимой Индии. Бос был последовательным противником парламентской демократии, и видел будущую Индию как сильное авторитарное унитарное государство. Однако Босу импонируют не только Германия и Италия – он также впечатлён советской системой, в которой видит много схожего с германской и итальянской. Впоследствии он будет приветствовать заключение германо-советского договора о ненападении, а последовавшее в 1941 году нападение Германии на Советский Союз воспримет как трагическую ошибку. В Австрии Бос знакомится со своей будущей женой, австрийкой Эмили Шенкль. Из знакомство произошло в то время, когда он был занят написанием своей книги «Индийская борьба» (The Indian Struggle) и нанял Эмили в качестве секретаря. В 1937 году они поженились.

Тем временем Босу необходимо было возвращаться в Индию для продолжения политической борьбы. Позиция Боса, являвшегося твёрдым сторонником борьбы за полную независимость от Великобритании любыми средствами, включая вооружённую революционную борьбу, что очевидным образом противоречило гандистской тактике ненасильственного сопротивления и постепенного выбивания уступок из англичан, привела к расколу в партии. В 1939 году Бос был избран председателем ИНК, несмотря на недовольство Ганди и его сторонников. Однако преодолеть партийный раскол ему так и не удалось – его программа ультимативных требований к британцам не была поддержана Конгрессом, и он был вынужден уйти со своего поста. Бос организовал блок «Вперёд» (Forward Bloc), фракцию внутри ИНК, объединившую радикальных левых членов партии, не согласных с курсом Ганди и Неру.

Когда началась Вторая мировая война, Бос высказывался против соглашательской политики ИНК, призывая народ Индии к гражданскому неповиновению с целью подорвать позиции англичан. Его, как и многих индийцев, возмутило решение вице-короля Индии объявить войну Германии, не поинтересовавшись мнением индийского общества. После организации массовых протестов в Калькутте Бос снова оказался в тюрьме, однако ненадолго. Так или иначе, его дальнейшее пребывание в Индии становилось невозможным – непримиримость его политических взглядов могла плохо закончиться для индийского революционера, дом которого находился под постоянным наблюдением. Бос принимает решение бежать в Советский Союз, чтобы там искать помощи в борьбе против колонизаторов. Через всю страну он отправляется в Пешавар, город на границе с Афганистаном, и оттуда при помощи местных членов Форвард-блока, агентов Абвера и людей Ага-хана III[3], ему удаётся перейти афганскую границу, изображая немого афганца-пуштуна. Из Афганистана Бос сумел попасть в Москву, однако здесь его ждал довольно холодный приём. Помощь индийцам в организации вооружённого восстания против колониальных властей не входила в тогдашние планы советского руководства. И тогда Бос решает обратиться к тем, кто точно заинтересован в скорейшем поражении Великобритании и в утрате ей наиболее важной колонии – он едет в Берлин. В Третьем Рейхе Босу удалось получить определённую поддержку, он встретился с министром иностранных дел фон Риббентропом. Находясь в Германии, Бос ведёт передачи радио «Азад Хинд» («Свободная Индия»), которые транслировались на Индию и имели большое влияние на её население, и приступает к формированию индийской воинской части, получившей название Индийского Легиона Вермахта, из индийских военнопленных (преимущественно сикхов и мусульман), захваченных в боях в Северной Африке, а в 1943 году Бос на немецкой подлодке перемещается в Японию, чтобы начать формирование Индийской национальной армии в занятой японцами Бирме, в непосредственной близости от индийских границ. Описание боевого пути созданных Босом боевых частей (подробно освященного в ряде публикаций) выходит за рамки данного очерка, тем более что Боса нельзя напрямую отнести к сторонникам правых идей, однако и обойти столь значимую фигуру индийской политической истории, почитаемую и уважаемую сегодня миллионами индийцев, в том числе и правых, было нельзя. Субхас Чандра Бос погиб 18 августа 1945 года на осторве Формоза (совр. Тайвань), когда самолёт, в котором находился он сам и члены его штаба, рухнул на взлётную полосу аэродрома при взлёте. Его прах захоронен в буддийском храме Ренкодзи в Токио. Субхас Чандра Бос сегодня – одна из самых популярных исторических фигур в Индии. Многие его лозунги помнят до сих пор, например введённое Босом приветствие «Джай Хинд!» («победу Индии!») пользуется большой популярностью у индийских патриотов и военных, а песня его Индийской национальной армии «Марш, марш вперёд!» (Kadam kadam barhaye ja) была принята в вооружённых силах независимой Индии. Пример Боса, начавшего с леворадикальных взглядов, затем сражавшегося на стороне германских национал-социалистов и японских консерваторов, а затем, в самом конце своего жизненного пути вновь обратившего взор на Советский Союз как последнюю надежду на избавление родины от колониального гнёта, показывает, сколь тонкой порой оказывалась грань между левыми и правыми идеями в XX веке.

Продолжение следует


[1] Санскр. «цвет, качество»

[2] На хинди это понятие называется словом jati, которое обозначает также нации и породы животных.

[3] Ага-хан – глава общины исмаилитов-низаритов, прямых наследников знаменитых средневековых асассинов. Интересно, что Ага-хан III, который помог Босу, стоял у истоков партии Мусульманская лига. Ага-хан в переводе означает буквально «господин хан», это титул, который носят все главы (имамы) низаритов. Сегодня низаритскую общину в мире возглавляет Ага-хан IV, постоянно проживающий в Лондоне.

1.0x