17 век. Белгородская засечная черта. Отряд крымчаков, пересекший Дикое поле, въезжает под сень вековых дубов. Там, за дубравой и полосой смешанного леса должно быть сельцо. Если быстро ударить неожиданным наскоком, повезет захватить живой товар — этих выносливых, но таких непредсказуемых урусов. Каждый взрослый раб — прибыль, каждая нежная девочка — прибыль в четверном размере. Если конечно дотянут до Крыма и не нагонит отряд московитской дворянской конницы. Тропка узкая, еле проехать одному всаднику, поэтому отряд движется гуськом. Воздух под деревьями спертый. Пот струится из под хвостатой шапки. Конь волнуется, всхрапывает. Вдруг передний всадник с грохотом проваливается сквозь землю — волчья яма! Помочь ему невозможно, он уже корчится на кольях, истошно ржет на дне лошадь, переломавшая ноги, с проткнутым боком. Сзади с грохотом валится дерево. Из под крон, из-за елочек, из зарослей ежевики безшумно скользят арбалетные болты, стрелы, пробивая с короткого расстояния панцири, по оперения входя в подмышки и в пах. Из-за столетней сосны гремит мушкет, давая целое облако белого порохового дыма, и красавец-мурза валится наземь в пробитой навылет венецианской кирасе, не успев даже вскрикнуть. Из-за деревьев показываются заросшие до глаз мужички в тулупах. На ходу сдирают с себя закрепленные чем только можно веточки и пучки травы. Одни деловито, котороткими засапожными ножами, дорезают раненых, другие собирают оружие, ловят лошадей. Командует ими стрелецкий сотник, сменивший для такого дела яркий кафтан на замызганную однорядку.
Ишь, - насмешливо говорит один из мужичков, рассматривая саблю царьградской работы, - пригодится Дуське уголья ворошить. А, Ваньша, каков я с нею? Почти мурза!
И, пустое, - другой, обтирает топор об убитого крымского десятника, - с бою взято не свято. На базаре продать — с этой железки два года жить можно...
Прекращаем балаган! - стрелецкий командир пустословия не терпит. - Вперед, мужики. До темноты до города успеть надо.
Отряд, нагруженный трофеями, ведя коней в поводу растворяется между деревьев, как будто его и не было...
Россия как цивилизация, как государство, — результат земледельческой колонизации. Русский человек с топором прошел от Киева при Андрее Боголюбском до Аляски и Калифорнии при Екатерине и Павле, создав гигантскую империю. И на протяжении всего пути, всей своей истории ему приходилось сводить и вырубать лесные массивы. Именно лес был тем почти мистическим врагом русского поселенца, у которого требовалось отвовевать пространство под пашни, села и города. Но и другом, источником жизненно необходимых ресурсов, защитником и ловушкой при нападении врагов. Когда-то лес — олицетворение мира мертвых в славянской мифологии, место, куда отправляли детей для инициации. Символ мистической смерти, после которой рождался уже полноправный член общины. Лес — кормилец, лес — родной дом. Сегодня — место рекреации для измотанного городского жителя...
В законодательстве большинства стран мира леса являются одной из базовых основ суверенитета страны. И наравне с воздухом и водой относятся к основным ценностям, необходимым для жизнедеятельности человека. Политика сохранения лесного богатства проводилась в Российской Империи достаточно активно. В 1888 году было издано «Положение о сбережении лесов». На 1914 год в казенной собственности находилось 66% лесопокрытых земель, 22% - в частном владении. Разница с современностью только в том, что в то время эти 22% частных лесов находились в руках русских Хозяев, а не транснациональных корпораций или доморощенных «граждан мира», которые Россию рассматривают как смесь кладовой и помойки.
После октября 1917 последовательно был принят Декрет «О лесах» (май 1918 г.), где леса объявлялись общенародным достоянием, а частная собственность на леса отменялась. В 1923 году большевики утвердили Лесной кодекс РСФСР, а 31 июля 1931 года вышло постановление СНК СССР «Об организации лесного хозяйства», где все леса СССР были разделены на лесокультурную и лесопромышленную зоны. В них был установлен неодинаковый режим пользования лесными угодьями. Что характерно, в лесокультурную зону не вошли коренные территории России вроде Новгородской или Владимирской губерний, а были включены «юга» вроде Северного Кавказа, нижней Волги, Украины, Средней Азии, малолесных районов Западной Сибири. Здесь ограничивались вырубки (запрещались концентрированные вырубки), пользоваться лесными ресурсами можно было в размерах, не превышающих среднего прироста. И здесь же проводились основные работы по посадке и посеву леса. В лесопромышленной же зоне (северная и центральная Россия, Сибирь) создавались огромные лесозаготовительные производства.
Большие коррективы в советскую лесную политику внесло послевоенное относительное смягчение нравов, в том числе и в области экологии. Блягодаря чему детство даже поколения 90-х прошло еще все-таки на фоне родного лесного пейзажа, с елочками, грибами и ягодами. Но курс на продажу всего и вся затронул сегодня и памятный с детства ландшафт, для каждого советского ребенка ассоциирующийся еще и с русской сказкой (что особенно важно), а через нее — и со всей тысячелетней русской историей. Где русский лес, там и русский дух.
Что ж, эта опасность была учтена современной редакцией Лесного кодекса, принятого в 2007 году, и который ряд экспертов называет очередным этапом негласной приватизации природных ресурсов России. Так, в ст.1 Кодекса отсутствуют положения о правовом статусе лесов как публичного достояния, о приоритете использования лесов в общественных и государственных интересах, о гарантированном свободном доступе граждан в леса и пользовании лесной продукцией. Пункт 11 статьи 1 закрепляет принцип платности лесопользования для всех без исключения. Документ наполнен внутренними противоречиями, которые могут толковаться собственниками территорий и органами власти как угодно. Тот же пункт 1 статьи 11 (эта статья регулирует лесопользование граждан) формально декларирует право граждан свободно и бесплатно пребывать в лесах и осуществлять заготовку и сбор дикорастущих плодов, ягод, орехов, грибов, и других пищевых и недревесных лесных ресурсов. Так вот, это положение прямо пртиворечит п. 11 статьи 1, закрепляющей в качестве принципа платность любого лесопользования.
Статья 11 вообще наполнена рядом ограничений и запретов. В частности, пребывание граждан в лесу может быть запрещено в целях безопасности проведения работ, пожарной и санитарной безопасности, а также воспроизводства лесов (которое на деле практически не ведется). Проведением работ может считаться, например, строительство, ремонт дороги, не говоря уж о военно-полицейских мероприятиях. Впереди, очевидно, закон о признании террористом любого, кто без спецпропуска обнаружен в лесополосе. Как во времена фашистской оккупации.
Отдельного внимания заслуживает правовой режим арендованных или частных земель, которые используются собственниками по своему усмотрению, а арендаторами в соответствии с условиями договора аренды. Нигде не прописано, что граждане имеют право свободного доступа на такие земли, а собственники или арендаторы не обязаны обеспечивать такой доступ.
Статьи 11 и 27 Лесного кодекса позволяют вводить запреты и ограничения прав граждан на сбор орехов и лекарственных растений для собственных нужд. Собственники и арендаторы вправе вводить запреты на сбор пищевых ресурсов — ягод, грибов и орехов. Правовой режим частных и арендованных лесных участков не предусматривает свободного и бесплатного сбора лесных ресурсов посторонними лицами.
Но самое страшное, что действующая редакция Лесного кодекса представляет опасность и для пищевой безопасности страны, так как вводит платность лесопользования для ведения сельского хозяйства. Статья 38 разрешает сенокошение, выпас скота, северное оленеводство, установка ульев, бортничество только на предоставленных участках. Часть 3 статьи 38 отсылает к статье 9, а та — к Гражданскому и Земельному кодексам РФ. Те, в свою очередь, определяют земельные участки как товар, находящийся в гражданском обороте и не обязывают собственников или арендаторов предоставлять землю бесплатно для свободного использования.
Тот же Пункт 11 статьи 1 проекта устанавливает в качестве принципа лесных отношений платность для всех без исключения. Статья 94 это подтверждает («Использование лесов в Российской Федерации является платным»). То есть крестьяне обязаны, согласно Лесному, Гражданскому и Земельному кодексам выкупать право пахать, сеять и собирать урожай. Хочешь дышать — плати. Наверное потому, что по генеральному плану вне городов людей просто не должно остаться. А те что останутся, будут чипированы. Кстати, такие законы перекрывают и возможность выделения участков для семей даже в малонаселенных районах. В этих условиях не нужно какой-то масштабной войны. Зачем? Даже пока тотальная принудительная урбанизация не состоялась, люди сами друг друга перебьют за возможность вести хоть какое-нибудь подсобное хозяйство — а экономическая война вновь ногой заталкивает страну в 90-е. Когда многие смогли выжить лишь благодаря картошке и капусте с огородов. Вот только теперь огородов не будет, так как у сельского населения просто нет денег на выкуп земель.
Результат всего этого мы уже видели — в 2010 году, когда в результате разрушения лесничеств лесные пожары стерли с лица земли множество населенных пунктов в коренной России, зачастую вместе с жителями. А «рында» стала только поводом для злобных шуток. Другой бедой стало нашествие короеда в 2012 году — некому опылять леса антипаразитными препаратами, нет лесников и нет лесной авиации. Видимо сам образ лесника, вооруженного человека в форме, живущего в лесу, вызывал у кого-то животный страх, идущий еще из времен Смуты и Отечественной войны 1812 года. А может быть, хазарских и татаро-монгольских набегов. Итак, русский лес приговорен. И как источник прибыли, и как источник потенциальной опасности. Ему нет места в дивном новом мире электронного нового социализма, который, как известно, есть учет и контроль, в мире победивших «новых кочевников» Жака Аттали. Кочевники ведь во все времена панически боялись леса. Оголтелому экстремизму в виде сбора грибов или охоты здесь места тоже не будет. Как и людям, сам факт наличия которых, как известно, и есть причина экстремизма. Впрочем все гораздо проще. И ключ к пониманию окружающей реальности дает богослужебный язык Русской Церкви — церковнославянский. Ведь по-церковно-славянски слово «воинство» и означает - «население»...
