Авторский блог Александр Елисеев 12:54 15 сентября 2015

Реванш левой Англии

Политическая элита Туманного Альбиона потрясена и находится в состоянии шока. Премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон заявил, что старейшая, оппозиционная Лейбористская партия Великобритании (ЛПВ) отныне представляет угрозу национальной безопасности. В чём же дело, что такого натворили лейбористы, вроде бы никогда не ходившие в радикалах и экстремистах? А они выбрали лидером партии представителя левого крыла Джереми Корбина. Социалист старой закалки, он выступает за национализацию железных дорог, газа, электричества, ведущих отраслей британской промышленности. Новый лидер партии против затягивания поясов и за контроль над квартплатой. Он не желает урезания субсидий для бедных, но предлагает повысить налог на богатых.

Политическая элита Туманного Альбиона потрясена и находится в состоянии шока. Премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон заявил, что старейшая, оппозиционная Лейбористская партия Великобритании (ЛПВ) отныне представляет угрозу национальной безопасности. В чём же дело, что такого натворили лейбористы, вроде бы никогда не ходившие в радикалах и экстремистах? А они выбрали лидером партии представителя левого крыла Джереми Корбина (60% голосов). Социалист старой закалки, он выступает за национализацию железных дорог, газа, электричества, ведущих отраслей британской промышленности. Новый лидер партии против затягивания поясов и за контроль над квартплатой. Он не желает урезания субсидий для бедных, но предлагает повысить налог на богатых. Ветеран левого движения активно пропагандирует «народное количественное смягчение» — по его мнению, Банк Англии обязан печатать новые деньги и направлять их (через муниципальные советы, кооперативы и т. д. ) на строительство жилья, школ и больниц.

Успех Корбина — это ответ лейбористов на деградацию их партии, ставшую следствием правого поворота. С 1980-х годов партия проводит политику «нового лейборизма» (наиболее в данном направлении продвинулись при Тони Блэре и Гордоне Брауне). По сути она означает полное примирение с капитализмом и рыночной экономикой. «Новые лейбористы» отреклись от общественной собственности, заявив о том, что она неэффективна. Был объявлен отказ от любого выравнивания доходов — дескать, незачем отнимать что-то от «успешных» в пользу «неуспешных». И на первых порах это принесло ЛПВ некоторые политические дивиденды: за неё стало голосовать больше представителей среднего класса. Интерес проявили даже в имущественных верхах. Однако по мере углубления глобального кризиса, который сопровождается и сокращением «средних слоёв», росло разочарование большинства. Рабочие, люди с небольшим достатком, обездоленные — отвернулись от лейбористов, а «успешные» так и не прикипели к ним сердцем по-настоящему. В результате ещё в 2002 году один из ведущих идеологов «нового лейборизма» Энтони Гидденс вынужден был признать, что новый тренд сильно навредил имиджу партии.

Впрочем, сползание вправо началось задолго до «розового» Тони Блэра. Правые лейбористы сильно активизировались ещё в 1950-е годы. По сути, это был ревизионизм в отношении той политики, которая и привела к созданию в Великобритании «социального государства». Произошло это в послевоенный период, когда консерватор Уинстон Черчилль (несмотря на все лавры победителя нацистов) с треском проиграл парламентские выборы, а к власти пришли лейбористы во главе с Клементом Эттли. Тогда был национализирован Банк Англии, в собственность государства перешли многие предприятия угольной, газовой, электроэнергетической промышленности, железные дороги (в общей сложности 1/6 всех мощностей страны). В Англии был создан Национальный фонд страхования, который на одну треть формировался за счёт взносов трудящихся, а остальные две трети обеспечивали государство и предприниматели. Все больницы перешли в собственность государства, и теперь граждане Великобритании могли бесплатно пользоваться медицинской помощью, уплачивая в кассу всего лишь небольшой взнос.

Реформы эти сильно улучшили положение большинства, но требовали дальнейшего продолжения. А его явно хотели правые лейбористы, которые призывали отказаться от «социализма» и «обобществления», повернувшись лицом к капиталу и среднему классу. В 1950—1960-е годы они провели огромную работу по теоретическому обоснованию своей позиции, заложив основы нынешнего ревизионизма. А вот левое крыло идеологическую работу подзабросило, сосредоточившись в основном на внешней политике — борьбе за ядерное разоружение и т. д. (Надо сказать, что правому крылу наиболее активно оппонировало даже не левое крыло, а профсоюзы.) В 1960-е годы лейбористы снова пришли к власти и провели некоторые умеренные реформы — повысили размер пособий, увеличили количество больниц. Продолжилась национализация, были повышены налоги на крупный бизнес. При этом лейбористское правительство пошло на совершенно уж антисоциальную меру, заморозив заработную плату и ограничив деятельность профсоюзов. В результате лейбористы потерпели поражение на выборах в 1970 году. Идейно-политическое противоборство в ЛПВ усилилось, правые были решительно атакованы левыми из парламентской группы «Трибьюн», опубликовавшими «Социалистическую хартию». Возникло и новое левое течение (А. Бенн), выступавшее за демократизацию ЛПВ.

Левые одержали победу, в 1973 году была принята довольно-таки радикальная «Программа лейбористов для Великобритании». ЛПВ подтвердила свою приверженность социалистическим идеалам, было обещано продолжить национализацию, создать орган для управления промышленностью, увеличить социальные расходы, повысить налоги на имущих и т. д. Однако придя к власти в 1974 году, лейбористские правительства эти обещания выполнили лишь частично. Слишком уж большое давление на них оказал крупный бизнес внутри страны и МВФ извне. Это дало повод порассуждать о несостоятельности социализма. Между тем, очевидно, что причиной неудач был недостаточно социалистический курс. И причиной тому следует считать политическую слабость «вождей» социалистического движения, опасающихся противостоять внутренней и внешней плутократии, всегда в таких случаях выступающей одним сплоченным фронтом.

Уже после поражения лейбористов в 1979 году в партии развернулась широкая дискуссия. Левые были в полушаге от победы, но в их стане произошёл раскол. Многие сочли важнейшей задачей сохранение единства и борьбу против «крайности» капитализма — тэтчеризма. И в этом проявилось сугубо реформистское непонимание того, что «крайности» капиталистической системы есть следствие самой её сути. (Позже неолиберальную политику будут проводить и сами лейбористы, а в других странах — социалисты и социал-демократы.) В то же время, Бенн считал необходимым проведение дальнейших социальных преобразований. В 1981 году он выставил свою кандидатуру в лидеры ЛПВ, но многие левые его не поддержали. В результате с преимуществом всего в 1 % победил правый лейборист Д. Хилл. Ну, а дальше началась триумфальная поступь неолейборизма, фактически похоронившего партию.

Теперь у ЛПВ есть шанс возродиться, хотя бы (как минимум) замедлив затягивание страны в неолиберальную трясину. Будущее покажет, насколько это реально, но уже сейчас можно сделать несколько важных выводов. Как выяснилось, политик может быть весьма эффективен даже в том случае, если он стоит в стороне от крупных аппаратных и тому подобных групп. Корбина выдвигали, если так можно выразиться, «по приколу» — для того, чтобы сделать серую партийную жизнь более яркой. Он даже и саму процедуру выдвижения прошёл с трудом. Однако затем последовала серия визитов, бесед и выступлений, в ходе которых Корбин привлёк к себе аудиторию. Многие (особенно из молодых) даже вступили в ЛПВ — только для того, чтобы иметь возможность отдать за него свой голос. Но успех был обеспечен не только этой, столь неожиданно успешной, предвыборной кампанией. Корбин имел важнейший ресурс, который обеспечивал ему независимость, силу и репутацию. Этим ресурсом был округ Северный Ислингтон, от которого он неизменно выбирался в палату общин. «Из депутатов в Вестминстере обходился британскому налогоплательщику дешевле всех, поскольку крайне бережно расходовал казённые деньги и не пользовался привилегиями, — отмечает Б. Кагарлицкий. — Зато он раз за разом возобновлял свой мандат просто потому, что жители округа твердо знали: Корбин будет горой стоять за их интересы, заниматься мелкими проблемами, используя для этого свой статус и влияние. Прочное положение в округе давало Джереми Корбину независимость от партийного аппарата и прессы, позволяло выигрывать выборы, не затрачивая больших денег» («Человек, который не делал карьеры»).

Тесная связь с местной территориальной общиной — мощнейший ресурс, который позволяет быть независимым от различных олигархий (в данном случае — партийной олигархии). Малое пространство имеет гигантский потенциал. Община — это, вообще, некая модель райской земли, где всё близкое и родное, где отчуждение минимально. Территориальная община несомненно должна стать базовой ячейкой всей избирательной системы. Следовало бы отменить сами выборы по партийным спискам, а возможность выбора по территориальным округам предоставить лишь тем кандидатам, кто тесно связан с жизнью самого округа.

Ещё один очень важный момент. Партийная система, вроде бы отлаженная в ходе тысячи аппаратных манипуляций, в данном случае дала сбой: «Надо отметить, что процедура выборов за последнее время сильно демократизировалась. Когда-то лидера партии выбирали депутаты в Вестминстере, консультируясь с боссами крупнейших профсоюзов. Такое положение дел изменили, как ни парадоксально, именно правые лидеры. Стремясь сократить влияние профсоюзов и депутатов-заднескамеечников, они сделали ставку на рядовых членов, а саму организацию всячески размывали».

И она рано или поздно должна была его дать. А в дальнейшем можно предположить, что таких сбоев будет всё больше и больше, «ресурс» хитросделанности потихоньку исчерпывает себя. Исчерпывают себя и СМИ, им становится всё труднее манипулировать сознанием. Так, они развернули грандиозную кампанию против Корбина, однако она вызвала прямо противоположный эффект: люди, наоборот, поняли, что вот здесь-то оно самое — настоящее.

Кроме того, выяснилось, что левосоциалистическую программу Корбина поддерживают серьёзные учёные, среди которых нобелевский лауреат Пол Кругман. Они опубликовали коллективное письмо, в котором решительно солидаризировались с программой Корбина. И уже одно это подрывает байку о том, что против неолиберализма и за социальные преобразования выступают только лишь «безответственные популисты».

Конечно, оптимизма следует поубавить. Слишком уж показателен пример ренегата А. Ципраса. (К слову, против его соглашательской позиции были ЦК СИРИЗа и его исполнительное бюро. Однако он продавил соглашение поверх всех партийных органов, опираясь на парламентариев.) И, как говорится, когда обожжёшься на молоке, начинаешь дуть на воду. Не исключено, что ренегатом окажется и Корбин. Тогда его популярность будет просто-напросто использована для оживления Лейбористской партии, стремительно теряющей свою популярность. А система еще раз покажет своё хитроумие.

Однако кое-что, в данном плане, серьёзно обнадёживает. И Англия не Греция, и Корбин не Ципрас. «Дело не только в том, что Джереми Корбин — человек совершенно иного склада, чем Алексис Ципрас, не молодой карьерист, отдающий дань «левой» моде и использующий её для устройства своих дел, а человек, проживший жизнь в движении и заплативший за верность своим принципам отказом от карьерных возможностей при сменявших друг друга партийных лидерах, — отмечает Б. Кагарлицкий. — И дело не только в различии национальных традиций и характеров — англичане упрямы, настойчивы и не поддаются эмоциям. Главное различие состоит в том, что в основе феномена Корбина не харизма, не модный имидж, даже не разочарование людей в политиках «старого типа». Кампания Корбина опирается на массовые движения, которые в течение прошедших двух десятилетий росли и крепли, но не получали доступа к повестке дня «серьёзных» политиков. Сегодня мы наблюдаем самоорганизацию общественных низов, всех тех, кого на протяжении стольких лет «продвинутое либеральное меньшинство» исключало из процесса принятия решений. Всех тех, кто был задвинут на второй план и проигнорирован не только правящим истеблишментом, но и модными «левыми» интеллектуалами, носителями «новых трендов» и героями масс-медиа».

Кстати, это очень важно. На первое место должны выдвигаться именно общественные движения. Партиям, политическим посредникам между народом и властью, пора расставаться с руководящей ролью, необходимо, там где можно, превращать их в механизмы, стоящие на службе общественных инициатив, организованных масс. (Довольно уже говорить от имени народа!) Примерно таким вот образом в Испании выстраивается партия «Подемос» («Мы можем!»), которая подчиняется народным ассамблеям.

Итак, социализм поднимает голову в англосаксонском мире. Причём и по ту сторону Атлантического океана. В апреле этого года о своём желании баллотироваться в президенты США от Демократической партии заявил социалист Бернард Сандерс. (Согласно опросу, проведённому влиятельнейшей социологической службой «Гэллап», положительно к социализму относятся 36% американцев.) Сам он является беспартийным сенатором, но по многим вопросам солидаризируется с ДП, как, впрочем, и многие другие левые политики. Сандерс констатирует, что избиратели разочаровались в «жадности корпоративной Америки», крайне недовольны политической элитой и хотят, чтобы «правительство работало на простых американцев, а не только на миллиардеров». «По моему мнению, — говорит он, — нашей целью должно быть общество, в котором наряду с сильным предпринимательским классом, создающим богатство и рабочие места, должно быть сильное присутствие государства, гарантирующее всем людям по крайней мере минимальные жизненные стандарты».

В 2006 году Сандерс выиграл выборы в сенат от штата Вермонт (его результат составил 65%) и стал первым американским сенатором-социалистом. А ещё раньше, в 1981 году, он стал мэром города Берлингтон (ныне 42 тыс. жителей). После этого город называли, неофициально, в шутку, «Берлингтонской народной республикой». При нём Берлингтон стал первым городом в США, который финансировал Общинный земельный траст (ОЗТ) — некоммерческую организацию, создаваемую членами местного сообщества. Целью ОЗТ является обеспечение доступа к земельным участкам для проживания и занятия сельским хозяйством. Он осуществляет централизованное приобретение земли и защищает её в юридическом плане. Правление ОЗТ избирается на общем собрании членов. Члены сообщества владеют домами и постройками, однако землю могут только арендовать.

Сандерс считается большим оригиналом. Он окончил Чикагский университет, получив степень бакалавра искусств в области политологии. При этом он какое-то время работал простым плотником. Кроме того, Сандерс попробовал себя в амплуа режиссёра, писателя и историка. Медовый месяц со своей женой он провёл в СССР, в Ярославле. В своё время Сандерс шокировал Америку, будучи первым влиятельным политиком, посетившим «коммунистическую» Никарагуа и встретившись с Даниэлем Ортегой. Его сторонники основали Вермонтскую прогрессивную партию, которая одновременно пользуется поддержкой части сторонников Демпартии и рабочих, голосующих за республиканцев. Она является единственной «третьей» партией США, которая имеет более одного представителя в законодательном собрании штата.

Сандерс жесточайшим образом критикует нынешнюю американскую действительность, констатируя обнищание народа и сокращение среднего класса. С данными, которые он приводит, было бы очень неплохо ознакомиться всем тем, кто ещё испытывает какие-то иллюзии в отношении западного «процветания»: «Людей глубоко тревожит состояние экономики, и у них есть все основания для беспокойства. Вот что происходит: реальная безработица. С учётом тех, кто бросил искать работу и тех, кто частично занят, когда они нуждаются в полной занятости, реальный уровень безработицы составляет 13,7%, а не 7,3%. Средняя заработная плата. Работники, не относящиеся к управленцам, видят снижение своей зарплаты на 8 центов в час с начала так называемого восстановления, и она составляет сейчас жалкие 8,77 доллара в час. Имущественное неравенство. Начиная с 2009—2012 гг., 1% самых богатых американцев завладел 95% всех новых доходов, в то время как типичная семья из среднего класса видит, что её доход снизился более чем на 2100 долларов. Семья Уолтон, владельцы Уолл-Март, стоит более 100 миллиардов долларов и владеет богатством, превышающим то, чем обладают 40% американцев из нижних слоёв. Недоступность высшего образования. За последние 30 лет стоимость обучения в высших учебных заведениях выросла более чем на 250%. На среднем американском выпускнике университета в этом году висит долг более чем в 35 000 долларов. Что ещё хуже, сотни тысяч выпускников средней школы не могут поступить в университет не потому, что у них нет знаний, а потому, что им это не по карману. Детская бедность. Мы живём в самой богатой стране мира, и всё же каждый пятый ребёнок в США живёт в нищете. И реальность такова, что у детей, живущих в бедности в Америке, сегодня больше шансов остаться в нищете, когда они повзрослеют, чем в любой другой развитой стране в мире». («Американский народ высказался: «Нет войнам за границей, больше рабочих мест дома!»).

Конечно, в случае как с Сандерсом, так и с Корбином, речь идёт всего лишь о левом социал-реформизме. Однако даже и возврат к нему будет очень важным шагом. В настоящий момент о социал-реформизме просто забыли, везде преобладает неолиберализм, в верности которому присягают не только правые, но и левые. Можно даже говорить о том, что на Западе утвердился некий тоталитаризм, требующий приверженности раз и навсегда установленным идеологическим схемам. Пусть за несогласие не бросают в тюрьмы (пока), но прессуют довольно-таки жёстко. А Корбин и его сторонники уже объявлены врагами национальной безопасности.

Фото: www.londonlovesbusiness.com

1.0x