Как это ни странно, разоблачить изощренного обманщика нам очень часто помогает не эрудиция, а знание самых избитых и плоских анекдотов, которыми мы, как правило, опрометчиво пренебрегаем, брезгуя их выслушивать, запоминать и, тем более, пересказывать кому-то еще.
Серьезное отношение к рок-фестивалям, разного рода «вудстокам» и прочим «юрмалам», навязали советскому обывателю наши «умные журналисты», недовольные недостатком внимания к любимцам здешнего андеграунда. Культурный человек на Западе всегда обходил подобнее сборища десятой дорогой, не понаслышке зная, что идеология меняется, когда того требует экономика, а вкусы говорят о благополучии человека красноречивей его налоговой декларации.
Даже у нас люди семейные и солидные посещали «зимние» кинотеатры с буфетом и эстрадой, а молодые и молодящиеся лоботрясы, подобно заокеанскому хулиганью, предпочитали летние площадки под открытым небом, где можно курить, галдеть и т.д.
К тому же завсегдатаям подобных мест, как правило, было все равно, кого им там покажут – Радж Капура, Гойко Митича, Анжелику, Вия или Рафаэля, который, якобы, гастролирует по Союзу с голубым англичанином, но на это смотрят сквозь пальцы.
Так вырабатывались эстетика и идеология, за которой никто не следил, поскольку в ней не просматривались формальные признаки «антисоветчины».
«Если про нас снимают кино, значит, мы существуем»! – рассуждали в двадцатом веке пролетарии всех стран и мастей от Сакко и Ванцетти до красных кхмеров, от Хорста Весселя до Сида Вишеса… В «Летний» наши ребята ходят не кино посмотреть, а себя показать – авось заметят искатели талантов и пригласят туда, где не будет ни цензуры, ни ограничений в продаже спиртного – в будущее, в коммунизм, в «штаты», в ад!
Пришельцы с других планет, лесные братья и ученые-садисты непременно материализуются, постепенно вытеснив своих соседей по киноэкрану – юных подпольщиков, пионеров-героев и мужественных, но обреченных на гибель индейцев, и монолог молодого хама на «собственной машине» в «Белорусском вокзале» станет негласным манифестом нового поколения, при соблюдении внешних почестей и заботе о ветеранах.
Летний кинотеатр сплотит и мобилизует свое кассовое большинство, и оно еще выкатит счет любителям семейных культпоходов в кино за их чванство и чистоплюйство, за отказ признавать местечковую феню «языком непокоренной нации» и т.д.
Ошибки в наше время принято признавать быстро. Столь же быстро выкладывают на обозрение видеоролики с покаянием. А когда-то интеллигенция высиживала двухчасовое «Покаяние», запоминая красивые слова, чтобы с их помощью годами оправдывать свое паскудное поведение.
«Искренность намерений и хороший вкус приносятся в жертву далеким от искусства функционерам, которых интересует только быстрота наживы», сокрушались в пятидесятых, шестидесятых, семидесятых, восьмидесятых годах эстеты по шаблону оплакивая качество групп, певцов и кинофильмов.
Битва скоростей бушевала на фоне национальной апатии, как в США, где большинству не было никакого дела ни до «красной угрозы», ни до войны в Корее, так и у нас, где про «Пражскую весну» и про «Афган», вспоминали только для отмазки, не вникая в смысл блатного словца.
А конкуренты, начав на скорую руку с низкопробной халтуры, перенесли эти методы в область идеологической войны и пропаганды, заметив прояснение глубинных вопросов на «самострок», на жалкие реплики все тех «Сакко», «Ванцетти» и «красных дьяволят», чья уголовная бравада не могла не импонировать доморощенным «генералам песчаных карьеров». Не хватало только цимеса «национально-освободительной борьбы»…
Комплименты взрослым дамам – дело щекотливое.
Заранее похвалив безупречный вкус собеседницы, вы описываете ярко-красное пальто богемной провинциалки, полагая, что вашей гостье это тоже покажется смешным. Вы даже поспешили рассмеяться сами, будучи убеждены, что и ее развеселит идиотизм нарядов вульгарной модницы.
Но проходит каких-нибудь пара недель, погода меняется, и вы, заметив на вешалке пальто такой же дикой расцветки, понимаете, что нажили себе недруга.
Наивный консерватор, сидя в кресле у давно ему знакомой парикмахерши, высмеивает престарелых «тантриков» в белых тапочках, типа, «мы-то с тобой нормальные люди», а потом общая подруга ему сообщает, что именно эта седая, усатая тетя в толстых очках именно в такой секте и состоит. Причем заниматься этим ее заставляет спонсор чуть ли вдвое моложе – непьющий грекокатолик! И в результате человеку долгих привычек приходится менять мастера, полжизни подстригавшего ему волосы.
Точно так же в последнее время многие узнают о «взглядах» и «убеждениях» своих давних знакомых, уже немолодых, или наоборот, совсем молодых людей, которым, казалось бы, должны быть глубоко чужды суеверия старшего поколения.
Едва ли панк или шансон, или даже секс-музыка магнитофонных лет пропагандируют кретинизм, но они, эти гротескные жанры, очень точно его высвечивают и сопровождают.
Так вот и я накаркал пальто буракового цвета, и пожалуйста – оно материализовалось.
Цена бестактности.
Прости, Ларыса!
