Семьдесят лет назад, 18 марта 1945 года, девятнадцатилетний десантник, мой родной дядя Прокопий Галушин поднялся из окопа с двумя противотанковыми гранатами и бросился навстречу приближающимся "Фердинандам", тяжелым самоходным артиллерийским установкам немцев. Подорвал одну установку, а под вторую уже бросился сам с гранатой в руке. Атака эсэсовцев захлебнулась, вскоре уже наши десантники пошли в атаку…
Это был всего лишь эпизод одного из самых кровопролитных сражений Второй мировой, когда немцы сосредоточили под озером Балатон мощный эсэсовский кулак , собрали около 400 тысяч солдат, до 6 тысяч орудий, 900 танков и хотели смять 3-й Украинский фронт, повторить наше сталинградское окружение и начать контрнаступление. Любимая гитлеровская дивизия СС "Мертвая голова" против первых советских десантников. Кто кого? Наши ребята выстояли, и в гневе Гитлер снял свое имя с дивизии эсэсовцев, отрекся от них, приказал спороть нарукавные почетные повязки. Но сколько погибло молодых русских солдат?
У нас в семье имя дяди Прони, младшего брата моей мамы, холмогорской поморки, было свято, мы гордились им, как гордились когда-то в дворянских семьях подвигами своих родственников-героев войны 1812 года, его портрет висел в нашей гостиной в Петрозаводске на стене, в центре комнаты. И я, и мои сестры, и мои архангельские сродники писали в школах сочинения о его подвиге. Мама, еще в советское время, вместе с какой-то правительственной делегацией, ездила на место гибели своего брата Прони в Венгрию, под город Секешфехервар, возложила цветы к его памятнику.
Потом началась перестройка, в Венгрии быстро сменили все прорусское руководство, и я, грешным делом, думал, что могилы советских героев будут если не уничтожены, то заброшены. В конце концов, Венгрия воевала на стороне Гитлера, и хортисты, в отличие от живо переметнувшихся к нам болгар или румын, до конца держались немцев. Даже в боях с нашими десантниками под местечком Шеред, кроме эсэсовцев, участвовали и венгерские части. Зачем им поддерживать и сохранять могилы своих противников? И потому я как-то в своих странствиях по миру проезжал привычно мимо Венгрии, за что и упрекала меня мама. Упрекаю и я себя сейчас. Прости меня, дядя Проня, что добрался на твою могилу только сейчас.
И вот к семидесятилетию этого грандиозного и кровопролитного сражения, которое не забыли ни в России, ни в Венгрии, ни, очевидно, в Германии — последнего отчаянного контрнаступления немцев — у меня появилась возможность побывать на месте гибели моего легендарного дяди Прони Галушина. События тех дней отмечали и венгры, и наше российское посольство. В Архангельске одна из улиц носит его имя, теплоход "Прокопий Галушин" бороздит океаны, на его родине в Холмогорах стоит бюст героя.
Я решил поехать вместе со своими сыновьями, Григорием и Олегом, тоже с детства наслышанных о повиге своего двоюродного дедушки. А они уж пусть передают легенды о подвигах своим детям и внукам. Это и есть память рода. Одна семья, помнящая своих героев, вторая, третья, сотая, тысячная… — так и сохраняется ныне уже национальная историческая память всей России.
У моей архангелогородской бабушки Веры Ильиничны было девять сыновей и две дочери. Все братья воевали на разных фронтах, шесть из них погибли, дочери служили в госпиталях, спасали раненых.
Моя милая, дорогая бабушка Вера Ильинична, мать девяти солдат! И что бы делали самые знаменитые и прославленные маршалы, если бы на Руси не было таких, как ты? Сейчас, когда таких, как ты, просто уже не существует, Россия еле-еле может наскрести солдат на локальный конфликт, а что будет, если повторится некий глобальный военный кризис? Исчезли такие, как ты, одна из миллионов русских женщин, в голоде и в холоде растивших детей, не получая от государства на воспитание ни копейки денег. Но кто-нибудь скажет громкое слово на нынешнем юбилее Великой Победы о солдатских матерях? О тех, кто отправлял своих детей на фронт, а потом получал, одну за другой, похоронки. И никаких пенсий или наград, никакой государственной заботы. Вот и сейчас на её могиле, в Архангельске, простой крест и ничего более.
И это — мать чуть ли не первого в России десантника, ставшего в марте 1945 года Героем Советского Союза и зачисленного навечно в списки воздушно-десантной дивизии, ныне находящейся в Ульяновске? Может быть, командование ВДВ возьмёт шефство над её могилой?
Часть его, 104-я гвардейская воздушно-десантная ордена Кутузова II степени дивизия, была сформирована на заключительном этапе Великой Отечественной войны, 3 января 1945 г. по решению ГКО, в городе Слуцке Белорусской ССР. В конце февраля 1945 года дивизия принимала участие в Балатонской операции. За штурм города Секешфехервар и разгром танковой группы немцев была отмечена в приказе Верховного Главнокомандующего. В марте 1945 года дивизия овладела железнодорожным узлом Бодайк, прорвав оборону танковой дивизии СС "Мёртвая голова" и дивизии венгров. С 28 по 29 марта 1945 г. в боях на реке Раба овладела г. Санкт-Пёльтен, завершив окружение Вены, за что Указом Президиума Верховного Совета СССР была награждена орденом Кутузова II степени.
Ее боевая история продолжается и по сей день. Много лет дивизия стояла в Гяндже, в Азербайджане, мне довелось там побывать с командировкой от "Огонька", видел памятник Прокопию, поставленный солдатами прямо напротив штаба дивизии. В 1993 году 104-я гвардейская воздушно-десантная дивизия была передислоцирована в город Ульяновск. 13 декабря 1994 г. полковая группировка дивизии убыла в Чечню под командованием генерал-майора В.И. Орлова. 22 декабря 1994 г. десантники вступили в первый бой под Аргуном. 5 января 1995 г. первый батальон сводного полка захватил населенный пункт Ханкала и аэродром с находящимися там самолётами боевиков. 7 января 1995 г. батальон вошел в г. Грозный. 8 марта 1995 г. группировка штурмом взяла Комсомольское. В марте 1996 года сводный полк освободил Ведено, в августе 1996 года вел бои в г. Грозный.
1 мая 1998 г. 104-я гвардейская ордена Кутузова II степени дивизия переформирована в 31-ю гвардейскую отдельную воздушно-десантную ордена Кутузова II степени бригаду, с передачей боевого знамени, ордена, исторического формуляра, принадлежащих управлению 104-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Участвовала и в поддержании мира в Абхазии, на Северном Кавказе. В составе соединения служили, кроме Героя Советского Союза гвардии рядового Прокопия Галушина, еще девять Героев РФ. И всегда на поверке первым называют его имя. Говорят, иной раз молодые лейтенанты, не знающие героическую историю части, паникуют: исчез солдат, ушел в самоволку. Он и на самом деле, уже в вечной самоволке, по своей воле охраняет на небесах свою часть.
Прокопий в Архангельске закончил семилетку. После семилетки плавал на "Суре" — и юнгой, и кочегаром, потом машинистом. Был самый боевой и самый веселый, увлекался спортом. Любил играть в футбол. Маме и сестрам писал письма с фронта каждую неделю. Больше писать было ещё некому — девушкой в свои годы не обзавёлся. Ушел добровольцем раньше своего призыва, в 1943 году. Попал в формирующиеся воздушно-десантные части. Сначала воевал на Карельском фронте. Участвовал в форсировании реки Свирь. Когда форсирование удачно завершилось, часть перебросили на 3-й Украинский фронт, в 9-ю армию. Освобождали Венгрию. А вернее, воевали и с венграми, никак не желавшими выходить из войны, и с отборными эсэсовскими частями, брошенными венграм на помощь. Там и прервалась его короткая земная жизнь — и началась жизнь вечная…
И вот, таким же тёплым мартовским утром, спустя ровно семьдесят лет, я, с сыновьями Григорием и Олегом, на машине первого секретаря посольства России Владимира Анатольевича Семидетко приезжаем из Будапешта в город Секешфехервар. Владимир Анатольевич, уже давно работающий в Венгрии, следящий за всеми захоронениями советских воинов, за последние два-три года проделал гигантскую работу по приведению всех памятников наших погибших воинов в образцовый порядок. Тем более, нынешнее венгерское руководство охотно идет ему навстречу.
Меня поразило, что даже в центре Будапешта сохраняются монументы советским воинам, погибшим не только в годы Второй мировой, но и в трагическом для венгров 1956 году. Никакого сравнения ни с Эстонией, где не так давно убрали из центра памятник советским воинам, ни даже с Болгарией или Польшей. Увы, даже у нас, в России, не везде к памятникам погибших героев такое бережное отношение. Побывали мы в Будапеште, еще до поездки к месту гибели Прокопия Галушина, и на митинге, где выступал нынешний лидер Венгрии, премьер-министр, глава ФИДЕС Виктор Орбан. Это благодаря ему Венгрия сегодня выступает против санкций в отношении России, идет на сближение с нами по многим вопросам и внешней, и внутренней политики. Думаю, и отношение к переустройству всех захоронений советских воинов тоже со стороны Виктора Орбана было самое положительное.
Огромную помощь в обустройстве захоронений за последнее время оказал депутат Госдумы РФ от Белгородской области, президент фонда "Поколение" Андрей Владимирович Скоч, вложивший в установку памятников и монументов советским воинам в Венгрии 5,5 миллионов долларов. По его словам, местные власти способствовали и помогали фонду и реставраторам в восстановительных работах: "Они с очень большим уважением относятся к этим захоронениям". "Сегодня даже самые заклятые враги стали друзьями, и кому, как не нам, понимать, какой ценой это досталось", — отметил на церемонии памяти вице-мэр Секешфехервара Роу Петер.
В Секешфехерваре, где происходили, может быть, главные сражения, и постамент находится, опять же, в центре города, не забывают о нем и местные жители. После памятного ритуала и посещения памятника погибшим к нам присоединился житель этого города, наш русский ветеран, проживающий со своей венгерской женой в этом городе, Горбенко Александр Владимирович, полковник в отставке. Он занимается поисками мест захоронений советских воинов и следит за соблюдением порядка на местах памяти погибших.
На месте захоронения (65 километров от Будапешта) покоятся останки более четырех тысяч советских воинов, среди которых два Героя Советского Союза. В феврале-апреле 1945 года здесь шли жесточайшие бои с фашистами, танковые атаки с двух сторон продолжались непрерывно. Города переходили из рук в руки неоднократно. Потери были серьезными.
"Русское кладбище" появилось здесь уже в 1945 году — практически в центре города, на территории местного кладбища. Сюда свозили павших советских воинов со всей окрестности — имена, звания, фамилии многих были неизвестны.
Судьбой воинских захоронений за пределами России занимались многие, но реальные действия были предприняты фондом "Поколение", которое возглавил депутат Госдумы Андрей Скоч. Проект реставрации включил воссоздание памятников в граните, устранении многочисленных ошибок на надгробных плитах и обелисках, обустройство территории. Параллельно выполнена сверка с данными архивов, что позволило выявить имена 741 солдата и офицера, которые ранее считались неизвестными. Дотянулась рука фонда "Поколение" и до маленьких венгерских селений, куда мы дальше и отправлялись. Сначала в деревню Шеред, на окраине которой погиб в бою Прокопий Галушин. Первоначально его в этой деревне и похоронили в братской могиле, но при переустройстве всех воинских захоронений прах Прокопия перенесли в другое местечко Бодайк, где и установили небольшой памятник герою. Помню, еще мама моя сомневалась: а перенесли ли сам прах, но так ли это важно. Памятные знаки героям стоят и в Шереде, и в Бодайке. Я вместе с сыновьями посетил оба захоронения. Да и Владимир Анатольевич Семидетко настоял на том, чтобы фамилия храброго десантника была и на памятной стеле в Шереде, и на памятнике в Бодайке. Нашлись московские чиновники, которые увидели в этом какое-то нарушение, мол, где-то фамилию надо снять. Эх, поменьше бы власти этим московским чиновникам. Погиб-то Галушин в Шереде, там был захоронен, пусть и сохраняется его имя на братской могиле.
Возложили мы в Шереде и венки, и букеты цветов, а дальше двинулись в Бодайк. Это большая деревня на пять тысяч человек, на южной окраине главной улицы поселка находится место захоронения советских воинов. Условно одна братская могила на десять человек с общим постаментом и четыре одиночных постамента героям. К скверу примыкает и улица, названная венграми в честь героя Галушинской улицей. В центре захоронения в небо торчит высоченный символический штык. У памятника моему родному дяде мы и остановились, возложили цветы, открыли бутылочку хорошей русской водки, привезенной из Москвы, налили по традиции и Прокопию стопочку и накрыли хлебушком, налили и себе по стопке. Старший сын Григорий прочел заупокойную литию, отслужил малую панихиду, секретарь посольства сказал слово о подвиге, я повинился перед дядей за свое столь долгое отсутствие, младший сын Олег поблагодарил своего дедушку Проню за спасение отечества. Вспомнилось мне посвященное нашему дяде Проне стихотворение моей младшей сестры, карельской поэтессы Елены Сойни, уже бывавшей ранее здесь, в Бодайке.
Багряный цвет на небе века…
…Рассвет в Бодайке —
утренняя месса.
Мы с мамой, ночь не спавшие, идём,
забрезжил первым светом окоём,
преображая исподволь предместье.
Над Венгрией ещё такая рань,
и высвечены только обелиски,
и каждая отточенная грань –
как позывные фронтовой радистки…
А "фердинанд" идёт, распятьем
тебе грозя,
и даже некому с проклятием
взглянуть в глаза.
Не подвела бы связка наших
ручных гранат!
Взрыв —
оглушительный и страшный!
Сбит "фердинанд".
Каким бы чудом очутиться
в морях родных,
забыть о жуткой веренице
зверей стальных,
забыть, как приходилось звёздам
слетать с орбит,
и стать ещё
хотя бы взрослым…
Убит.
Багряный цвет на небе века,
багряный цвет в наряде венгра.
Судьбой и памятью одной
соединились той весной
волна его родного моря
с мадьярской светлою волной.
Скажу честно, меня поразило столь бережное отношение венгров к захоронениями русских и советских солдат — и Первой, и Второй мировых войн, и даже событий 1956 года. Дело не в политике и не в отношении к прошлой войне: венгры чтут память погибших на территории своего государства воинов. Уже тысячелетия несет свои воды мощный и величественный Дунай, всё также бьют многочисленные горячие минеральные источники, превращая Венгрию, а особенно район озера Балатон, в мировой оздоровительный центр, и все исторические события, начиная с кельтских походов, когда и был зарожден город Будапешт, бережно фиксируются и сохраняются этим деловым и доброжелательным народом.
Естественно, нельзя умалять роль российского посольства, работы русских поисковиков и фондов памяти, но, при всей их старательности, наткнись они на враждебность властей и политической элиты, как в Эстонии, — ничего подобного не было бы.
Для меня эта поездка на могилу героически погибшего родного дяди стала важнейшим событием. А ведь у каждого из россиян к 70-летию Победы найдется о ком вспомнить, найдется, кому передать эстафету памяти. Вот это и будет наш главный антимайдан, против которого бессильны все усилия разрушителей исторической и культурной памяти России.
