"Есть только одна подлинно научная истина: это то, что вы однажды умрете.
Все остальное - гипотезы.
Поэтому одна из самых близких к правде и к науке истин - это война."
Еще 50 лет назад легитимность идеологий и политических концептов в нашей жизни была неоспоримой. Такие лозунги как «за демократические выборы», «за свободный рынок», «за победу марксизма-ленининзма» или «правовое государство - гарант прав человека», выглядели как вполне адекватные. Сегодня эти цели кажутся как минимум наивными, а то и вредными. Любые тезисы, которые выходят за рамки интересов конкретного человека (индивида) считаются ныне подозрительными и попахивающими скрытым тоталитаризмом. Собственно, это и называется ситуацией постмодерна.
Как же получилось так, что мы в момент тотального нигилизма поверили в Стрелкова, ополченцев, в уже, казалось бы, забытый абстрактный Русский Мир? Сегодня, когда уже никто никому не верит и любой призыв «во имя чего-то» нещадно высмеивается.
Действительно, во что же верить современному человеку, если кроме него самого ничего достоверного и достойного не осталось? Причем на самом деле не все так очевидно и с «достоверностью» самого человека. Человек это разум? А может это ощущения? А может это просто тело или части тела? Однако неоспоримой остается только одна истина – это то, что вы живете и однажды умрете. В этом контексте, минимальный зазор, некая тонкая грань между жизнью и смертью становится особой точкой реальности, в которой нет смысла обманывать, где все иллюзии рассеиваются перед лицом того, что есть на самом деле.
Соответственно, человек, который находится на этой грани, получает особый статус – через него начинает говорить истина. Однако, как правило, истина эта «вымученная» и сугубо индивидуальная. С другой стороны, человек, который становится на эту грань добровольно, а не из-за внешних непреодолимых обстоятельств, обретает чрезвычайный статус.
На самом деле, добровольно умереть ради самого себя ну никак невозможно, а значит, человек может пожертвовать собой только ради чего-то или кого-то. В свою очередь, смерть как истина в последней инстанции сакрализует то, во имя чего приносилась жертва. Смерть как иррациональное алиби для рациональных решений.
Разве мы всем сердцем поддерживаем Стрелкова за его политические позиции? Вы серьезно задумывались над тем, какая политическая платформа у Стрелкова? Он монархист или коммунист, национал-патриот или реконструктор? Да никто этого не знает потому, что это не суть важно - мы поддержим любой вариант, который будет озвучен. За плечами ополченцев находится намного более существенный аргумент, чем устав партии или декларация «стремления к лучшему во имя всего хорошего». За их плечами стоит смерть, а смерть не обманывает.
Проще говоря, мы верим Стрелкову потому, что он пожертвовал своей жизнью. Ради какой политической конструкции, в пользу какой идеологии мы толком и не знаем, да и не надо – Игорю Ивановичу теперь виднее. И так было всегда. Всегда монополией на истину, а значит и на власть, обладали люди, которые отреклись от мирской жизни. Это единственный шанс заглянуть в глаза….. правде.
