Авторский блог Георгий Осипов 15:20 27 сентября 2014

По ту сторону чёрного солнца

Бросая молотов коктейль в единственное окно, служившее источником информации и восторгов, разочарованный идиот совершает мелкое хулиганство, но иллюминацию тысячи окон будет видно из космоса.

Давно замечено – под маской общественника удобней, чем где-либо еще, чувствует себя мизантроп (понятное дело – куда больше возможностей, нежели когда, бросая вызов морали, себя открыто противопоставляют обществу).

Однако у просветителя в образе антигуманиста и возможностей и времени значительно меньше. От него, как правило, не дожидаются, а прямо таки требуют обновления репертуара, не удосужившись толком освоить то, что уже было предположено, как правило, бескорыстно.

«Мученики должны быть из-за границы, а юродивые – из местных», – утверждал еще в годы НЭПа Всеволод Иванов. И, хотя, с точки зрения снобов, писатель с такой фамилией едва ли может претендовать на оригинальность, практически любая реплика из уст довоенных персонажей звучит эффектней академического мата последних лет.

«Ну как же нет сюжета, когда в середине действия все действующие лица сгорают!» – сколько поистине сатанинской скорби в этом восклицании, адресованном всем будущим жертвам поджогов, самосожжений и просто неосторожного обращения со спичками.

Современный автор, не сгоревший от стыда в середине действия, это гермафродит с мозгом Александра Зиновьева и маткой Шахерезады, которому важно беллетризовать свои «зияющие высоты», и наплодить наследников (весьма желательно, породнившись с номенклатурой).

Беременный автор тренирует свою наблюдательность трезвым взглядом человека в интересном положении, фиксируя, кто где сгорел, чем очаровал публику очередной мученик из-за границы, и какой виски предпочитают местные юродивые на закрытых конференциях, где и сам он частый гость.

Все это для того, чтобы благополучно разродившись, было о чем рассказать наследнику, который тоже, чем чорт не шутит! – может пойти по писательской стезе.

Абстрактная ностальгия все чаще заменяет нам конкретную осведомленность.

«Африканскую трилогию» режиссера Спешнева едва ли можно отнести к разряду работ, обостряющих патриотический пассеизм.

Слишком много негров, а из «наших» белых – ни Шукшина, ни Луспекаева, ни Баниониса.

Но в отличие от «Черного солнца» и «Хроники ночи» (с совсем юным Арлазоровым в парике а-ля Иэн Гиллан), первая часть этого киноцикла наименее известна, будучи, по нашему мнению, наиболее любопытным документом эпохи, проливающим щедрый свет на образы из сумеречной зоны грядущего, которое граждане, лишенные коллективной интуиции, представляют себе скверно.

Мы, на вполне законных (одобрено цензурой) основаниях попадаем в мультирасовую Москву середины шестидесятых, где, показанные без лимоновской откровенности, кипят вполне гаитянские гривуазные страсти.

Начало реплики звучит совсем невинно: «Он – один из старейшин нашего племени», – вот и хорошо, как же племени без старейшины, у нас деревенские старосты тоже часто вели двойную игру, помогая партизанам в их борьбе с оккупантами… Но фраза еще не закончена, и полностью она звучит так: «Он один из старейшин нашего племени – красит лицо и никогда не летал на самолете».

Позвольте, так это же Боуи, навязанный советской молодежи, еще при старом режиме, вместе с пошлым набором кокетливых двусмысленностей, которыми продолжают спекулировать до сих пор политизированные культурологи.

От зарубежного шоумена, внезапно приземлившегося (или вылезшего из канализации) посреди Красной Площади, как от Чебурашки, всегда ожидают, сами не знают, чего – в основном того, что мы и сами давно научились изображать, но стесняемся.

К озарениям такого рода принято подходить, как провинциальный эстет к «коммерческому кино» – с апломбом и недопониманием, только сегодня это означает «с теплой иронией городского человека», которому, естественно, виднее, кто и зачем гастролирует в дорогой его столице.

Чтобы начать поклоняться тому, что сжег, сперва надо сжечь то, чем поклонялся. Куда более весомые и важные вещи не сгорают, а просто выпадают из памяти – забывается их вкус, и смакующие недоступное (все чаще невосстановимое) гурманы начинают вызывать недоверие и неприязнь.

Бросая молотов коктейль в единственное окно, служившее источником информации и восторгов, разочарованный идиот совершает мелкое хулиганство, но иллюминацию тысячи окон будет видно из космоса.

Селекционеров любят награждать и реабилитировать. Причем обе категории со временем обрастают поклонниками.

Те, кому наскучило скрещивать Боуи с «Ночным портье», могут заняться объединением Растеряева с Расторгуевым – задача масштабов Переяславской Рады, но вполне выполнимая.

Нас же, в этот сентябрьский полдень, побудило взяться за перо желание деликатно напомнить про «Африканскую трилогию», предложив пересмотреть ее в обратном порядке – от «Хроники ночи» к «Черному солнцу», за которым таится первая ступень, первооснова, чье название читателю предстоит выяснить самостоятельно.

Сделать это совсем нетрудно.

1.0x