Авторский блог Галина Иванкина 00:06 22 сентября 2014

Перевёрнутые смыслы

А ещё они извратили понятие «Марш мира». Когда-то именно так назывались манифестации, посвящённые борьбе за мир и социальный прогресс. «Долой ядерную конфронтацию!» и всё в таком же роде. Миру – мир! Современная же расшифровка сего явления – много иная. Это – юродствование либерала с плакатиком «Мне стыдно, что – русский!» или же – повизгивания юных хипстеров, воспитанных в ненависти к своему народу: «Мы с тобой, свободная Украина!» Марш мира – это демонстрация презрения к стране и её истории. Это – солидарность с врагами России. Это – предательство. Так почему кривляние предателей называется «Маршем мира»?!

«Война — это мир».

Из оруэлловского новояза-84.

Вы заметили, что многие нейтральные - вроде бы как! - понятия приобрели за последние годы тухловатый душок и мерзкий оттенок, а то и вовсе перешли в категорию ругательных словес? Тому пример – пресловутая креативность, которая, в общем-то, не так страшна, как её малюют. Или, скажем, безобиднейший гламур – очаровательное дуновение мира моды. Ан нет! Гадость и пошлятина! Это произошло не само по себе, а исключительно благодаря «носителям» и пропагандистам этих слов, смыслов, явлений; и если антично-мифологический царь Мидас превращал в золото всё, к чему он прикасался, то наши либеральные креаклы способны сделать из всего…ту самую пахучую субстанцию, которая издревле считается антиподом всему хорошему.

Итак, приступим! Начнём с философских терминов и социально-политических явлений. Возьмём, к примеру, любимое словцо всех наших страдающих интеллигентов - тех, которые вечно борются с режимом и живут не по лжи. (Кстати, вы заметили, что я автоматически использовала аж целых два позитивных понятия – «интеллигенция» и «жизнь не лжи» в уничижительном смысле и даже без иронических кавычек?) В том-то и дело! Так какое же слово наипаче иных мелькает в пространных речах любого креативного либерала? Правильно – свобода. Само по себе это – прекрасно. Постигнутая, понятая и принятая необходимость, которая для хомо-сапиенса (если он, конечно действительно сапиенс) и есть норма жизни. Свобода – это не лихая вседозволенность, а реализация осознанных предпочтений. Ветер в лицо и свежий воздух. Любимая работа. Превеликие возможности. Или, как у Юрия Левитанского: «Каждый выбирает для себя / Женщину, религию, дорогу». Выбрал? Молодец.Но при этом есть ещё нюанс - уважение прав такого же свободно-выбравшего. Но не таков наш крекл. Его независимость – это намеренное игнорирование писаных и неписаных норм. Хулиганство под видом арт-концепции (я так вижу!) или половое извращение под маркой личного выбора (я так люблю!). Выход за рамки – это, как раз, не свобода, но ложные попытки создать её картонную модельку. Она не летает и даже не пыхтит, ибо нежизненна. Однако она есть, и она всем мешает. Если популярный артист распевает: «Моя страна сошла с ума», это - не свобода слова, как не является реализацией свободы вероисповедания «панк-молебен» девушек из Pussy Riot. Для них же свобода – это нарушение. Как, извините, для уголовников. Помните? «Украл – выпил – в тюрьму. Романтика». Здесь примерно то же самое, только, разве что статьи УК из другой главы.

В этой связи живо вспоминается история одной дамочки, накатавшей слёзно-гневный комментарий в ЖЖ-сообществе pora_valit. Вот она смоталась в цивилизованно-креативную Deutschland, где гей-парады собирают толпы восторженных собратьев, а за особые формы патриотизма можно заработать приличный тюремный срок. Вроде бы «ура!», правда? Ан нет – бедняга, она столкнулась с доносительством и беспрестанным вторжением в свою трепетную privacy. Бдительные старики-соседи не дают покоя – то и дело вызывают полицию. Например, когда у дамочки сгорело кухонное варево, бабушка-соседушка вызвала …пожарную службу. Мало ли что? А вдруг мы горим? В другой раз «выжившим из ума» стариканам не понравилась громкая музыка. А ведь не поздно было! Стоило ли валить, чтобы даже в благодатном краю, под голубой луной упереться в те же самые проблемы? Вывод: везде и всюду нашим свободунам хреново – то запрещают целоваться, то штраф за музычку выписывают. Как жить-то? Разве что, успокаивать себя, что те противные бабки-дедки – бывшие ГДР-овские коммуняки – отсюда страсть к доносам и противно-брюзгливые рожи при встрече у лифта. Идём дальше?

Ещё одно словечко-хит - демократия. Власть народа, а не какого-нибудь там Людовика-Солнце или Славы КПСС. За неё боролись во все века, но особливо ярко - в эпоху Перестройки. А потом ещё кидались под танк в 1991-м с громовым кличем: «ГКЧП не пропрёт!» Чтобы получить по лбу уже в 1993-м. Ещё тогда, на заре стреляющих-девяностых, возникли презрительно-глумливые словечки – демонократия и даже – дерьмократия (извините за резкость, но из песни слов не выкинешь). Оказалось, что демократия – это вовсе не то, о чём так многословно и пафосно вещал Михаил Сергеевич, а – разграбление страны, уничтожение инфраструктуры, пропаганда похабщины и тотальный цинизм. Демократия - когда тебя расстреливают в Белом Доме, дабы ещё крепче утвердить «власть народа». Это – бриллианты новорусских жён и бомжевание ветеранов.

Демократия. Выбор. Свобода опять же. Хотели-то, как лучше – эротику разрешили, попсу провозгласили «важнейшим из искусств», со сталинизмом окончательно покончили. Чего ещё надо-то? Интересный момент – в нынешней либеральной среде сделалось хорошим тоном тосковать о «пикантных-девяностых». Была надежда – говорят они. Мы шли демократическим путём – как им кажется. Ржали над подвигом Зои Космодемьянской. Сочиняли, что Гагарин помер в психушке. Пародировали дикцию Леонида Ильича. Всё это – под свист бандитских пуль и бессвязный лепет не просыхающего Ельцина. Их демократия – это разгул и бесчестие. Поэтому Путин для них – это душитель свобод, восточный сатрап и просто Николай Палкин какой-то.

Недавно русский писатель Захар Прилепин очень чётко выразил своё отношение к «вольнолюбивым - девяностым»: «Я и подобные мне — все мы жили 90-е и «нулевые» в ощущение распада почвы, в непрестанной тошноте. Мы почти потеряли надежду. Там были разноцветные краски — но всё это разноцветье выглядело так, будто кого-то вырвало нам под ноги». Грубо, но как же точно! «Нам казалось, что этот тоскливый позор никогда не кончится. Мы никуда не собирались уезжать отсюда и знали, что будем жить здесь вопреки всему — просто нам выпала такая жизнь и другая могла не настать». Это мнение нравственно здорового человека. А вот психопатам всегда нравится разложение, тухлятина и порочность. Разруха в головах. Они же – больные. Жалеть? Давайте пожалеем, благо, на очереди ещё одно любимое слово либералов.

Цивилизованная толерантность – тоже неплохое явление. Изначально. Реакция на чудовищные преступления нацистов, совершённые в ходе Второй Мировой войны - уничтожение этносов и групп населения, насильственная стерилизация «недостойных» и утверждение евгенических программ в качестве основополагающих. Мир после Нюрнбергского Процесса никогда уже не будет прежним. Итак, вторая половина XX столетия – это неуклонное продвижение в сторону терпимости и поддержки, что, на первый взгляд, выглядело настоящим прорывом.

Так, человек с отклонениями и уродствами больше не считался изгоем - он становился полноправным членом общества. Тому пример - Ник Вуйчич, знаменитый на весь мир христианский проповедник. При рождении у него отсутствовали конечности, но благодаря принципиально новому отношению к подобным людям, Вуйчич стал не просто «таким как все» в глазах социума – он сумел прославиться и, отнюдь, не в качестве занятной цирковой диковинки. (В старые-добрые времена, веке этак в девятнадцатом, его бы преспокойно купили у родителей и создали бы номер «Человек-тюлень» или что-нибудь не менее ужасающее).

Но, благодаря креативной деятельности либеральных свободунов, эта самая «толерантность» сделалась чем-то, вроде оправдания и – пропаганды любых ненормальностей, в частности, половых извращений. Более того, аномалия постепенно занимает место нормы, агрессивно вытесняя последнюю. Многодетность и моногамия – устаревшая модель, отстой и ханжество, тогда как гомосексуализм – стильно, сочно, перспективно. Населению внедряются «полезные знания» о том, что певец Меркьюри, композитор Чайковский и писатель Уайльд были содомитами, а Марина Цветаева сочинила знаменитое «Под лаской плюшевого пледа…» в посвящение своей любовнице Сонечке Парнок. Это подаётся, как некая творческая данность, без которой у нас не было бы ни «Лебединого озера», ни даже Show must go on! Итак, толерантность – это позитивное отношение к любому безобразию. Типичный пример – победа на Евровидении бородатой женщины Кончиты Вурст. Ни для кого не секрет, что приз ей достался именно за буйную бороду, а не за вокальные способности.

В своё время некая Вера Тименчик накатала аж целый фолиант со скромненьким названием «Семья у нас и у других». Замечу, что это – детский проект, призванный воспитывать в чадушках терпимость и уважение по отношению ко всем иным. Среди прочего, в книге рассказывается о легализации однополых браков и об обычае некоего африканского племени брать в жёны… мальчиков. Детям как бы говорят: это не мерзость и не дикость, а – разнообразие форм, инаковость. Учитесь, милые, уважать традиции других народов. Что будет следующим пунктом? Терпимое отношение к людоедству? А если это - краеугольный камень чьих-то племенных обычаев? Да. Толерантность – это уже не поддержка «странных», а деятельная пропаганда оных. Аномалия – это норма; норма – это архаичная глупость.

…Что при всём этом вспоминается? Во-первых, теория Михаила Бахтина о сущности карнавала. Что есть любое маскарадное действо? Это же не просто яркие маски и захватывающий вихрь танца посреди разукрашенной площади. Это, прежде всего – намеренное выворачивание понятий наизнанку. Подмена смысла. К примеру, королем средневеково-ренессансного карнавала всегда становился либо непотребный нищий, либо - общеизвестный дурак. Однако ему воздавались королевские почести. Назначался также карнавальный епископ, и кощунственно – в шутку, о, разумеется! - осквернялись христианские святыни. (Вспоминаем Надю-Толокно с её панк-молебном!). Пелись непристойные песни, а изысканные Лауры-Беатриче - под масками – танцевали грязные танцы и обнимались с подмастерьями. (Pussy Riot были тоже под масками!). Если же обобщить, то в карнавальном мире верх становится низом, а король – дураком. Добро и Зло временно меняются местами. Кстати, перечитайте сцену чествования Квазимоды, которая происходила аккурат после возвышенной мистерии. Горожане в праздничный день устраивают конкурс на самую бесподобную (или бесоподобную?) физиономию: «Крест истинный, никогда в жизни я не встречал такого великолепного уродства!». И – понеслось!

Если же говорить о России, то вспоминаются маскарадные балы, называемые Métamorphose и устраивавшиеся Елизаветой Петровной чуть ли не каждую неделю. На этих мероприятиях мужчины должны были танцевать в женских нарядах с фижмами, а дамы, соответственно, в мужских костюмах. Екатерина II, впервые попавшая на такой маскарад в возрасте пятнадцати лет, впоследствии напишет: «Нет ничего безобразнее и в то же время забавнее, как множество мужчин столь нескладно наряженных и ничего более жалкого, как фигуры женщин, одетых мужчинами; вполне хороша была только сама императрица, к которой мужское платье отлично шло». Надо ли проводить аналогии с современным унисексом или с безобразными «мужскими юбками» от Марка Джейкобса? Но карнавал – это лишь малая часть жизни, а вот карнавализация бытия – это уже извращение всех важнейших смыслов. Что мы, собственно, и имеем. Свобода – это разгул. Демократия – это раздрай. Толерантность – это оправдание содомии.

А «…война – это мир». Как у Оруэлла в саге о вселенной-1984. Да. Любимое повествование всех либералов – в нём они упорно видят пародию на Советский Союз и любое «тоталитарное» общество. На деле же это …их внутренний мир, их выстраданное мышление – извращённое до предельности. Напомню, что пресловутый новояз – это лексикон, в котором слова теряют свой изначальный смысл и означают нечто противоположное по значению. Предоставим слово самому Оруэллу: «Словарь «B» состоял из слов, специально сконструированных для политических нужд, иначе говоря, слов, которые не только обладали политическим смыслом, но и навязывали человеку, их употребляющему, определенную позицию. Не усвоив полностью основ ангсоца, правильно употреблять эти слова было нельзя. В некоторых случаях их смысл можно было передать староязовским словом, но это требовало длинного описательного перевода, и всегда было сопряжено с потерей подразумеваемых смыслов». В общем, на староязе «свобода» - это осознанная необходимость, а на либеральном новоязе «свобода» – это бесчинство и расхристанность.

Что ещё вспоминается? Разумеется, неувядающая классика. Виктор наш Пелевин с его «Поколением П».

«— Пойдешь ко мне в штат?

— Кем? — спросил он.
— Криэйтором.
— Это творцом?

— Творцы нам тут … не нужны, — сказал он. — Криэйтором, Вава, криэйтором».

Креативность – ругательное буквосочетание, так ведь? Изначально – это творчество, устремлённость, ощущение связи с главным Творцом, который по-латыни называется именно Creator. Veni Creator Spiritus! Но не тут-то было! Что есть творчество? Созидание красоты и гармонии. Ску-у-учно! Этому лет двадцать учиться надо! Что есть креативность? Устроение бессмысленного фуфла или же – откровенной пакости. Прибивание себя к брусчатке Красной Площади - в духе «криэйтора» Петра Павленского. Одевание мартышек в орденоносные гимнастёрки – в стиле Марата Гельмана. Порнографическое шоу арт-группы «Война» в Зоологическом музее. Провокация с целью оскорбить зрителя и – человека, как такового. Креативный класс – тоже звучит заманчиво. Наверное, тому, кто не в курсе, видятся свежие молодые люди – предприимчиво-умные, энциклопедично-подкованные, этакие новые яппи XXI столетия. Кто виноват, что креативным классом чаще всего кличут - …пятую колонну? Людей, которые величают Россию – «рашкой», СССР – «совком», народ – «быдло-ватниками», а укро-нацистов – «свободными европейцами». Накреативили?

А ещё они извратили понятие «Марш мира». Когда-то именно так назывались манифестации, посвящённые борьбе за мир и социальный прогресс. Они проходили не только в Советском Союзе, но и в странах буржуазного Запада. «Долой ядерную конфронтацию!» и всё в таком же роде. Миру – мир! Современная же расшифровка сего явления – много иная. Это – юродствование либерала с плакатиком «Мне стыдно, что – русский!» или же – повизгивания юных хипстеров, воспитанных в ненависти к своему народу: «Мы с тобой, свободная Украина!» Марш мира – это демонстрация презрения к стране и её истории. Это – солидарность с врагами России. Это – предательство. Так почему кривляние предателей называется «Маршем мира»?!

Перевёрнутые смыслы, изуродованные слова. Карнавализированый «дискурс актуального искусства» и прочие «гендерные перверсии». Хочется всё же надеяться, что когда-нибудь гадость будет называться именно - гадостью, а не «новым прочтением» или ещё какой-нибудь «концептуальной мыслеформой».

Фото: oreira.livejournal.com

1.0x