На протяжении почти всех лет путинского правления всевозможные идеологи и пропагандисты режима усердно вдалбливали в наши головы тезис о том, что народ не может быть субъектом исторического процесса. Что массы, вопреки утверждениям марксистов, будто бы всегда аполитичны и пассивны, и это их имманентное свойство. Что они по определению не способны осознавать собственный интерес и тем более не способны за него бороться, а потому любое революционное движение (что в прошлые эпохи, что в наши дни) возникает исключительно в результате целенаправленных усилий неких скрытых, но влиятельных сил закулисья – и никак иначе!
Какие только грандиозные исторические события не пытались у нас объяснять с позиции вульгарной теории заговора. Иные умники (причём, отнюдь не единичные) договорились до того, что Великая Французская революция – результат тайных интриг кучки заговорщиков-масонов, коварно увлёкших за собой несмышлёный и доверчивый народ, а уж наша Октябрьская совершенно точно была заранее “расписана” кайзеровским Генштабом вплоть до мелочей, буквально с циркулем и линейкой в руках.
Что ж, приятно наблюдать, как срамятся на наших глазах все эти конспирологи. То, что на Юго-Востоке Украины медленно, но верно вызревало все последние месяцы, начиная с того дня, как возник и оскалился русофобской гримасой киевский Майдан, полагаю, ставит сейчас в тупик не одного любителя отыскивать в исторических событиях потаённые механизмы и пружины. Ещё недостаточно организованное и идейно незрелое месяц назад, сегодня русское движение Юго-Востока становится важнейшим фактором не только украинской, но и российской политики. Фактически, из рыхлого субъекта, рефлекторно и вяло реагирующего на внешние вызовы, оно на глазах превращается в общность, способную по-настоящему задавать политическую повестку для целых стран. Игнорировать его более невозможно, а уж пытаться объяснять природу набравших силу выступлений агрессивной политикой России и происками ФСБ и ГРУ – значит, откровенно расписываться в собственной невменяемости. Что, собственно говоря, деятели либерального лагеря сейчас в подавляющем большинстве и делают.
Однако не будем сейчас о внутренних врагах. Несравнимо более важной для нас является реакция на происходящее российских верхов. По сути, русское национально-освободительное восстание, вспыхнувшее вслед за Крымом в Донбассе и на Луганщине (причём, вспыхнувшее стихийно, в силу объективных обстоятельств!), ставит высшее руководство РФ перед судьбоносным выбором. Причём, второй раз за последние полтора месяца. И от того, какое направление действий будет избрано им в ближайшие дни, зависит очень и очень многое. Зависит дальнейшая судьба России.
Отмалчиваться и выжидать долго не получится даже у нашего осторожного и осмотрительного президента. Ведь вариантов ответа на предельно откровенный призыв сражающегося единокровного нам Юго-Востока может быть только два: действенная помощь – либо предательство. Один из них окончательно выберут в Кремле в эти дни.
Да, я прекрасно осознаю масштаб тех угроз, которые нависли над нашей страной с началом украинского кризиса, и потому немедленно бросить войска на Харьков и Донецк, в отличие от некоторых горячих голов, не призываю. Но, вместе с тем, существуют такие вопросы, в том числе и во внешней политике, по которым торг, как говорится, неуместен. И по разуму, и по совести Донбасс и Новороссия – русская земля. Русская и ничья иная! И если выходки бандеровцев у себя на западенщине хоть и вызывают у нашего общества чувство негодования, но всё же не порождают в нём желания громогласно потребовать от президента России всеми доступными способами прихлопнуть этот вертеп, то Харьков, Донецк и Луганск – дело принципиально иное. Поддержка русского сопротивления оголтело антирусским силам на исторически русских территориях – не только политическая, но и моральная обязанность российского государства и президента Путина как его главы. Один раз, в случае с Крымом, он с подобной обязанностью справился. Но вот теперь перед ним встал новый вызов.
Понимаю, что задача возвращения Донбасса и Новороссии (ну или для начала хотя бы одного только Донбасса) в состав России – это, образно говоря, наша задача-максимум. Она, безусловно, сложна, и вряд ли может быть решена полностью в столь сжатый срок. Регион этот и более обширен, и более разнороден и сложен, нежели Крым. Поэтому задачей-минимум на первом этапе вполне можно считать и федерализацию Украину с самой широкой автономией провозглашённых на днях народных республик. С прицелом на их скорое воссоединение с Россией и русским миром, разумеется.
Но для того, чтобы эта задача-минимум оказалась достигнутой, руководство России должно принимать экстренные и неотложные меры прямо сейчас – причём, той степени интенсивности, которые столь недавно принимал Запад, поддерживая в Киеве своих майданных союзников. Непринятие же таких мер, ограничение себя сколь дежурными, столь и пустыми заявлениями МИДа, будут означать лишь одно: восставший в Донецке и Луганске русский люд, всё ещё недостаточно хорошо организованный и почти невооружённый, останется один на один перед лицом киевских самозванцев со всеми их бандами карателей, за спиной которых действительно стоит сильнейший покровитель и подстрекатель. Полагаю, что в подобном случае исход борьбы на русском Юго-Востоке в ближайшей перспективе становится сколь очевиден, столь и трагичен. Поражение русского восстания Донбасса и Луганщины на фоне демонстративного невмешательства России фактически мгновенно сведёт на нет тот психологический эффект, который дал нашей стране и нашему народу крымский триумф. И на смену неожиданному восторгу очень скоро придёт привычное омерзение и безнадёга.
Подобный прецедент, кстати говоря, в нашей новейшей истории имеется. Так, например, безусловная военная победа над Чечнёй Басаева и Хаттаба сегодня, увы, многими в нашей стране как победа не воспринимается. А не воспринимается, в первую очередь, потому, что её результаты были быстренько сведены на нет последующими политическими решениями, в результате которой мы сейчас имеем в Чечне то, что имеем. Очень не хочется, чтобы всеобщая радость от воссоединения с Крымом улетучилась столь же быстро, как испарилось победное чувство после долгожданного взятия Грозного в феврале 2000 года.
Президент Путин, избранный в 2012 году, по сути, как “президент последней надежды” и неожиданно начавший было эту надежду оправдывать, в случае трагического исхода противостояния в Донецке и Луганске может в одночасье лишиться едва ли не всего: политического успеха, репутации, доверия народа. Да и геополитическое положение России, вернувшей Крым, но допустившей размещение вражеских контингентов у ворот Ростова и Белгорода, окажется, мягко говоря, уязвимым и шатким.
Повторяю, наше общество должно осознать, сколь многое сейчас лежит на весах. А осознав, всеми силами утяжелять соответствующую чашу.
Ведь если и в этот раз наша возьмёт, то у страны появится осязаемый шанс покончить с горбачёвско-ельцинским наследием (а заявка на это в виде известной инициативы думских депутатов на официальном уровне уже сделана!) и вернуться на нормальную траекторию исторического развития.
Русский народ в Донецке, Харькове и Луганске своё слово сказал. Посмотрим, чем ответят ему российские власти.
Фото - ostro.org
