Вы удивитесь, но ответ утвердительный: иначе, чем объяснить, что малоакадемичное балетное мероприятие KremlinGala не только стабильно собирает людей, но и знатокам дает не слишком много поводов для недовольства
А уж покритиковать околобалетные любое зрелище просто обязаны – иначе как мы продемонстрируем друг другу ту невыносимую скуку, которая одолевает нас всякий раз, когда мы пытаемся ублажить свою пресыщенность? Это игра, и не стоит ее переоценивать.
Мы все равно раз за разом ходим на все мало-мальски стоящие танцевальные мероприятия, чтобы получить то, для чего и существует театр. Мы стремимся пережить чужие эмоции, а когда это не удается, огорчаемся, будто нас обманули. Но так ли важны те пресловутые «мурашки», которые стали уже «милыми домашними питомцами» любой восторженной рецензии? Не думаю. Мне, например, хватает красоты. То есть если я могу сказать: «Мне норм», то зрелище удалось. Это игра, и не стоит ее переоценивать.
Короче, говорить о «Кремлин-гала» от 26 сентября я буду исключительно в рамках заданных реперных точек. Пусть менее определенных, нежели «мурашки», зато свободных от паразитов.
Интрига у кремлевского концерта звезд в этом году была нешуточная: еще бы – чем прокормится худрук Большого после своей отставки, о которой уже объявлено?
Выяснилось: Сергей Юрьевич Филин без куска хлеба не останется, ибо вполне успешен в организации хотя бы одного концерта в рамках фонда Владимира Винокура. Агент для пула «своих» он тоже более чем сносный. И главное: «свои» у него весьма достойного уровня. Ну, и сцену Филин чувствует не только как исполнитель – как зритель тоже. Без иронии: гала был выстроен прилично, а кое-что в нем было попросту отлично. Зрелище развивалось последовательно от тоски к восторгу, а номера, поставленные самим Филиным, не выглядели ни нелепыми, ни беспомощными. Нормально выглядели. Мало звезд? Две на два акта – вполне, а здесь было даже три. Но об этом в свое время.
Концерт открывал неплохой номер с участием эксцентричного виолончелиста, учащихся Академии хореографии, артистов Большого театра. Вопреки скверным предчувствиям некоторых зрителей, Наталья Погорелая, вступившая во взрослую жизнь под сценическим псевдонимом Филина, оказалась недурна собой, неплохо выучена, органична на сцене. Что закономерно: у девочки МГАХ за плечами, а там воспитать умеют. Вступление оказалось умеренно бравурным, лишенным дешевой безвкусицы, легким для восприятия. Настроило.
Правда, следующий же номер меня разочаровал. Конечно, Роберто Болле – одна из двух звезд программы – был встречен публикой тепло, но я с трудом выношу хореографию Ролана Пети, а Болле танцевал его «Арлезианку».
Не вызвал у меня отклика и Борис Эйфман. Его театр исполнял, естественно, его хореографию. У балета Эйфмана есть множество поклонников, поэтому появление коллектива на сцене было уместно. И более чем объяснимо. Огромному числу людей могли понравиться восторженные и устремленные к солнцу прыжки красивых девушек в белых туниках – мне бы понравились тоже, не увидь я в них одну из многочисленных фантазий на тему вымышленной Древней Греции имени Изадоры Дункан. Но я не делаю кассу, а Kremlin Gala – событие коммерческое, и стыдиться здесь нечего: артисты и режиссеры не святым духом питаются, и если зритель готов отдать им свой непоследний рубль, то так тому и быть.
В размышлениях о логистике и экономической целесообразности незаметно пролетел дуэт из балета «Маргарита и Арман», о чем я ничуть не пожалел: Фредерик Аштон относится к тому типу хореографов, который мне эстетически ненавистен. Я не терплю в балете три вещи: 1) энергичность, 2) искренность, 3) духовность, а у Аштона всего этого переизбыток.
Обдумав экономику концерта, я приготовился «к поспать», но здесь меня ожидало первое откровение: Иван Васильев танцевал в паре с Марией Виноградовой в «Шехеразаде» Михаила Фокина. Я не люблю этот балет, мне не кажется удачной трактовка музыки Римского-Корсакова. Я не восторженный фанат Ивана, для меня в Васильеве слишком много желания понравиться публике, но победителей не судят. Иван в дуэте с Марией Виноградовой показал себя прекрасным артистом. В его отношении к женщине не было лакейской наглости самодовольного плебея, допущенного на господское ложе, напротив, я увидел нежное почтение, трепетную нежность, почтительный трепет, обращенные к предмету не вожделения, но поклонения. Образ влюбленного раба был нарисован почти акварелью: вновь, как после его Петрушки, я готов выставить Ивану самую высокую оценку и еще раз посетовать на то, что далеко не всегда он умеет держать себя в руках. Следовательно, не всегда побеждает.
Ульяна Лопаткина в «Лебеде» Фокина захватила зал. Еще бы – она была второй звездой после Болле по счету, а по яркости у нас в России – так и вовсе первой. Обсуждать ее выступление смысла нет: звезда не обязана танцевать, она обязана сиять в небе. Присутствие Лопаткиной в концерте поднимало уровень события до изрядных высот, а сама балерина еще далека до того момента, когда можно вешать пуанты на гвоздь. Сам я Ульяну люблю: мне нравится ее математическая расчетливость в движениях, мне импонирует тот мир, который она несет: мир гармонии и соразмерности действий и чувств, одинаково лишенных истеричности. Словом, что бы ни танцевала Ульяна Лопаткина – она танцует свое, противоположное тому, что я обозначил выше, как ненавистное (см. Аштон).
Невероятно, но и следующий номер я бы определили термином «сдержанность». Алла Сигалова обладает талантом создавать бриколажи в том смысле, в котором говорят об этой технике художники. Хореограф не придумывает ничего такого, что показалось бы новым, но придуманное ею неожиданным оказывается часто. Алла Михайловна, кажется, берет мусор и создает из него произведения искусства. Про ее постановки можно без уничижения сказать, что они эмоциональны и чувственны, а ведь именно это заботит хореографа в первую очередь. Номер Сигаловой был, соглашусь с недовольными, не вполне уместен в данном концерте, но сам по себе он не плох и не хорош – он достигает цели, когда в определенном обществе нужно поговорить о войне. Ее номер – о женском восприятии этого праздника жизни. Конечно, окрашивать в трагические тона войну – единственное, в чем русский народ находит смысл жизни, – не совсем точно, но пацифизм соответствует современному танцу, в котором черпает вдохновение хореограф, в той же степени, в которой насилие соответствует классическому балету. За которым стоит культура военной аристократии. Номер «Баллада» был графичен, прост, убедителен. Он не «оскорблял неврастенией» при всей своей печали, свойственной советской традиции так называемой лейтенантской прозы.
После перерыва был номер израильского хореографа, то ли заигрывающий с толерантностью, то ли смеющийся над нею. Мне он был неприятен, поскольку я не считаю сексуальные практики человека предметом публичного обсуждения. Особенно если частная жизнь окрашена в тона выдающейся политкорректности.
Следом двинулась обыденная череда более-менее удачных выступлений, не способных вызвать ажиотажа, но допустимых и даже уместных в подобной программе, ибо выставка достижений. Прочно, крепко. Средне, но необходимо. При этом приятно вполне: Родькин, Савин, Васильев, Виноградова, Смирнова, Чудин. Которые, если и не звезды в истинном значении этого слова, то все же имеют своих поклонников во множестве.
Кризис произошел со вторым выходом Роберто Болле. Описывать номер не стану: это нужно видеть. Скажу лишь, что с точки зрения экзерсиса ничего особенного в нем не было, однако он весьма остроумно и изобретательно кивнул на нашу мультимедийную действительность: Болле в хореографии Массимильяно Вольпини оказался хорошим парнем из нашей деревни, толкующим с нами о том, что мы прекрасно знаем – от Петипа до Форсайта. То, что мы имеем дело с «мировой деревней» Маршалла Маклюэна, придавало пикантности выступлению крепкого и по-настоящему красивого танцовщика. Рефлексия Вольпини коснулась информационно-коммуникационных технологий, индустрии компьютерных игр, выживания в постиндустриальную эпоху традиционных форм удовольствий – и это куда как более важно, чем обыгрывания сексуального многообразия жизни израильтянином Ициком Галили.
Апогеем концерта стала третья звезда вечера – театр Мориса Бежара.
Показывали навязшее в зубах «Болеро». Впервые невыносимо захватило. Танцевавший на столе Жюльен Фавро двигался с грацией испорченного ребенка. Порочного эфеба окружало сборище похотливых подонков. Портовый бордель, пьяные матросы, смазливые юнги… по степени запредельности дурновкусия данное исполнение номера приближалось к «Керелю» Фассбиндера, но оно же стало прекрасным завершением вечера, подошедшего к финалу на той ноте, которая способна звучать бесконечно в душе зрителя. Концерт, начинавшийся долгим зрелищем, завершился слишком скоро. Это режиссерский выигрыш. Заключительное дефиле от авторов программы не испортило впечатлений.
Итог. Что-то меня вдохновило, что-то я пропустил, захваченный далекими от танца мыслями, но тоже рожденными концертом. Чем это плохо? Конечно, мне не хватало Доротеи Жильбер или Светланы Лунькиной, прекрасных балерин, украшавших некогда Kremlin Gala, но здесь ничего не поделаешь: случается всякое, а промышленное производство концертных программ требует наличия минимального количества надежных ног, и именно на них будет опираться впредь фонд Винокура. Это неизбежно: жизнь прекрасна и удивит, но удивление не должно идти во вред трудовой дисциплине. Поэтому прочной основой подобных концертов на ближайшее будущее останутся Ольга Смирнова и Семен Чудин, готовится пополнить основной состав «сборной» Винокура-Филина Наталья Филина, да и Анастасия Винокур вполне может еще порадовать выходом на поле. Это солидно организованное предприятие. Я лично уважаю подобный подход к делу.
Матч состоится при любой погоде!
На фото: Ульяна Лопаткина, Роберто Болле
