Открытие Международной академии музыки Елены Образцовой в Санкт-Петербурге, в старинном здании, памятнике архитектуры XVIII века – ключевое событие в культурной жизни не только северной Пальмиры. Звёзды мировой оперы так скорректировали уже графики своих спектаклей и концертов, чтобы иметь «окно возможности» дать мастер-классы в стенах академии; желающие стать студентами и слушателями академии продолжают присылать заявки со всех концов земли. Цель создания академии – «сохранение культурного наследия и развитие лучших традиций отечественной музыкальной культуры и образования, которыми всегда славилась Россия».
Торжество по случаю открытия Международной академии Елены Образцовой произошло в Санкт-Петербурге в памятный день 8 августа, когда моросящий дождь, переходящий в ливень, чудесным образом прекратился: на выстроенной сцене в атриуме Гостиного Двора известнейшие артисты оперы дали концерт. 5 октября академия открыла свои двери. И если учесть, что каждый оперный класс здесь носит название оперы, в которой сверкнул гений Елены Образцовой и застыл навечно звездой на небосклоне, и в соответствующих «декорациях» оформлен, то можно прочувствовать атмосферу нового учебного заведения и даже услышать немеркнущие ноты Кармен («Кармен»), или Марфы («Хованщина»), или Эболи («Дон Карлос»)…
Елена Макарова – дочь Елены Образцовой, оперная певица, советник генерального директора Михайловского театра – в руководстве Международной академии музыки Елены Образцовой. Специально для газеты «ЗАВТРА» Елена Макарова любезно согласилась дать интервью.
«ЗАВТРА». Елена, дети известных родителей не сходят с обложек модных журналов, постоянные гости ток-шоу. Почему вы, дочь Елены Образцовой, впервые заявляете о себе лишь сегодня?
Елена МАКАРОВА. Так я была воспитана, в основном моим отцом (Вячеслав Петрович Макаров – ученый-физик. – Ред.), что мама – это мама и только потом все остальные. И я не была публичным человеком, жила абсолютно своей частной жизнью. Дома у нас с мамой были свои отношения, свои радости; мы могли смеяться, подшучивать, подкалывать друг друга, но на публике, в отличие от многих знакомых мамы, я никогда не пыталась стоять рядом с ней. Если мы фотографировались, то я стояла всегда за ней; если вместе мы пели концерт, то на выходе к журналистам я никогда не пыталась сделать так, чтобы нас воспринимали как нечто единое. Мне даже было комфортнее на публике с Монсеррат Кабалье, у которой я училась в Испании и с которой выступала много лет и на многих площадках мира. Сейчас, к сожалению, приходится быть публичным человеком, мне это достаточно тяжело, но я понимаю, что без этого не будет академии. Мама очень много говорила со мной об этом. Готовила к тому, что я с ней буду работать, хотя директором академии, конечно, должна была быть мама… К пятидесяти годам мне пришлось быстро-быстро вырасти и поменять приоритеты.
«ЗАВТРА». Путь к открытию академии тоже был быстрым?
Елена МАКАРОВА. Ну что вы! На протяжении нескольких десятилетий мама ходила, обивала пороги, просила, умоляла, настаивала на том, чтобы ей предоставили здание для академии. Она была уже согласна на то, чтобы ей дали просто кусок земли, и она на нём сама построила бы здание. Она часто плакала и говорила: «Когда я была в зените славы, то нужна была государству… Как же так, у всех – у всех есть центры. Есть у Вишневской, есть у Пугачёвой, есть у Надежды Бабкиной. Я не говорю, что они лучше меня, но я же, наверное, всё-таки не хуже». И если бы не Надежда Павловна Тушакова, которая откликнулась на мамин просто уже вопль души, мама так бы и осталась без академии.
«ЗАВТРА». Хотелось бы узнать о Надежде Павловне Тушаковой поподробнее.
Елена МАКАРОВА. Надежда Павловна – глава акционерного общества « Большой Гостиный Двор». Человек, который предоставил нам здание под академию, его отремонтировал, оснастил и который очень активно оказывает нам всяческое содействие. Здание академии – памятник архитектуры, XVIII век. Отреставрировано по требованиям исторической реконструкции зданий, сохранена старинная кирпичная кладка. Мы не можем ничего в нём менять, не имеем права поднять потолки, мы не можем расширить дверные проёмы, поставить пластиковые окна. Зато такой дух времени отражён в этих стенах!
«ЗАВТРА». В известной степени госпожа Тушакова продолжила традицию фон Мекк. Это дорогого стоит… Елена, вы возглавили Академию Образцовой? Что значит для вас такой факт? Какие чувства испытываете?
Елена МАКАРОВА. Для меня это очень большая ответственность. Академия была больным местом для мамы, и мысли о ней изводили её до тех пор, пока ей не предложили вот это здание в Гостином Дворе. Маму это воодушевило страшно, и я очень надеюсь, что не дам упасть взлёту, на котором происходит сегодня открытие академии. Я очень рада, что мы нашли поддержку среди людей важных и в искусстве, и в политике, и надеюсь, что мы с Божьей помощью эту гору свернём, потому что, на самом деле, мы это делаем не для себя и мама это делала не для себя.
«ЗАВТРА». Есть фонд Елены Образцовой, при котором, ссылаюсь на информацию официального сайта, есть Школа имени Елены Образцовой, или творческая школа. И вот сейчас вы открываете Академию Елены Образцовой. Школа являлась предтечей академии? И что за ситуация с музеем, который фонд желает устроить в квартире Образцовой?
Елена МАКАРОВА. Я не могу сказать, что школа была предтечей академии. Просто пока решался вопрос с местом академии, у мамы была иная возможность давать мастер-классы. Иногда в Питере, иногда в Москве в галерее Шилова. Но академия – она мыслилась мамой совершенно чем-то особенным. Что же касается государственного музея Образцовой, то я не против музея. Просто не совсем вижу смысл в том, чтобы создавать его в квартире с хорошей слышимостью, на третьем этаже жилого дома, как предлагает фонд. Учредители фонда и академии различные.
«ЗАВТРА». Но есть и такое пикантное обстоятельство, что вы – дочь Образцовой, и квартира Образцовой как бы вам не чужая.
Елена МАКАРОВА. Это никого не волнует. Доказывать людям, которые считают, что я не имею никакого отношения ко всему, что связано с именем мамы, по меньшей мере, глупая потеря времени. В академию я отдала – так, как хотела мама, – всю её нотную библиотеку, в том числе с её пометками, с комментариями и так далее. Я отдала все диски, которые мама скопила за всю свою жизнь. После этого за моей спиной – но в пределах слышимости, иначе не интересно – стали распускаться слухи о разбазаривании мною маминого наследства. Уже даже не смешно.
«ЗАВТРА». Это же огромная ценнейшая фонотека!
Елена МАКАРОВА. Огромная фонотека, но мама так хотела. Мы развесили на стенах академии мамины фотографии – и официальные, и театральные, и смешные, и мамины рисунки, и афиши… Мы разложили под стеклом все, кроме государственных, награды и рядом какие-то записи, которые остались… Мы хотим показать, что Елена Васильевна Образцова была совершено нормальным, земным человеком.
«ЗАВТРА». Часто бывая в Петербурге, я встречала на улицах города рекламные щиты с постерами Образцовой, анонсы мероприятий под эгидой Образцовой, и у меня сложилось впечатление, что Образцова поменяла Москву на Петербург. Так ли это?
Елена МАКАРОВА. Мама жила на два города, в Москве были мастер-классы, в Петербурге – работа в Михайловском театре, конкурсы. Но в основном жила на даче под Москвой.
«ЗАВТРА». Трудно, конечно, в беседе с вами не говорить об Образцовой… Но мы вернёмся к академии. В прессе уже не раз отмечалось: уникальность Академии Образцовой в преемственности поколений. Хотелось бы узнать, каким образом эта преемственность будет осуществляться?
Елена МАКАРОВА. Академия делится на детское отделение и на взрослое отделение. Взрослое отделение будет предоставлять постдипломное образование и тем примечательно, что преподавать на постоянной основе будут замечательные певцы, причём поющие, которые не забыли ещё, что такое выходлить на сцену. Кроме того, каждый месяц будут давать мастер-классы известнейшие певцы мировой оперы. Нам уже дали согласие и Тереза Берганца, и Хуан Понс, и Фьоренца Коссотто, и многие другие, расписан уже целый год. Плюс ко всему будут занятия с дирижерами, с оперными режиссерами, с людьми, которые работают в больших театрах и знают, как готовить оперную партию. Большое внимание будет уделено консультациям по иностранным языкам. Мама очень сетовала на то, что сейчас поют на языках ужасающе.
«ЗАВТРА». Образования консерватории недостаточно?
Елена МАКАРОВА. Я не совсем понимаю, чему сейчас учат в консерватории, и мама не понимала. Выпускники с поставленными голосами, с большими голосами, они поют Верди как Мусоргского, а Мусоргского как Шостаковича, им всё равно. Их не учат стилистике, они ничего не читают. Политэкономия, история КПСС – дисциплины, вероятно, не совсем актуальные для консерватории, их отменили, но что ввели – непонятно. Очень плохое, я не знаю почему, изучение иностранных языков в консерватории. Преподают только итальянский, но и это делается как-то невнимательно, но поют ведь и на немецком, и на французском, и на английском. Поэтому у нас будет обязательное изучение иностранных языков, причём для взрослых – это будет итальянский, французский, немецкий языки, для детей – обязательным будет итальянский на классическом вокале, английский у всех остальных и французский – для балетных классов.
«ЗАВТРА». Открытие в академии детского отделения чем продиктовано?
Елена МАКАРОВА. Мы хотели бы, чтобы в нашей стране снова возникло поколение людей, за которое будет не стыдно. С которым будет о чём поговорить, которому будет что сказать, в том числе и на сцене. Не сказать: вот я здесь, любите меня – а передать что-то публике, чтобы публика не просто посмеялась, поплакала полтора часа, а что-то поняла для себя, чем-то заинтересовалась. Я всегда говорю, что мясо – хорошая, вкусная вещь, но если ребёнка до 16 лет кормить только пюре, то мясо он не захочет, не сможет есть, его же жевать надо. А если он в детстве научился жевать, то потом и мясо будет есть с удовольствием. Вот мы и будем учить «есть мясо». Работать мозгами и трудиться душой.
«ЗАВТРА». Вы предлагаете специальную программу?
Елена МАКАРОВА. Программа обучения рассчитана прежде всего на стремлении привить интерес к знаниям. Учиться скучно всегда, а получать знания – всегда интересно. Мы так составляем программу обучения, чтобы им было интересно. Обязательным будет изучение мировой культуры, потому как дело доходит уже до абсурда. Я видела артистов, которые поют «Дон Карлоса», не понимая ни что такое Фландрия, ни кто такой Великий инквизитор, ни что такое Эскориал и почему Филипп приходит каждый раз сюда, ни почему дежурную даму королевы отправляют в изгнание. А без полного понимания того, что происходит в опере, невозможно создать зримый, объёмный образ своего персонажа. По крайней мере, именно так мама когда-то работала над каждой ролью – изучала историю, костюмы эпохи, читала книги, смотрела картины того времени, знала о своей героине всё. Обязательными будут хореография, актёрское мастерство. Будет изучение истории моды и этики. Мы хотим, чтобы учащиеся воспринимали историю, историю искусств, литературу и музыку единым целым, во взаимосвязи. Если мы сами не принесём знания на блюдечке, не покажем, как это здорово – копаться в литературе, создавать своё трёхмерное видение персонажа или оперы, то сами они это делать не будут, этому нужно учить.
«ЗАВТРА». Ключевой вопрос – кто в академии будет давать специальные знания?
Елена МАКАРОВА. У нас заключены договоры с Эрмитажем, с Русским музеем, Театральным музеем. Сотрудники музеев будут читать в академии лекции, давать мастер-классы, проводить творческие вечера, а ученики наши бесплатно смогут посещать эти музеи.
«ЗАВТРА». Нет ли диссонанса в том, что Академия Образцовой помимо оперного пения открывает классы и джаза, и эстрады?
Елена МАКАРОВА. Вы знаете, я считаю, что есть хорошая музыка и есть плохая музыка. Есть оперные произведения, которые я не могу слушать просто по определению. Есть композиторы, которые считаются классическими композиторами, но которых я не могу не то что петь, я их слышать не могу. И есть чудные эстрадные песни. Все наши военные песни – это ведь наша эстрада, послевоенные песни и русские народные песни – эстрада, они никакого отношения не имеют к классическому вокалу. Утёсов, Шульженко, Гуляев, Русланова, Магомаев, Кобзон, Анна Герман – не перечислить представителей настоящей, качественной эстрады! Много чудесных исполнителей и на Западе. Просто надо и здесь привить хороший вкус ученикам. А они уже, в свою очередь, привьют хороший вкус публике.
«ЗАВТРА». Мы часто повторяем: искусство вне политики, вне идеологии. На деле в точности наоборот: искусство – своего рода зеркало политики, выражение идеологии. Не боитесь ли вы, что Академия Образцовой окажется своего рода ристалищем различных идеологий?
Елена МАКАРОВА. Я не считаю, что искусство аполитично, и не думаю, что оно является зеркалом. Оно является зеркалом только в том плане, что оно может зафиксировать данный момент истории в себе. Искусство – это большая власть, ибо оно непосредственно воздействует на мозг человека, на душу человека. Наша задача заключается в том, чтобы учащиеся понимали фразу, которую всегда повторяла Елена Васильевна: «О чём бы ты ни пел, что бы ты ни рисовал, что бы ты ни писал – это всегда про любовь. Может быть, про любовь мужчины и женщины, про любовь к ребёнку, про неудачную любовь, про закончившуюся любовь, про обманутую любовь, про преданную любовь, про ожидание любви, про любовь к природе, про любовь к Родине. Но если нет любви в твоём искусстве, то искусства нет. Тогда это уже искусственность». Поэтому я как-то не думаю, не боюсь, что нам попытаются поменять или навязать идеологию. Мы достаточно крепкие в этом плане... Возможно, и наступит такой критический момент, когда на нас будут давить. Но с другой стороны, на что давить? Чтобы мы что делали? Чтобы мы вместо Моцарта играли Шнитке?
«ЗАВТРА». Елена Образцова – эмблема русской оперы, о Елене Образцовой говорят как о национальном достоянии. Хотела бы спросить, не будет ли русская школа оперного пения нивелирована в Академии Елены Образцовой?
Елена МАКАРОВА. Нет русской школы, итальянской школы нет. Есть правильное пение и неправильное пение.
«ЗАВТРА». Бельканто не итальянская школа?
Елена МАКАРОВА. Бельканто – стиль музыки, который уделяет внимание красоте звуковедения. Скажем так, в Верди, тем более в Масканьи, ты можешь, что называется, взрыднуть и это никого не будет шокировать. Взрыднуть в бельканто нельзя по определению, потому что всё, что ты выражаешь: радость, ненависть, страх, отчаяние – в бельканто ты выражаешь красотой звуковедения. Если звук некрасивый, значит, бельканто ты поёшь неправильно. Бельканто – это не стиль звукоизвлечения, это стиль звуковедения.
«ЗАВТРА». Итальянцы сильны в бельканто, русские – в драме.
Елена МАКАРОВА. И наша задача в том, чтобы объяснить, что Мусоргского можно петь, только понимая, насколько он русский, зная, кто такой Мусоргский; что нельзя петь итальянца до глубин нутра Верди так, как ты поёшь Мусоргского, тем более нельзя петь утонченного австрийца Моцарта, как ты поёшь Мусоргского. Это всё равно, что бежать стометровку на каблуках или прийти на бал в кроссовках. Кроме техники существует ещё манера исполнения, и когда наши артисты приезжают на Запад и начинают петь Моцарта не в стиле, то это смешно. А мы гордимся, говорим «надо петь громко». Громко петь не надо, громко надо петь там, где композитор написал forte или не дай бог четыре forte, а где написано piano, надо петь piano. И Елену Васильевну больше всего и угнетало, что у нас голоса есть, хорошие, большие голоса, с поставленным дыханием, но открывается рот, и ты не понимаешь – это Моцарт, это Гендель или Георгий Васильевич Свиридов. Вот это мы и будем пытаться донести до учащихся нашей академии.
