Авторский блог Ольга Орлова 03:00 17 июня 2008

И ЖИТЬ — ХОЧЕТСЯ!

НОМЕР 25 (761) ОТ 18 ИЮНЯ 2008 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
Ольга Орлова
И ЖИТЬ — ХОЧЕТСЯ!
О Первом Московском международном архитектурном биеннале
Недавно довелось проехать с иностранцами по югу нашей страны. Они таращились в окна автомобиля и постоянно спрашивали: "Война была?" Я не понимала. "Вид у домов такой, что или вчера бомбили или завтра будут", — объяснили мне. Мы ведь в России зачастую и не задумываемся "Как жить?" (тема у "АрхМосквы" и всей биеннале такая). Просто живем. Иногда — выживаем. Обустройство — оно как-то за рамками жизненного горизонта значительной части нашей страны. Кстати, в одной из кубанских станиц иноплеменнику приснился сон. Даже не сон, а какое-то почти телесное ощущение посетило его: зубы есть, а корни у них отсутствуют. "Это про вас", — сказал он мне. И ведь не из какой-нибудь он был топовой державы Евросоюза. Всего лишь — чех.
А Сергей Скуратов, архитектор этого года, знаете, как про свои постройки говорит? "Стремлюсь делать музейные экспонаты — дома, даже просто глядя на которые получаешь какой-то запас энергии. Люблю всё, в чем чувствуется рука человека: пережжённый кирпич с неровными краями, плиты с отколами. Могу смотреть на материалы и представлять, как где-то в Голландии заботливый печник ел свою голландскую колбасу и спокойно выпекал голландский кирпич, или как какой-то немецкий каменотес аккуратно, с миллиметровыми зазорами высекал из юрского известняка плиту, разглядывая застрявших в ней наутилусов. Если всё в доме, вплоть до мелочей, сделано неторопливо, с любовью, дом будет излучать тепло. Всё, что я строю, должно стоять долго". Я не знаю более актуального для нашего неукоренённого сознания ответа на вопрос "как жить?" Другое дело — цена ответа. Благородная медная обшивка одного из самых известных домов автора на Остоженке "Cooper house", отождествленная с зеленью купюр, сыграла с этим — безусловно, выдающимся — произведением современной российской архитектуры злую шутку.
Если для Ле Корбюзье — зодчего времен оптимистичных гонок на приз "справедливости, равенства, братства" дом представлялся "машиной для жилья", то сейчас мы вернулись к типологии домов-экспонатов. Причем их проектирование для архитекторов — определенная форма служения народу. Невозможно поверить, но факт. Тот же Скуратов говорит, что старается своей работой "лечить пространства". А медицина, тем более архитектурная, требует дорогостоящих препаратов. Думаете, легко построить дом, при виде которого "А-а-ах!" длится столько, что о населяющих его буржуях вспоминаешь, ну, скажем, к концу четвертого дня следующей недели?!
Вы не представляете себе, какие архитекторы дипломаты! Как они обрабатывают заказчиков, что не надо экономить на фацетном стекле и юрском камне. По сравнению со стоимостью участка — тьфу, сущие копейки, пару раз в сауну не сходишь!
Но это всё — прелести в рамках шумливой и деловито-безалаберной "АрхМосквы". Биеннале — о другом. Она вообще родилась из изумления куратора, известного в стране своей издательской деятельностью, голландца Барта Голдхоорна: "Почему качество массового жилья в крупных городах России в разы ниже зарубежного, в то время как цены на порядки выше?" Понимание — это обнаружение и снятие парадокса. Так говорил мой любимый преподаватель в университете. Голдхоорн нашел, пожалуй, ключевой для нашей социальной действительности парадокс и попытался средствами затеянного экшена его снять. А понимание — уже шаг к исправлению ситуации. Нельзя не отдать должного голандцу. Действовал он практически в одиночестве. При позорном игнорировании значения этого начинания властями: Минкульт дотировал на проведение архитектурной биеннале 300 тысяч рублей (один макет с наворотами может стоить столько же, но в у.е.) в то время, как на художественную выделял больше 4 млн. $.
Чисто российская байка: архитектура — это вам не искусство! Коммерция и дипломатия. Заработаете, мол, и выторгуете средств сами. Только нет у российского архитектора больнее мозоли и нежнее мечтания, чем то, что архитектура — это искусство! Поэтому от Голдхоорна с его сумасшедшей идеей решения социальной головоломки отвернулись и архитекторы. Ну, не отвернулись, а так: скептически понаблюдали за процессом подготовки и проведения мероприятия. Я уже писала в предыдущей статье, что даже на слушания Общественной палаты РФ пришли в день открытия биеннале. Их там обозвали "рэкетирами", они ушли. Потому что — художники. Видели, как архитектор прошлого года Сергей Киселев расписал высотку в Черёмушках? Дом называется "Авангард", но никакой агрессивной авангардной гаммы нет и в помине: лимонные, салатовые, голубые, оранжевые пятна. Рэкетиры разве так веселятся?
В центре биеннальных обсуждений — средний класс. Образно говоря, он оказался между двумя стульями. На одном — сидят богачи. Эти купят себе какое угодно жилье. На другом — умеcтились более многочисленные малоимущие. Они там надеются на субсидии государства. А средний класс — на то он и средний — посередине. Допустим, это не учителя и врачи, которых, к улыбкам и похохатываниям собравшихся, чуть было не записал туда руководитель проекта "Российский дом будущего" (правительственного, патронируемого президентом РФ) Сергей Журавлев, а продвинутые менеджеры и креативщики. Если продвинутые — скорее всего, в столице. И большая их часть — провинциалы. (Знаете, мороз по коже: целыми классами, да что там — посёлками! — люди в Москве друг друга находят, хотя и сами давно её уже "нерезиновой" называют). Что они — те, из них, кто выбились в пресловутый "мидл", — могут себе позволить даже при зарплате в пару-тройку тысяч у.е.? Хату из элитного бруса местной склейки где-нибудь в Апрелевке? Комнату в коммуналке в нескольких км от МКАД? А оно им надо? Лучше уж домик в Италии. Там на малозаселённых территориях — даже иностранцев какими-то особыми строительными кредитами привечают.
Сколько эмоционального напряжения порождает в нашей стране элементарная насущность жилья. Как мучительно тратить заработанное, сбереженное, последнее — на то, что не нравится и явно того не стоит. Как обидно платить всю жизнь "бабе Маше" (как выразилась на слушаниях депутат Галина Хованская) и др. ипостасям даже без гарантии не оказаться на улице в "несезон". Как заедает платить каждый раз риэлторам полную стоимость снимаемого жилья. А если это повторяется через каждые несколько месяцев? Так люди привыкают ненавидеть друг друга. И это еще не криминальные ситуации, которыми рынок аренды просто прошит. Строительство доходных домов — выход. Но тогда ими надо застроить полстраны, пол-Москвы — точно. Частному бизнесу — это невыгодно. Почему этим не занимаются муниципалитеты?
Научный руководитель Высшей школы экономики Евгений Ясин отметил, что коррумпированность муниципалитетов и монополизация стройиндустрии достигли в стране критического уровня. "Структура строительного рынка, — сказал он, — это полное торжество альянса местной власти и монополистов. Посмотрите на норму рентабельности: у автодилеров, где есть конкуренция, она 10%, а у застройщиков — все 100%". Никто из присутствовавших в зале девелоперов порядок цифр не опровергнул. Как, впрочем, и из муниципалов никто голоса не подал.
Но биеннале — архитектурная. Должна изменить представления о качестве массового жилья. Кстати, так радикально этот вопрос ставится у нас в стране впервые. Даже в материалах нацпроекта речь идет только о количестве "квамов", они же "квадратные метры". Немудрено, что при таких госзадачах наша монополизированная стройиндустрия счастливо развернулась вспять к советской системе панельного домостроения. (В Европе от неё отказались еще в 70-х). "В этих трущобах жить нельзя! — глядя на хрущёвки, сокрушаются коллеги Голдхоорна из-за рубежа. — Их надо кардинально реконструировать!" "Сначала такие надо перестать строить", — машет руками Барт. На Западе именно многочисленный строй подрядчиков узкой специализации обеспечивает вариативность, инновационность и снижение себестоимости жилья. У нас среднего бизнеса в строительстве просто нет. Но за рубежом, известно, и тендеры, и девелоперские, архитектурные конкурсы отличаются прозрачностью.
Без развитой технологии строительства, как говорит московский великобританского происхождения архитектор Джеймс Макадам, здесь, в России, лучше не грезить об архитектуре, а чертить "честные коробки". Образуется порочный круг: конкурентный вакуум в стройиндустрии и всеядный спрос на рынке. Новое жильё скупают в основном не для жизни, просто фундируют капитал. Антимонопольный лом, кредиты среднему предпринимателю, установление так называемых "технологических коридоров", прохождение которых — условие существования бизнеса, — необходимые меры сверху. "Иначе есть реальная опасность, что однотипным панельным жильем будут застроены все крупные города России", — предостерег председатель комиссии Общественной палаты по региональному развитию, профессор кафедры теории и истории архитектуры МАРХИ Вячеслав Глазычев.
Нацпроект "Доступное и комфортное жилье", который до своего президентства курировал Дмитрий Медведев, под угрозой срыва. Если ситуацию не переломить на государственном уровне, ближайшие поколения, скажем так, простых россиян о доступном и комфортном жилье могут забыть. Стимулировать демографию при таком раскладе аморально! Интересно, что об ипотеке никто ни разу даже не заикнулся. Это слово как-то неприлично стало употреблять.
А жить всё-таки хочется. И без презентации сколь-нибудь радужных перспектив ни одна биеннале немыслима. Без поисков концептуально и пластически небывшего — архитектурная невозможна. Вот разместилась на третьем этаже ЦДХ выставка лауреатов конкурса "Дом-автоном. Русская дача XXI века". Здесь молодые архитекторы упражнялись в освоении родных пустырей. Сочиняли независимые от инфраструктуры жилища. В ход шли солнечные батареи, ветряки и даже так называемая "тёмная", то есть не изученная наукой, энергия. Открывает экспозицию дача, спроектированная по прототипам географически близких сэру Норману Фостеру (единственный член жюри конкурса) знаменитых английских "кругов на полях" и Стоунхенджа (на снимке). Авторы отмечают, что эти объекты "спонтанной архитектуры" с родины мэтра основаны на круговых, издревле признанных в качестве сглаживающих агрессию материнских иероглифах, а именно такая графически-пластическая информация для России сегодня крайне актуальна. В то время, как сам Фостер известен как автор самых экспрессивно жестоких объектов нашей страны: "трехкинжальника", воткнутого в небо — башни "Россия" в районе Москва-Сити; хищного, похожего на клюв орла с какой-нибудь антифашистской карикатуры, острова "Новая Голландия" в Санкт-Петербурге и др. Смешно, что авторы этой самой новой русской дачи цепочку кругов и полукругов на её генплане окрестили "дорогой домой", промаркированной "штрафными площадками", коих на скопированном английском оригинале оказалось ровно столько, сколько у Фостера проектов в России. Последнему вообще как-то "досталось" в этом году. На "АрхМоскве" какое-то зарубежное бюро BRT RUS выставило клоны его проектов — усеченную башню "Россия" и разрезанный, планируемый к постройке как раз на месте ЦДХ, "Апельсин". И все смеялись. А в зарубежном павильоне выставлялся некто архитектор также Фостер, только Стефан. И не слишком искушенная публика говорила: "О! Фостер!" И им кивали: "Не тот!" И все опять смеялись. Этот год, в некотором смысле, — реванш над звёздным гостем. А позапрошлый был для него бенефисным. Он тогда даже свою лекцию в день православной Пасхи закатил.
В Музее архитектуры им. А.В.Щусева — это еще одна площадка биеннале — порезвились уже известные зодчие Москвы. Здесь в рамках российского павильона две выставки: концептуальная "Персимфанс" (так в 20-е годы назывался первый симфонический оркестр Моссовета, революционно обходившийся без дирижера, как архитекторы здесь — без куратора) в Руине и градостроительная "Новые города. Новое в городах" в главной анфиладе. Это потрясающе! Заходишь в Руину — там всё светится, горит, издает душещипательные звуки. Какой-то фантастический дутый небоскреб в усиках скандального бюро "Арт-бля". Рядом такая подсвеченная изнутри изящная штуковина, вырезанная лазером по картону вилла "Кабанон", бюро Юрия Григоряна. Потом — мавзолей из костей домино работы Юрия Аввакумова. Сначала пустой, но спустя несколько дней после открытия на нём появился человечек — так сказать, вылез подышать. Страшно, но завораживает: красиво! Александр Бродский вылепил из комков глины психоделический интерьер. Опять страшно! Но в центре горит камин, и всё трепещет какой-то первобытной радостью и уютом. И жить хочется. Очень эмоциональная экспозиция вышла. Также и в главной анфиладе. Здесь представлено десять новых городов. Кураторы вообще говорят, что нашли в России двадцать таких, но для выставки отобрали самую инновационную половину. Вы только подумайте, в прошлой статье мы писали про проект "Убывающие города" в ЦДХ, а, оказывается, и что-то новое зарождается! Целые массивы на окраинах Москвы, Питера, Екатеринбурга, Минвод, Казани. Только представлено всё это было в каких-то черных ящиках, выстроенных наподобие гробов. Опять страшно! Дизайнер — архитектор Алексей Козырь. Выставку шутя называли "Как Козырь градостроительный хит-парад похоронил". Зато в конце этой процессии ящиков — опять веселуха! Целый зал концептуального наива Павла Пепперштейна. Такие гуашевые разноцветные фантазии. Вот летит над городом Россия лазоревый шар русской духовности. И жить — хочется.
1.0x