А. Куланов «За что я не люблю аниме»

Да, я не люблю аниме. И не люблю примерно за то же самое, за что не любил пролетариат профессор Преображенский: за разруху в головах и удручающий примитивизм.

Вот уже несколько лет аниме является не просто важным, а наиважнейшим орудием сотворения имиджа Японии. Ответственными за использование этого оружия назначены японский МИД и прилегающие к нему фонды. Как несложно догадаться, все они — основные «кормильцы» большинства наших японоведов, давно брошенных на произвол судьбы отечественным бюджетом и вынужденных помалкивать, делая вид, что назначение японским правительством кота Дораэмона Послом доброй воли — давно ожидаемое и совершенно нормальное решение. Да-да, анимешный кот действительно назначен на ответственную должность, и это стало очередным блестящим решением японских имиджмейкеров, вдохновленных политикой фаната аниме (отаку), тогдашнего премьер-министра Японии Таро Асо, который находит, по его собственному признанию, время просматривать около 10 томиков манги в день — вот уж точно: работа на галерах.

Здесь надо пояснить, что манга и аниме — ближайшие родственники, и, говоря об одном, в Японии часто подразумевают и другое — за компанию. Но аниме — продукт более современный, глобальный, а значит, более важный и выгодный. Объем японского культурного экспорта, основу которого составляет аниме, на 2003 год представлял собой сумму в 12,5 миллиардов долларов с тенденцией к «агрессивному росту», невзирая ни на какие кризисы. Аниме экспортируется примерно в сотню стран мира, а вслед за ним там продается сопутствующая продукция: музыка, куклы, открытки, одежда… Во многих случаях иностранцы даже не знают, что смотрят именно японские мультики. Кто сообразит, например, что название «Инопланетные рейнджеры» придумано специально для того, чтобы зритель не догадался о восточноазиатском происхождении товара. Однако сама по себе культурная экспансия, приносящая стабильно высокий экономический доход, никак не может быть поводом для ее неприятия. Ничего личного — только бизнес! Проблема в качестве товара, и вот тут, как говорится, возникают вопросы.

Аниме — продукт японской цивилизации (манга), полученный в результате ее смешения с цивилизацией американской (мультфильмы Диснея). Аниме идеально подходит для восприятия японцами и в самой Японии. Незамысловатые сюжеты разгружают забитые головы японского офисного планктона, развлекают тупеющих от бесконечных предэкзаменационных тренингов школьников, создают нишу для целого пласта японцев, видящих в них зримое воплощение продолжения традиций цветных гравюр укиёэ. Непременным «хвостом» этой традиции является порнография, точно так же как значительная часть манга — хэнтай (буквально — извращения). В аниме-индустрии это столь же неотъемлемая часть бизнеса, как и верхняя — видимая, легальная и пропагандируемая надстройка. Защитники аниме заявляют, что «издержки» есть в любом искусстве и не надо на это обращать внимание. Отвечаю по пунктам: 1 — есть; 2 — надо.

Да, среди аниме присутствуют вполне замечательные высокохудожественные ленты, но, во-первых, их много меньше, чем в обычной анимации. Гуру аниме Хаяо Миядзаки называет своими учителями мультипликаторов «Союзмультфильма» и Уолта Диснея, с ходу перечисляя десяток фамилий и названий лент.

Миядзаки понимает, что он в одном ряду с великими, так же как в один ряд с писателями планетарного масштаба Нобелевский комитет поставил Ясунари Кавабату или Кэндзабуро Оэ. Отдельный вопрос — уютно ли им там, но главное, что в ряду, а не выше его. Фанаты аниме — отаку — как будто не слышат слов своего кумира, полностью погружаясь в мир анимации, который для них из ряда вон выходящ, в своем погружении в него опускаются до уровня аниме-аутизма, когда реальная жизнь заменяется симулякром картинки на экране.

Во-вторых, нигде больше порно не идет за художественным авангардом столь организованно и напористо. Более того, ни одно другое искусство не содержит даже в легальной своей части элементов «софт-порно», вполне естественных в силу их национальных традиций для японцев и сеющих разруху в головах представителей иных цивилизаций. Не так уж много найдется аниме-сериалов, в которых героиня не показывала бы с маньячным постоянством полоску трусиков или где не попадала бы в кадр ее бурно вздымающаяся грудь четвертого размера. Причем обычно такая героиня — девочка-подросток, школьница. Наконец, ни одно другое искусство не создает так исподволь, ненавязчиво, умело культа однополой любви: для девочек — юри, для мальчиков — яой. Только в аниме есть специальные разделы, посвященные этому.

Но пусть дело отнюдь не только в порно — в конце концов, оно действительно есть везде, и его можно хотя бы попытаться запретить. Подавляющее большинство сериалов аниме примитивны. Я имею в виду их художественный уровень и интеллектуальную наполненность. Их статичные картинки, передвигаемые по вычерченному фону будто на ниточках, напоминают мне если не «живопись» на заборе, то хотя бы в пещере, а я не поклонник заборно-пещерного искусства. Злословлю? Увы, нет. Не верите мне, послушайте авторов. Сами японцы, официально избравшие аниме главным орудием своей пропаганды, не просто признают это, но и подтверждают, что именно это качество стало определяющим в их выборе. Тот же Хаяо Миядзаки, видящий результаты своего труда, недавно констатировал: «То, что мы делаем, может лишить детей их способностей», а заодно и покритиковал слишком рьяного в своей любви к аниме премьера Асо: «По-моему, это стыдно. Это то, что он должен делать, не выставляя напоказ».

Однако у японских политиков своя логика: «Аниме имеет низкий порог восприятия и, следовательно, широкое поле для развития на чужой почве. Упрощенная культура аниме не требует специальной подготовки и способна понравиться даже людям с неразвитым эстетическим вкусом и интеллектом. В дальнейшем имеется в виду привитие через аниме интереса к более сложным формам японской культуры». Вывод: для создания позитивного имиджа Японии в мире, достижения политических целей и экономической выгоды следует считать аниме «отправной точкой для понимания японской культуры», — говорят специалисты Совета по культурной дипломатии Японии. И принцип «не хочешь — не смотри» здесь не подходит: Токио кладет все силы, чтобы каждый из нас посмотрел аниме, а вдруг затянет?

«Много лет назад основным стимулом в изучении японского языка для молодых иностранцев был бизнес. Но теперь люди учат японский потому, что хотят читать мангу, играть в японские игры и читать книги по играм раньше, чем их переведут», — сказал недавно Ицунори Онодэра, старший заместитель министра иностранных дел Японии, комментируя успехи японского государственного пиара. Речь высокопоставленного дипломата прозвучала в Нагое — крупном японском городе, где состоялся Всемирный фестиваль косплей (от англ. costumer play). Съехавшие со всей Японии фанаты аниме и манги, увлеченные своим хобби настолько, что сами изготавливают и носят костюмы любимых персонажей, познакомились на фестивале со своими единомышленниками из США, Бразилии и Франции, прибывшими на «слет косплееров» по приглашению и за счет японского внешнеполитического ведомства. Позируя вместе с броско одетыми косплеерами, облаченный в деловой костюм Онодера еще раз подтвердил, что Япония рассматривает мангу и аниме в качестве средства агитации и склонения на свою сторону иностранцев, особенно молодежи. Любопытно, что одновременно чиновник признался в собственных недостатках: «Я не знаю, персонажей какой манги вы изображаете, но уверен, что мои дети и молодые сотрудники МИДа хотели бы сфотографироваться с вами», — и тем самым подтвердил, что главное в этом деле — массовость. А остальное — не так важно. Когда новость о фестивале прозвучала в эфире «Эхо Москвы», первый же вопрос, заданный на радио слушателем, звучал так: «А хэнтай будет?» Похоже, что японских дипломатов, даже не знающих, с кем именно они в данный момент фотографируются, это не смущает. Их вообще трудно смутить. Расхождения в понимании того, для кого предназначены аниме и манга, удивительно не совпадают с их официальным позиционированием. Один из университетов в Киото с 2010 года готовит магистров по манге, а с 2012 года собирается выращивать в своих стенах докторов наук по... манге. Какое воспаленное воображение нужно иметь, чтобы можно было представить в одном ряду доктора, например, по физике, химии или политологии с доктором по манге? Пусть японская докторантура — всего лишь наша аспирантура, но все равно... Так и хочется спросить: «Доктор Манга, кто вы? Что вы?»

Здесь можно было бы написать еще многое. Например, привести статистику роста самоубийств среди фанатов аниме или вспомнить скандалы с запрещением «Покемонов», разгоревшиеся после того, как у детей, посмотревших сериал, начинались психозы. Но лично мне достаточно и того, что я не хочу считать себя существом «с низким порогом восприятия» — попросту говоря, дебилом, не способным понимать дзюдо, чайную церемонию или икебану, не способным видеть иную — настоящую, живую, любимую мной Японию. Я хочу воспринимать мир на высоком уровне и не желаю, чтобы мои дети, насмотревшись японских мультиков, вдруг начали затрудняться с определением собственного пола — хотя бы из уважения к Японии. Поверьте, эта страна — не только аниме.

Куланов А. Обратная сторона Японии / Александр Куланов.

М. :Эксмо, 2011.-352 с.

ISBN 978-5-699-51335-2