ЖУРАВЛИ НАД ОСЕННИМ ПОЛЕМ
Полюбил я осеннюю мглу
И раздолье плывущих полей.
Этот крик по родному селу
Золотых, как мечта, журавлей. Пётр Орешин.
Из зеленого хвойного лесочка дорога вывела путников в широкое, чисто убранное поле, по которому узкой лентой вилась проложенная людьми извилистая тропинка. По бокам ее росла еще не увядшая по осени трава и отцветали последние ромашки.
Вдруг над полем, над лесом, в хрустальной синеве осеннего неба, покрытого мелкими, разбегающимися в разные стороны легкими перистыми облачками, раздался внятный, печальный клик-курлык. То не был клик дикого зверя или человека, то был тихий, прощальный птичий зов.
В высоком небе быстро двигались выстроившиеся в живой треугольный клин крылатые, длинноногие птицы. Они-то и издавали эти прощальные, щемящие душу звуки, переполняющие все человеческое существо неизбывно-трогательным, пробирающим до слез чувством тоски.
Как завороженные смотрели путники на быстро удаляющийся и растворившийся в голубой дали осенних небес живой клин, желая услышать еще и еще раз прощальный, волнующий сердце зов. А птицы были уже далеко, и никто не слышал более их призывного клика.
Но кто из землян, услышав грустный зов этих серых красивых птиц, не испытывал щемящего чувства тоски, любви и принадлежности к чему-то прекрасному, к той земле, на которой он стоит?
БЕРЕЗОВАЯ РОЩА В ОЖИДАНИИ ДОЖДЯ
Непривычна к зною наша русская березка, от которого у нее темнеет и трескается кора, тяжко повисают вниз ветви.
Но вот пробежался, шелохнул ветки легкий ветерок, и березка ожила, повеселела, затрепетала всеми своими листочками. А рядом шелохнулись, затрепетали листочки на подросшей осинке – неизменной спутнице белоствольной.
Тянется вверх своей тонкой макушкой осинка, прорезаясь ближе к свету и солнцу сквозь густую крону красавиц-соседок в небольшой рощице близ дороги.
У молодых березок ствол гладкий, кора нежная, от них словно бы исходит ясный, светлый свет, черные полоски уже, а у старых они шире и похожи на треугольники.
Хорошо войти под их сень, вдохнуть прохладу и свежесть листьев в знойный летний день.
Собрались березки-подружки, как девицы белолицые, развесив косы-ветки, в хоровод. Вот-вот, глядишь, и запоют, закружатся, взявшись за руки, покажут свою красу, как исстари на Руси велось. И все они разные.
Рисунок у каждой березки свой, неповторимый. У одних он узорчатый, похожий на черно-белый восточный шелк-атлас, у других напоминает легкую рябь на светлой поверхности воды. У третьих ствол и кора темнее, шершавее, словно опаленная, с множеством темных точек, будто ситчик в мелкий горошек меж едва очерченных коротких полосок.
И все это придумала сама природа, а человек взял ее рисунки и перенес на шелковые ткани и льняные холсты.
Тесно сплелись стройные березки в необычном хороводе. Меж их сомкнутых ветвей и пышных крон ярко голубеют кусочки неба. А где-то там, сбоку, вверху, уже двигаются, сбиваются в кучу густые, молочные облака, которые начинают быстро темнеть. Роща в ожидании дождя.
