Сколько себя помню, меня окружал Георгий Константинович Жуков. Скромно сидя на полке, двухтомником (у нас было три издания), рядом со своими боевыми соратниками, среди которых (на полке)выделялся Герой Советского Союза, генерал Иван Мошляк («Вспомним мы пехоту»). Некоторые мемуары - с дарственными надписями авторов.
Но и, заходя в гости, всюду примечал маршала Победы: то брелком, то календариком, то книгой. Когда я рос, Жуков уже умер, и травля его закончилась.
Новым Жуковым стал для всех другой великий русский, Михаил Ульянов из озеровских эпопей: «А с маршалом Жуковым просто сроднился, войну даже, кажется, выиграл ты!» пели вахтанговцы.
На смерть Жукова Йосиф Бродский откликнулся одним из самых пронзительных своих стихотворений, на мотив «СнИгиря» (иносказательное стихотворение Г.Р.Державина на смерть другого полководческого гиганта А.Суворова).
Суворов, пожалуй, единственное достойное сравнение для Жукова. Как и он, «троны дававший, звался рабом.» Но разница всё же есть. Суворов был помещик, коему все дороги в жизни были открыты.
Жуков родился в деревне, где ему ничего не светило. Вечно голодный, скорняк-подмастерье, охаживаемый шпандырем, тот самый чеховский «Ванька Жуков». И обвешанный бриллиантовыми звёздами маршал, принимающий в Карлсхорсте капитуляцию Германии.
Выстраивать иерархию заслуг - дело сложное. Но, не вызывает сомнений, что именно Жукову принадлежит наибольший вклад в Великую Победу. Разумеется, всякое первенство не остаётся без завистников и недоброжелателей. Жукова травили много и с жаром. Поднимали всякую мелочь, лезли в постель, в сложности быта и семейной жизни, норовили ущучить по партийной линии.
Сажали и издевались над его друзьями, такими, как генералы Новиков и Телегин.
Его просто боялись, имея перед глазами Де Голля и Эйзенхауэра. Культ личности «Георгия-Победоносца», безусловно, существовал, особенно в бытность его министром обороны, но это как раз тот случай, когда восхваления и славословия были абсолютно уместны.
Жуков всегда умел окружить себя замечательными, талантливыми людьми: Лидия Русланова, Константин Симонов, Борис Горбатов, Галина Вишневская. Тепло вспоминал о дружбе с Жуковым Ефим Березин (Штепсель).
После перестройки на Жукова пошёл накат и вымазывание в грязи, при чём с самых разных сторон.
Давно и не мной замечено, что демшиза и поцреоты играют одну и ту же партитуру.
Черносотенец Вячеслав Клыков, поставил один из наиболее уродливых памятников Жукову на Манежке; тучный полководец восседает на какой-то тощей собаке. И это в стране с такой эквестриальной школой!
Этот же деятель пытался втянуть отдельных родственников Жукова в свои псевдо-монархические игрища, типа, создать новую «династию». По счастью, несмотря на разгул идеологической чумаковщины в те годы, позорной комедии не случилось.
А ненависть бандеровцев к Жукову - понятна. Одна лишь ужгородская область дала фронту 250 тыс бойцов. Вермахта, разумеется. Эти люди сидели при советах тише воды, ниже травы, и лишь сейчас у них появилась возможность получать букетики от школьников и проводить «уроки мужества».
Для меня же имена Жукова, Ватутина, Рокоссовского всегда были и останутся святыней.
Мне не вполне, впрочем понятен, навязший в зубах термин «жидо-бандеровщина». Симпатики бандеровской идеологии и практики имеются в том числе и среди евреев. По количеству и значимости они не сопоставимы с бандеровцами этнически русского происхождения. В Киеве собралось уже достаточное количество «московских беглецов», многие из которых - люди на слуху, актёры, исполнители, оперные певицы, бывшие депутаты и бизнесмены. Это уже напоминает Киев булгаковский.
Недавно украинский генералитет представлялся новому президенту: - ов, -ов, -ов.
Командующий войсками специальных операций ВСУ генерал-лейтенант Лунёв (вместе с Полтораком) не отдал Зеленскому честь - уж не агент ли Зеленский «русскава мира»? Не пора ли отчеканить термин кацапо-бандеровец? И разобрать это сложное явление?
Ведь на юго-востоке не украинцы воюют с украинцами. А там в основном русские воюют ... с русскими. Я знавал одного такого, по фамилии ****риков. Взял себе фамилию *****, и стал вечно исполнять на бис песни о том, как «тернопильски хлопци повисылы москалыка ногамы догоры.» Надо сказать, голос был довольно чистый.
А для меня цена всякого ради-кала (удачный термин Стекленёва)- одна и та же. Близнецы-братья.
Я отлично понимаю, что бандеровщина не устраивает снычеву паству ПО ВЕКТОРУ, а по модулю - всё пучком.
Сколько лет прославляли гитлера 17 века - Богдана Хмельницкого и его живодёров: Богуна, Пидкову, называли его именем города и полководческие ордена.
А чем же вам не любы Сагайдачный и Дорошенко, штурмовавшие Кремль? Они шо, не козаки?
Если «лях, жид, та собака - всяка вира однака» - это «национально-освободительная борьба», то чем же «москаляку на гиляку» - хуже?
Для меня - одинаково отвратительны шо те, шо эти.
Те же завидущие зенки, то же острое непонимание своего места у прасковьи, тот же анти-коррупционный, анти-олигархический пафос, «нам положено!», та же конспирология и ложь, и топорные теории заговора, уравниловка и бредовые теории «народ-почва.»
То же кликанье «пусть сильнее грянет буча», поскольку ошкурять наждаком табуретки - скучно, а бузить на улицах - ой, как весело. Приелся хлеб честной лисице.
Или, как выражался Иван Якович Франко, «о, рэволюцие! мое едынее коханэе дытя!»
И черносотенно-сталинздящие, и бандеро-донцовствующие - похожи, как два ботинка с одной кожи.
Падение бюста Жукову в Харькове - это очередная пощёчина всем нам, детям Великой Победы. И лично мне. Простое восстановление памятника тут ничего не даст. Вопрос, как я уже неоднократно говорил и писал, значительно шире: переформатирование самой памяти о войне, которая, безусловно, была борьбой ДОБРА (СССР и анти-гитлеровская коалиция) со ЗЛОМ (нацисты и их власовско-бандеровские союзники).
Я ещё не вполне представляю, какие действия я должен предпринять, но поучиться у бандеровцев вполне можно. Они 50 лет бережно хранили свои трезубцы в шкатулочках. Они выжили под невиданным идеологическим прессом.
Может, теперь - моя очередь хранить дедову шкатулку со звёздами, с автографами Мошляка и поздравлениями Маршала Гречко. Настаёт катакомбный период «Песни о встречном».
