Не один я замечаю, что жизнь – кривая полоса успеха и неудачи. Мало когда знаешь наверняка, откуда прилетит камень и за что похвалят. Сегодня вы, конечно, перспективный инженер, работающий на крупном предприятии, а завтра – поселенец социальной гостиницы при православном храме или молельном доме. Читая прозу христианской ценности Виктора Мари Гюго «Отверженные», можно сказать точно: необходимо всегда верить в добро и вопреки личным предубеждениям и осуждению со стороны стараться жить по совести.
Сказать, что жить нужно по Евангелию – это почти ничего не сказать. Сложно, даже очень, как говорит известный актёр Пётр Мамонов.
– Попробуйте хотя бы день прожить по Евангелию! – предложил он в одном из своих интервью в православном источнике.
Дело веры и стечения обстоятельств, когда вы отождествляете героев произведения с вами или вашими знакомыми. Но когда видите примеры наяву, заглядывая в окно, здесь остаётся помолиться и прийти к православному батюшке.
О ком или о чём говорится в «Отверженных» Гюго? О людях, которые, деградируя со временем, всё-таки не теряют веры в лучшее будущее, в то, где они могут быть полезны и где их снова поймут. Успеха не может быть без поражений. И любая преграда вскоре закаляет душу и тело.
– Витя, я был музыкантом в военном хоре, потом отработал на железной дороге много лет, – рассказал рыжий дворник Пётр Афганович. – Глядя на меня, что можно подумать? Всё время хожу в одном и том же. Никуда переезжать не собираюсь. Имею дело с нечистотами! Почему я не должен быть счастлив?
Я подошёл к нему попросить прощения за то, что снял на камеру, как тот рылся на помойке и набивал свой походный мешок. Видео я потом удалил на «ютюбе», замучила совесть.
– Ты – парень нормальный, я знаю, – отмахнулся он, продолжив трудиться. – Я не сержусь.
Это маленький и щуплый не молодой человек. Он убирается на помойках и на площадках, сортируя мусор. Мужчина лет шестидесяти пяти носит огромный полиэтиленовый мешок на плече и всем улыбается, беседуя. Очевидец говорит, что дома у него настоящий мусорный склад в двух комнатах.
Он – «подпольный миллионер»! – поделился своими впечатлениями знакомый профессиональный атлет, живущий с дворником по соседству на площадке. – Дядя Петя – «Вор в законе», но только Михаила Круга и «Бутырку» не слушает, ему нравятся песни Валерия Ободзинского: «Белые крылья» и «Эти глаза напротив». Он сдаёт бутылки и железяки, а налоги не платит.
Судя по рассказам соседа-Игната, пластик, бумага и металл – каждый вид отхода хранится на своей куче. После смерти супруги Пётр Афганович, сплетничают знакомые люди, совсем «поехал головой». Бедный сын у него с синдромом Дауна к тому же. Каково ему терпеть взгляды и думать, что его постоянно обсуждают-осуждают? Но, по-моему, он принимает жизнь, как Бог пошлёт. Послушайте.
Дядя Петя Чернов – человек, по моим наблюдениям, мужчина добрый и работящий. Рано встаёт и прибирается – я слышу звук его метлы, собираясь на работу в школу. Выходя на улицу, вижу его милую улыбку и блестящие глаза. Его маленькое лицо сияет, когда он здоровается со знакомыми, а когда делится интересными фактами и новостями – превращается в солнце. Одет он плохо – но разве это объект для осуждения дворника. Он работает с утра и до вечера. Заканчивая штатную работу, он внимательно ищет предметы для сдачи-заработка. Точнее: знает, где их спрятал. Возвращаешься поздно с работы и замечаешь, что дядя Петя ещё не дома, а ведь темень стоит непроглядная. Он что-нибудь обязательно спросит хорошее и пожелает Ангела хранителя. Это внимательный человек, отличающийся радушием. Ни один из моих дворовых знакомых более не спросит, как у меня дела и далеко ли я ходил вместе с ребёнком.
Как-то я не знал, куда деть огромную кипу школьной макулатуры, потом газет от «ЛДПР», так дядя Петя сказал, мол, заберёт их под вечер, только надо знать, в каком они месте останутся.
Мало что зная об известном на районе человеке, по-моему, мы пытаемся додумать, как он живёт и почему именно таков. Как у него дела мы знаем будто бы лучше, чем он сам.
– Дядь Петь, вот скажите, а правда ли у вас дома кучи мусора в двух комнатах? – спросил я наконец-то.
– А-а, это тебе Игнат разболтал… – покачал он головой в старой шапке. – Я-то думал, где тут соль?! Спортсмен помогал мне заносить габаритный предмет. Хочешь знать, Вить? Да, правда, мусор есть – но в одной комнате. Он – в бочках «Газпрома», которые мне добрый сосед по дачи привёз. Пластик, бумага, железо, стеклотара. Когда я не сдаю в пункте приёма, то обычно заношу лишнее домой – в бочки сыплю. Ты бы знал, сколько ценных вещей пропадает на свалках. Производство у нас давно безотходное, почти всё сейчас перерабатывается! А не сказал тебе Игнат, что у меня икона Божией Матери дома есть, красивая, большая. Не сообщил, в какой я храм хожу? Какой из омских храмов мне нравится больше всех? Не самый большой – там людей очень много. Маленькие мне храмы по душе, там сосредоточиться можно – нет бурного водоворота прихожан. Да и не прихожане это вовсе – туристы чаще!
Живёт Пётр Афганович вместе с сыном – здоровым таким парниной, юродивым, одетым, как он, во всё поношенное и серое. Добрые глаза у его Ивана и работает тот за троих, как отец. Шутить, конечно, не умеет и постоянно молчит, но разве это порок в нашем обществе?
Кто не знает, расскажу, я сам потом увидел… У Петра Афгановича в комнате-«мусорке» растут цветы – несколько видов. Растут из земли, насыпанной вокруг бочек толстым слоем, на огромном листе полиэтилена. Совершенно непривычное это зрелище наблюдать этакое живое украшение прямо на полу квартиры.
Книгу «Отверженные» Виктора Мари Гюго подарил мне Пётр Афганович Чернов. Случайно найдя её возле помойки в сетке вместе с другими шедеврами зарубежной литературы, он сказал, что приберёг специально для душевного человека, который его понимает.
– Жаль сдавать в макулатуру жизнь Франции девятнадцатого века! – объяснил мне дядя Петя. – Неужели человечество не способно выносить себе подобных и не осуждать их?
двойной клик - редактировать изображение
Смотрю я на Петра Чернова со стороны. Зимой у него высыпает на лице из-за слабого иммунитета – он ходит в пёстрых точках от жидкости Кастеллани. То же самое у его безмолвного и бородатого сына Ивана. Эти люди кажутся инопланетянами в людском обличии. Петру Афгановичу не хватает жены, а Ивану – матери. Я слышал однажды плач и причитания этого здоровяка-сына, который, мыча, повторял одно слово:
– М-ма-м-ма, м-ма-ма…
Пётр Афганович остановился и обнял его, ласково погладив по спине. Для них будто не было остального мира, людей вокруг и набитых мусором урн возле подъездов – лишь отец и сын да терзающие душу воспоминания. На фоне огромного ребёнка-кукушонка дядя Пётр, как маленькая, но сказочно-добрая приёмная мама-птичка, бесконечно отдающая тепло чужому птенцу.
Я вижу Петра Афгановича и его сына в храме в честь Иконы Божией Матери «Скоропослушница». Складывая сыну руки на груди крест-накрест, он ведёт сына причащаться, придерживая за плечо. Иван быстро вертит головой и глядит на прихожан немигающими коровьими глазами. И сам дядя Петя улыбается всем, кто поймает его счастливый взгляд, кто дружески кивнёт в ответ. Существуют в жизни моменты, когда, казалось бы, ошибка природы перестаёт быть таковой. И вас никто не осуждает, вы нужны, с кем бы вы ни были. Тогда проза жизни не представляется тягостной.
Батюшка Вячеслав, часто причащающий в субботу моего сына и сына Петра Афгановича, как-то упомянул на проповеди, что осуждать способен каждый – это способность врождённая у человека, а вот вырастить цветы там, где привыкли харкать и топтаться – это большой подвиг!
