«Жила бы страна родная…»
«Ты помнишь, как всё начиналось?» Помню и я, переадресуя расхожий шлягерный вопрос и знаменитым, и безвестным, и простым смертным, и «избранным». Последние, незыблемо, и должны быть «поцелованы Богом», дабы не уподобиться «князю Галицкому». «Скуки не любивший», и не скрывал он своих воззрений на княжеский престол: «Эх! Только б мне дождаться чести, На Путивле князем сести, Я б не стал тужить, Я бы знал, как жить. Днём за бранными словами, За весёлыми пирами, Я б судил-рядил, Все дела вершил. Всем чинил бы я расправу, Как пришлось бы мне по нраву, Всем бы суд чинил, Всех вином поил!.. Пожил бы я всласть, Ведь на то и власть… Гой, гой, гой..! Гуляй!»
Вспоминая «Слово о полку Игореве» в контексте времени, академически и обозначаем его главным в истории русской литературы, признавая в нём философски выверенный алгоритм многогранности мировосприятия. И уже не столь важно, кто Автор данного произведения… Где, кем и как оно хранилось… Реальность и собирательность образов сконцентрированы в «Слове» настолько, что и по сей день безошибочно угадываются средь героев произведения «мультяшные», равно как и «потешные» князья, холоты, враги и недруги. Ярославны и Святославы, на первый взгляд, как и положено по классике, - обособленно, абстрагировано, безмятежно, – с «Золотыми Словами» и «Плачами», по-христиански смиренно, но преданно….
Зовом сердца вдохновляет древнерусский литературный шедевр на создание современных произведений, что с любовью к Родине. Они традиционно патриотичны и неподсудно вразумляющи. Потому-то и классика, по Гоголю, - «непременно стремящееся к добру искусство». И опять прав Достоевский, определивший: «Признак настоящего искусства в том, что оно всегда современно, насущно, полезно».
Реакция души на появление «угодного» времени произведения молниеносна. Она не терпит суеты, конъюнктуры, зависти. И, невзирая на удручающие «кухонности» постановки или публикации, летишь смотреть, приобретать, слушать. Тем самым, посильно поддерживая «времён связующую нить». Она и первородна в Словах.
Истолкованные языком древнейших из искусств – танца и музыки, в живописно-«портретном» содружестве с Клио, Слова ведут отсчёт «летосчислений», что по Закону Свыше, и непременно, – во Благо. В этом, для «особо пытливых» - реальное подтверждение неуёмного преобразования вещей, когда количество и переходит в качество, годами отшлифовывая характеры, произведения, эпохи. Сокровенный их смысл уже Свыше понятен «людям длинной воли». Они - плечом к плечу с Истиной, защищать которую в реальной жизни и приходится, словно даму сердца. Но, Настоящая, защитить способна и Она, - языком смыслов, от постановки к постановке, от поступка к поступку, от события к событию…
И событие не замедлило себя ждать: на свободу вышел Павел Дмитриченко – непревзойдённый исполнитель роли Иоанна Грозного на сцене Большого - когда-то очень Большого театра.
Постановка Юрием Григоровичем «Ивана Грозного» - судьбоносна для страны, мира балета, истории в целом. А теперь – и для юного дарования. Высокопарно его окрестили «надеждой русского балета». И, будто испугавшись возрождения воистину великого театра, даже не «уехали» из страны, а отправили за решётку. Попутно, говорят, предупредив…
Что ж, предупреждён – значит вооружён. Вооружён - честью отстаивать честь. Не только свою, но и России. Защищая талант и его востребованность в культуре грандиозной страны. Потому что пришло Время Парадом Муз, как Победы, в Главном театре, вдохновив Отчизну на свершения, отрапортовать всему миру: «Хотят ли русские войны?» Одновременно памятуя о «лейтмотивном» и «напророчествованном» Золотом Веке. Вполне быть может, с кисельными берегами, молочными реками. И как тут обойтись без поддерживающих Небосвод Исполинов?..
Но… Раз, два, горе – не беда. И по извиняющей всех нас формуле Юнны Мориц «я леплю из пластилина, пластилин нежней, чем глина…», и с подачи антигероя, Герой оказался на скамейке. Не запасных, а подсудимых. Вместе с ним, стечением обстоятельств, в осуждаемых, пребывала и Россия. Долго над ней «судили-рядили, дела вершили», «днём за бранными словами»…
…Знаю, молились за Павла многие. И родные, и поклонники, и люди доброй воли… «Всемилостивую» Серафима Саровского, что читала я про себя в зале суда в день приговора, он слышал, стоя в отнюдь не бутафорной клетке. «Мизансцена» приговора была бесчеловечно устрашающей, суровой и по-чиновничьи безобразно-безответственной. В стенах «правосудия» андеграунд вступал в свои права нашим бесправием. И теперь, после трёх лет и почти трёх месяцев примерной «отсидки», досрочно освободившись за несовершённое преступление, уже с телеэкрана, умудрено-умиротворённый, он, словно сердцу вторя, благоволит и к нашему милосердию. «Между строк» интервью будто звучат слова хорошо знакомого нам героя: «Я не волшебник, я только учусь»… Учусь прощать, любить, благодарить. И танцевать тоже - заново учусь, отстаивая правду и высокую миссию - быть избранным в фарватере «дипломатической» плеяды Большого театра …
Стоически наследуя великие традиции, наш Герой не может позволить погубить себя и дарованное ему Свыше. Именно это я и пыталась доказать, судя по всему, «заинтересованному» в «посадке» незнакомцу. Он вошёл в зал по «спецкорочке» и небеспристрастно наблюдал за процессом. Безапелляционно убеждавший меня в безрассудности поступка Павла, «чужой», он иронично заявлял, что, мол, Дмитриченко мог сделать блестящую карьеру. Но вместо этого, «ведущий солист Большого театра» откровенно вызывающе сам погубил свою жизнь, и теперь ему не подняться… За слишком громкий спор при объявлении приговора, «шикая», нам сделали замечание. Самые наивные до последнего надеялись услышать слова и нотки на отмену или хотя бы смягчение…
И только теперь приходит понимание, что даже титаническими стараниями родных, друзей Павла, равно как и его самого, избавиться от преследования тогда - не представлялось возможным. Неоспоримым Союзником Павла здесь и сейчас выступает Время. Нечаянной Радостью, Оно пришло, чтобы напомнить: Бог располагает. И мы молитвенно надеемся, что Волей Свыше, поданный «противной стороной» встречный иск на досрочное освобождение Павла, вернётся восвояси. Потому что, не было бы счастья, да несчастье помогло вспомнить величие человеческого духа. Неустанно, он и сохраняет равновесие мира, а вместе с ним и Россию…
