Авторский блог Татьяна Белозёрова 16:46 26 апреля 2017

Зелёная кровь

Поэма

Зеленая кровь.
Звени, Домбаровка, струной,

Домбры, покрытой желтым лаком.
Дом - бар! Дом - есть! И молодой
Гуляет месяц по степным оврагам.
О чём поёт двухструнная душа?
Как бешкунак сады морозит в мае
И катит в степи смертоносный шар,
Где путника коварно поджидает.
А выдался такой отличный день,
Цвела черемуха. Плюс восемнадцать.
И почки выбросила орская сирень,
И мы в дорогу стали собираться.
Отогревая мёрзлые бока,
Дышала степь прохладою и влагой,
Над нею быстро плыли облака
Великолепной белою бумагой.
Топтали степь и скиф, и савромат,
Ичиги легкие киргизкайсацкой знати.
Она опять, как тыщи лет назад,
Цветастое примеривала платье.
Я бросилась ломать весенние цветы.
Как у тюльпанов стебельки упруги!
Стонало поле, сделавшись пустым,
Цветочным соком вымазала руки.
В крови зеленой с ног до головы.
Цветы калечить было мне не жалко.
Сливаясь с яркой зеленью травы,
Я превращалась медленно в русалку.
Очаровал казахский сказ меня:
За горизонтом - синей акварелью,
Есть черные тюльпаны, что манят
Людей, блуждающих в апреле.
Букетами наполнила мешки,
И в степь - за новыми цветами,
Ищу, где черным всполохом горит
Тюльпан прекрасный, словно пламя.

Опомниться, остановить бы миг,
Количество не переходит в радость,
Уже и спутник мой слегка поник,
Со страхом наблюдая кровожадность.
Уговорила я: короткий миг живем,
Цветы сожгутся солнечной жарою,
Расквасятся под проливным дождём,
Но возродится этот прах весною.
И вновь цветы ломать и собирать,
И веселиться на степном раздолье,
Лить кровь цветочную и понимать,
Что лучший миг есть отпущенье боли.
И вдруг ветра шальные, и буран
Обрушились в сияющем апреле.
Где небо, где земля, и где тюльпан?
Всё закружилось в снежной карусели.
Домбаровка виднелась в двух шагах -
Пропала вмиг. Исчезла и дорога,
Черемуховый злился бешкунак,
Посланец ада иль предвестник бога.
Снегами сыпала, ярилась и мела,
На погребальный саван походила
Весна. И степь казахская была
Холодною февральскою могилой.
Тюльпаны почернели в тот же миг.
Но я не лучше. От мороза сжалась,
Под куртку, под косынку снег проник,
Лишь сердце теплое сражалось.
Но и его морозил ярый снег.
Спасителя просили мы с поклоном
Простить и пощадить. Слабеет человек,
.Когда несет гордыню, как корону.
А замерзать в домбаровских степях,
Как пять друзей казахских по преданью,
Мы не хотели. Самый жуткий страх
Пришел на смену тихому отчаянью.
Опять взмолились. Сильная пурга,
Температуру тел коварно опуская,
Чуть – чуть ослабла. Белые снега
Хлестали степь от края и до края.

Вдруг показался слабый огонек
Мерцающей нетлеющей загадкой.
Я точно знала, кто его зажег,
То бабушкина теплилась лампадка
Там, в оренбургском домике моем,
В иконостасе, бережно хранимом,
И отсвет малой родины огнем
Горел в снегу цветком неопалимым.
На нас наткнулся молодой казах,
На лошаденке непонятой масти.
Мы замерзали, и в волшебных снах
Приобретали неземное счастье.
И вот теперь, Домбаровка, встречай
Гостей нечаянных, не званных.
Как хорошо. Горячий, крепкий чай,
И бешбармак на поле дастарханном.
Берет хозяин звучную домбру,
Как занесло вас в степь, дела какие,

Все кончилось, а значит быть добру,
Всегда спасают помыслы благие.
Как объяснить поющему Коран,
Не рвущего цветы зеленой степью,
Что манит черный, сказочный тюльпан,

Далекою мечтой на тонком стебле?
Как манит новая, незрелая любовь.
Ну, почему тюльпаны не кричали?
Зеленую смывая с куртки кровь,
Я замираю в искренней печали,
Уж сколько куртку в мыле не крути,
Не смоются никак степные соки.
Тюльпаном черным бухает в груди
Домбры казахской голос одинокий.

1.0x