– Как я уже говорил, удивления достоин тот факт, что папские посланцы были при дворе Чингисхана ещё до вторжения монголо-татар в Европу… Интересное и то, что Рим, склоняя Константинополь к унии в обмен на военную помощь против турок, помощи этой не дал, допустив падение тогдашней столицы мира. Правда, ещё до турок, крестоносцы, подвигнутые к тому венецианцами (чья история так же очень темна), сами захватывали и грабили нещадно Царьград, а после, с 1205 до 1262 г. в столице Византии была республика крестоносцев и купцов. Купцов под охраной крестоносцев. В эти годы и случилось нашествие и погром Руси монгольскими ханами. Что крестоносцы жгли книги в Константинополе (хорошо, не все сожгли, и те, которые прочитали, послужили основным подспорьем Возрождению духа античности в европейских умах), что ордынцы жгли и увозили их из Руси – в огромных размерах, как о том пишет в своей статье «Русь Ордынская» Александр Севастьянов. Упоминал я и Руси меж двух огней Орды и Ордена (оба названия почему-то созвучны с гитлеровским орднунгом). Но ещё ранее говорил о третьем влиянии на Руси, после хазарского и варяжского, – влиянии греческом, византийском, или православном. И как прежде второе влияние боролось с первым, так теперь третье – с пятым. Четвёртым я сосчитал появившееся, вызревшее в государственных рамках собственное славянское, русское влияние, которое всегда было, но было всегда не единственным в ходе наших исторических дел. И вот византийское влияние, явленное в заимствованиях культурных, в основном было влиянием именно православным, или церковным. И в общем, оно сыграло очень большую роль в борьбе с Ордой. Ханы промахнулись, они думали обеспечить своё владычество, заключив союз с церковью – полностью освободив духовенство от налогов и даней, тогда как все русские люди платили пятую часть своих доходов (не считая грабежа при набегах). Ханы придумали и еще одну хитрость: одинаковая планка налогообложения для всех. От этого богатым было нетрудно, а вот простое население не могло вылезти из бедности. А бедным и книги не нужны, вот налётчики в меховых шапках и жгли их или увозили неизвестно куда и зачем. Такое обложение данью ставило высшие слои общества на сторону хана, и понятно, что хан мог рассчитывать на боярскую лояльность. Вскоре и вовсе сбор дани был отдан самим князьям, с чем они добросовестно справлялись. Виктор Пелевин в «S.N.U.F.F.» по этому поводу едко замечает, что традиция сохранилась и нами по сей день правят «вертухаи» и «каганы», чья роль – сбор дани, но уже для иного адресата…
Но не тут-то было. Ханы не видели Константинополя, они не поняли, с кем связались. Византийская церковь книг не жгла, а давала, князей русских за века воспитала до высокого государственного сознания помазанников Божиих, давала князьям шапки Мономаховы, бармы, детей императорских в невесты и женихи, Номоканон как образец права… Но главное – церковь русская добивалась и добилась единства Русской земли и под зависимостью от Орды. Епископы улыбались ханам, но веками делали своё дело: воздвигли-таки на месте разорённой и разрубленной на части Руссии – Россию, вместо второго, утраченного ими, Рима – Константинополя Третий – Москву. И ещё русская церковь всегда боролась за своё единство, сохраняя тем самым последнюю скрепу для православного русского народа в Руси Литовской и Московской.
История 2018 г. с томосом даёт повод взглянуть на историю попыток разделить церковь и борьбу с этими попытками.
Первым создать свою – Владимирскую митрополию и так отделить её от митрополита Киевского и всея Руси восхотел Андрей Боголюбский. Как видим, вопрос о разделении церквей является всегда, как только встаёт вопрос о политическом главенстве. Но в Константинополе не согласились.
Прошло восемьдесят лет, и после «татарского погрома», когда значение Киева упало, митрополиты киевские сами обратили внимание на Владимирское великое княжение. По моей версии, церковь поняла, что случилось и где следует начинать действовать. Митрополит Кирилл II (родом русский) был на похоронах, судя по всему, отравленного в Орде, Александра Невского в 1263 г. А начал он посещать Владимир с 1250 г. (в Константинополе – крестоносцы). В 1274 г. Кирилл II собирает во Владимире собор «для исправления церковного». Скончался в Переяславле Залесском в 1280 г., но погребён в Киеве. Соловьёв пишет: «при Кирилле определились отношения Ордынские; все русские были обложены данью, исключая духовенство; другим следствием терпимости татар было то, что в самом Сарае, столице ханов, учреждается православная епископская кафедра в зависимости от русского митрополита; … под 1279 годом встречаем известие, что сарайский епископ Феогност в третий раз возвратился из Царя-града, куда послали его митрополит Кирилл и хан Менгу-Тимур, к патриарху и императору с письмами и дарами, известие любопытное, показывающее значение русского сарайского епископа для христианского востока».
Преемником Кирилла был Максим, родом грек; нет известий, чтоб Кирилл ездил в Орду, но Максим отправился туда немедленно по приезде в Киев из Константинополя».
Во Владимирской Руси тогда была очередная усобица, но как только она окончилась, Максим перебирается на северо-восток «с клиросом и со всем житьём своим». Он умер в 1305 году, и преемником его стал Пётр, что замечательно, уроженец Волыни, ставший впоследствии «первым московским чудотворцем». Пётр начинает решительную борьбу с усобицами и на юг не ездит вовсе. Он очень подружился с Иваном Калитой и решил борьбу между Владимиром и Москвой за первенство авторитета столицы. Он выбрал местом своего погребения Москву, где и провёл последние годы жизни. Так уроженец Волыни стал у начала Руси Московской.
Следующий митрополит, грек Феогност, стал жить в Москве, хотя оставался митрополитом Киевским и всея Руси. Однако в это время Литва объединила западные русские земли. «Могущественными князьями московскими, – пишет Соловьёв, – пренебрегать было нельзя, и Феогност долго живёт на Волыни, потом встречаем известие о поездке его туда же в другой раз…» – в связи с насилием поляков и гонениях на православие.
Удаление киевского митрополита на север заставило думать об избрании особого митрополита для Галицкой Руси. Соловьёв пишет: «До нас дошли письма константинопольского императора к митрополиту Феогносту, к великому князю Симеону московскому, к волынскому князю Любарту об уничтожении Галицкой митрополии, установленной прежним патриархом» – итак, Константинополь, подумав, опять сказал нет. Но дело всё усложнялось…
