Авторский блог Геннадий Животов 00:00 1 мая 2014

Задело!

Помню, мне пришлось полгода работать в Болгарии, оформляя Дом советской культуры и науки. Это была середина восьмидесятых. Шкурой тогда чувствовал, что в целом всё это гигантское здание, которое мы выстроили, втиснутое в середину маленького, низенького городка Софии, смотрится бессмысленной громилой

Мир продолжает накаляться. Обстановка обостряется с каждым часом. Мы все чувствуем это. Сидим, сжавшись, или гадаем, когда же придёт время войны, и кто нанесёт первый удар. При этом российское телевидение, как ни в чём не бывало, гонит свой привычный порожняк. Вечером по всем центральным каналам идут бесконечные мыльные сериалы, днём эфир забивают бессмысленные ток-шоу. По ТНТ продолжают показывать "Нашу Рашу", в которой есть сюжеты, повествующие о "Туристах из Нижнего Тагила в Турции".

Смысл её такой: два дебила в исполнении Светлакова и Галустяна ездят по турецким курортам, там напиваются, дебоширят, бессмысленно шатаются, громко орут, устраивают драки, калечат людей, сами получают физические увечья, их забирают в полицию и так далее в том же духе.

Это показывают на фоне великих исторических событий. Единый народ подсознательно требует объединения. Помощи просят Донецк, Луганск, весь восток Украины. Там проживает огромное количество горняков. Создатели программы "Наша Раша" выбрали объектом насмешек шахтёров из Тагила, но получилось так, что их ушат помоев накрыл всех без исключения представителей данной профессии.

Что же такое труд шахтёра? Я родом из Кемерова. Так получилось, что половина моих родственников — шахтёры. Работа эта всегда была опасной. Но в последние десятилетия, когда превыше всего ставится всемогущий доллар, она стала просто смертельной. Никогда прежде в шахтах не умирало столько людей. Тому, кто ни разу не спускался внутри медленной шаткой клети по бесконечному, уходящему вниз стволу, никогда не понять, что такое — провести восемь или двенадцать часов под землёй. Конечно, к этому привыкают. Но шахтёр спускается под землю, прощаясь со своими родными. Он не знает, будет ли жив к концу смены. Вечером, возвращаясь и вкушая борщ из большой тарелки, шахтёр получает свою величайшую награду. Для него это праздник.

И вот, на фоне конфликта на Украине, на горизонте стали маячить угрозы нового железного занавеса, только на этот раз возводимого Западом. Не будут нас пускать в Европу, не выдадут визы, заграничные паспорта. В общем, хотят лишить прелестей Барселоны, Парижа, Лондона. При этом я всякий раз задаюсь вопросом: нужна ли та Франция, например, донецкому шахтёру?

Шахтёр своими глазами видел волшебное царство Аида. Когда идёшь по угольным шахтам и освещаешь стены фонариком, вокруг всё блестит и сверкает. Горняка и так окружает феерия подземных красот. Кто хоть раз спускался в шахту, видел всю эту подземную роскошь и познал ужас восьмичасового пребывания под землёй, для того слово "заграница" уже не звучит столь бесконечно маняще.

Я вовсе не призываю к тому, чтобы запретить шахтёрам ездить по Европе. Но, если посудить здраво, какой отдых они предпочли бы сами? Им нужны хорошая рыбалка, жаркий костёр на природе, отличная охота в лесу. Ему ни к чему весь этот Париж, Лондон и прочее. Но такова психология белых воротничков-хомячков — мерить всех по себе. Запад принципиально не понимает, кто живёт в России. Кто ездит за границу. Семь процентов от общего населения. Лично я ездил куда-либо только "на халяву". То есть меня либо приглашали, либо посылали в командировки.

Помню, мне пришлось полгода работать в Болгарии, оформляя Дом советской культуры и науки. Это была середина восьмидесятых. Шкурой тогда чувствовал, что в целом всё это гигантское здание, которое мы выстроили, втиснутое в середину маленького, низенького городка Софии, смотрится бессмысленной громилой.

К нам заходили старички, которые наслаждались всей атрибутикой. У нас там была, например, копия капсулы, в которой с орбиты вернулся Гагарин. А молодёжь толпилась около американского посольства, днями напролёт пялясь в жалкие телеэкраны, к которым были подключены видеомагнитофоны. Им крутили фильмы о вожделенном Западе, которого они сейчас в полной мере вкусили. Нутром я чувствовал, что мы проигрываем. Весь интерес, всё таинство вдруг оказалось за кордоном. Я понял, что болгары не особо в нас заинтересованы. Им нужны были видики, чтобы смотреть на красивую Америку. Сейчас они, да и мы, похоже, в конце концов, всего этого наелись. Пресытились фильмами, бесконечно сложной бытовой техникой. Как говорится, радио есть, а счастья нет. Кассетники сменились планшетами, но счастье так и не нашли.

Также мне выдалось общаться с немцами. Многого они не понимают. Помню, как жил в доме у друзей. Заходит их соседка из бывшей ГДР, она хорошо говорит по-русски. Скромно снимает ботинки, босиком, тихонечко, проходит к нам и говорит: "Братцы, они даже не представляют, какая у нас прекрасная жизнь была при социализме". ФРГ до середины шестидесятых пребывала в страшной нищете. Для западных немцев чашечка кофе уже была большой драгоценностью.

А нам одни всё грозят, другие — всё над нами насмехаются.

Надо полюбить Байкал, а не Женевское озеро!

1.0x