Демократизация по методичкам архитекторов "цветных революций" заканчивается вовсе не райскими кущами, свободой и благоденствием, как рисует ангажированная теория. Западные рецепты демократических преобразований — опасная терапия, после которой не всякий пациент остаётся в живых. Побочным эффектом такой терапии нередко становятся этнические конфликты, ранее сдерживаемые жёсткой рукой авторитарного дирижёра, способного блюсти баланс интересов различных этнических групп.
Извращение демократии — процесс, предваряющий этнический конфликт. В известной формуле "демократия есть власть народа" понятие народа зачастую подменяется понятием "этноса" — группы, которая определяет себя или определяется другими как имеющая общее происхождение и культуру. Только мы — "истинный народ" своей страны, утверждают "титульные" группировки в постсоветских странах, строящие псевдоэтнократические государства за ширмой псевдодемократической фразеологии. Национально мыслящие идеологи большинства новых республик определяют "народ" исключительно в этнических категориях. Единство этническое довлеет над единством гражданским. Для всех "иных", не вошедших в этот этнически выверенный "народ", "демократическая" власть становится тиранической.
Все 1990-е годы из бывших союзных республик, за исключением Белоруссии и Украины, шло массовое принудительное вытеснение русского населения. Во всех постсоветских республиках, за исключением Белоруссии и Украины, сложились этнократические режимы правления, которые обеспечивали представителям титульных элит занятие высших ступеней социальной лестницы. К началу 2000-х годов удельный вес русских в структуре населения бывших союзных республик серьёзно уменьшился, "титульным" элитам удалось не допустить их самоорганизации, оставшимся отводилась роль покорных ассимилянтов. "Русская угроза" миновала, и силовое давление "титульных" логичным образом начало ослабевать.
На сегодняшний день значительные русские фронтиры остаются в Прибалтике и Молдове. В Латвии и Эстонии всё ещё присутствуют достаточно устойчивые и консолидированные русские общины, в отношении которых "титульные" элиты продолжают осуществлять политику дискриминации: язык и культура "инородцев" подавляются, социальные институты воспроизводства идентичности демонтируются.
Русские Прибалтики в различных гуманитарных формах получают ограниченную помощь со стороны России. "Титульные" группы стран Прибалтики со своей стороны по-прежнему работают над ассимиляцией нацменьшинств, над превращением их в беспамятных манкуртов.
В отличие от Латвии, Эстонии и Литвы, где этнические конфликты носили и носят тлеющий ненасильственный характер с выборочным подавлением русских активистов государственным аппаратом принуждения, национал-демократы из молдавского Народного фронта на закате советского проекта довели дело до вооружённого этнического конфликта, в результате которого появилась самостоятельная русская Приднестровская Молдавская республика.
В условиях "демократизирующихся" обществ две-три этнические, религиозные или языковые группы заявляют о своих правах на строительство собственного государства на части или всей территории государства уже существующего. Более слабая сторона в этих условиях может получать помощь из-за рубежа, в противном случае ей отводится незавидная роль граждан второго сорта. Такую незамысловатую модель объяснения крайних форм этнических конфликтов — "чисток" и геноцида — предлагает профессор социологии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе М. Манн1.
Манн анализирует геноцид армян младотурками, конфликты в Руанде, Югославии, Чечне, Кашмире. Говорит о недавней "демократизации" Ирака, где "свободные выборы" под протекторатом США превратились в голосование "за своих". Сунниты, шииты и курды, чьи интересы удавалось уравновешивать С. Хусейну, хотя последний и симпатизировал суннизму, начинают вооружённую борьбу за право считаться "истинным народом". Подпитка каждой из враждующих сторон из-за рубежа, а также распространение в суннитских областях террористической организации "Исламское государство" делают возможной дальнейшую эскалацию.
В каждом из примеров профессора Манна неудачный процесс демократизации оборачивается радикальными формами этнических или религиозных противостояний. Государства, где демократизация только началась, а сами "семена демократии" были присланы извне и малопригодны для почвы, в которой "должны" взрастать, риск этнических конфликтов гораздо выше, чем при стабильных авторитарных режимах. Когда крепкая авторитарная рука в полиэтническом обществе начинает слабеть, demos и ethnos нередко переплетаются воедино.
Этническая принадлежность в качестве маркера социальной стратификации начинает вытеснять принадлежность классовую. При этом чувства близкие к классовой ненависти активно используются новыми национально-сознательными элитами. Так, нынешние прибалтийские режимы, помимо прочего, определяют русских в качестве недавних эксплуататоров, за что и требуют с России многомиллиардные компенсации ущерба от "советской оккупации". Используется теория профессора М. Шмулдерса2 — спекулятивный миф, что, не будь советского периода, Латвия и Эстония сегодня были бы среди наиболее прогрессивных экономик Европы, развивались бы, как Финляндия. Нехитрыми инсинуациями вина за теперешнюю экономическую несостоятельность постсоветских прибалтийских республик перекладывается на русских и "жёсткую колониальную политику" СССР.
Споры, кто кого кормил в советской семье народов, активно использовались национал-демократами на закате Союза, когда решалась задача выхода из-под "гнёта Москвы". Понятно, что объеденными прожорливым Центром по определению представали союзные республики. Сегодня в ряд прибалтийских стран, определяющих русских как недавних эксплуататоров и колонистов, также встала Украина, "евромайданные" элиты которой корыстно используют миф о "житнице СССР" и канализируют чувства социального протеста и классовой ненависти в русло этнического национализма.
Пропустим через несколько грубоватую схему объяснения этнических чисток профессора Манна украинский сюжет. Важно лишь отметить, что в теории Манна этнические чистки сопровождает не демократия как идеал общественного устройства, идеал равенства, но "демократизация". Речь идёт не о каком-то имплицитном свойстве демократической формы правления, но о провале усилий установить такую форму.
"Две Украины" существовали и в советское время: преимущественно украиноязычный запад и центр, преимущественно русскоязычный восток и юго-восток. Авторитарный советский партаппарат сглаживал противоречия между ними, хотя кампания по коренизации руководящих кадров 20-х и 30-х годов XX века, реанимированная, пусть и в более мягкой форме, Н.С. Хрущевым, изначально закладывала под союзную республику мину замедленного действия.
После демонтажа советского проекта "незалежна Україна" пытается встать на "демократический" путь развития. Тот путь, который западные доброжелатели рекламировали и продолжают рекламировать для всех государств бывшего СССР. В республике появляются свободные, хотя и коррумпированные, выборы, которые с течением времени всё больше становятся похожи на регионально-языковые плебисциты, что лишь обостряет противоречия. Основные политические силы приобретают этнический оттенок. Партии становятся условно "русскими" или условно "украинскими".
На президентских выборах 2010 года при поддержке России побеждает В. Янукович, а парламентские выборы 2012 года приносят победу его политической силе — "Партии регионов", а также союзной ей КПУ. Русские Украины видят в "регионалах" защитников своих интересов. На данном этапе этно-цивилизационный раскол общества — хотя в случае Украины определение "этно" носит достаточно условный конструктивистский характер — достигает критической точки: чуть больше половины населения (49%-56%) выступают за вступление в Таможенный союз, тогда как вторая часть (41,5%-46%) — за путь евроинтеграции.
Новой вехой в истории постсоветской Украины становится Евромайдан 2013-2014 годов. Запад подталкивает украинский народ к отказу от "авторитарного" режима В. Януковича, к форсированной "демократизации". Страна погружается в пучину гражданской войны.
Прозападные силы захватывают столицу. Лидеры восточных регионов требуют автономии для своих областей. Киев получает поддержку ЕС и США, Восток — помощь России. Спираль противостояния закручивается. Наступает момент, когда от ответа уже не уйти. Каждый житель погрузившейся в конфликт страны должен определиться: "русский" он или "украинец".
Фитиль этнического конфликта на Украине был подожжён. Исправить ошибку нельзя. Русский Восток морально не может оставаться частью страны победившего майдана. Требуется раздел Украины и создание двух моноэтнических режимов. Пусть для начала и при помощи записанной в Минских соглашениях полумеры — особого статуса Донбасса. Реализм заставляет признать, что максимально широкая автономия представляет собой наименьшее зло в плане немедленных решений.
На примере украинского сюжета отчётливо видно, что такие неустоявшиеся демократические институты, как многопартийность и выборы, привели к обострению регионального и языкового конфликта и запустили вооружённое противостояние, не оставившее Украине шанса сохранить территориальное единство.
В случае прибалтийских республик, где удалось не допустить "большой крови", во избежание крайних форм этнических конфликтов государственные и общественные институты должны быть перенастроены в соответствии с запросами этничности: все многочисленные этнические группы должны иметь доступ к демократическим институтам и возможность использовать их для отстаивания своих интересов. Возможным решением могло бы стать соглашение о консоциативном правлении: квотах для нацменьшинств в органах власти, дополненных правом вето на политику, проводимую титульной этнической группой. Конституции прибалтийских республик должны быть очищены от этнократических маркеров. Но первым шагом в выработке противоядия от этнических конфликтов в Прибалтике должны стать ликвидация института массового безгражданства в Латвии и Эстонии и уравнивание всех жителей этих республик в правах вне зависимости от происхождения.
1. Манн М. "Тёмная сторона демократии. Объяснение этнических чисток". — Москва: Пятый Рим, 2016. — 922 с.
2. Шмулдерс М. "Экономические отношения Латвии и СССР и их результаты: 1920—1990". – Рига: Латвийский институт статистики, 1991. — 91 с.
На фото: Смертельно опасная эпидемия «наци-майданов» может охватить всё «постсоветское пространство»
