Раз уж утвердилось в умах современников барабанное название событиям 25 и 26 октября 1917 года в Петрограде, даже не всеми горожанами вначале замеченным, не стану мелочиться. Пусть, дабы не путаться в терминах («переворот» или «захват», др.), здравствует в ностальгических воспоминаниях Великая Октябрьская социалистическая революция (далее у меня ВОСР)!
Вообще, приличия требуют сдержанности. Ибо в муках, с обильным кровотечением рождённое государство якобы рабочих и крестьян сама же роженица, по имени Партия Вэкапэбэ, (позже – Капээсэс), и прикончила в державном младенчестве**. Одни в этом детоубийстве видят разочарование родительницы в своём произведении всего на восьмом десятке лет его жизни (дескать, не жилец искусственник наш); другие полагают, что мудрая Партия, от переизбытка той самой уникальной мудрости, тронулась псевдопролетарским умом; а третьи, циники, убеждены в смене ориентации виновницы ВОСР от впавшего в имотенцию марксизма-ленинизма в сторону способного на омоложение олигархата. Если так (если правы циники), то не учла старушка Партия отсутствия желание молодца с капиталом вступать с ней в рыночные сношения, разве что под забором у всемирного базара…
Однако я увлёкся лирическим отступлением.
Всемирно-историческое значение ВОСР в том, что у неё много всемирно-исторических значений.
Главное, на мой взгляд, - космически мощное, как взрыв сверхновой, воздействие на головы зарубежных капиталистов. Всякие там Ротшильды и прочие Рокфеллеры с ужасом представили у себя под носом борьбу за освобождение рабочего класса по российскому сценарию. Конечно, всяк эксплуататор, заинтересованный в недопущении подобного, понимал, что такого пролетариата, столь лёгкого на подъём в неизвестную дорогу к абстрактному царству свободы, как пелось на марше в никуда, нигде больше в мире не водится. А вождей, по неистовству равных Ленину и Троцкому, и днём с огнём не сыщешь ни в Европах, ни в Новом свете, не говоря уже об Австралии. Но чем чёрт не шутит! Лучше не играть с огнём.
И мировой капитал (без сердца, но зато с действительно холодным, рациональным умом) так организовал жизнь голодных и рабов в своих угодьях, установил такое вознаграждение за эксплуатацию своего пролетариата, что тот, ощутив сытость и комфорт, и равенство, и свободу без «пиф-паф», пуще всего на свете стал бояться потери обретённого. В промышленных странах настоящего рабочего, занятого трудом на производстве, а не дрёмой под самоварное шипение в марксистских кружках, мало интересовало, что там произошло в какой-то непонятной России. Или Монголии? Словом, где-то на варварском Востоке. А вот мыслители-фантасты, вроде Уэллса и Роллана, взволновались неожиданной перспективой переустройства действительно несовершенного (всегда, до скончания веков несовершенного) мира. Они мало чего знали (а вернее, не хотели знать) о беззаконии в РСФСР, возведённом в закон, о красном терроре, породившим белый и зелёный, о продразвёрстке, приведшей к невиданному по масштабу мору голодом, об унижении наследственной интеллигенции, безумно накликавшей революцию, об уничтожении целых сословий. Они смотрели «из-за бугра» глазами, замыленными собственным желанием видеть то, что хотели их страстные души природных сочинителей.
Так что сомневаться во всемирно-историческом значении ВОСР при всём желании сомнений не получится: факты - на сытых, довольных бытом лицах рабочего класса развитых капиталистических стран.
Только, скажите мне на милость, почему за это нас возвышающее «значение», предмет гордости Иванов и Людмил Фёдоровых, большевики назначили расплатиться народам России? И какой ещё ценой! Ценой десятков миллионов трупов, искалеченных тел и душ, поломанных судеб во время двух гражданок (красно-белой и красно-зелёной), при насильственной коллективизации, одновременно на стройках социализма с широким использованием рабского труда, со всеохватными репрессиями «по разнарядке». Интернациональный долг, скажете, вспомнив недавний Афган? Только мы, русские люди, в долг ни у кого не брали, веками жили по средствам. Значит, и отдавать не обязаны никому ни по каким людским законам.
Но может быть, есть иные значени ВОСР, оправдывающие перечисленные потери и муки? Может быть, многострадальный русский (в широком понимании) народ обрёл царство свободы и сытости? Вначале, первые 10 лет советской власти – да, деревня, прирастив к своим наделам бывшие барские поля, купалась в довольстве, пока конец ему не положил колхозно-совхозный (по ак. Лысенко) строй катастрофическим голодом начала 30-х годов (вторым, не последним голодом). Правда, новое крепостничество отличалось обилием «юрьевых дней» по причине нужды государства «рабочих и крестьян» в умственной «прослойке», а более того - в дешёвой рабсиле. Хотя освобождение рабочего класса обернулось практической припиской к заводам (бессмертный опыт промышленников Демидовых), для разорённых, согнанных с земли крестьян семейный барак и даже землянка в рабочем посёлке оставался единственным местом, где заинтересованная в дешёвых руках власть не даст умереть от недоедания, прикроет наготу, согреет. А объявленное всеобщее образование (при отсутствии достаточного количества учителей) позволяло сельским изгоям надеяться, что хоть дети их смогут вырваться из этой юдоли гигантских строек киркой и тачкой. Нехватку материальных средств в обеспечении должного жизненного уровня рабочих власть большевиков, сконцентрированная в новом привилегированном сословии – номенклатуре, восполняла неумолчной лестью в их адрес через прессу (в основном, радио в течение 18-и часов в сутки) и непосредственно в податливые уши невольно внимающим: Передовой класс! Гегемон! Основа социалистической державности! Для повышения норм выработки искусственно создавали «передовиков производства», когда все силы предприятия мобилизовались на «трудовой подвиг» избранного одиночки или отдельной бригады. Так появились стахановцы, первый из которых, собственно Стаханов, будучи человеком по природе честным, не выдержал тяжести своего ложного положения «передовика», неприязни товарищей за своей спиной, превратился в «Стаканова», тоже передовика.
Если желаете, считайте перечисленные наугад, избранные «достижения» новой власти, присвоившей себе кличку «рабоче-крестьянская», внутренним (для России-СССР) значением ВОСР. Я, автор этой статьи, воспитанный в семье РУССКИХ(!!!) разночинцев с двухвековым «стажем», так не считаю. И не будем дискутировать, товарищи ужакины. «жирная» точка здесь у меня.
Но всё-таки, пересилив своё отвращение к ВОСР, я признаю ВСЕМИРНО-ИСТОРИЧАСКЕ ЗНАЧЕНИЕ «великой», «октябрьской», «социалистической» революции.
Провидение будто выбрало Россию, как место обитания самых долготерпеливых и выносливых людей, чтобы жестоким примером предупредить всё человечество: люди, нигде никогда не поступайте так! Это соблазн миражами - яркими туманными картинками, которым в реальной жизни нет места. Неистовые пророки, в нетерпении, сознавая тщету своих убеждений словом, неотвратимо и неумолимо перейдут к насилию в распространении своего учения в массах. И высшим трагизмом станет неоправданность людских потерь. Ведь что произошло в России за короткий (по меркам истории) срок. - Впервые в истории человечества правящая элита на пике своей ничем неограниченной власти, то ли наскучив своими деяниями, то ли индивидуально пережрамшись до болезненной отрыжки, «дефцитами» «развитого социализма», захотела запретных плодов реально развитого «златомиллиардного» капитализма. И своими псевдопролетарскими мозолистыми руками разрушила, казалось бы вековое, строение своих предшественников по «строительству нового мира» (точнее, по «отречению от старого мира»). А в народе не нашлось ни «белых», ни «красных», которые бы ценой жизни захотели сохранить своё государства. Сам факт такой катастрофы даёт основание осознавшим её предупредить потенциально ностальгирующих по своей молодости, которая случайно совпала с периодом социализма по-советски:
- Не зазывайте русских людей своими ритуальными завываниями на руины! Они красноречивы и назидательны. То ли не по Сеньке оказалась «немецкая» (в смысле «не наша») шапка, то ли Сенька по глубинной сущности своей иначе, как набекрень, носить её не может. Советская модель общественного устройства была с радостной поспешностью (и с опасением возврата) отвергнута не только практически всеми странами так называемой «народной демократии», но прежде всего самими советскими людьми. Это потом многие из на стали тосковать по утраченной привычной жизни, когда оказалось, что и капитализм у нас какой-то «развитой», но не в ту сторону, в какую нам хотелось, с завистью погладывая на Европу и за океан. Видимо, на роду у нас написано жить в неустроенных, хоть и «с удобствами» времянках и, занимая очередь за «благами», мечтать о светлом будущем для наших детей, поскольку мы сами в него не верим… Мы смутно надеемся на особый русский путь, не представляя, какой он для путника и куда ведёт. Но надеяться на что-то надо и, надеясь, искать методом осторожных проб направление. Выбор огромный – в любой стороне неизведанный простор. Только в одну сторону путь нам заказан. Мы оттуда недавно пришли, не найдя там земли обетованной. Древние греки говорили «нельзя войти в одну и ту же реку». Для русского человека понятней другая поговорка: «Нельзя наступать на одни и те же грабли». В том и главное значение ВОСР, что она не даст забыть этого предостережения.
СокуровЪ
Примечания:
*Понятие «революция» переводится на совр. Русский как «переворот». Но ещё до первой смуты (собственно Смута, 1606-12 гг), при Василии Тёмном перевороты и попытки переворотов были названы «замятнями».
**Жизнь великого, могучего (если оно действительно таковым является) государства продолжительностью в 74 года – это срок смешной, историческое младенчество, по сравнению с 1055-летней монархической Русью-Россией.
