На фронтоне современная надпись: Мининский университет. Слева - не сразу можно понять – стилизованная буква «М». Я сначала подумывал – кусок мяса: Минин-то по первой профессии – мясник, продавец говяды. Фасад здания выходит на площадь Минина и Пожарского, на которой Минин увековечен ещё двумя памятниками. Вот только как его профессия увязывается с направлением бывшего Горьковского государственного педагогического института – именно эти слова всё-таки проглядывают пониже современной – не знаю.
ВОЗРАЖАЛ ЛИ МАКСИМ ГОРЬКИЙ
ПРОТИВ ПЕРЕИМЕНОВАНИЯ НИЖНЕГО НОВГОРОДА?
Как известно, старинный город при слиянии русских рек Ока и Волга, в 1932 получил название в честь Максима Горького. О том, как он назывался раньше, можно написать целую книгу. Ограничимся словами, написанными в современной Большой российской энциклопедии, 22-й том которой был издан в 2013 году: «Нижний Новгород первоначально назывался Новгород (в 16 в. также Новгород Низовской земли), как Нижний Новгород упоминается в источниках с 14 в.». Наш разговор о том, как отнёсся к переименованию 1932 года великий русский писатель, 150 лет со дня рождения которого в этом городе торжественно отмечается в нашей стране в эти дни.
Надо сказать, что до конца 1980-х годов никто и никогда об этом не задумывался. Как и о подробностях самого переименования. То есть юбилеи этого события отмечались, но словесная часть сосредотачивалась в основном на положительных изменениях в городе за тот или иной юбилейный период.
Острый интерес к подробностям случившегося много десятков лет назад события возник в упомянутых 1980-х. В письме, опубликованном в областной газете «Горьковская правда» 4 октября 1987 года с места в карьер была вынесена «резолюция»: Максим Горький «неоднократно высказывал своё неодобрение по поводу присвоения Нижнему Новгороду его литературного псевдонима». Особую значимость этим словам придавала ремарка, что подписавшие, а среди них были известные и уважаемые в городе люди – Герои Социалистического Труда, академики, депутаты разных Советов - являются «коренными нижегородцами». Не будем останавливаться на последнем утверждении, соответствующем истине весьма приблизительно. Как и на утверждении, что наименование Нижний Новгород было дано ему «почти восемь веков назад при его заложении», что, как можно видеть, не соответствует серьёзным источникам.
Полностью документ призывал «восстановить старинное наименование», а нас интересует всего лишь позиция Максима Горького. Думается, что «отмашка» на несколько неожиданную инициативу по «восстановлению справедливости» пришла из Москвы. Дело в том, что в середине 1950-х некой группе писателей расхотелось прозываться «горьковскими», что побудило их к аналогичной затее. Тогда этот номер не прошёл, т. к. за авторитет Горького – и писателя и города - решительно высказалась Москва. С тех пор изменилось многое и, в том числе, отношение к истории. И закопёрщиком нового взгляда явилась «Литературная газета», на первой странице которой много лет размещался характерный бюст «буревестника революции». Старшее поколение помнит, что в конце 1980-х и отношение к революции, в частности к той, которую называли Великой Октябрьской и ещё Социалистической, тоже поменялось на обратное. Но не будем отвлекаться – нас интересует великий русский писатель и его отношение к переименованию Нижнего Новгорода.
Народный артист СССР Никита Богословский вдруг заметил, что «многие парки отдыха и драмтеатры страны носят имя Горького. Да и в самой Москве, где Алексей Максимович жил не так уж долго, с его именем наблюдается явный «перебор». Далее известнейший советский композитор долго перечисляет московские объекты, носящие следы замеченного «перебора» и выносит свой приговор: «Горький, конечно, был писатель великий, но, кажется, ни один его русский коллега-классик такого обилия увековечений не удостаивался». Не будем заниматься сравнением писательских достоинств, приведём лишь интересующие нас слова: «В 1932 году Нижний Новгород, гордость русской истории, НЕСМОТРЯ НА ПРОТЕСТЫ (здесь и далее выделено мной – А.Е.) Алексея Максимовича, был волевым решением переименован в город Горький…» («Литературная газета» за 19 августа 1987 г.) . Не будем отвлекаться на появившееся «волевое решение», приписываемое Богословским, неизвестно кому. Родившийся в 1913 году человек вполне мог знать неизвестные дотоле подробности случившихся на его памяти событий и зафиксировать в своей памяти отношение людей, связанных с ними. Не очень понятно, правда, почему он столько лет хранил в себе всё это. Да и в 4-х томной «Летописи и творчества Максима Горького» он среди огромного количества знакомых лиц писателя никак не отмечен.
Во всяком случае, как мы видим, оценка получила поддержку на родине писателя. Но на этом не остановилась! В ноябре того же 1987 года писатель Валентин Распутин соавторстве с неким Дм. Жуковым в «Литературной России» инициативу всё же приписал землякам Горького: «Общественность города напоминала: их великий земляк Алексей Максимович Пешков НЕОДНОКРАТНО ВЫСКАЗЫВАЛ НЕОДОБРЕНИЕ, что Нижний Новгород стал называться Горьким…».
Не остался в стороне и Дмитрий Сергеевич Лихачёв («Советская культура» 27 февраля 1988 г.): «Алексей Максимович Пешков БЫЛ НЕДОВОЛЕН преподнесенным ему при жизни «подарком», но не мог открыто перечить Сталину. Быть недовольным честью, оказанной ему «отцом народов», было далеко не безопасно…». Эту цитату можно было бы и сократить, но не хотелось оставлять без внимания открывшуюся принадлежность «волевого решения», на которую не решился правдолюбец Богословский. Заметим, что как и горьковское недовольство, сие открытие ни на чём не основывается.
Доктор филологических наук В. П. Нерознак в «Собеседнике» (август 1988, № 35): «Есть документальное подтверждение тому, что Горький БЫЛ ПРОТИВ «подарка ко дню рождения – прижизненного переименования в его честь Нижнего Новгорода». Название «документа» филолог не привёл.
Эти оценки не остались без внимания и у известного горьковеда Вадима Баранова («Известия» 1988, 10 декабря): «В печати уже ПРОМЕЛЬКНУЛО СВИДЕТЕЛЬСТВО о том, в каком отчаянии был А. М. Горький, узнав, что Сталин намерен «подарить» его имя Нижнему Новгороду. И как Алексей Максимович буквально умолял его не делать этого… По словам А. Толстого, Горький запретил своим домашним и друзьям именовать при нем город по новому названию». Опять же не будем придираться к последнему «свидетельству», напомним лишь, что уже после переименования города Горький со своими внучками совершил поездку в Горький на теплоходе с названием «Горький». Выскажем лишь сожаление, что имя «свидетеля» известный исследователь творчества знаменитого писателя не назвал.
Можно добавить, что когда именоваться «горьковским писателем, было престижно, сей ученый муж, появившийся на свет до переименования Нижнего Новгорода, писал в автобиографии: «Родился я 26 апреля 1930 года в г. Горьком…». Теперь же он торопил общественность с «возвращением» прежнего наименования: «и произвести это следует еще в текущем, 1988 году, в год 120-летия А. М. Горького».
Настало время вспомнить и «документ», о котором говорил московский филолог Нерознак. Скорее всего, в качестве такового именно его осмелился предъявить обществу секретарь комиссии по историческим наименованиям Горьковского отделения Советского фонда культуры И. Теплицкий в областной комсомольской (сколько устаревших слов!) «Ленинской смене» в июле 1989 года:
«Всем известно, что сам А. М. Горький был КАТЕГОРИЧЕСКИ ПРОТИВ подарка» Сталина к 40-летию своей литературной деятельности. «Сегодня впервые написал на конверте вместо Нижнего Новгорода Горький. Очень это не с руки и неприятно», -писал Алексей Максимович в письме из Сорренто В ОКТЯБРЕ 1932 года. Но его протестующий голос не был услышан в атмосфере начинавшихся безудержных восхвалений «отца народов». Многие авторы писем считают, что наш долг – услышать скорбный голос писателя и выполнить его волю, пусть даже через 57 лет…»
Но в октябре 1932 г. Горький находился в Москве, уехав в Италию лишь 29 числа. Ему проще было бы позвонить своему адресату Хитровскому в город Горький по телефону. Строчки, похожие на процитированные (опять-таки – не будем придираться), действительно можно прочитать в приписке к письму, только написанному не в октябре 1932, а в феврале 1933. И относились, как видим, лишь к написанию АДРЕСА «НА КОНВЕРТЕ». Думаю, кроме небрежности здесь сказалось и неуёмное желание инициаторов переименования навязать своё мнение. Приведем цитату из уже упоминавшейся 4-х томной «Летописи жизни и творчества Максима Горького»:
«Февраль, 19. Просит Ф. П. Хитровского дать в журнал «Наши достижения» очерк о работе кустарей-игрушечников Горьковского края. Дает согласие ознакомиться с докладом Хитровского о художественных изделиях края для предстоящего краевого совещания о производстве кустарной игрушки, а также обещает посмотреть его воспоминания о Горьком».
Редакция горьковской областной комсомольской газеты «Ленинская смена» могла бы как-то прокомментировать статью Теплицкого и даже показать первую публикацию этого письма, состоявшуюся в «Леночке» в 1936 году. Впоследствии оно было перепечатано в 1950-е годы в 30-м томе Собрания сочинений Горького и снабжено академическим комментарием. Вот только никакой связи с «протестами» выявлено не было.
Ничего не сказал о «протестах» и сам адресат соррентийского письма горьковчанин Хитровский, опубликовавший его вместе с припиской после войны в своей книге «Домик Каширина». Кроме того, его книги с воспоминаниями о Горьком выходили дважды – в 1955 и 1960 годах. И горьковские писатели, поднявшие в это же время вопрос о переименовании города Горького, протестов тогда не заметили.
Придуманный тезис о «категорических возражениях» Максима Горького, как и другие аргументы «в пользу» переименования города его имени, пожалуй ярче всех остался в памяти одураченных горожан. Сравнить можно лишь с аргументом «возвращения исконного имени», об «истинности» которого также свидетельствует цитата из Энциклопедии, приведённая в начале этого разговора.
Александр Ермошин,
Нижний Новгород (с 1932 по 1990 – город Горький)
