Воробьиная ночь
Я узнал это название от своего дедушки, когда был шестилетним мальцом. Это теперь, когда мы вооружены всякой энциклопедической информацией, легко найти объяснение тому, как образно на Руси народ называл самую короткую ночь в году. Впрочем, это не одна ночь, а целый период с 19-го по 22-е июня. В этот период бывает самая большая долгота дня – 17 часов 37 минут. Зато ночь длится всего 6 часов 23 минуты.
А когда дедушка почти шепотом, невольно окуная меня в некое состояние необъясненной тайны, произносил этих два слова «воробьиная ночь», я с детской боязливостью, но страстно желал встретить самую короткую тревожную ночь с 21 на 22 июня.
Конечно, повзрослев, я узнал, что воробьиной ночью называют в это июньское время и ночь с сильной грозой, яркими всполохами зарниц. А так как мы с дедушкой не один год встречали это время июня, то я могу засвидетельствовать, что не только моё детское воображение приуготовляло мне некое состояние невесть откуда взявшейся детской тревоги, которая селилась где-то под сердцем, но и дедушка шептал какие-то слова или молитвы. Это были просьбы и мольбы к молнии и грозам, ветрам и бурям истребить нечистую силу, которая плодится к воробьиным ночам в непомерных количествах.
В такую короткую ночь и началась самая жестокая за всю историю России Великая Отечественная война. По всей Европе выросла мерзкая в истории человечества нечистая сила, которая решила разгуляться в короткую июньскую ночь 22 июня по всей западной границе СССР, тогдашнего легендарного нашего государства. Нечистая сила стремительно охватывала наши земли, неся смерть и разруху.
Главной же причиной наших с дедушкой бдений в самые короткие июньские ночи, которые он называл воробьиными, были бабушкины молчаливые выходы за околицу в предрассветный час, когда небо взбухало серебряным светом к трем часам ночи. С околицы, с пологого угорья были видны очертания Севского шляха, по которому с партизанским соединением Михаила Наумова ушел в Хинельские леса сын бабушки, мой дядя. Ему не было и шестнадцати лет.
После знаменитого степного рейда этого легендарного соединения в глубокий тыл врага в 1943 году, когда партизанская конница нарвалась на «Волчье логово» Гитлера под Винницей, сын бабушки, Михаил Сорока, пропал без вести, прикрывая отход партизан. Однако бабушка верила до самой своей смерти в то, что её сын жив и скоро вернется короткой июньской ночью домой. Она недвижимо стояла на холме, вглядываясь в далекие дали, терпеливо ожидая, не покажется ли знакомая до боли стать, узнаваемая только ею походка любимого сына, задержавшегося на той страшной войне, которая уже кончилась, а его почему-то всё нет и нет.
Дедушка уже давно знал, что сын погиб. Он прочел это в книжке генерала Наумова, которая называлась «Степной рейд». В ней перечислялись имена тех, кто, спасая основные силы соединения, пал смертью героя. Среди них был и Михаил. Но бабушка и слышать не желала таких разговоров. Она верила в то, что сын жив с такой неистовостью, что все решили не перечить ей.
Последнюю неделю я жил в деревне. Но по обязательному велению сердца, начиная с 19 июня, я встречал рассветы.
Воробьиная ночь 22 июня растворилась в набухшем рассвете рано, когда не было еще и трех часов. В тревожной, настороженной тиши стлались по лугам густые туманные пологи. Задумчивыми исполинами выглядывали из них острова из ветел и ракит. Восток уже рдел зарею, а на западе висел туманный сумрак. От него несло тревожностью и болью. Порубежная наша Курщина соприкасается ныне с враждебной нам границей. За нею в воробьиные ночи рождается нечисть. Пока она полнится западной силой, бандеровщиной, мне не проехать к тем местам, где недалеко от Винницы есть могила моего дяди, партизана Великой Отечественной войны.
