Современная церковная архитектура — фактически калька с канонов конца XIX — начала ХХ веков. Реалии сегодняшнего дня никак не отражены в ней. И это при том, что, помимо всего прочего, сейчас у нас появилось огромное количество невиданных сто лет назад материалов и методов строительства. Но все они используется для копирования и подражания. Например, не так давно был воссоздан храм Христа Спасителя, в отличие от оригинала ставший монолитной железобетонной конструкцией. Восстанавливать и воссоздавать — это по-своему хорошо и правильно, но где развитие мысли? Где движение в ногу со временем?
Наблюдая за студентами, занявшимися церковными проектами, я нередко ловлю себя на мысли о том, что их рукой будто бы водит некий архитектор из XIX века. Будто бы они ничего нового на эту тему сказать не могут. Потом, во время защиты и выступления перед комиссией, им часто приходится отвечать на вопрос: почему в вашем проекте никак не отражена современная действительность? Где XXI век? И каждый раз в ответ слышны невнятные отговорки о неких канонах. Дело в том, что эти самые каноны со временем всегда менялись. К тому же, они не были унифицированными. Храмы Новгорода разительно отличаются от церковных строений в Кижах, а те, в свою очередь, от нарышкинского барокко.
Церковная архитектура любой отдельно взятой эпохи, как правило, аккумулировала и изливала тогдашние представления об архитектурной гармонии, о стилистике времени. Причём при строительстве храмов всё это выражалось ярко и лаконично. Почему-то сегодня такого не происходит. По большей части используются те приёмы и стилистические ходы, которые установились в позапрошлом веке.
Любое воплощённое религиозное творение, будь то икона или церковь, наверное, должно быть связано с неким откровением, снизошедшим на человека. Если сейчас в церковной архитектуре нет нового стиля, то, может быть, всё от того, что мы ещё недостаточно глубоко погрузились обратно в христианство, связь с которым прерывалась в течение семидесяти лет. Возможно, нам не хватает опыта свободного общения с религией, чтобы высказать о ней что-то новое и архитектурно осмысленное.
Наши храмы зачастую имеют стойкую связь с тем конкретным местом, где они расположены. Из памяти сразу же всплывает Георгиевский собор, что в Юрьеве-Польском, несущий свидетельства древней и развитой культуры. Белокаменная резьба, похожая на настоящие окаменевшие кружева, украшающая его стены, встречается крайне редко. Схожую конструкцию и эстетическое оформление имеет также Дмитровский собор во Владимире. Оба этих строения принадлежат к Владимиро-Суздальской архитектурной школе и по-своему выражают те откровения, которые когда-то снизошли на великих мастеров прошлого. Если бы они творили южнее или севернее, восточнее или западнее, то результат их труда был бы иным. Им был бы доступен другой материалов, пришлось бы иметь дело с другими погодными условиями, сама природа, в конце концов, принуждала бы к другому видению мира. Таким образом, все храмы, сохранившиеся до наших дней, могут рассказать очень о многом.
Как преподавателю мне часто приходится сталкиваться с тем, что религиозную архитектуру считают ретроградством и пережитком прошлого. Но подобные суждения — не что иное, как элементарное невежество. Если взглянуть на ХХ век, а к этой эпохе архитекторы продолжают обращаться постоянно, и не думаю, что в скором времени ситуация изменится, то мы увидим, что многие великие творения были созданы во славу той или ной религии. Здесь и капелла Роншан от Ле Корбюзье, и собор Пресвятой Девы Марии в Токио работы Кэндзо Тангэ — ярчайшие примеры структурного экспрессионизма. Эти постройки передают стойкое ощущение неземного пространства и, безусловно, доносят представления авторов о космосе, о религии, о жизни и об искуплении.
Не только перед архитекторами, но и перед всеми остальными представителями культурного сообщества встаёт задача переосмысления образа православного храма. В ближайшем будущем эта тема будет активно обсуждаться. Но, наверное, самое главное, что нам сейчас необходимо, — это всеобщая молитва с просьбой об озарении.
Потому что время требует своего осмысления. Почему бы не создать церковь, например, на самой вершине нового небоскрёба? Да, поначалу идея кажется странной, но зачастую новаторам и великим творцам приходится идти к истине сквозь страх быть осмеянным и непонятым. Современные священнослужители пользуются автомобилями и мобильными телефонами, и хорошо — это помогает им жить и действовать. Современность уже проникла в жизни монастырей и храмов. Но само их архитектурное устройство тоже должно соответствовать эпохе.
