Объявленные Россией санкции потрясли Европу. Запрет на поставки продовольствия грозит обернуться для стран ЕС не только потерей рынков сбыта и миллиардными убытками, но и сокращением тысяч рабочих мест. Для российских же крестьян, казалось бы, открываются большие возможности: расширяй посевы, наращивай производство, вводи новые перерабатывающие мощности, заваливай города отечественными продуктами – все съедят! Но чтобы это светлое будущее состоялось, одного запрета на импорт продовольствия мало. Надо много чего поменять в нашем сельском хозяйстве. Очень много.
Сотрудники редакции "Завтра" съездили в Калужскую область на производство сельскохозяйственной артели "Маяк". Там мы побеседовали с председателем Валерием Ивановичем Еремеевым, который возглавляет предприятие 20 лет. Родом из Калужской области, по образованию учитель истории, он однажды был избран земляками на пост председателя. Благодаря участию в комсомольских организациях получил опыт руководителя, а сельскохозяйственный опыт уже имелся из жизни. Все тяготы сельского крестьянского труда знал с детства — работал вместе с родителями. Пламенную речь на избирательном собрании Валерий Иванович составил из двух фраз: "Я буду работать. И вы будете работать".
"ЗАВТРА". Валерий Иванович, расскажите, чем занимается ваш колхоз, что он производит сегодня? Как удалось сохранить колхоз, переходя из советского в постсоветский период?
Валерий ЕРЕМЕЕВ. Наш колхоз существует с 1930 года. Сегодня он один из немногих хозяйств Калужской области, кто сохранил коллективно-долевую форму собственности, т. е. общинную форму организации и управления колхозом. Россия во все времена была сильна общиною, все решалось миром. Сохраняя колхоз — мы сохранили нашу сельскую общину. Я не являюсь его собственником, я — сособственник, как и все колхозники. И мы относимся к категории среднего предприятия, где основная продукция — молоко, мясо, зерно и картофель.
Во время реформ 90-х был сложный период. Все колхозные владения надо было разделить на паи и земельные доли. И только потом, по желанию, можно было объединить их в абсолютно новый колхоз. Решение было практически единогласным — работать в коллективе, какие бы ни звучали призывы "о счастливом фермерском труде". Из колхоза вышло 18 человек, чтобы стать фермерами, но полностью удалось зарегистрировать землю и оформить свое хозяйство только шестерым. На этот счет Ф. Энгельс хорошо говорил, что можно наделить людей собственностью, но нужны годы, чтобы научиться ею управлять.
Я был избран председателем в 94-м году, когда колхоз находился в упадке: зарплаты уже не выдавали вовремя, инфляция росла ускоренными темпами. Было сложно изменить отношение колхозников к труду, в сторону простого понимания, что только труд, может изменить жизнь к лучшему. Начал с укрепления дисциплины, встряхнул всех, и у людей появилась вера, что можно работать и получать хороший доход. Мои начинания поддержали многие колхозники, в первую очередь Бердников И.Т., Громова Р.С., Кукушкина А.И., Ашуркова Р.И., Черницов Н. Н., Чехолина П.К., Новиков А.С., Крылова М. Д., Масальская Л. А. и многие другие.
Чтобы колхоз совсем не исчез и окончательно не развалился, общим собранием колхозников решили создать неделимый фонд, который нельзя было бы поделить между собственниками.
В 1997 году начался период регистрации прав собственности. И колхозу, который нарабатывал свое имущество десятилетиями, не одним поколением, нужно было заплатить немалые деньги за оформление бумаг, подтверждающих владение этой собственностью.
Сейчас мы работаем в не менее сложный период. В судах практически регулярно приходится отстаивать собственность колхоза.
"ЗАВТРА". Многие говорят о том, что в ведении сельскохозяйственного производства приходится сталкиваться с множеством, как будто искусственно созданных, проблем, которые препятствуют нормальной деятельности. Расскажите, с чем приходится сталкиваться вам, вашему колхозу? Что вы считаете главными проблемами в сфере сельского хозяйства?
Валерий ЕРЕМЕЕВ. Главная проблема в том, что нам не надо государственного финансирования, как принято считать, хотя это и бывает существенной поддержкой, но мы можем заработать и жить сами, просто не надо изымать уже заработанное в виде налогов и других механизмов.
За последние 20 лет отняли очень много. В настоящее время усиливается монополизация рынка производства, переработки, реализации сельхозпродукции. Рынок становится более жестким по отношению к мелкому и среднему сельхозпроизводителю. Принят ряд федеральных законов, положения которых очень сложно осуществлять.
Так называемые колхозные рынки ушли в прошлое. Сегодня, чтобы продать немного мяса на рынке, забой необходимо осуществить на стационарном убойном цехе или у специализированного предприятия. Таковы требования ВТО и с этим много проблем.
Еще одна проблема — это воспитательный процесс. Я по образованию учитель истории и знаю, насколько важно воспитание. Необходимо включать детей в активную трудовую деятельность: заставлять и увлекать. Если они не начали работать до 18-ти, то и не начнут никогда. Меня в этом не многие поддерживают, но я уверен в том, что говорю.
Если с меня как с налогоплательщика берут деньги, то я хотел бы знать, что они идут в том числе и в сферу образования. И я хочу, чтобы на них были подготовлены специалисты. Кто на селе люди номер один? Тракторист, доярка, механизатор. Какой орган ведет подготовку этих специалистов для меня? Я готов по-другому поставить вопрос, сам платить деньги за подготовку этих специалистов. Но у меня должны быть гарантии, что они будут хорошо подготовлены и будут работать.
"ЗАВТРА". Как бы вы охарактеризовали тип человека, работающего в колхозе сегодня, что это за образ?
Валерий ЕРЕМЕЕВ. Это действительно патриоты сельского хозяйства. Это люди, которые болеют за предприятие, у них есть чувство гордости за него. Работник сельского хозяйства это как бы "наркоман", но с особой зависимостью. Сейчас весна и от земли идет тепло — один раз это прочувствуешь, и потом к этому будет тянуть всю жизнь. Трактор. Запах солярки. Запах хлеба во время уборки в жаркий день. Это наслаждение. Люди, которые посвятили этому делу жизнь, много чего отдали — получают от этого удовольствие. И я такой же. У меня возникает желание, как в детстве — проехаться на тракторе, когда вокруг идет сев, где-то жаворонок поет. Идешь по полю, и тебя просто поднимает куда-то.
"ЗАВТРА". Молодежь не особенно тянется к работе в колхозе. Вероятно, что на сегодняшний момент они не видят там для себя никакой перспективы для заработка.
Валерий ЕРЕМЕЕВ. Это потребительское отношение к жизни и ко всему. Большинству хочется сегодня все и сразу. Генри Форд начинал работать на фирме отца посудомойщиком — и это целая система подготовки кадров, чтобы было куда расти дальше. Сегодняшних детей мы пичкаем всем, чем можно, и они привыкают к фразе: "Мама, дай денег". Когда нужно идти работать — у них встает вопрос: "А зачем?" Мы не воспитываем того, что он все может получить тогда, когда он это заработает. Без трудности человек не будет иметь и сладости от жизни. А сегодня ищут только сладости. Нужно трудиться — и всё будет. У нас есть минимум зарплаты, но нет ограничения по максимуму.
"ЗАВТРА". Способны ли колхозы наладить свое производство так, чтобы кормить страну и есть ли в этом необходимость?
Валерий ЕРЕМЕЕВ. Во-первых, такого понятия как колхоз уже не существует. Это стало просто названием: "Колхоз Маяк", как Вася или любое другое имя. Все названия предприятия сельхоз назначения определены гражданским кодексом: открытое акционерное общество (ОАО), закрытое акционерное общество (ЗАО), общество с ограниченной ответственностью (ООО), индивидуальные предприниматели и сельскохозяйственный кооператив. Мы — сельскохозяйственная артель, оформленная как кооператив, и у нас есть организационно-правовая форма: частная, но собственники кооператива личным трудом участвуют в производственой деятельности предприятия.
Во-вторых, кормят страну не малые предприятия, а крупные. Сегодня на рынке производства сельскохозяйственной продукции ведущее место занимают крупные транснациональные монополистические корпорации в области производства сельхозпродукции.
Я не ошибусь, если приведу следующую статистику: 10-18 % транснациональных монополий и крупных корпораций в России производят от 70 до 90% сельхозпродукции. А 70 -80% предприятий, таких, как наше, — производят 10% продукции.
Существует еще такое понятие: константы затрат на производство продукции, в которую входит цена комбикорма, электроэнергии и т.д. Для больших корпораций все это дешевле обходится, а средним и мелким предприятиям дороже, и, соответственно, наш продукт будет дороже и неконкурентоспособен.
Поэтому крупные корпорации всех накормят. А в нашем предприятии главное — это образ жизни, мы производим, чтобы жить здесь. Нам не надо, чтобы с неба падала сверхприбыль, нам нужны нормальные условия для проживания и производства, и на этой основе — удовлетворения насущных, житейских проблем своих работников и жителей нашего региона качественной продукцией.
"ЗАВТРА". Колхозы разве не должны создавать продовольственную безопасность страны, чтобы мы не зависели от ввоза и настроений транснациональных компаний?
Валерий ЕРЕМЕЕВ. Транснациональные компании производят здесь, в России. Сегодня ставить вопрос о безопасности не очень логично. Есть конфликт России и Америки, закрыли пластиковые карты и т.д. Но есть политика, а есть бизнес. Бизнес нацелен на получение своих доходов. В России пока еще можно получать экологически чистые продукты, и бизнесмены это место не упустят. К тому же любого потребителя, по сути, интересует только качество и цена продукции, а кто именно производит, для него не важно.
"ЗАВТРА". Кроме работы на колхозное производство, можно работать и на себя — быть фермером. Но периодически поднимается вопрос: возможно ли быть фермером в России? Что российское фермерство представляет из себя сегодня, и какие есть перспективы у этой деятельности?
Валерий ЕРЕМЕЕВ. Я говорил, что у колхозов много отнимают, но нет определенной стабильности и в законодательной основе нашего фермерства. В российском законодательстве также нет понятия — фермер. Есть понятие "индивидуальный предприниматель в сфере сельского хозяйства с правом образования юридического лица или без него". Иначе говоря — предприниматель на селе, бизнесмен.
В некоторых областях фермерство не перспективно. Они также заложники законодательной базы по сельскому хозяйству. Существует технический регламент на молоко и молочную продукцию, на мясо, табачную и винопродукцию. Какое-то время просуществует рынок, на котором они могут сбывать свою продукцию, а потом монополии их поглощают. Законодательная база, чтобы проглотить такую "мелочевку", уже создана. Например, нельзя продавать нерасфасованное молоко, непастеризованное и т. д. Я не знаю, есть ли в Москве точки, где продают молоко из бочек? В Калуге есть, и на сегодняшний день местная власть с этим мирится, потому что, может быть, где-то не хватает молока, может быть, цена чуть поменьше, но сегодня-завтра по этому закону эту лавочку могут прикрыть в один момент. А где ему еще сбывать молоко? Везти на переработку молоко мелкому фермеру невыгодно.
Мне представляется, что этот бизнес ни в коем случае не может быть молочным. Если он будет молочным, то ему придется уходить в далекое развитие своего производства. Ему скажут, что с доходом в 10 млн. нельзя быть индивидуальным предпринимателем, дальше он обязан будет поменять организационную структуру. Но ему невыгодно переходить в другую организационную структуру, потому что тогда он переходит и под другую систему налогообложения. Зачем ему притягивать, например, систему бухгалтерского учета?
Сегодня фермеры как-то существуют. Они уходят от ответственности, от многих введений и от той законодательной системы, в которой мучаемся мы. А завтра и они должны будут работать на общих основаниях.
"ЗАВТРА". Есть ли какая-то организация представителей колхоза, объединение, которое могло бы совместно решать существующие общие проблемы и эффективно воздействовать на власть?
Валерий ЕРЕМЕЕВ. Лет 10-15 назад я стоял у истока создания двух таких российских организаций. Я в это поверил, и мы создали организации "Союз животноводов России" и "Союз производителей молока". Но если вначале там двигались наши идеи, мы что-то защищали, проводили акции, то сегодня эти организации стали тоже потребителями наших взносов. Чем больше платишь взнос в организацию, тем выше ты можешь стоять на иерархической лестнице. Мы не стали платить и нас "оттуда попросили", так сказать. Система замкнулась на деньгах. Произошло опять лоббирование интересов крупных компаний. Желание получить преференции от правительства, поближе пообщаться с министром.
"ЗАВТРА". Как в таких условиях удается выжить вашему колхозу?
Валерий ЕРЕМЕЕВ. Просто я слишком упрямый. Нахожусь, как в наковальне, где меня и снизу, и сверху лупят, а я не знаю: зачем и почему. Мы не сдаемся. Иногда, конечно, ночью проснешься и думаешь: не отправить ли все эти проблемы подальше, а утром понимаешь: ведь это люди, у них есть свои проблемы, свое видение, им нужно кормить детей, решать как-то свои житейские проблемы, они тебе верят и надеются. Понимаешь это — и становится легче, и опять идешь вперед.
"ЗАВТРА". У вас в кабинете висит портрет Ленина, что не часто встретишь среди современных руководителей. Почему именно Ленин?
Валерий ЕРЕМЕЕВ. Многие спрашивают: "А зачем?". Это мой талисман, это ответы на многие вопросы жизни, которые были даны им век назад, но они актуальны и сегодня. Этот человек прочувствовал настроение крестьян, рабочих, прочувствовал психологию. Он показал людям ориентиры и направил их. Все это значимо и сейчас, и мы до сих пор сверяем свой путь по этим ориентирам. Кто-то говорит: "Это неправильно". Хорошо, может быть, а вы сделайте лучше, чем он. Сделайте так, чтобы крестьян ценили по личному трудовому достоинству, а не по денежному кошельку.
Беседовала Мария Карпова
Фото Виктора Новикова
