Поздравляем нашего давнего, верного, надёжного друга, несгибаемого бойца, солдата Великой Отечественной войны Владимира Сергеевича Бушина с вручением Всероссийской премии "Сталинград".
МУЗА
Ей девятнадцать. "Литгазета".
В буфете встретить — жизни цель!
Она вчера сошла с портрета,
Что в час восторга создал Рафаэль.
* * *
Я был молодым и бессмертным,
Я спорил бесстрашно с судьбой,
И знал я победы и жертвы,
И звал я других за собой.
Шли годы... Какие удары
Пришлось отражать нам в бою!
Теперь я и смертный, и старый,
Но там же, где прежде, стою.
НИЧЕГО ИНОГО
А.И.Цветаевой
Я устал от двадцатого века,
От его окровавленных рек.
И не надо мне прав человека —
Я давно уже не человек...
Владимир Соколов
Весь этот мир: от блещущей звезды
До малой птахи, стонущей печально,
Весь этот мир труда, любви, вражды —
Весь этот мир трагичен изначально.
И ничего иного тут не жди,
А наскреби терпенья по сусекам
И, зная всё, сквозь этот ад иди
И до конца останься человеком.
НЕОТВРАТИМОСТЬ
А.Д.Медведеву
Народ умеет примечать
И насквозь видит он любого.
На всём стоит его печать —
От революции до слова.
Он дал прозванья-имена
Не только войнам да владыкам,
Но и цветам, сортам вина,
Дождям, ветрам, звериным крикам.
Не только рекам, городам,
За облака ушедшим горам,
Но даже мошкам и кротам,
Былинкам даже под заборам.
И ты, хоть прячься век в избе,
Или в Кремле, в роскошном зданье,
Как и всему, он и тебе
Найдёт достойное прозванье.
* * *
Вы видели, как сквозь асфальт порой,
Его пронзая, лезет стебелёчек?
Где силы взял для подвига герой?
Ведь не ракетчик, не танкист, не лётчик.
Мне моего нешустрого ума
Загадку разгадать вполне хватило:
Его ведь кормит мать-земля сама,
А сверху тянет аж само светило.
Я думаю, и Путин в свой черёд
Любые стены прошибал легко бы,
Когда бы не Чубайса, а народ,
Он слушал бы вимательно весь год,
А сверху прокурор следил бы в оба.
КОГДА ТЫ ПОДНИМЕШЬСЯ СНОВА?
Зарыли его у Кремля
Без почестей, ночью, украдкой.
И пухом не стала земля,
И сон его вечный не сладкий.
Но в мае, в тот день торжества,
Что в сердце храним мы особо,
Лишь в полночь затихнет Москва,
Встаёт император из гроба.
И видит он нынешний мир,
В котором России так тяжко…
На нём всем знакомый мундир
И с красной звездою фуражка.
Идёт… Перед ним Мавзолей.
В ту черную осень отсюда
Шеренгам своих сыновей
Дал веру он в грозное чудо.
Сюда в 45-м году
Победа на крыльях явилась…
За это на Страшном Суду
Ему бы немало простилось.
Страну озирая кругом
Он ищет надежды и смысла…
Вдруг видит: над звёздным Кремлём
Трехцветная тряпка повисла.
— Да как это терпит народ?
И что с моей родиной стало?
Он маршалов грозно зовёт,
Зовёт молодых генералов.
Но те, кто был славен в бою,
Его уж не слышат в могиле,
А те, что сейчас, — изменили
И продали шпагу свою.
Тогда он спросил тишину:
— Где Яков, мой сын? Где Василий?
— Расстрелян был Яков в плену,
А младшего здесь затравили…
Тогда, современник, к тебе,
Как встарь, обращает он слово:
— Неужто ты сдался судьбе?
Когда ты поднимешься снова?!..
И ходит он взад и вперед,
Ответа от нас ожидая.
Но тихо. Безмолвен народ
И в ночь на Девятое мая.
На Спасской пробили часы,
Восток оживился, алея…
Платком вытирая усы,
Спускается он с Мавзолея...
ВОЗРАСТ
Хосе Нуньо, другу из Барселоны
О, годы! Что со мною сталось!
Очки, морщины, седина...
Неужто в самом деле старость
И чаша выпита до дна?
Но как же старость, если Моцарт
Теснит дыханье мне опять,
И сердце учащенно бьётся,
И как ему, мне тридцать пять;
И если Лермонтова строки
Зовут меня на бой за честь,
На бой бесстрашный и жестокий,
И как ему, мне двадцать шесть;
И если над судьбой Джульетты
Меня опять застал рассвет,
И я шепчу её обеты,
И мне, как ей, шестнадцать лет.
В ДЕНЬ, КОГДА ГУЛЛИВЕР ПРОСНЁТСЯ
(читая Джонатана Свифта)
"На развалинах советской экономики мы создадим умную экономику..."
Дмитрий Медведев, как известно, очень умный
Эти лилипуты, гномы, карлики —
Грабежа страны моей ударники.
Карлики да гномы с лилипутами
Ложью всю страну мою опутали.
Лилипуты, карлики да гномики
Пляшут на обломках экономики,
Созданной народом-Гулливером,
Бывшего для всей земли примером.
Чтобы все про мощь его забыли,
Гулливера ложью усыпили.
Дремлет он... Но ведь придёт минута —
Сбросит гнома, карла, лилипута,
Сбросит Кресса, Росселя и Босса.
Нет здесь ни сомнений. ни вопроса.
Ужас их тогда не описать:
Гулливер в глаза им станет ссать.
От лица великой русской нации
Это им за все шараш-новации.
И хотя услышим голоса:
— Да ведь это — Божия роса!.. —
Но в тот день им всем придётся круто.
Никому не жалко лилипута,
И ничуть — ни карлика, ни гномика,
Дерибаску, Прохора и Ромика.
И воспрянет родина моя!
Смоет всех целебная струя —
Гнева всенародного фонтан,
Как писал собрат мой Джонатан.
