Сообщество «ЦАРЁВА ДРУЖИНА» 15:05 26 октября 2019

Ужакинг - как дискуссионный метод

Пример не для подражания

На заставке:

Пролетарии всего Барнаула соединились в банке

О термине:

Последние 20 лет я публикуюсь и в электронных изданиях, их не один десяток.

На сайте Завтра чаще, чем где бы то ни было, применяется дискуссионный метод, которому, по моему мнению, подходит термин УЖАКИНГ. Почему такой, поясню ниже. А сейчас перечислю его определяющие особенности:

1. Переиначивание имени автора;

2. Умалчивание о его деятельности, которая вызывает одобрение;

3. Приписывание автору неблаговидных поступков;

4. Заведомо ложное цитирование его печатных высказываний, литературных трудов.

Прочитавший это, волен продолжить перечень.

Поскольку я стал избранным объектом ужакинга, то мне не остаётся ничего иного, как с волками живя, по волчьи выть. Что и делаю, простите за такую слабость.

*

Некто Ужак… Позволю себе без «ин» на конце, раз уж сей видный представитель развитого постничества именует меня Величка, коверкая фамилию одного из 8-ми моих пра-прадедов, малоросса-полтовчанина, и тем самым «намекая» на мою якобы нерусскость и на свою, туземца азиатской глубинки, расовую полноценность.

Итак, некто Ужак (sic!: род ползучих гадов), в последние годы отвёл мне место властителя своих дум. Сужу по частоте его откликов на мои публикации. Весьма польщён, ибо столь бурное и словообильное отрицание моего литературного творчества свидетельствует о неравнодушии к нему «бурлящего пустослова».

Правда, вызывает досаду какая-то бросающаяся в глаза зацикленность «профессионального читателя» (так он мне представился) на одних и тех же «блохах» в моих произведениях. Допускаю, от таких «насекомых» я не избавлен, как всякий писатель, и малый, и большой, и даже классик. Помнится, я дважды последовал совету барнаульца в искусстве блошиной охоты в тот период нашей духовной близости, когда он ещё не разговаривал с одним одарённым блогером-стихотворцем, «как поэт с поэтом»… Но потом, перечитав сотни страниц моего письма (рассказы, отрывки из романов, пр.), мой преследователь с воплями живодёра зацепился за черепичные крыши Парижа, мимоходом, в одном месте отмеченные мной глазами одного из героев исторического сочинения. Ужак вполз на одну из крыш и обнаружил, что кровля медная, местами свинцовая. Это открытие породило категорический повод для приговора 1000-страничному роману с двумя сотнями действующих лиц. Мол, в мусорную корзину весь роман! Однако неосторожное замечание блогерши же Л.Ф., что дома во Франции два века тому назад крыли плитками сланца, заставило Ужака сползти на землю. Тут ему на глаза в том же романе попалась картина весеннего сева зерновых, увиденного со стороны тем же героем, который возвратился из Франции в Россию в 1818 году.

Вот здесь я остановлюсь, так как Ужак, опозоренный на крыше Парижа своей псевдоклассовой сестрицей, в присущей ему перевиральной манере прочитанного, пересказывает в многочисленных постах, пытаясь вывести меня на чистую воду как невежду, то, что я описываю. Художественно обрисованный мной эпизод весеннего сева на новгородчине Ужак пересказывает так:

Дескать, в холодный весенний день босоногий крестьянин идёт по прошлогодней стерне, разбрасывая семена, а за ним пахарь поднимает сохой поле. «У Сокурова сначала сеют, потом пашут!», - ржёт знаток кровельных дел, как его литературный рыжий конь (тот, любитель водицы из луж, помните?).

Но посмотрим, как у меня это описано в действительности. Причём, рассказано по ознакомлению с описаниями очевидцев крестьянского труда тех лет в средней полосе России.

**

Цитирую из соответствующей главы своего произведения, которую прочёл и наш Ужак:

«…впереди зачернела вспаханная (подчёркнуто мной.- С.С.) земля. Мерно ходили по полю мужики с лукошками через плечо, рассеивая горстями, широкими махами рук хлебные семена. Следом, взрывая сошниками чернозём, шли за сохами оратаи. Мелкие лошади тянули сильно, вдохновенно, рассыпая на две стороны рыхлую землю. Сзади следовали железозубые бороны, запряжённые совсем мелочью о четырёх ногах и управляемые мальчишками. Хотя было свежо, мужики и дети были с непокрытыми головами, босы, в рубахах поверх летних портков».
http://zavtra.ru/blogs/zoloto_kornina_glava_1_(prodolzhenie). Глава «Брат, сестра Корнины и Хруновы».

Запомнили, читатели сего? Описанные мной мужики и мальчишки работают на уже ВСПАХАННОЙ(!!!) земле, не на стерне..

Тем не менее, оглушённый ржанием Рыжего Коня (тось, Ужак) я начал сомневаться: а вдруг напутал? Конфузы у писателей, увы, случаются нередко. Запросил интернет, как осуществлялся сев зерновых первой четверти позапрошлого века в местах, описанных в моём романе.

***

И вот какой получил ответ:

Для сева семена насыпали в специальную плетёную из бересты ёмкость — севалку (севатку, лукошко)… Сеятель разбрасывал семена по вспаханному и заборонённому полю крупными горстями в определённом ритме. Затем семена запахивали сохой и заделывали бороной.
http://kizhi.karelia.ru/crafts/sev (Сев. Традиционные ремёсла и хозяйство).

****

Уф, отлегло! Художественное описание весеннего сева в названной выше главе не противоречит описанию в справочной литературе. Интересно, промолчит ли сейчас профессиональный перевиратель авторских текстов, или начнёт, голося, извиваться, как ужак, схваченный за хвост? Конечно, «классовые друзья», новые бывшие, и так, и так его поддержат. В этом сомневаться не приходится.

*****

Я привёл всего лишь один пример «дискуссионного метода» профессионального лгуна, представляющегося знатоком всего и вся – от парижских крыш до пахотной земли Отечества. Этого, полагаю, достаточно, чтоб иметь представление об одном из самых заметных экземпляров сайтовского террариума, где процветает и набирает силу ужакинг.

1.0x