Только сейчас мне стало известно, что пару дней назад в возрасте 90 лет, скончался в Иерусалиме замечательный русско-израильский кинорежиссер Михаил Калик. Я с ним познакомился много лет тому назад, году в 1973-м, и он взял меня к себе помощником режиссёра на съемки его единственного израильского фильма «Трое и одна». Проработал я с ним несколько месяцев, и был совершенно пленён его рассказами – о кино, о режиссерах и актёрах.
У него была непростая жизнь – в пятидесятые он оказался в тюрьме и лагере за политику, но относительно быстро вышел, и сумел окончить ВГИК и начать снимать. Его первый же фильм, «Человек идет за солнцем», поехал в Канны и стал одним из шедевров кино периода оттепели. Мальчишка с обручем и цветным стеклышком в абсолютно безопасном и доброжелательном советском мире шестидесятых был символом своего времени. (Ему предшествовали три фильма, которые я не запомнил).
Чуть попозже он снял «До свидания, мальчики» по повести Бориса Балтера, которой мы зачитывались. Замечательный был фильм, черно-белый, о поколении, ушедшем на войну; я плакал, не утирая слез. Для моего поколения, первого послевоенного мирного поколения России, он был знаковым.
Затем, на пике оттепели и пражской весны, он снял «Любить», который мало кто видел – его жестко сняли с проката и положили на полку. Он попробовал что-то еще – снял фильм по пьесе Артура Миллера «Цена» - но ощущал, что его затормозили прямо в момент творческого подъема.
Он решил уехать в Израиль. Но в Израиле русский режиссёр оказался невостребованным. Тогда только начинался израильский кинематограф – фильмами Ури Зоара, и театр – драматургией Ханоха Левина, и русский опыт оказался ненужным. С большим трудом ему удалось собрать денег на свой первый и единственный израильский фильм – о герое-ветеране, который бросает свой дом и уезжает на юг, в Эйлат, ловить рыбу и катать туристов. Тут он влюбляется в девушку-дикарку. (Фильм был основан на горьковской «Мальве», и нашу героиню звали Марва, на ивритский лад.) Появляется его сын – его играл Асси Даян, сын генерала Даяна и впоследствии известный актер и режиссер. Возникает роковой треугольник, и старый ветеран проигрывает и погибает под горький плач Марвы и угрызения совести сына.
Фильм был совсем неплохой, но никак не относился к реальной израильской жизни, хотя Калик старался. Больше ему делать фильмы денег не давали.
Ещё один фильм он снял, когда открылась Россия. Его («И возвращается ветер») он снял в России уже в 1991 году.
Но уже поздно было ему возвращаться в Россию. Его время прошло. Он возвратился в Израиль, где и дожил до глубокой старости.
Мне его судьба всегда казалась символичной и трагичной – трагедией эмиграции семидесятых годов. Люди были энергичные, с огромным запалом – но мало что получилось у них (у нас? – я был всё же заметно моложе). Цукерман («Жидкое небо»), Кончаловский («Поезд»), Виктор Норд, Миша Калик – вот и все реализовавшиеся кинорежиссёры. Да и в литературе – Довлатов вкалывал на газетной подёнщине, Милославский очень мало писал – после отличного начала, Боков пережил помешательство, только Эдуард Лимонов прошёл те годы и полностью реализовался. (Были и другие авторы, о них в другой раз.)
Если у вас будет время, посмотрите один из его фильмов – хоть «Любить», хоть «Человек идет за солнцем», хоть израильский фильм «Трое и одна». Так мы его помянем – замечательного кинорежиссёра, который сделал меньше, чем мог и хотел, из-за после-пражской заморозки и из-за своей веры, что в Израиле он сможет снимать. Мир праху его!
