Племянник великого океана, Татарский пролив, опять пытаясь быть похожим на своего знаменитого родственника, гонит крутую волну на пологий, покрытой галькой берег. Очередной бесшабашный тайфун- бродяга прервал работу паромной переправы и два брата-близнеца Холмск и Ванино, переговариваясь по телефону, устало курят на самом краешке земли в ожидании погоды. Прячась от жестокого шторма за широкую спину острова-спасателя Монерона, высокой многоярусной надстройкой, выглядывает большой оранжевый танкер. Вынесенная далеко в море сильная мускулистая рука бетонного мола держит в сжатом кулаке белую свечу маяка, а за его железным бицепсом спряталась от непогоды дружная ватага МРСов-работяг. Порывистый ветер, набрав силу, упорно пытается сорвать шапку крышы с большого серебристого ангара, но не расчитав , поскользнулся на металлической гладкой поверхности и с отчаянным криком сорвался вниз. Твоё обоняние всё сильнее улавливает терпкий йодистый аромат одеколона для настоящих мужчин от Тихого океана. Суровый дядька Сахалин, нахмурившись, но с весёлой искоркой в глазах пристально наблюдает за беззаботной малышнёй- Итурупом, Хабомаи, Шикотаном и Кунаширом, как бы пацаны ненароком чего-то не натворили? Где-то в океане, в районе 180 меридиана, стремительно проскочив между островами Диомида, с хрустом ломается линия перемены дат и прямо со взлётного поля Южно-Сахалинска стремительно уходит в сторону сумеречного и непонятного Запада новый день, держа в руках маленький самолётик-надежду, а музыкальный ряд гигантского Русского пространства сменяет звучание имперского органа клавишами часовых поясов и неподдельная любовь, утешая плачущих малышей и усталых стариков, летит над просторами Великой страны...
Пробежав заданную дистанцию, тяжело дыша, стихает шторм и куда-то на Северо-Восток в сторону Охотского моря, оглядываясь, убегает бродяга-тайфун. Молча идёшь по берегу, до белизны отстиранным жестоким штормом и ноги твои проваливаются в солёный, пахнувший водораслями песок. В зелёных влюблённых глазах мальчишки-Татарского пролива отражается бездонная синева дальневосточного неба и белые слезинки облаков, а Охотское море, как ласковая мать своего малыша, солёными губами опять целует остров Сахалин...
