Вечерело. Скатывалось за горизонт еще недавно палившее и иссушавшее землю солнце. Быстро надвигались сумерки. Натруженная за день земля щедро отдавала свое тепло. Пахло ночной фиалкой‚ мятой‚ клевером‚ другими луговыми цветами и травами.
На крутом‚ выжженном солнцем пригорке тихо шелестела листьями нечаянно выросшая здесь одинокая березка‚ под ней, прямо на земле, на расстеленной клетчатой шали дремала старая Арина‚ доводившаяся мне родственницей по линии матери. Седые волосы выбивались из-под повязанного вокруг ее маленькой головы белого ситцевого платка. Большая, выцветшая от времени клетчатая шаль принадлежала когда-то ее бабушке и теперь досталась Арине от матери как память.
Трудно поверить, что эта сухая, слегка сгорбившаяся, с потемневшей кожей на лице‚ шее и состарившихся исхудалых руках‚ с потухшими‚ почти незрячими глазами старушка слыла в молодости красавицей.
Внизу‚ под пригорком‚ протекала река. От реки поднимался теплый пар. Слышался всплеск ударяющейся о крутой берег речной волны. Где-то далеко время от времени то появлялись, то исчезали всполохи светлых зарниц. Здесь, совсем рядом, в подсохшей траве, звенел, не умолкая, невидимый кузнечик. В вечернем небе одна за другой высыпали, отражаясь в темной поверхности воды‚ звезды.
Я усаживаюсь рядом и прошу Арину рассказать о себе.
-А что рассказывать? Жизнь моя почти прошла. Годы мои большие. Ладная ты‚ детка‚ уродилась. Все при тебе: и красота‚ и ум‚ - начала несколько уклончиво старая Арина. – Я вот долгую жизнь прожила. Всякое видала‚ и плохое‚ и хорошее. Красивая была в молодости‚ как ты. Да только счастье обошло стороной. Верно, говорят, не родись красивой, а родись счастливой.Теперь я уже плохо видеть стала, но ты молодая‚ зрение у тебя острое‚ и глаза открыты для всего. Вот, кажется, месяц на небе взошел. А там, видишь, на середине реки, звездочки в воде пляшут.
Я взглянула на реку. Звезды действительно отражались в ней‚ как в зеркале. Ближе к середине реки несколько звезд‚ и в самом деле‚ казалось‚ будто пританцовывают: то, словно скрываясь в воде, то, появляясь вдруг на поверхности ее.
-Издавна это место на реке называют Черным Омутом, - пояснила Арина. - Редко кто отважится заплыть туда один. Вода в Омуте холодная, ледяная и крутит так, что враз затянет в водоворот. Вот потому так неистово пляшут отраженные в нем звезды. Вы‚ молодые‚ многого не знаете‚ хоть и считаете себя продвинутыми. Старики со своими привычками и взглядами кажутся вам смешными и старомодными. Но у пожилых людей богатый жизненный опыт, который молодым предстоит еще познать и обрести.
Тут неожиданная тучка, будто пробежавшая над землею тень‚ закрыла на мгновение свет луны и звезд. Глядя на Арину, не различая более в полутьме ни ее загрубевшей от ветров и времени кожи, ни множества мелких морщинок на состарившемся лице‚ я вдруг поняла, какой она была когда-то красавицей.
-Вот и ты, вижу, не знаешь историю нашего села. А было это давным-давно, еще при крепостном праве. Богатые помещики скупали здесь понравившиеся им земли. Приглянулось это чудное тихое местечко‚ лес и речка‚ одному состоятельному генералу, по фамилии Куприянов. Когда выкупил он землю, крепостных крестьян согнали вырубать и разрабатывать лес.
Здесь, у речки, появился большой, красивый дом генерала, возникли вдоль берегов крестьянские избы. Возле генеральской усадьбы разбили крестьяне сад и липовый парк. Отдельные вековые липы сохранились и доныне.
Так на месте дремучего леса выросло село под названием Куприяново. Название свое село получило по фамилии самого хозяина‚ выкупившего эти земли.
В селе через некоторое время построили небольшую церквушку. Люди, проживающие в округе, приходили в церковь молиться, крестить детей. В ней крестили и помещичьих отпрысков. Тут же‚ в семейном склепе‚ хоронили усопших из помещичьей усадьбы.
Позже поселился в Куприянове другой богатый помещик. Он построил еще одну усадьбу и посадил еще один липовый парк. У него была юная красавица-дочь‚ чернобровая‚ русоволосая‚ с большими зелеными глазами и нежным румянцем на щеках‚ чистая царевна из сказки. Затмила она своей пригожестью всех красавиц на селе.
Как-то раз увидел девушку на крутом речном берегу крепостной крестьянский парень Василий. Покорили сердце его золотисто-пшеничные волосы и зеленые глаза ее.
Вскоре послали Василька – так ласково звали его селяне и родители за синие васильковые глаза – ухаживать за лошадьми в помещичьей конюшне. Был он молод и хорош собой. Светлые кудри упрямо спадали на чистый лоб, мягкий пушок пробивался над припухлой верхней губой юноши.
У барской дочери в конюшне была любимая белая кобылица. На ней совершала она верховые ежедневные прогулки за селом. Но однажды девушка попросила Василька сопровождать ее во время очередной прогулки. Об этом узнал ее отец и уволил Василька с конюшни, заставив его пасти овец и коз. Но ей очень нравился этот молодой‚ красивый крестьянский парень. Она частенько скакала теперь на белой кобылице к пастбищу, чтобы повидаться с Васильком. А когда на небе загорались звезды, наступала ночь и засыпали все в деревне и помещичьей усадьбе, они встречались тайком в условленном месте‚ у Омута.
Слухи о тайных свиданиях с бедным простолюдином дошли до богатого, скупого и грозного отца девушки‚ и он срочно назначил помолвку и свадьбу дочери с сыном преуспевающего в делах купца из соседней волости.
Василька же помещик приказал жестоко наказать и избить специальными палками‚ шпицрутенами, которыми наказывали и забивали до смерти провинившихся солдат в царской армии.
От побоев Василек скончался, а барская дочь, не вынеся столь жесткого избиения и смерти любимого, бросилась в Омут и утонула. Напрасно пытался помещик со своими подручными и подданными отыскать и достать тело дочери со дна поглотившей ее безжалостной пучины, которая оказалась так глубока, что даже несколькими скрепленными вместе длинными шестами не смогли спасатели достичь дна.
С тех пор это место стали называть Черным Омутом.
Сохранилась легенда, будто ровно в полночь из глубины Черного Омута доносился нежный, зовущий голос, а на поверхности воды появлялась, усаживаясь на лепестках лилии, маленькая Русалочка и пела грустную песенку о жестоком отце и несчастной‚ загубленной любви дочери.
В это время все замирало вокруг, даже волны переставали биться о крутой берег. Лишь лунный свет да звезды отражались в воде, а белые лилии, словно вслушиваясь в нежный голос Русалочки, начинали раскрывать свои лепестки.
Тут Арина посмотрела на воду, затем перевязала зачем-то усыхающими руками на своей маленькой седой голове платок и замолчала.
Внизу, под пригорком, все так же слышался всплеск ударяющейся о крутой берег речной волны, в подсохшей за день траве звенел неумолкаемо кузнечик. В ночном небе все ярче загорались, отражаясь в темной поверхности воды, звезды.
