ТВЕРЬ – В МОСКВУ ДВЕРЬ, ИЛИ «ПОЭТОМ МОЖЕШЬ ТЫ НЕ БЫТЬ…»
Губернатор Руденя – в Москву, к Президенту. А я - в Тверь – Москву дверь. Заветной она стала и для меня, давно всё напевавшей «издалека, долго, течёт река Волга…»
Что впадает великая река в Каспийское море, музыкальным ликбезом и подсказывала нам Людмила Зыкина, красоту русской души и русской природы вместившая в уникальный свой голос. «Конца и края нет» красавице-реке, второе (изотерическое) имя которой – Ра. Морфемно-философская частичка его будто спрятана в названии города СамаРА – «миллионщика», расположенного в Среднем Поволжье. И «тихоходно» раскинувшийся на брегах вольнолюбивой русской реки СаРАтов, что только теперь собирается стать «миллионером», блистает загадочно-роскошным РА. Мистически, и он запал в душу ещё в середине восьмидесятых. И, всё же, особым царско-княжеским статусом располагает приволжская вотчина Михаила Тверского.
Гостеприимной для меня хозяйкой распахнула Тверь свои объятия в далёком 1996, когда время перемен и огорчало, и радовало. Впрочем, как и сейчас, что диалектически собирается в единое целое. Неделимым тогда, как по имперско-царско-советской традиции, сосредоточено оно было в филармонии, и на сцене, и за «бранными столами» которой распевались шедевры музыкального искусства. Талантами и их поклонниками выплёскивалось оно на родные просторы, «Музыкальную осень Твери» волшебно превращая в Лемешевский фестиваль искусств.
В песне, в музыке, в танце «хороводили» тверские самородки так, что а-капелла завораживалась Русь-Матушка, благодатное сердце которой - Московский Кремль. На бис и он зазывал уникальных исполнителей родного, доброго, вечного, «времён связующей нитью» сберегая и благодарно обихаживая форпосты Родины, что вечны. Испокон омываются они морями, океанами, реками, кладезьная вода которых как Серафимова Купаленка. Потому и велика Россия, что Волге отступать некуда. В Твери, в Саратове, в Самаре, в Нижнем Новгороде, в Волгограде блистает она красотой, чтобы помнили, вознося молитвы «за други своя».
Павшим Героям Отечества поклонилась и я у Обелиска Славы, что в Рябеево. Поминально-Поклонный Крест предваряет Захоронение Воинов, упокоившихся на древней Тверской земле. Огромных размеров, они напомнили мне украинские, белорусские времён Великой Отечественной, когда «дубина народной войны» снова и снова одолела врага ради жизни на Земле.
Рождеством Христовым входит Жизнь в летопись Нашей эры, на Родине воплощаясь и домами-храмами, чьи «купола в России кроют чистым золотом, чтобы чаще Господь замечал».
Причудливой извилинкой моей судьбы и тверской дороги, что ведёт в Новое Рябеево, пред ясны очи, и показалась церквушка. Силой несметною, и возродилась она в девяностые, что, как бы их ни ругали, всколыхнули, всё же, в людях веру православную. И возносится из недр души: «Во Имя Отца и Сына и Святого Духа». И сохраняется Отечество – единое и неделимое в наших сердцах. Потому и крещены мы были в церквах России, Украины, Белоруссии, чтобы молить о нём, о них, о нас, как о всей планете.
Голубой Жемчужиной слывёт Земля, что плывёт по космическим просторам. Планетарным материком её неутомимо и сберегается Россия, всё продолжающая рождать «Раченьем Вашим» и «собственных Платонов», и «быстрых разумом Невтонов». Ломоносовским предначертанием, уходящими за горизонт душами, сохраняют они божественность красоты, чистоты, нетронутости.
Символично, но именно рядом с храмом Рождества Христова в Рябеево плескались в водах вольнолюбивой реки уточки, еле заметными комочками бороздившие просторы своего «океана». Купались они и в небольшом озёрце, будто намоленном глубинными взорами новосёлов соседствующих с храмом домов. Сосредоточенность и простота их бытия пленяла непорочностью мирозданья, что в основе всего. Потому-то тверские утка, селезень, утята, что «делай с нами, делай, как мы, делай лучше нас», и напомнили мне московских, чинно выхаживавших по Третьему транспортному кольцу Москвы. В «штормовом» городе, между колёсами «космических» скоростей, невозмутимо они радовались жизни в надежде на солнышко.
О Солнышке - внучатом племяннике - в тверской храм пришла помолиться и я.
Снаружи напоминавший часовенку, крохотный храм, оказалось, вмещал в себя Вселенную. Древними иконами открывала она благодатные возможности для всех и для каждого. Потому что, народной мудростью, глаза боятся, а руки делают. Вот и мои, помогая друг другу, ставили свечи, подавали записочки, жертвовали, любили, благодарили. Ради Жизни на Земле, что утверждается и Семью Тверскими Чудесами – в радении, любви, преданности. Президентом. Губернатором. Нами. Каждым. И на своём месте. По-царски и всерьёз.
