«Впервые на арене
Для школьников Москвы —
Ученые тюлени,
Танцующие львы».
Самуил Маршак.
Несколько лет назад в Интернете и даже в ряде литературно-исторических источников появилась информация, что знаменитое и даже всем надоевшее изречение Владимира Ленина о «важнейшем из искусств», на самом деле, звучит гораздо интереснее: «Пока народ безграмотен, из всех искусств важнейшими для нас являются кино и цирк». Мол, недаром иронично-циничный Михаил Булгаков делает своего Шарикова большим поклонником аренных зрелищ. « - Каждый день в цирк - благодушно заметил Филипп Филиппович, - это довольно скучно, по-моему. Я бы на вашем месте хоть раз в театр сходил».
Толково объяснялась и причина последующего купирования фразы. Мол, потом народ стал поголовно грамотным и даже вырулил на второе место в мире по уровню образования. Синематограф также повысил свою квалификацию и перестал выдавать только общепонятные зрелища «для всех». С учётом всего перечисленного фразу вездесущего Ильича изысканно сократили, оставив начитанному, даже иной раз эстетствующему населению только кино в качестве «важнейшего искусства». Другие исследователи утверждают, что всё это – занятный фейк, мистификация, и товарищ Ленин в разговоре с Луначарским действительно говорил только о кино. Что ж, оставим это на совести мистификаторов, а сами обратимся к цирку, который для большинства людей остаётся, если уж не «важнейшим из искусств», то, несомненно, праздником, сказкой, феерией... Встречей с детством. Игрой.
...В Московском музее современного искусства проходит масштабная выставка «Игра в цирк», центром внимания которой стали произведения русского и советского искусства ХХ – начала ХХI вв. Устроители сообщают, что экспозиция включает как знаковые работы, так и малоизвестные. Кроме того, в залах можно увидеть подлинный цирковой реквизит, эскизы костюмов, документальные фотографии и видеоматериалы. Это замечательный повод поговорить о волшебстве арены, ибо это не только зрелище, это – целый мир, притягательный и чарующий. Вспомним также, что советский, российский цирк – исключительный бренд и устойчивый знак качества.
…Читая описания цирковой жизни до Революции, постоянно ловишь себя на мысли – все эти силачи-гимнасты, клоуны, дрессировщики, а также девочки, скользящие по канату, были самыми несчастными и наиболее униженными людьми на свете! Тяжкий труд, мизерные гонорары, издевательства со стороны патологически злобного директора и – ранняя старость в инвалидном доме. Травмы, увечья, неблагодарность. В этой связи всегда вспоминается беспросветная, короткая жизнь сиротинки из рассказа Дмитрия Григоровича: «Воспитанник акробата Беккера назывался "гуттаперчевым мальчиком" только в афишах; настоящее имя его было Петя; всего вернее, впрочем, было бы назвать его несчастным мальчиком». Впрочем, если вспомнить содержание рассказа, все персонажи его – несчастны, включая надутого, высокомерного красавчика Беккера.
Любое дореволюционное произведение, так или иначе касавшееся циркового мира, вызывает неизменную жалость. Нам говорят – эти люди уникальны в своём искусстве, но столь же горемычны. Их считают последними даже среди артистов, с ними не церемонятся. Балаган-с. Существующие на потеху толпе, они совершенно бесправны. Даже «нейтральный», лишённый социального пафоса, рассказ «Каштанка» сквозит меланхолией. Мир немолодого дрессировщика глазами собаки... Вместе с тем, не всё было так удручающе и печально. К примеру, знаменитый клоун-дрессировщик Анатолий Дуров прославился не только своими номерами, но и скандальными выходками, точнее, злой и бескомпромиссной сатирой. Так, желая высмеять Одесского градоначальника Зелёного, имевшего репутацию «держиморды», клоун выкрасил свою подопечную свинью именно в зелёный цвет и устроил шоу. Зрители устроили овацию – все поняли намёк. Несмотря на подобные эскапады, Дурову многое сходило с рук – его авторитет в обществе был весьма велик, а среди его друзей значились и знаменитые писатели, и общественные деятели.
Его брат Владимир Дуров – тоже клоун - был прекрасно образован, слыл весьма уважаемым господином, имел дом в Москве на Божедомке. Более того – ещё до Революции проводил с животными модные в ту пору опыты …по передаче мыслей, интересовался проблемами парапсихологии. Дружил с виднейшими учёными – с Владимиром Бехтеревым и с Иваном Павловым. Кстати, создавая роман «Властелин мира», как раз, касающийся проблем телепатии и управления работой мозга, фантаст Беляев вводит в своё повествование героя по фамилии Дугов. Прототипом был, как раз, клоун-дрессировщик Владимир Дуров. Что ж, братья Дуровы были не униженными балаганными развлекателями, но мыслителями, всерьёз рассуждавшими о природе смешного и о психологии взаимоотношений дрессировщика и животных.
Не меньшим уважением в обществе пользовался и атлет-силач, борец Иван Поддубный, которого хорошо знали за рубежом. Разумеется, такая судьба выпадала единицам, но, тем не менее, это всё-таки встречалось. Уже в советские времена, создавая, как правило, детскую литературу о цирке, авторы продолжали описывать угнетённое положение циркачей до Революции. Примером может служить популярная серия Ивана Василенко о мальчике Артёмке и его дружбе с цирковой гимнасткой Лясей, выступавшей под псевдонимом «мадемуазель Мари» - «Артёмка в цирке», «Волшебная шкатулка», «Золотые туфельки». Конечно же, автор не зацикливался на быте униженных и оскорблённых – цирк всегда оставался цирком, то есть сказкой. «Цирк был круглый, деревянный, большой. Оттого, что на всей площади, кроме него, не было других построек, он казался важным. На стенах, около входа, висели афиши, а на афишах боролись полуголые люди со вздувшимися мускулами, стояли на задних ногах лошади, кувыркался рыжий человек в пестром капоте. Ворота цирка оказались раскрытыми, и Артемка вошел в помещение, где стояли буфетные столики с досками под мрамор. Малиновая бархатная портьера прикрывала вход куда-то дальше».
Интересная деталь - в цирковой среде долгое время было принято брать звучные псевдонимы, лучше всего – иноземные. Почему так? Не только потому, что в Италии и во Франции к концу XIX века сформировались устойчивые цирковые династии, а тайны трюков передавались исключительно близким родственникам. Заполучить в своё заведение клоуна-итальянца или ещё какую-нибудь французскую акробатку долгое время считалось большой удачей для дирекции. Кроме того, экзотические, звучные имена всегда привлекают толпу, нравятся обывателю. Эта традиция была сильна и до Революции и после. Клоуна Жоржа могли звать попросту Егоркой, а загадочную наездницу Лилиану – Марусей. Зритель настойчиво требовал громкости, мишуры, эффектности. Читаем в той же «Каштанке»: «Сейчас выход мисс Арабеллы. После неё – вы». Или вот совсем уже ироничное, из детской литератры: «Мамзель Фрикасе / На одном колесе», «…Артист государственных цирков Афанасий Сидорелли!» и так далее. Постепенно, однако же, это сделалось чем-то, вроде моветона. Недаром в кинофильме «Укротительница тигров» высмеивается напыщенный и глупый дрессировщик, взявший себе псевдоним Казимир Алмазов. Иногда, конечно, это бывало оправдано. Так, подлинная фамилия иллюзиониста Эмиля Кио – Гиршфельд. Труднопроизносимая и совсем не звучная. Согласно расхожей байке, Эмиль Теодорович увидел светящуюся вывеску «Кино», где не горела буква «Н», после чего решил, что это была бы подходящая артистическая фамилия. Насколько это правда, сказать сложно, ибо мир цирка – это всегда пёстрая смесь реальности с мифом и неизвестно, чего тут больше.
Хотя, мы уже, кажется, выяснили, что Владимир Ильич ничего не говорил о цирке, тем не менее, многие знаковые произведения говорят нам об особом отношении к цирковому искусству в СССР. Дело в том, что язык арены понятен всем – он может стать мощным орудием пропаганды, причём не только у себя дома, но и за рубежом. Советский цирк постоянно разъезжал по всему миру, демонстрируя жителям капстран счастливую и солнечную действительность «первого в мире пролетарского государства». Интересно, что Юрий Олеша делает центральными персонажами своей сказки именно гимнаста-канатоходца Тибула и «многопрофильную» циркачку Суок из передвижного балаганчика дядюшки Бризака. Собственно эти герои – стройные, жилистые, подтянутые и – неизменно храбрые - наиболее зримая антитеза богатым, пресыщенным толстякам.
Вспомним культовую предвоенную кинокомедию «Цирк». Это настоящая ода не только советскому цирку, но и всей советской жизни. Недаром в этой картине звучит песня «Широка страна моя родная…», которую можно назвать вторым, неофициальным гимном СССР. Несмотря на то, что фильм обозначается, как «комедия», в александровском «Цирке» всё очень серьёзно – и борьба с расизмом, и укрепление дружбы между народами, и, разумеется, само цирковое искусство. Это не только сказка, это - спортивная мощь и ощущение грядущей войны. В одной из танцевально-акробатических сцен перед нами - феерия на тему лётчиков и парашютисток. Декоративный парашют, похожий на... гигантский кринолин, постамент смахивает на торт, где украшениями служат ...полуобнажённые девушки. Девушки-циркачки, девушки-спортсменки с виду напоминают старлеток Бродвея и Голливуда или же красоток кабаре - те же полуодетые тела, стройные формы, шикарные ноги. Однако это не девочки из варьете, а перед нами вовсе не «Мулен Руж». Это – демонстрация силы и целомудренной обнажённости. Так аренное ревю превращается в репетицию грядущей битвы. В финальной сцене именно циркачи – белокурые в белых одеждах - выступают авангардом гигантского парада физкультурников. Не менее серьёзна жизнь и у персонажей послевоенной лирической комедии «Укротительница тигров». Они начисто лишены легкомыслия и балаганной фривольности – и мотогонщик Ермолаев, прошедший войну, и Леночка Воронцова, не мыслящая своей жизни без своих любимых тигров – это весьма солидные, эталонные советские граждане. Именно в цирк приводит Волька своего друга Хоттабыча. Но разве же настоящий джинн поразится фокусам какого-то там Афанасия Сидорелли?
Любовь «простого смертного» к циркачке не раз обыгрывалась в литературе, в кино и даже в бардовских песенках, вроде этой, про Ваньку Морозова: «Он в старый цирк ходил на площади / И там циркачку полюбил. / Ему чего-нибудь попроще бы…» А всё почему? «Она по проволоке ходила». В детском рассказе «Девочка на шаре» Виктора Драгунского рассказывается, по сути, о вспышке первой любви. Конечно, мальчик-подросток пока ещё не может это сформулировать, но тот необъяснимый восторг, который он испытал при виде волшебной девочки-циркачки, невозможно назвать никак иначе: «Я таких маленьких и красивых никогда не видел. Она была в серебряном платье с воздушным плащом, и у нее были длинные руки; она ими взмахнула, как птица, и вскочила на этот огромный голубой шар, который для нее выкатили. Она стояла на шаре. И потом вдруг побежала, как будто захотела спрыгнуть с него, но шар завертелся под её ногами, и она на нём вот так, как будто бежала, а на самом деле ехала вокруг арены. Я таких девочек никогда не видел. Все они были обыкновенные, а эта какая-то особенная». Именно это непохожесть, инаковость, сказочность часто приводит в экстаз людей «со стороны», но, как показывает практика, цирковые умеют уживаются только со своими, с цирковыми.
…Итак, русский, советский цирк – это не только развлечение, но и дидактика. Это – серьёзно. Именно поэтому у нас оказался возможен феномен Юрия Никулина – блистательного клоуна, умеющего создавать в кино драматические роли. Но, так или иначе, на арене всегда творятся чудеса, которые невозможно постичь до конца, но которыми неизменно хочется восхищаться… Итак, выставка «Игра в цирк».
***
Адрес музея – ул. Петровка, 25.
Часы работы:
Понедельник — воскресенье: 12:00 - 20:00
Четверг: 13:00 - 21:00
Кассы закрываются за 30 минут до закрытия музея.
Третий понедельник каждого месяца выходной.
Третье воскресенье каждого месяца вход свободный.
Выставка продлится до 6 апреля
