Игорь Холманских, полномочный представитель президента России в Уральском федеральном округе.
Российская патриотическая интеллигенция, главными качествами которой являются совесть и патриотизм, всегда чутко реагировала на народные настроения, старалась уловить изменения в чаяниях людей и донести их до власти, всегда выступала связующим звеном между народом и властью, обеспечивающим единство и поступательное развитие нашего общества.
Сегодня трудящиеся снова выходят на передовые рубежи политических действий, и не замечать этого нельзя. Но, к сожалению, сегодня в общественное сознание активно внедряются мифы о том, что активность рабочего класса ведёт к расколу общества, к диктатуре и стагнации, а опорой демократии и прогресса является некий "креативный класс", та часть интеллигенции, которая создает новый идеальный продукт. Но такое противопоставление, на мой взгляд, неправомерно и вредно.
Оно неправомерно потому, что духовный, интеллектуальный труд — это тоже труд. А творческий труд, в свою очередь, несводим к одному только виртуальному "креативу".
И оно вредно потому, что раскалывает нашу страну, вносит в неё хаос, лишает нас исторической перспективы, обрекает на третьесортность в современном мире.
Рабочее, общенародное движение нового типа, локомотивом которого является наш Урал, становой хребет державы, призвано не только развеять эти мифы, но и обеспечить национальную безопасность России перед лицом вызовов XXI века. Понятно, что без участия интеллигенции, без её активного участия в созидательных процессах, достичь этих целей не удастся.Поэтому я рад приветствовать Изборский клуб, где собрались авторитетные, известнейшие в политике, экономике, идеологии и культуре люди, на уральской земле. Надеюсь, результаты нашей совместной работы здесь послужат интересам России, всех наших соотечественников и сограждан.
Александр Проханов, председатель Изборского клуба, главный редактор газеты "Завтра".
Я полностью согласен с уважаемым Игорем Рюриковичем в том, что возвращение рабочих, трудящихся в центр политической и культурной жизни нашей страны необходимо.
Большую часть своей жизни я, как и многие из вас, прожил в Советском Союзе, в обществе, где человек труда и сам труд обожествлялись. Труд рассматривался не просто как некая человеческая функция, направленная на создание каких-то полезных продуктов, изделий. Он понимался не утилитарно, а метафизически. Труду отводилось место "владыки мира", то есть его считали способным решить все социальные проблемы и, более того, проблемы мироздания. Труд должен был не только создать общество изобилия и справедливости, где нет нищеты и угнетения человека человеком, не только уничтожить болезни и смерть, но — победить второй закон термодинамики, предотвратить тепловую смерть Вселенной.
Это была настоящая религия труда. Недаром в советское время люди труда изображались в виде античных героев, новой расой восхитительных великанов, которые должны была прийти в человечество и преобразовать его. Эти статуи сталеваров, шахтёров, колхозников, учёных, солдат украшали фризы и фронтоны дворцов культуры, парки отдыха, улицы и площади советских городов и сёл, станции метро и санатории.
Труд в советское время носил метафизический, героический характер. Чего стоило предвоенное строительство индустрии?! Чего стоил труд военный?! Потому что труд на полях сражений, где пали многие миллионы наших соотечественников — это великий священный мистический труд битв. А чего стоил труд послевоенного строительства — восстановление Родины?! Всё это был труд планетарного, космического масштаба, труд, о котором великий Вернадский говорил как о ноосфере. И он закономерно перешёл в труд покорения Вселенной — в создание божественных райских садов, которые мы хотели насадить в мирозданье. "Млечный путь расцвёл нежданно садом ослепительных планет". Это была русская мистическая задача, которая понимала миссию своей страны, своего народа, всего человечества как миссию космическую.
Потом произошла катастрофа: вся феноменология труда была сначала подменена феноменологией потребления, а впоследствии и полностью уничтожена. Сегодня не только любого человека, любые социальные группы, но даже целые страны и народы оценивают не по тому, что они создали, а по тому, сколько они "стоят", насколько они "рентабельны" и "конкурентоспособны". Разумеется, в долларах. Или в долларовом эквиваленте. В центр жизни поставлен стяжатель, потребитель, угнетатель другого человека. Категория денег сменила категорию труда.
За эти 20 лет, когда в нашей стране открыто поклонялись золотому тельцу, были истреблены результаты величайших трудов советского времени. Закрывались заводы, уничтожались научные и инженерные школы, зарастали кустарником поля, вымирали миллионы людей. Человека труда лишили всех гражданских и человеческих прав. Ему годами не платили зарплаты, его насиловали через все средства массовой информации, внушая чувство неполноценности и страх перед новыми "хозяевами жизни", способными безнаказанно обмануть, ограбить, убить, внедряли в общество ценности "борьбы за жизнь", якобы присущие "законам природы", тем самым низводя человека до статуса животного. Инженеры, которые создавали космические "челноки" "Буран", опередившие время на целое столетие, были вынуждены сами "челночить", чтобы обеспечить себе и своим близким физическое выживание.
Эта деградация казалась необратимой, и мы переживали не только социальную, не только политическую и не только идеологическую, но мировоззренческую, цивилизационную катастрофу. У нас на наших глазах отняли Родину. Не только земную, но и космическую, метафизическую, небесную. Казалось, мы погибли навсегда, а то, что еще оставалось, обречено на деградацию, распад и убиение. Но вдруг, как некое чудо, — потому что в русской истории фактор чуда интереснее и значительнее, чем фактор экономики или фактор власти, — возник встречный вектор, связанный с преображением строя, с появлением и усилением групп национально мыслящих интеллектуалов и политиков.
Важнейшей частью этого вектора является возвращение человека-творца, человека труда в сферу общественной жизни. Труд, который вновь выходит на авансцену — это не труд каменщиков, которые кладут стены. Это не труд железнодорожников, которые гоняют поезда. Это труд, связанный со спасением России, с ее воскрешением, возрождением из нынешнего коматозного состояния. Во всех сферах нашей жизни. Невозможно, например, восстановить оборонно-промышленный комплекс, не восстанавливая всю промышленность, сельское хозяйство, образование, социальную сферу, не меняя коренным образом структуру информационного пространства, культурного пространства, не меняя всю модель современной российской жизни.
Уральский рабочий, строящий сегодня самолет Су-34 или танк Т-90М, — это спаситель России. Учёный, открывающий новые свойства вещества, — это спаситель России. Писатель, создающий новую "Войну и мир", — это спаситель России. И если человеческий труд не обретет сегодня в нашей стране статус высшей ценности, — мы обречены. Потому что, бесцельно потратив четверть века на всякие "перестройки" и "рыночные реформы", мы снова, как в 30-е годы прошлого века, отстали от передовых стран современного мира на 50-100 лет. И мы снова должны пробежать это расстояние за самые короткие исторические сроки — иначе нас сомнут и раздавят. Без особого статуса, без особого характера труда, совершить такой "большой рывок" будет невозможно.
Иннокентий, епископ Нижнетагильский и Серовский.
Мы внимательно следим за работой Изборского клуба и рады, что он поднимает столь важные для нашего Отечества и близкие нашей Церкви темы. Такой темой была, например, тема "примирения". Это совершенно духовное понятие, у которого есть свои христианские координаты. Или сегодня мы говорим о "человеке труда", о "возрождении России"… Оба этих понятия прямо соприкасаются с духовным миром.
Библия — это, по сути, книга о труде, тема труда занимает в ней главное место. Библия начинается с описания трудов Творца и заканчивается описанием суда Божиего над людьми. И когда говорится, что Он будет судить нас по делам нашим, то, с одной стороны, наш труд представляется в виде наказания за первородный грех: "В поте лица будете добывать хлеб свой", — а, с другой стороны, говорится о труде как о пути к спасению. То есть труд — удел каждого человека, и уклоняющийся от труда уклоняется от Бога, от Его завета: и Ветхого, и Нового.
Труд — это не только труд материальный. Монах дрова колет — он трудится. Монах молитвенное правило совершает — тоже трудится. Мы в Церкви говорим, что трудиться надо в первую очередь над своей душой. Потому что, спасая душу свою, спасаем весь мир.
Есть такая притча. Некий человек спросил у троих рабочих, несших тяжёлую ношу, что они делают. Один ответил: "Не видишь, что ли? Камни таскаю". Другой сказал: "Зарабатываю себе на хлеб". А третий: "Я строю Божий храм". Казалось бы, в физическом, материальном мире разницы между тем, что они делают, нет никакой. Но первый воспринимает свой труд как наказание, второй — как необходимость, а третий — как со-творчество с Богом, служение Богу. То есть, в духовном мире разница между ними огромна. И эта разница неминуемо проявится в мире физическом: один будет всячески избегать своей работы, второй — делать её нехотя, от сих до сих, а третий может горы свернуть.
Когда я приехал в Нижний Тагил, то в один из первых дней пошёл в музей Уралвагонзавода. Танки, броня впечатляют. Но особенно меня потряс один экспонат: фанерный чемодан 20-х годов, с какими приезжали сюда и раскулаченные, и ссыльные, и вольнонаемные — разные люди. Выходили из вагонов в чистый лес, начинали строить завод.
Этот чемодан полон грамот — полсотни, пожалуй. На каждой из них — Ленин, Сталин, красные знамёна с серпом и молотом... Чемодан принадлежал одной из советских "рабынь", как назвали бы эту женщину наши либералы. Был в музее, как сказала мне экскурсовод, посетитель из Германии. Он увидел, в каких условиях строили завод, и сказал: "Это концлагерь, это геноцид". Ответ экскурсовода был очень простым: "Нет. Они же все жили в землянках: рабочие, инженеры, руководители завода. До выпуска первого вагона не строилось никакого жилья. И все жили и работали в равных условиях". Это была их совместная жертва нашему будущему. Вдумайтесь в этот феномен: человек, который лишён всяких гражданских прав, соревнуется с другими, стремится трудиться лучше. Зачем? Не для того же, чтобы заработать эти бумажные грамоты? Что это такое? Да, за хороший труд людей восстанавливали в гражданских правах, но это еще не давало им права покидать данную территорию.
Вообще, феномен трудовых подвигов нашего народа в ХХ столетии пока плохо изучен. Ведь какая обстановка была в ту эпоху? Разруха, голод, эпидемии... Но при этом полные залы домов культуры, клубов, где проходили жаркие споры по самым разным вопросам: от бытия Бога до возможности полётов на Марс, от вопросов войны и мира до существования вечной любви...
Мы находимся на Уралвагонзаводе. Так вот, здесь был просто лес, куда фактически пришли люди с топорами, а им нужно было строить цеха, перекрывать большие пролёты. Я был инженером и знаю, как делать перекрытия, например. Так вот, здесь пилили доски и гвоздевым забоем делали большепролётные фермы — это фантастика!
Такую работу нельзя только насилием объяснить или политическими соображениями. У меня есть один ответ на это: душа человека по природе своей христианка. Поэтому человек мог терпеть большие невзгоды, чтобы сделать что-то не для себя, не для хозяина, а для всего народа. Коллективизм, альтруизм, солидарность, взаимовыручка — это проявление христианского сознания нашего народа. Так мы выжили, так мы победили в ВелиЯ только что вернулся с севера Урала, не нашел там пока никаких радостных изменений. И мы сейчас делаем с вами одну работу: приходится вдохновлять, утешать людей, изыскивать внутренние силы, чтобы говорить о том, что поможет нашим людям, нашей стране в целом преодолеть нынешнее состояние уныния.
Ведь когда будет судиться каждый из нас по отдельности — Господь же спасает не страны, не народы, а спасает лично каждого человека — будут учтены все его труды. В том числе — какой он гражданин своего Отечества. И, как сказал митрополит Филарет, плохой гражданин земного царства и Небесного Царства не наследует. Труд обретает своё новое значение: возможность спасения праведным трудом.
Ломоносов писал: "В моря, в леса, в земное недро / Прострите ваш усердный труд. / Повсюду награжу вас щедро / Плодами, паствой, блеском руд". То есть, состояние нашей земли напрямую зависит от того, каким будет наш труд, куда мы его направим и как организуем. Человек тоже задуман Богом как существо творческое, соработник его, он должен раскрыть свои таланты в земной жизни, и через труд человек уподобляется Богу.
Хочу поблагодарить всех членов Изборского клуба за ту работу, которую нам предстоит совместно совершать. Хотя у нас порой разные взгляды, в том числе политические, но в том, что душа человеческая предназначена для творческого труда, который будет спасительным для неё, — в этом понимании мы едины, никаких разногласий тут нет и быть не может.
Александр Агеев, доктор экономических наук, генеральный директор Института экономических стратегий, президент Российской академии прогнозирования.
Один из журналистов пришел на обсуждение темы труда в майке с надписью "От работы кони дохнут". Очень конкретная, четкая и достаточно распространенная сегодня позиция.
Кому она выгодна? Она выгодна тем, кто воюет против России.
Вы спросите, кто против нас воюет? Исламские фундаменталисты? Нет. Они — только часть тех сил, которым Россия не нужна, которым она мешает, которую они ненавидят и стремятся уничтожить, стереть с лица земли.
Вы спросите, почему или зачем, с какой целью эти силы воюют против нас? Последний из докладов Всемирного экономического форума в Давосе показал, что причины и цели такой войны существуют. Первая — это вода, её растущая нехватка. Третье — это сырье, необходимое для развития экономики. Четвертое — чистый воздух.
Все знают, что у нас, в России, 2% населения планеты, зато 40% мировых ресурсов, 25% мировых запасов чистой пресной воды, 12% мировой территории, миллионы гектаров плодородной земли, крупнейшие лесные массивы, дающие почти половину кислорода, необходимого для дыхания всего живого.
Мы неимоверно, сказочно богаты по сравнению со всем остальным человечеством, за исключением, может быть, таких мелких островков, как Норвегия, которая сейчас наполовину питается с уступленного некогда Россией нефтеносного шельфа. Но мы не умеем пользовться своим богатством.
В 1991 году Советский Союз потерпел катастрофическое поражение, уроки которого, как точно было сказано в докладах Изборского клуба, до сих пор нами не осмыслены. Более того, само это поражение часто выдаётся за некую "победу демократии". А значит, еще одна такая "демократическая победа" будет означать если не гибель России, то новую ампутацию её территории, её населения, её цивилизационных и исторических смыслов.
По всем признакам это была капитуляция: мы почти потеряли вооружённые силы, как бы потеряли территории, как бы платили репарации. Без осмысления, диагностики того, что произошло, невозможно двинуться вперёд в национально-освободительной борьбе за суверенитет российского суперэтноса.
"Большую Россию", как большой пирог, резали по частям. Сейчас отрезанные части бывших союзных республик уже почти "переварены" транснациональным финансовым капиталом, и речь идёт о продолжении банкета. В частности, чернозёмы, которые находятся на территории Украины (это 25% мировых площадей), уже заложены правительством республики как обеспечение по кредитам Всемирного банка и Международного валютного фонда. Уже сейчас понятно, что кредиты выплачены не будут, чернозёмы перейдут в собственность иностранного капитала, и те наёмные политики, которые сегодня кричат о "голодоморе" 30-х годов прошлого века, с таким же пылом начнут оправдывать вывоз урожая с украинской земли. Думаю, этот пример наглядно показывает, какое будущее уготовано нашей стране и её народам.
Те действия, которые сейчас предпринимаются нашим руководством, понемногу увеличивают степень российского суверенитета. Но они выглядят, во-первых, недостаточными, а, во-вторых, нецеленаправленными.
Мир, это уже общепризнано, переживает смену господствующего технологического уклада. А такие смены всегда сопровождаются кризисами и войнами. Поэтому рассчитывать на то, что мы каким-то чудом останемся в стороне от кризисов и войн, бессмысленно. Россия слишком велика и слишком слаба, чтобы не стать объектом агрессии. Мирной, финансово-экономической, или военной; традиционной или с использованием новейших технологий, в том числе организационных и информационных, — не так важно.
Но надо понимать, что новый технологический уклад будет основан не на финансовом капитале и даже не на информационном капитале, а на капитале контактном, то есть на капитале коммуникаций, капитале доверия и общей культуры, капитале общих ценностей. Этот капитал у России есть, его надо активизировать, научиться использовать и укреплять.
Максим Шевченко, журналист.
Необходимо совершенно новое понимание труда. Не просто как приложения к экономике или социологии, производству, к социальной этике, а как некоей мировоззренческой, философской категории, без которой невозможно понимание человека как такового. С этой точки зрения движение в защиту труда, в защиту человека труда, и то, что Россия стала его центром, — очень важно, является очень мощной и масштабной политической заявкой.
Для меня труд — всё то, что идёт на благо, на развитие России, нашего суперэтноса, нашей цивилизации. Не всякая деятельность, не всякая работа есть труд. Есть работа, которая является каторгой, необходимостью человека зарабатывать себе на кусок хлеба, является проклятием. И это, увы, не только субъективное восприятие такой работы человеком, это объективно так.
С другой стороны, когда американский, китайский или японский рабочий, труженик успешно создаёт что-то, позволяющее отобрать у нас Дальний Восток и Сибирь, я не могу оценивать его труд позитивно. То же самое, полагаю, испытывали и американцы, и японцы после Второй мировой войны по отношению к советским рабочим и их труду. То есть, в данном случае труд получает политическое измерение: не экономическое, не социологическое, не социальное, а именно политическое.
Сегодня наш народ превращают в заложника финансового, спекулятивного, биржевого капитала, в заложника денег и стоимости, которые не связаны с трудом. Недаром во всех монотеистических религиях запрещено брать процент. Считается, что это уничтожает человека. Любой монотеизм ставит человека в центр творения, в центр сотворенного мира. А всё, что уничтожает человека как сущность, которая поставлена Богом в центр истории, то является антибожеским, служит сатане, мировому злу. Прибавочный процент, ростовщичество уничтожает труд как источник развития и благосостояния, превращает его в тяжёлую бессмысленную работу.
Этот конфликт между монотеизмом и трудом, с одной стороны, и ссудным капиталом — с другой, для меня принципиален. Поэтому я считаю, что религиозная революция труда — это не просто политическая метафора, но политический лозунг ближайшего столетия. Че Гевара сказал: когда христанство и социализм договорятся между собой в политическом смысле, они станут непобедимы.
Во второй половине ХХ века финансовый капитал поработил и уничтожил труд как таковой:или военным способом или коррумпировав бюрократию, противопоставив её труду, сделав её просто работорговцем, надсмотрщиком над людьми труда, но эта эпоха заканчивается. Труд опять заявляет о себе и вместе с религией должен победить своего врага. А если проиграет, то придёт антихрист. Тот, кто уничтожает человеческое. Мы обязаны бросить вызов этому мировому злу, этому антихристовому царству, идущему с современного Запада. Отступать нам некуда.
Сергей Черняховский, доктор политических наук.
Когда в своё время я пришёл работать в вуз с завода, где 10 лет трудился слесарем, то волей-неволей сопоставлял два этих мира между собой и заметил, что рабочие, по сравнению с административным персоналом вуза, более эрудированны и умны, больше читают, у них шире круг интересов и, само собой, они более патриотично настроены, чем управленцы-бюрократы.
Сейчас нередко можно слышать о том, что моногорода советского периода построены не так, построены неправильно. В правильном городе в центре должны быть дворцы, а на периферии — заводы. А здесь — в центре заводы, и уже вокруг них — всё остальное. Но эти заводы были не просто заводами, а храмами индустриализации. Сам по себе труд на таком заводе, в частности, и на Уралвагонзаводе, обладал элементом сакральности: высоко осмысленный труд с пониманием значимости труда для общего дела, строительства нового мира.
Что такое рабочий? На мой взгляд, он, в полном своём развитии, — это созидатель, творец, человек, преобразующий мир. Нормальный труд — это не однообразная работа на конвейере, которая тоже важна, разумеется, но её можно и нужно передать машинам, что уже так или иначе делается во всём мире. А то, в чём нужно творческое начало: хоть в физическом труде, хоть в умственном, — остаётся за человеком. Труд — это прежде всего умение создать, сконструировать, изменить мир своими руками: взять мир в одном состоянии и дать ему состояние другое, лучшее по сравнению с прежним. Это то, что мы должны создать в России, в частности, для обеспечения её самодостаточности, потому что Россия существовать как тот или иной дополнительный экономический элемент мира по своей истории, по своим масштабам просто не сможет.
Владыка Иннокентий в своём выступлении выразил, между прочим, всю суть марксистского учения: создание условий, при которых человек может свободно трудиться, реализовывать свои возможности и видеть в этом суть своего бытия, своего предназначения в мире. Тема труда — это тема вочеловечивания человека. Только в труде человек становится человеком. Нельзя делить: это труд грузчика, а это — труд поэта. Да, есть труд сложный и простой, но в любом случае труд — это начало созидательного изменения и развития мира.
В чём тот же Маркс видел передовую роль и всемирно-историческое значение рабочего класса, пролетариата? Первое — пролетариат не заинтересован в сохранении частной собственности, которая чем дальше тем больше мешает развитию производительных сил человечества. Второе — пролетариат организуется самим процессом крупного промышленного производства. И третье — пролетариат связан с наиболее передовыми формами организации производства, которые одновременно являются самыми передовыми формами социальной организации вообще. То есть буржуазия, класс частных собственников, своими руками, в погоне за прибылями, создаёт себе могильщика.
С этой точки зрения, российский пролетариат сегодня на 90% состоит из людей, которые заняты в высокотехнологичных сферах производства. Производства низко- и среднетехнологичные либо выбиты иностранными конкурентами, либо заняты иностранными рабочими-гастарбайтерами. В этих условиях полная постиндустриализация как самодостаточный для страны высокотехнологический контур — не маниловская мечта, а вполне реальная цель развития. Россия может стать огромной лабораторией мысли для всего человечества.
Олег Розанов, предприниматель.
Если мы хотим быть процветающей страной, то обязаны вернуть уважение к труду вообще и к высококвалифицированному, творческому труду в частности. Мы можем производить наукоёмкую продукцию с высокой добавочной стоимостью. Только у нас и в Америке существует полноценная академическая наука. Вот две страны, которые способны в настоящий момент на научно-технологический рывок. Но проблема в том, что русского человека отвращают от труда.
Когда едешь по России, видишь: если есть ферма, то за этой фермой есть деревня, где мужик не спился. Если в маленьком городке труба заводская дымится, значит, город жив — люди работают. Когда промышленное производство, сельское хозяйство оживут, страна изменится кардинальным образом. А без труда русский человек — как без Бога: он спивается, он деградирует, он не хочет рожать и растить детей.Только на уровне государства можно вернуть уважение к труду. Государство должно вкладывать огромные средства в культуру и искусство для того, чтобы появился новый герой, сопоставимый с Павкой Корчагиным, которым все мы восхищались, которому хотели подражать. А сейчас происходит умышленное перекодирование нации. В том числе через произведения искусства. Чтобы у Америки вообще не осталось реальных конкурентов в современном мире.
Александр Елисеев, историк
Мне хотелось бы провести связь между второй, сталинской индустриализацией, о которой здесь уже шла речь, и нынешними планами по реиндустриализации России. Все говорят о ней, но уходят от разговора, как её проводить в нынешних условиях с нынешними структурами: управленческими, хозяйственными и так далее… Ведь все они были созданы в последние 20-25 лет в эпоху деиндустриализации. Можно ли со структурами, которые были специально "заточены" под развал страны, её экономики, её культуры, её промышленности, — проводить реиндустриализацию?
Советской индустриализации 30-х годов предшествовала структурная перестройка. Произошёл переход от ВСНХ (Высшего совета народного хозяйства), громоздкой коллегиальной структуры, — к отраслевой системе наркоматов: тяжёлой промышленности, лёгкой и так далее. То есть были созданы совершенно новые, мощные, централизованные структуры. Во главе их стояли люди, которых можно было назвать диктаторами. Например, Серго Орджоникидзе, возглавлявший Наркомат тяжёлой промышленности. Это был волевой, жёсткий, энергичный человек, обеспечивший быстрое и качественное создание в стране структур тяжёлой индустрии. Все наркомы взаимодействовали с центральным аппаратом Совета народных комиссаров, который возглавлял Молотов — фактически "человек номер два" в стране. И с Оржоникидзе, и с другими наркомами у него были очень серьёзные разногласия. Тем не менее, они действовали вместе и добились невероятных даже по нынешним меркам успехов.
То есть "сталинской" индустриализации предшествовала серьёзная структурная перестройка власти. С теми структурами, которые действовали в СССР в 20-е годы, никакой индустриализации произойти не могло.
А сейчас? Надо думать о создании новых структур — структурной перестройке. Какими они будут — пусть думают экономисты, политологи, социологи. Возможно, это будет связано с активностью предприятий, с самоуправлением, развитием производственной демократии, низовых форм. Такой опыт у нас есть. И позитивный, и негативный.
Например, под лозунгом большей самостоятельности и инициативы трудящихся в 1988 году были созданы советы трудовых коллективов. Да, государство тогда умышленно пустило дело на самотёк, и эти советы в основном стали просто повышать цены на свою продукцию. Это экономику только добило. А если бы их заставили заниматься снижением себестоимости при стабильных отпускных ценах? Улучшением ассортимента и качества продукции? А в 1990 году, еще при Горбачёве, эти советы распустили. Потому что уже готовились к приватизации, уже был решён вопрос о том, как проводить рыночные преобразования, а эти советы могли помешать. Мавр сделал своё дело, мавр может уйти...
Но без структурной перестройки никакой новой индустриализации, реиндустриализации у нас не выйдет.
Юрий Поляков, писатель, главный редактор "Литературной газеты".
Действительно, на примере литературного героя Корчагина воспитывалось несколько поколений. Помню, как в конце перестройки я выступал на каком-то сборном мероприятии: актёры, писатели, музыканты… И там один актёр изображал миниатюру: Павка Корчагин строит железную дорогу. Это была издевательская пантомима, смысл которой заключался в том, что её герой, улыбаясь как клинический идиот, сам себя закапывает в землю.
Когда этот актёр вернулся за кулисы, я спросил у него: "А вы над чем издевались?" Он ответил: "Неужели непонятно?" Я сказал: "Нет. если вы издеваетесь над тем, как человек потерял здоровье, чтобы проложить дорогу и в замерзающий город привезти дрова, то представьте, что в этом городе живёте вы и ваши близкие..."
Подрыв идеалов труда, ценностного отношения к труду совершался в том числе и с помощью искусства. Если мы посмотрим на историю нашей литературы, то увидим, что индустриализации сопутствовал бунт производственного романа. Эти романы писали и очень крупные писатели: Леонид Леонов, например. В 60-е годы, в период научной революции были популярны романы, фильмы, спектакли об учёных. А сейчас в телевизионных передачах вы не увидите ни учёного, ни рабочего — только тусовка шоу-бизнеса, кочующая с одного канала на другой.
В литературе похожая ситуация: премии, сформированные либеральным сообществом, причём, на государственные деньги (даже если подключали олигархов к этим премиям, то они делали это по команде из Кремля, а не потому, что у них руки зачесались поделиться), произведения о человеке труда не поощряли. Можно было наблюдать, и на страницах "Литературной газеты" мы это отслеживали, как был выстроен заслон перед литературой, в которой есть попытки отразить происходящее в стране, показать, как живёт простой человек, занятый нормальным трудом, а не спекуляцией. И вообще книги, в которых есть серьёзное, совестливое отношение к жизни, размышления о её смысле, никакими премиями не поощрялись. А книги, где отражено твёрдое православное сознание, попросту отсекались. Даже при намёках на любой патриотизм уже на подступах к длинным спискам книгу отвергали. И у читателя сложилось ощущение, что это сейчас не интересует ни литературу, ни кино, ни театр.
Те проблемы, о которых мы говорим, могут быть успешно решены при кардинальном изменении культурной политики в стране, точнее, при обретении культурной политики, потому что таковой сейчас нет. И для того, чтобы вернулось уважение к труду, чтобы талантливые люди из сфер сомнительных и зачастую криминальных или направленных лишь на обогащение стали возвращаться в созидательную сферу физического или интеллектуального труда, нужен мощный духовный импульс. Который может дать не только церковь, но и искусство. Особенно — литература, поскольку "в начале было Слово". Многие идеи рождаются в литературе, а затем они приходят в другие виды искусства: в кино, на сцену и так далее.
Валентина ЛИПАТНИКОВА, кандидат философских наук.
Хочу отметить, что перестройка началось с опоры на передовых сознательных рабочих. И они появились — в том числе среди шахтёров. На турбомоторном заводе у нас в Свердловске тогда окопалась группа, которая очень серьёзно пыталась вызвать беспорядки в рабочей среде с акцентом на том, что худший враг — бюрократия, а внутри бюрократии самый худший враг — это "красные директора". Шестой технологический уклад будет вести к сокращению живого производительного материального труда. Из физического материального труда он превращается в умственный.
Александр Миняйло, протоиерей, доктор экономических наук, ректор Уральского института бизнеса.
Россия находится прежде всего в кризисе духовном. Все остальные кризисы: и хозяйственный, и нравственный, и другие, — его следствие. Значит, основная наша задача — преодолеть кризис духовный.
Кроме того, нашим народом потеряно самосознание. И отсюда возникает вторая, неразрывно связанная с первой и главной, задача — это самосознание народу вернуть.
В нашем институте мы работаем над теоретическими основами совершенно новой, духовно-нравственной экономики. Такая экономика — высший тип хозяйства, который может создать одухотворённый с православных позиций человек.
При этом все известные экономические категории приобретают новый характер, в том числе и категория "труд". Например, категория "земля". Земля — это дар Божий. Она нам не принадлежит, поэтому купля-продажа земли не является парадигмой духовно-нравственной экономики. Если государство будет владеть землёй, давать её в аренду, создав соответствующие законы, мы все только выиграем. Ведь продажа земли ведёт к удорожанию жилья, а отсюда уже идёт высотное строительство, уплотнение городов и так далее.
Что касается категории "труд", мы исходим из того, что это — духовная категория. Отечественный философ Иван Ильин и один из крупных ученых-экономистов Дмитрий Менделеев, которого все знают как химика-создателя периодической системы элементов, говорили, что когда внутрь себя человек смотрит и духовно преображается — это есть труд, духовное делание. Всё остальное — работа. Труд — духовная категория, духовное дело, преображение человека. Труд во имя достижения главной человеческой цели — спасения. "Ищите Царствие Небесное, а всё остальное вам приложится". А всё остальное — это работа на земле.
Категория "финансы". В духовно-нравственной экономике не может существовать ростовщическая система финансов. Финансы должны существовать на втором плане, обеспечивать производственную экономику. Когда деньги делают деньги — это величайший грех. А система, основанная на грехе, не может быть жизнеспособной и плодоносной.
То есть национализация земли и банков является необходимым условием для того стратегического "большого рывка", для той реиндустриализации страны, о которой мы говорим. Если этого не сделать, если на это закрывать глаза, то мы уподобимся слепцу, а наши власти — слепому поводырю слепого. И оба, как гласит евангельская притча, упадут в яму.
Александр ЗЛЫГОСТЕВ, проректор по научной работе Уральского института бизнеса.
Работая по направлению "духовно-нравственная экономика", мы пришли к выводу, что есть альтернативные системы саморегулируемой организации, то есть образования производства. Как должна существовать организация, как должны осуществляться все функции, которые человек выполняет не ради потребления как такового. Общество становится потребительским: не хочет работать, а лишь получать обманом. Общество в настоящее время не развивается с точки зрения приближения к заповедям. А если мы будем раскрывать талант каждого человека, оплачивать каждый труд по справедливости, то человеческий капитал станет больше, и цивилизация будет развиваться быстрее.
Константин ЧЕРЕМНЫХ, писатель.
Здесь, на Уралвагонзаводе, как нам сказали, существует уникальная техническая культура. В Петербурге, когда он назывался Ленинград, очень хорошо понимали, что это такое. Например, чтобы получить квалификацию сборщика корпусов подводных лодок, нужно было проработать не менее 13 лет.
Говорили о роли человека труда. Так вот. Я живу около Смольного, в самом центре. Буквально за квартал до обкома располагались различные промышленные предприятия. Окна моего дома выходили на мебельную фабрику, сейчас её нет. Насколько понимаю, и в Екатеринбурге большая часть населения занимается не промышленным производством, а если и делает что-то, это не связано с большими проектами. А о 38 миллионах трудоспособного населения страны нет данных, чем они занимаются. Только 30% считают, что работают по призванию. О какой производительности можно говорить, если 70% занимаются не тем, чем хотели бы?
По государственным телеканалам мы не слышим ничего о трудовых достижениях работников производительно труда. Нам навязывают несвойственный тип сознания и образ жизни.
Нужна "деколонизация сознания". А есть ещё сфера законодательства и сфера масс-медиа, которые тоже должны быть деколонизированы. Необходимо переписать те законы, что создавались с помощью США и пролоббированы ими через свою "агентуру влияния". И это касается СМИ, которые по известно чьей указке навязывают нам чуждые ценности.
Валерий Коровин, директор Центра геополитических экспертиз.
Маркс писал о том, что социализм, являясь более развитой формой устройства общества, следует за буржуазным, капиталистическим периодом. Однако Россия, в революционном большевистском порыве попыталась перескочить этот буржуазный период, перейти из аграрной фазы сразу в социалистическую. Но историю не обманешь. И двадцать лет того либерального эксперимента, которые прошли с момента развала Советского Союза, можно смело записать в счёт того, что мы наконец-то пропущенный страной буржуазный период, эту капиталистическую фазу, проходим сейчас. Расстрел Верховного Совета России в "чёрном октябре" 1993 года был тем рубиконом, после которого все иллюзии народа по поводу власти развеялись. И только сейчас, после выученных уроков капитализма — причем, капитализма самого отвратительного и отсталого, периферийного, зависимого, не прикрытого никакими фиговыми листочками "общества всеобщего благоденствия", "социального государства" и так далее, — возникает возможность действительно перейти к социалистической модели построения общества.
Но каким образом можно осуществить этот переход? Ведь тогда нужно снова поднимать вопрос о социалистической революции. И вот здесь, мне кажется, хорошим стартом действительно должен стать процесс национализации, в том числе крупной промышленной собственности. Либералы все эти 20 лет заклинали нас, что ни в коем случае нельзя даже произносить вслух идею о национализации. Что стоит нам только поднять вопрос о национализации, как тут же неведомая сила, невидимая рука рынка покарает нас, всю страну и каждого человека в отдельности.
Но сейчас, когда эта либеральная химера завершила свой жизненный путь показательным самоубийством, когда все страны Запада занимаются сплошной национализацией убытков частных финансовых и промышленных корпораций, разговоры о "невидимой руке рынка" утратили даже видимость правдоподобия.
На мой взгляд, сегодня у Путина достаточно полномочий для национализации: он может опереться на полную поддержку со стороны широких масс населения России, его безусловно поддержит рабочий класс, в том числе Нижнего Тагила и всего Урала. Плюс к этому, никто из нынешних олигархов-собственников крупной промышленности противодействовать этому не смогут и не будут, поскольку они прекрасно понимают: эта собственность не создана ими, а попросту украдена, присвоена, в лучшем случае — куплена по дешёвке. То есть они либо воры, либо скупщики краденого. Есть, конечно, исключительные случаи, когда кто-то с нуля за эти 20 лет построил и поднял промышленное производство, но эти случаи можно оставить как эталонные, как образец наших достижений в области капиталистического хозяйства. Но не думаю, что этих образцов хватит хотя бы на один, самый маленький павильон ВДНХ-ВВЦ. Всё остальное наследие двадцатилетнего буржуазного периода можно абсолютно смело отправлять на свалку истории, крупную производственную собственность национализировать, и начинать отсчёт новой социалистической революции в нашей стране. И это вполне может быть революция сверху, реализованная руками Путина, если он стремится войти в историю не как представитель буржуазного меньшинства эпохи 90-х, а как народный вождь России, вернувший её народам достояние предыдущих поколений.
Андрей Кобяков, кандидат экономических наук.
Мы долго находились под очарованием модели так называемого постиндустриального развития. А глубокий взгляд на эту проблему приводит к выводу, что постиндустриальный мир является лишь замаскированной формой неоколониализма. Существовать в "постиндустриальном" режиме могут лишь те страны, которые эксплуатируют производящие силы других стран, и только в рамках несправедливого глобального разделения труда, когда есть мировая фабрика, а есть мировой желудок, находящийся за океаном, который потребляет втрое больше, чем производит. Возникло искажённое представление экономической модели, мнение, что будущее — за этим постиндустриальным миром. А в действительности жить так всему человечеству невозможно. Это удел избранных.
В отношении России нужно учитывать, что мы — не маленькая страна, которой достаточно найти себе небольшое число ниш в специализации международного разделения труда. Мы — страна самодостаточная, являемся практически квазизамкнутой экономической державой. В своё время французский историк Фернан Бродель говорил, что есть определённые мир-экономики. И Россия — один из таких миров.
Поэтому наша страна во все времена своего существования: и до 1917 года, и во времена Советов, и ныне, — представляет собой самодостаточную квази-замкнутую мир-экономику, то есть замкнутую систему производства, речь не идёт о том, чтобы отгородиться от конкуренции или технических достижений мира. Мы живём в мире, отнюдь не дружелюбно относящемся к нам, и просто обязаны иметь полный комплекс всех производств, обеспечивающих и гарантирующих наше выживание, в том числе — производств оборонных.
Думаю, символично, что для этого разговора мы собрались в Нижнем Тагиле — городе, где на протяжении десятилетий куется наш военный щит. Модель узкой специализации в рамках "постиндустриального" мира не просто не отвечает интересам России — она губительна для нашей страны. И запуск механизмов евразийской интеграции, и многие другие из последних действий Кремля, сама наша встреча здесь показывают, что осознание или хотя бы ощущение этого факта становится доминантой общественного сознания.
Александр ПРОХАНОВ.
Я считаю, что это наше выездное заседание Изборского клуба действительно обозначило некий переход количества в новое качество. То есть труды наши праведные не пропадают даром, находят растущее понимание и отклик во всех слоях и сферах российского общества, способствуют его консолидации, сосредоточению на главных целях и задачах государственного и социального развития. Некогда, после позорно проигранной Крымской войны канцлер Российской империи Горчаков сказал знаменитую фразу: "Россия сосредотачивается". Думаю, она дополняет афоризм Бисмарка: "Русские долго запрягают, но быстро ездят".
