Для тех, кто «в теме», отнюдь не секрет, что начало нынешнего патриаршества воспринималось как старт либеральных реформ в РПЦ. Все три года, прошедшие с тех пор, люди, ревностно стоявшие за веру, за сохранение традиционных основ Церкви, ощущали на себе пристальное недоверие церковных верхов. В течение этого и предыдущего времени мы не раз обращали внимание на главные внутренние проблемы церковной институции, которые пока что не только не решены, но все более обостряются. Мы говорили о реформе конфессионального образования в духовных школах РПЦ, в ходе которой из сознания будущих пастырей вымываются остатки традиционности, о том, как по-тихому в ряде епархий народ приучают к возможности совместных храмовых молитв с еретиками-папистами, как незаметно, без всяких официальных распоряжений «сверху», в форме частной инициативы происходит ослабление евхаристической дисциплины, сокращается и русифицируется богослужение и т. д. и т. п. Наконец, мы пытались обратить внимание на кадровую политику в Церкви, в результате которой продвигаются в епископы и оказываются на ключевых должностях по большей части люди либеральной и модернистской ориентации, а авторитетные духовники и просто уважаемые в народе пастыри и архипастыри в ходе кадровых перемещений весьма часто оправляются в глушь, на дальние окраины «канонической территории» РПЦ. Именно ревнительство, защита веры неравнодушными людьми, ряды которых (если иметь в виду людей активных и небоязливых) все редеют, все эти годы воспринималась «наверху» как главная опасность и уж во всяком случае как крайне нежелательное явление.
В начале и в последующие годы нынешнего патриаршества мы пережили настоящую травлю ревнителей, которая подспудно, в хорошо замаскированной форме продолжалась до самого последнего времени.
Однако последние события, связанные с внутренней и внешней жизнью РПЦ, неожиданно создали определенные предпосылки для того консервативного поворота, о котором ряд наиболее наивных церковных консерваторов не уставали говорить все это время и продолжают до сих пор. Что же это за события? Прежде всего, необходимо заметить, что они блестяще подтвердили нашу правоту, правоту нашего диагноза, состоящего в том, что главная опасность для земной Церкви, исходящая изнутри нее самой, заключается в наличии в ней не очень многочисленного, но зато крепко сплоченного и упорного либерального лобби. Опыт последних месяцев наглядно свидетельствует, что именно церковные либералы были и остаются носителями той смертельной опасности, которая угрожает как внутреннему миру в Церкви, так и ее положению в обществе (не говоря уже о том, что они посягают на ее духовные основы). Церковные либералы (хотя и не все, наиболее хитрые из них «мудро» промолчали) сполна явили всем свое подлинное лицо, во-первых, поддержав антироссийское, антигосударственное «оранжевое» движение, которое изначально было нацелено на слом российского государства, а, во-вторых, фактически взяв под защиту кощунниц из пресловутой панк-группы «Pussy Riot», тем самым по факту заявив о своей терпимости по отношению к кощунству как таковому (то есть к прямому поруганию веры), а значит и к богоборчеству в принципе. Таким образом эти «истинные христиане» проявили себя как антихристиане, наглядно продемонстрировав то, на что мы в нашем анализе обращали внимание уже давно: полную несовместимость либерализма и христианства.
Кроме того, абсолютно верным оказался и другой наш аналитический вывод, касавшийся особой опасности постмодернистских информационных технологий (тесно связанных с так называемым «актуальным искусством») для традиционной культуры и традиционных религиозных ценностей. Именно кощунство «Pussy Riot», посягнувших на сакралитет, центральный стержневой смысл веры, при этом, как говорится, в лоб атаковавших и предстоятеля Церкви, святейшего патриарха Кирилла, в полной мере раскрыло как перед священноначалием, так и перед широкими кругами верующих губительность столь популярного в последние годы лжемиссионерского заигрывания с так называемыми субкультурами. До некоторых из тех, кто до самого последнего времени активно поддерживал проект «новой миссии», вдруг начала доходить простая евангельская истина о несовместимости Бога с мамоной и Христа с Велиаром.
А ведь мы не забыли, как еще совсем недавно придворные публицисты РПЦ злобно травили подлинных миссионеров, слабо пытавшихся посягнуть на «священную корову» новой команды Чистого переулка — заигрывание с молодежными субкультурами и постмодернистские приемы «миссии». Мы хорошо помним, с какой наглой отвязанностью практически те же самые люди травили старцев, подвижников, приверженцев православной аскезы и традиционных методов воспитания в Церкви, носителей духа подлинного Православия, как чувствовали себя хозяевами ситуации, представителями мейнстрима «молодые и успешные» карьеристы-реформаторы, посягавшие на Традицию поистине в духе последних времен.
И вот выяснилось, что в «час Х» грозной опасности, когда гонители Церкви (и лично патриарха) поднимают голову, опереться на это новое поколение, на все это окружение властного церковного субъекта, «жадною толпою стоящее у трона», никак не возможно. И как всегда бывает в час опасности, востребованными оказались традиционные смыслы и традиционные ценности, тот самый народ Божий, что пользуется таким презрением со стороны реформаторов.
Люди, свезенные из разных епархий на молебен к храму Христа Спасителя — не ученики Кураева и не поклонники «православного рока», не завсегдатаи гламурных тусовок и не адепты «европравославия». Они не изучали труды прот. Шмемана и Афанасьева и не входили в квазицерковные группировки Кочеткова и ему подобных; не призывали устроить в Церкви «небольшой раскольчик», как иг. П. Мещеринов, не глумились над чудом Благодатного огня, как то же Кураев, и не устраивали сомнительных литургических экспериментов. Наконец, они никогда не жалели о том, что мы не пребываем в литургическом единстве с папистами, называя великий раскол «несчастным недоразумением». Они все эти годы угрюмо и стойко терпели те поверхностные эксперименты, попирающие дух и букву Традиции, которыми развлекались реформаторы. И веровали в Церковь, в силу Божией благодати, неколебимо пребывающих в Церкви спасительных таинств. Их час настал. Сила их веры оказалась востребованной, и «просвещенные» менеджеры в шелковых рясах вдруг куда-то попрятались. На молебне перед ХХС были православные братчики с русскими имперскими знаменами, казаки и военные в форме, церковные активисты с суровыми, опаленными ветром и солнцем лицами подвижников, словно высеченными из камня; сестры милосердия в своих форменных одеяниях, напоминающих ангельские воскрылия; интеллигентного вида воцерковленная молодежь, начисто лишенная налета «субкультурности». На них нет гламурного блеска, но навсегда отложилась печать тяжелого будничного труда. Эти люди, живущие в Церкви ради спасения, обладают разным уровнем церковности и богословского образования. Но одно они понимают хорошо: речь идет о попрании святынь и защите веры; их призвали на войну, где вовсе не интересны клановые разборки и стоимость элитной недвижимости. Они пришли — и встали рядом не с гражданином Гундяевым, наверное, имеющим какие-то свои, отдельные от всех жизненные интересы, но — рядом с первоиерархом Церкви, чье имя они возносят за литургией, с кем их объединяет единая Чаша. Они жаждали вдохновляющего слова духовного вождя. Они его услышали. Произнеся вслух ключевые слова о «предателях в рясах», патриарх Кирилл сделал первую за все свое правление серьезную заявку на консервативный поворот. Слово предстоятеля — не пустой звук, но обладает онтологической подлинностью, в основе которой — благодать, та сила Божия, что даруется в хиротонии. Теперь народ ждет, что за этими знаковыми словами последуют конкретные дела, среди которых главное — коренное изменение кадровой и образовательной политики, прекращение безумных литургических экспериментов, сворачивание экуменизма и пресловутой «новой миссии». Которая, как мы не раз уже показали, и не миссия вовсе, а профанация самой веры. И горе нам, если эти ожидания не сбудутся.
