Вспыхивающие периодически, как взрывы гранат, споры сторонников социализма и антисоветизма, переходящие затем в подобие ближнего штыкового боя, заставляют ещё и ещё раз задуматься о том, на чьей стороне больше справедливости и пытаться с безнадёжностью искать победителей споров.
А победителей нет и не может быть по объективным причинам. Почему? Потому, что ни одна из сторон никогда не признает доводы и правду противника. Нет общей правды. Ожесточение споров переходит лишь на язык личных оскорблений и затухает, чтобы затем под новой публикацией, вспыхнуть с новой силой.
Раз общество не остывает, попробую я остыть до нулевых эмоций и задать себе такие вопросы:
Почему никто не спорит о том, правы ли были его предки бывшие в рядах опричников Ивана Грозного или битых бояр?
Почему не припоминают люди кем были их предки во время крепостного права?
Правильно вы подумали потому, что
Годы прошли и страсти потухли.
В костре борьбы почернели угли.
Время залечивает раны и туманит память, но сегодняшнего столетнего периода ещё мало для забвения прошлого или остывания эмоций.
Правы ли те кто сегодня вспоминает жестокости времени клссовой борьбы старого и нового миров, когда действительно наряду с действующими непримеримыми врагами советской власти попадали под молох наказаний и безвинные жертвы – деды белых спорщиков. И можно долго объяснятся, что виноваты были конкретные следователи и судьи, нарушившие принцип правосудия. Но это было и доводы красных бесполезны. Поиски правды могут быть только в численности таких жертв и конкретных лиц.
Правы ли те кто гордится советским прошлым, своими предками, самоотверженно строивших и защищавших страну социализма. Безусловно правы, потому, что есть с чем сравнивать справедливое прошлое и бессовестное настоящее.
Наконец, я задаю вопрос себе – На чьей стороне должен находиться вспоминая своих предков?
Мои два дяди по отцовской линии расстреляны в 1938 году как кулаки и враги советской власти. На самом деле, один из них Иван, жил лишь немного лучше других, а другой Емельян, был языкатен больше дозволенного. Помню я и дядю Вову по материнской линии, воевавшего в армии Будённого, а затем бывшим кем-то, вроде комиссара НКВД, ушедшего в 41-ом на фронт и погибшем там в боях с фашистами. Чью сторону надо занимать мне, с разорванной на двое историей родственников?
А ничью. Принять сторону истории, такой какой она свершилась. Принять как былую беду и трагедию нашего народа неизбежную в условиях жестокой гражданской войны борцов старого и нового миров. Классовая борьба не обходится без жертв. Наши поиски правды спорящих сторон не изменят существа тех давних уже событий. Живущие и спорящие сейчас, дети и внуки тех поколений не ответственны за проишедшее.
По решению нынешней власти сооружены памятники людским жертвам тех времён. Это правильно и закономерно. Я думаю, что более правильным названием им было бы не «памятники жертвам репрессий», а «памятники жертвам гражданской войны». Они служили бы памятью жертвам обоих сторон былого конфликта и служили бы объединению, а не разъединению народа.
Споры о жесткой странице нашей истории не прекратятся возможно никогда и будут может даже полезны в смысле восстановления полной объективности событий по цифровым и личностным данным.
Не хотелось бы, чтобы в пылу полемики, вместо обвинений конкретных лиц, допустивших ошибки и излишнюю жестокость наказаний, вину переносили на самое гуманистическое учение социализма и коммунизма.
В их программе и манифесте нет призывов к наказанию безвинных. Поиски человеческой справедливости всё-равно будут направлять сознание людей к этим учениям.
